Редактор и ведущий: Анатолий Стреляный
Анатолий Стреляный: В течение всего радиочаса - очередная передача к 80-летию Гражданской войны в России.
Историки будут обсуждать пропаганду тех времен: "большевистскую", или красную (потом она стала называться "советской"), и "противобольшевистскую" - белую. Основные особенности этого оружия с обеих сторон, и какую роль оно сыграло, в какой степени перо было приравнено к штыку не в чьем-то воображении и желании, а на самом деле. В последнее время появилось мнение, что большого значения агитации и пропаганде в Гражданской войне придавать не следует. Немалая, мол, часть населения была неграмотной, а грамотные крестьяне плохо понимали газеты, предназначенные для городской публики. Листовки, дескать, пускались на самокрутки, а что до ораторов, то до многих ли можно докричаться без микрофона? Прибавляют и соображения об известной недоверчивости русского народа (как будто у нас мало, сразу скажем, примеров и его беспредельной доверчивости).
В советское время охотно вспоминали "Окна РОСТа" с рисунками и подписями Маяковского, агитки Демьяна Бедного, ленинский план монументальной пропаганды. В школьных учебниках воспроизводились плакаты "Ты записался добровольцем?" (в Красную армию, естественно), хотя слово "доброволец" первыми начали использовать противники красных. Одна из их армий и называлась "добровольческой". Можно было в советское время получить и некоторое представление о пропаганде белых. В известной кинокартине Чапай с Петькой разглядывают деникинский плакат "А трусливые чапайцы удирают все, как зайцы".
Российский историк Сергей Леонов: Пропаганда сыграла ключевую роль для победы большевиков. И фактор, который, на мой взгляд, обеспечил громадное значение пропаганды для большевиков, это наличие у них с 1918 года мощного государственного аппарата, который позволил им развернуть массированную, можно сказать, невиданную дотоле в мире пропаганду, охватывающую огромные слои населения. Причем первоначально главной формой пропаганды, как позднее признал Ленин, явились сами большевистские декреты. Тот же декрет о мире, принятый II съездом Советов, был адресован не столько правительству, сколько непосредственно народным массам, минуя это правительство. То есть он был предназначен прежде всего для развертывания революционной агитации, он был нацелен на подталкивание мировой революции, носил прежде всего пропагандистский характер. Говоря о большевистской пропаганде, нужно сделать две оговорки, она помогла им придти к власти и помогла устоять им в самый первый трудный период в первой половине 1918 года, когда у большевиков еще не было надежного государственного аппарата. Во-вторых, пропаганда большевиков всегда подкреплялась насилием.
Российский историк Елена Кривошеенкова: Большевики, я думаю, во все времена (с момента создания партии) придавали очень большое значение агитационной и пропагандистской работе, исходя из признания трех форм классовой борьбы и считая, что идеологическая борьба имеет в русских условиях совершенно особое значение. Та большая агитационная работа, которая шла в годы Гражданской войны, имела давние истоки. Я бы их отнесла, пожалуй, к революции 1905-1907 года, когда большевики сделали вывод о причинах поражения и нашли очень большое упущение в том, что армия была недостаточно сагитирована. И потому сразу, выйдя из подполья в феврале 1917 года, большевики взялись за агитацию среди разных слоев населения, создав отделы по работе среди женщин, среди крестьян, солдат, матросов. Естественно, завоевав власть, в дальнейшем идеологическую работу они считали важнейшим условием удержания власти, распространения советской власти на всей территории России; были созданы и специальные органы, которые ведали этой работой. Прежде всего таким руководящим и направляющим центром, конечно, оставался Центральный Комитет Российской Коммунистической партии. А далее у него были большие агитационно-пропагандистские отделы, которые опять-таки имели подотделы, ведущие работу среди всех слоев населения. Очень большую роль в проведении этой агитационной работы в годы Гражданской войны играла Красная армия, потому что это была не только армия, которая вела военные действия, но и которая вела совершенно колоссальную агитационную работу в прифронтовой полосе. Но поскольку прифронтовая полоса по распоряжению Реввоенсовета республики определялась в 200 километров от непосредственной линии фронта (хотя Сталин, будучи членом Реввоенсовета в Царицыне, настаивал на 400-километровой полосе, все-таки утвердили прифронтовую полосу в 200 километров), армейские политотделы вели там огромную работу среди местного населения и среди солдат противоположной воюющей стороны.
Российский историк Владимир Булдаков: Ленин как-то проговорился, сразу после Октября, о том, что мы агитируем декретами, то есть декреты советской власти рассматривались не просто как какой-то законодательный акт. Строго говоря, они законодательным актом и не являлись, это было средство пропаганды. Конечно, нужно отметить еще такую существенную деталь большевистской пропаганды как агрессивность. Образ большевика - это образ человека, который не знает сомнений. Это человек, который решителен, который борется со всеми и борется весьма и весьма успешно. И именно вот этот агрессивно-самоуверенный тон большевистской пропаганды, безусловно, оказывал свое воздействие. В народе власть всегда отождествляется в первую очередь с силой, уверенностью в себе, напористостью; если власть не сомневается, если она уверена в себе, то ей очень многое прощается, в том числе и те средства, которыми она добивается своих целей. Большевистская пропаганда использовала буквально все. Всем известно, что уже в 1918 году началось стихийное возведение всевозможных памятников и монументов величайшим революционерам прошлого. Известно то, что Ленин здесь руководствовался идеями Кампанеллы. Кампанелла в свое время предлагал уставить площади городов не только памятниками, но и другими изобразительными произведениями, в частности фресками, надписями и так далее. Практиковалась различного рода революционная бутафория в виде всевозможных щитов с плакатами, с изображениями. Все это, конечно, было намалевано наспех, но, тем не менее, это производило определенное впечатление. Большевики чрезвычайно активно использовали всевозможные шествия. Это не столь новая форма массового действа, достаточно вспомнить традицию крестных ходов. Крестные ходы традиционные как бы наполнялись новым, революционным содержанием. То есть большая толпа так же двигалась в определенном направлении, делала остановки, там произносились соответствующие речи, двигалась дальше, была масса плакатов каких-то, изображений, портретов и так далее, и тому подобное. Но наряду с этим большевики ведь еще достаточно широко в своей пропагандистской деятельности использовали традицию русского лубка. Конечно, лубок претерпел весьма существенные изменения, многие произведения лубкового жанра скорее напоминают даже современные комиксы, но это то, что было достаточно доходчиво. И в целом, говоря об особенностях большевистской пропаганды, надо сказать, что эта пропаганда опиралась на "разлив" массовых утопий. Охват этой пропагандистской деятельности был достаточно широк, то есть в пропаганду удалось втянуть весьма большой круг людей, настроенных решительно, агрессивно. Творческая интеллигенция в переломные эпохи всегда склонна к новизне известного рода. С декабря 1918 по конец 1920 года действовало пять специальных агитпоездов. Ими было организовано порядка 1800 митингов, в которых участвовало 2750000 человек. Это достаточно много, но нужно учитывать то, что статистика в те времена была весьма своеобразной. Агитпоезд "Красный Восток" курсировал в Средней Азии в 1920 году. Агитпоезд "Советский Кавказ" в том же году на Северном Кавказе действовал. В это же время действовало и несколько агитпароходов.
Чешский историк Иван Савицкий: Я вижу тут две особенности. Первая особенность относится еще к периоду революции и сразу после революции, еще до начала Гражданской войны. Это то, что большевики били в болевые точки. Причем они обещали или предлагали простые и немедленные решения. Вот что было важно, немедленные и простые решения. Мир, земля, вся власть советам, то есть воля. Немножко в другом ракурсе, скажем так. И что получилось во время Гражданской войны? Эти лозунги им предоставили победу в период революции (от февраля к октябрю) и в первые недели или даже месяцы, когда решалась судьба уже Октябрьской революции. Они решили этот вопрос, но возникает парадокс. Все эти обещания не были выполнены, но, с другой-то стороны, они как бы и были выполнены. Началась Гражданская война, но это была другая война. Она была более жестокой, но менее кровопролитной. Она была гораздо понятнее. Тут о чем шла речь? Тут шла речь именно об этой земле и воле. Тогда как в мировую войну, там бог знает, о чем шла речь. Для нормального крестьянина было совершенно непонятно, почему, собственно говоря, мы с немцами деремся. А вот здесь получилось, что война продолжалась, но это была другая война. Урожай забирали, но земля-то оставалась, которую крестьяне захватили. И воля. Это не свобода, это воля своеволия. Советская власть на местах - это совершенно новый тип власти. Это совершенно не земство, там участвуют все. Это не большевистская организация. Между прочим, в начале Гражданской войны и долго еще потом было так, что Советы на местах далеко не всюду были большевистскими. Делали что хотели, так что как будто все получилось не так, как обещали, но с другой стороны, немножко и так. Они сдвинули эти вопросы с мертвой точки, чего не сделало Временное правительство. Правительство обещало войну до победного конца, бог его знает, когда этот конец будет. Они обещали решить земельный вопрос, но, бог знает, когда и кто его будет решать. Они обещали демократизацию какую-то, вообще непонятные слова говорили, а большевики говорили понятными словами и били именно в те места, которые были болевыми у большинства народа. Это была их главная особенность. Что нужно было противопоставить вот этой пропаганде? Сказать: "мир"? Да, мы уже воевать дальше не будем. Земля? Да, но без продразверстки. Воля? Да, но в более каких-то цивилизованных формах, например, "Советы без большевиков". Этот лозунг был очень распространен, он был не только лозунгом Кронштадтского восстания, не только лозунгом Савинкова, но даже юристы русского Пражского юридического факультета задумывались над тем, не стоит ли ввести Советы для будущей России после свержения большевиков?
Анатолий Стреляный: Историки обсуждали особенности большевистской пропаганды во время той войны, но никто не вспомнил такого мастера большевистской пропаганды как Иосиф Сталин. Еще летом 1917 года он напечатал в газете "Рабочая правда" небольшую статью, представляющую собой настоящее наглядное пособие по обучению пропаганде: "Солдат, ты хочешь прекращения войны? Трудящийся, ты хочешь прогнать дармоедов и захребетников? Крестьянин, ты хочешь получить землю? Женщина, ты хочешь иметь равные права с мужчиной? Отец семейства, ты хочешь, чтобы твои дети не голодали? Рабочий, ты хочешь получать справедливую оплату?" На все эти вопросы у Сталина один ответ: если ты этого хочешь, иди к большевикам. В Гражданскую войну большевики продолжали обещать, говорить все, что хотели от них слышать массы. Собирались в считанные месяцы устроить рай на всей земле и не боялись этого слова. Надо только уничтожить белых, потому что белые против рая. Что же говорили белые? Каковы основные особенности пропаганды с их стороны?
Российский историк Сергей Леонов: Пропаганда белых носила главным образом антибольшевистский характер. Передо мной, пожалуй, один из самых лучших образцов антибольшевистской пропаганды, листовка под названием: "Кто ты такой: большевик или доброволец?". Здесь две колонки напротив друг друга, в одной из них: "Я - большевик", в другой: "Я - доброволец". Вот что пишут белые пропагандисты от лица большевиков: "Я - большевик, потому что шел с фронта, продал Россию сначала немцу, теперь чужеземцам - латышам, китайцам и комиссарам". От лица добровольца: "Я - доброволец, потому что отдал свою молодость, проливаю свою кровь за могущество и величие единой и неделимой России". "Я - большевик, потому что разогнал народное собрание, "учредилку", так как боялся мести народа за братскую кровь, которую пролил за отнятую свободу. А эту свободу представил только нам, большевикам, а всех остальных сделал своими рабами". "Я - доброволец, потому что стою за созыв народного собрания, выбранного всем народом, так как верю, что оно даст счастье, мир, свободу всем: и левым, и правым, и казакам, и крестьянам, и рабочим". "Я - большевик, потому что отнял у крестьян последнюю корову и лошадь, а все землю передал в руки комитетов бедноты, то есть в руки самых неумелых, ленивых и никудышных хозяев, а всем остальным крестьянам приказал слушать эту голь". "Я - доброволец, потому что даю землю всем крестьянам, настоящим труженикам. Каждый крестьянин будет полным хозяином своего куска и поэтому с большей любовью будет его обрабатывать". Ну и так далее.
Вторым обстоятельством, которое очень существенно снижало воздействие антибольшевистской агитации, явилось отсутствие у белых правительств мощного государственного аппарата. Даже по свидетельству кадетов, явно сочувствующих и помогавших белым, белые правительства больше походили на походные боевые канцелярии. Все эти обстоятельства не позволили военизированным белым противопоставить политизированным красным собственные четкие лозунги, и это явилось одним из весьма немаловажных обстоятельств поражения белого движения в Гражданской войне.
Российский историк Елена Кривошеенкова: Говорить о широком размахе агитационной работы антибольшевистской стороны, наверно, не приходится, хотя отрицать ее нельзя. Но она имела, пожалуй, такие общепринятые демократические формы: активно работала пресса, конечно; публикации газет не только обличали большевиков, но и рассказывали о внутренней политике правительства Колчака, правительства Деникина, правительства Врангеля. Это были обращения глав правительств к народу, это как-то особенно практиковалось на севере России, да и, пожалуй, в правительстве Деникина - правительстве Юга России. Это были агитационные компании, связанные с воссозданием земств, с выборами в городские думы, которые проводились на территориях, занятых белогвардейцами; но вот такой целенаправленной работы с местным населением и агитацией прямо по деревням в белом стане, конечно, не было. И несмотря на то, что белое и красное руководство исходили из противоположных идейных убеждений, вынуждены были выполнять фактически одну и ту же работу, то есть они вынуждены были создавать армию, когда народ устал от сражений. Они должны были ликвидировать анархию и создать какие-то функционирующие органы управления на своей территории, они должны были вызвать уважение к своей власти у народа, который потерял вообще всякое доверие к любой власти. Но и, конечно, белое движение проиграло в том, что не смогло создать какой-то более привлекательной социальной политики, чем большевистская программа, хотя бы в разрешении аграрного вопроса.
Российский историк Владимир Булдаков: Основным лозунгом белых была идея освобождения святой Руси от "большевистско-комиссарского", "жидомасонского" и тому подобного ига, от насильников всевозможных. То есть каких-то новых, принципиально новых ценностей белые, конечно, выдвинуть не могли по причинам совершенно объективным. Главная тема - это освобождение Руси, и главный символ - это страдающая Русь. Конечно, большевистская пропаганда была весьма прямолинейна, и если говорить о пропаганде белых, то она была, несомненно, более изощренной.
Кстати сказать, белые довольно активно использовали такие контрпропагандистские приемы как ложные слухи, издание псевдодекретов якобы от лица красных и даже издание псевдобольшевистских газет типа "Правда", "Беднота". То есть система дезинформации использовалась в полной мере. Интересно вот что, белые слишком много, на мой взгляд, апеллировали к мировому общественному сознанию. То есть, собирая материалы о зверствах красных, они думали не только о том, чтобы соответственно настроить население России, но и думали о том, чтобы повернуть на свою сторону мировую общественность. Но мировая война только что закончилась, в общем-то, и все ужасы, с какой бы стороны они не исходили, народы Европы не очень-то в это время впечатляли.
Чешский историк Иван Савицкий: Во-первых, мне кажется, нужно сказать одну вещь: антибольшевистской пропаганды как таковой не было в природе. Потому, что если вы почитаете заявления, разные пропагандистские материалы эсеров и черносотенцев (они же тоже издавали свои материалы), "единонеделимцев", как называли тех, кто боролся за единую и неделимую Россию, и, скажем, сибирских областников или казачьих автономистов, у них между собой больше противоречий, чем между ними и большевиками. Не всегда, конечно, но у эсеров было больше противоречий с черносотенцами, чем с большевиками. И здесь нужно принимать во внимание еще одну главную вещь, все белые правительства - Деникина, Колчака, Врангеля - образовывались не на партийной основе, они образовывались на основании, я бы сказал, общего знаменателя очень противоречивых сил. Я читал какие-то листовки и пропагандистские материалы ОСВАГа (это был деникинский агитпроп) и мне казалось, что в этих материалах, агитационных, пропагандистских, было много материала о красном терроре, убедительного, ясного; но как только дело доходило до собственной положительной программы, то мне казалось иногда, что сами авторы не верили, что они кого-нибудь убедят. Ведь что получалось? Черные должны были оглядываться на белых, белые должны были оглядываться на розовых, а все должны были оглядываться на союзников, которые требовали демократической программы, а в Гражданскую войну большинство белых офицеров, скажем, были монархически настроены, и чем дальше, тем больше. И тут получалось нечто очень невразумительное, а невразумительное в условиях Гражданской войны - это совершенная гибель.
Анатолий Стреляный: В передаче к 80-летию Гражданской войны в России историки отвечали на вопрос об основных особенностях пропаганды белых, антибольшевистской пропаганды. Важнейшей ошибкой этой пропаганды было названо то, что большевиков изображали такими, какими они и были, показывалась их жестокость, горы черепов и трупов, которые оставляли они после себя. Сегодня психологи знают, что такая пропаганда запугивает людей, вызывает у них не всегда осознанную неуверенность в своих силах, рождает уныние, сеет панику. Красные лучше понимали природу этого дела, они изображали своих врагов как мелкоту, на которую нужна всего-навсего хорошая метла. Ясно, что работало на красных и то, что их враги назывались "белыми". "Белый" - это белая кость, белоручка. В белом не работают, а прохлаждаются.
Что можно в целом сказать о различиях между пропагандой большевиков и пропагандой их противников?
Российский историк Сергей Леонов: Антибольшевистская пропаганда качественно уступала пропаганде большевистской. Уступала как по своим масштабам, так и по своей результативности. Это было обусловлено, во-первых, раздробленностью и даже внутренним антагонизмом антибольшевистских сил, а во-вторых, военизированные белые правительства вообще уделяли ей меньше внимания (эсеры и другие социалисты несколько больше, но, в целом, антибольшевистская пропаганда не смогла даже приблизиться к красной). Ее затрудняло отсутствие у белых правительств четкой идеологии, отсутствие у них четкой программы. До сих пор распространено мнение о том, что белые правительства пытались реставрировать царский строй. Это откровенная неправда. Монархические настроения были довольно сильны, но практически все белые правительства выступали под лозунгом "непредрешения" будущего политического строя в России, это должно было решить Учредительное собрание. Почти все белые правительства всерьез задумывались о том, как бы решить крестьянский вопрос, как добиться каких-то подвижек в рабочем вопросе, однако четких и внятных лозунгов белое движение практически до своего конца так и не смогло выдвинуть. И это не могло самым отрицательным образом не сказаться на их пропаганде.
Российский историк Елена Кривошеенкова: У большевиков существовал четко отработанный план проведения очень крупных мероприятий. Это были месячники помощи фронту, месячники защиты советской власти, партийная неделя, неделя помощи крестьянскому хозяйству. Очень торжественно отмечались все революционные праздники, революционные события в Германии, в Венгрии. Я думаю, что у большевиков выигрыш был еще и в том, что эти пропагандисты и агитаторы доходили до каждой деревни и, проводя митинги, вечера, встречи, какие-то спектакли, посвященные революционным событиям, когда ставились пьесы, написанные самими красноармейцами, они доходили буквально до каждого крестьянина. Таких методов работы у белого движения, конечно, не было. Газеты доходили не до всех. Газеты попадали в города, очень мало их попадало в деревню. Крестьянство выпадало вообще из антибольшевистской пропаганды. Во главе белого движения стояло офицерство. Офицерство считало, что оно вне политики, и интересы массы населения тоже не были в центре их внимания. Они считали, что политика - это дело интеллигенции, а дело армии сражаться, и высказывали очень большое недоверие и к теории, и к самим интеллигентам.
Российский историк Владимир Булдаков: Если в плакатах белых большевики выглядели, как исчадие ада, то в большевистских плакатах, в общем-то, противники большевиков выглядели этакой мелочью. Известен такой плакат: "Ленин очищает землю от нечисти", где на фоне земного шара Ленин метлой выметает всю эту самую мелочь. Если сравнивать пропаганду красных и белых, то пропаганда красных была, конечно, намного более масштабна. Некоторые исследователи даже считают, что важнейшим итогом Гражданской войны, всей деятельности большевиков в эти годы явилось создание "пропагандистской государственности". Один американский историк специальную книгу написал, которая так и называется "Рождение пропагандистского государства". Я думаю, что с этой мыслью можно согласиться. Ведь независимо от конкретной эффективности пропаганды, она и после Гражданской войны, в общем-то, продолжала наращивать свои обороты. Если брать пропаганду белых, то, пожалуй, в ней чрезвычайно заметен момент жертвенности. А элемент карнавальности характерен для пропагандистской деятельности красных. Колеблющийся элемент, конечно, втягивался в это массовое действо. Что касается белых, то здесь это, увы, отсутствовало. В любом случае пропаганда красных была более напористой и более агрессивной. Мне думается, что в те времена, конечно, больше импонировали люди, которые не знают никаких сомнений. В пропагандистском отношении белые оказались не на высоте, и здесь, в общем-то, они для большинства населения, в основном для крестьянства, оказались людьми старого мира, эксплуататорами, которые, как в те времена говорилось, "кровь народную пьют" и так далее, и тому подобное. То есть, можно сказать, что пропагандистскую кампанию белые все-таки проиграли.
Анатолий Стреляный: Если большевики считали, что роль пропаганды в Гражданской войне невозможно переоценить, то их противники, по общему мнению, недооценивали это оружие, недооценивали силу и власть демагогии, они к тому же подрывали свой авторитет, когда открыто спорили между собой о будущем России. Их пропаганда была настолько несогласованной и разношерстной, так сказать, что кое-что из нее пригодилось даже для нынешних российских коммунистов и их союзников, для людей того сорта, которых имеют в виду, когда употребляют выражение "красно-коричневые". Не все, кто воспевает сегодня Ленина и шумит о "жидомасонском заговоре", подозревают, что повторяют речи заклятых врагов вождя.
Последний вопрос, на который историки ответят в сегодняшней передаче Радио Свобода к 80-летию Гражданской войны в России, каково было подлинное значение пропаганды в Гражданской войне? Можно ли считать пропаганду оружием, которое повлияло на исход борьбы?
Российский историк Сергей Леонов: Мне представляется, что пропаганда явилась одним из ключевых факторов Гражданской войны. То обстоятельство, что население наполовину было неграмотным, что не было средств массовой информации в современном смысле этого слова, это компенсировалось слухами, которые в годы Гражданской войны приобрели невиданные масштабы. Во-вторых, в накаленной обстановке, когда само население, убедившись в невозможности выскользнуть из этих жерновов, белого и красного, само население жадно ловило любую информацию и по-своему трансформировало ее. К примеру, во время созыва Учредительного собрания в Костромской губернии в области Войска Донского ходили интенсивные слухи о том, что, мол, избирают на царство нового царя, и, скорее всего, будет избран Алексей, что ничего общего не имело с действительностью. Тем не менее массовая пропаганда сыграла большую роль именно потому, что в годы Гражданской войны решались вопросы, жизненно затрагивающие интересы почти каждого, затрагивающие прямо или косвенно. Конечно, ведущую роль все же сыграло насилие. Тем не менее без массированной пропаганды победа большевиков была бы вряд ли возможной.
Российский историк Елена Кривошеенкова: В годы Гражданской войны агитационно-пропагандистская работа большевиков составила значительную, решающую часть победы над противоборствующим лагерем. Несмотря на значительную неграмотность сельского населения, все-таки митинги привлекали большое количество народа потому, что на митинг, который организовывали красноармейские агитаторы, приходило все деревенское население. Агитационная работа имела огромное значение еще и потому, что она велась не только среди местного населения, но она велась и на разложение армии противника. Если вспомнить, Корниловский мятеж был не столько разгромлен, сколько "распропагандирован", когда солдаты отказывались идти на Петроград. В конечном итоге, западный фронт ведь тоже развалился частично из-за этой агитационной работы. Действовали через коммунистические фракции, которые организовывались из военнопленных и использовали их для агитационной работы, засылая в венгерские части, в чешские и австрийские части. Ведь такая же работа проводилась и в белогвардейских частях, поэтому выведение войск противника из строя действующих частей, симпатия к советской власти, распространение идей мировой революции, ведь это тоже сказалось на активности частей, которые боролись против Красной армии. Я думаю, что все это вместе взятое позволяет говорить, что агитационная работа имела большое значение для победы советской власти. Бесспорно, обещалось очень много, и большой ответственности за высказанные обещания агитаторы, естественно, не несли. Но крестьянство, в силу своей практической сметки, на всем протяжении Гражданской войны занимало разную позицию. Долгое время оно выжидало, но возвращение старых порядков не приветствовалось теми крестьянами, которые уже пользовались бывшей помещичьей землей. Кроме того, ни Колчак, ни Деникин, ни Врангель светлого будущего обещать не могли. Но я думаю, что еще была одна сторона дела, ведь среди белого движения единых взглядов на будущее России тоже не было.
Российский историк Владимир Булдаков: Известно, что в годы Гражданской войны от белых к красным (и наоборот) переходили массы солдат, массы рядовых, да и не только рядовых, это все было. И какую роль здесь сыграла пропаганда, сказать достаточно трудно. Но можно сказать совершенно определенно, что представить себе большевистские армии без мощнейшей пропагандистской машины просто невозможно. У белых пропаганда, пожалуй, организована была даже более четко; известно, что существовал так называемый ОСВАГ (осведомительное агентство). Но дело в том, что это было не чисто пропагандистское ведомство, это было, скорее, информационное ведомство с очень мощным пропагандистским компонентом. Надо сказать, что само это ведомство особой популярностью не пользовалось в связи с тем, что очень часто ОСВАГ ассоциировался с контрразведкой. А что касается контрразведки белых, то ее уж явно не любили, причем не только население, но и, в общем-то, не любили сами рядовые белые офицеры. Это факт. Противники, конечно, использовали одни и те же приемы. Но мне думается, в любом случае, что представить себе победу красных без победы красной пропаганды достаточно сложно.
Чешский историк Иван Савицкий: Конечно, эта пропаганда играла определенную роль, может быть, не малую, но отнюдь не главную роль. Дело, мне кажется, в том, что существует какой-то период выбора, это период революции, скажем, от февраля 1917 до февраля 1918, когда действительно пропаганда играет громадную роль. Но уже в начале Гражданской войны происходит определенный сдвиг, люди сделали выбор, встали на определенную сторону, и эти стороны оформляются уже не идеями, а эти стороны оформляются делами. И поэтому в этот период возникает какой-то костяк обеих сторон, и обе эти стороны затем держатся на этом костяке. Как ни странно, но в Гражданской войне играют, по-моему, маленькую роль массы. Возьмем пример, когда красные наступают, они мобилизуют в принципе безразличное население, их армия растет численно, она продвигается, но после первого поражения она столь же быстро тает. И то же самое у белых. Если посмотреть, скажем, на войска Деникина, которые двигаются с Дона куда-нибудь к Орлу. То есть массы поняли и усвоили одно четко: хрен редьки не слаще. И они борются за выживание, они борются, может быть, за свои деревни, но в принципе они уже пропаганде не поддаются, а этот твердый костяк, его уже не нужно убеждать.
Анатолий Стреляный: На вопрос о роли пропаганды в Гражданской войне в России отвечал чешский историк Иван Савицкий. Бесспорно одно, именно в Гражданскую войну, именно красными были изобретены и опробованы те способы пропаганды, которые применялись потом десятки лет, только слегка меняясь.
Применялись они не только в Советском Союзе. Но только в Советском Союзе пропаганда была поставлена на такую широкую ногу, что пропагандистским сделалось само государство. Появился, по существу, новый тип государства, не тот, о котором писал Ленин, а тот, который был исследован в книге американского ученого Питера Кенеза "Становление пропагандистского государства" и в других работах других ученых. Особенность такого государства в том, что оно способно творить чудеса, но последним из чудес оказывается самоуничтожение этой машины.