Юрий Багров, Ингушетия:
Проезжая мимо лагерей чеченских беженцев, не трудно заметить, насколько увеличилось количество палаток. Они появляются повсюду, порой плотно прилегая к проходящей мимо автомагистрали. Многие люди, проживающие в Чечне, решили перезимовать в соседней республике. Чеченцы бегут, спасаясь от обстрелов, так называемых "зачисток" в надежде найти приют в Ингушетии. Однако, устроиться в лагерь крайне сложно, порой в палатке, рассчитанной на 8-10 человек, проживает 25. За два года эксплуатации брезентовые жилища пришли в полную негодность - прохудились крыши, сгнили основания. Температура в палатках на пару градусов выше, чем снаружи. Матерчатые стены спасают лишь от сильных порывов ветра. Электричество подается на два часа в сутки, уже вторую неделю нет газа. Ослабленные двухлетними лишениями организмы беженцев не в силах бороться с болезнями. С наступлением зимы среди вынужденных переселенцев резко увеличилось число простудных заболеваний. Рассказывает житель палаточного лагеря "Барт" Багаутдин Сайдуллаев:
Багаутдин Сайдуллаев:
С тех пор, как заморозки пошли - у нас вообще здесь газа нету, вот слабый, еле-еле, к печке прижмешься - можно согреться, а так, если отойдешь от печки - холодно. Приходится с утра до вечера ходить где-нибудь, дрова собирать. У нас-то хоть в палатке маленьких детей нету, у кого дети есть - те вообще, я не знаю, как перебиваются. Затопишь - ночью в час проснешься и до утра уже заснуть не можешь, холодно в палатке. Самое главное - здесь сыро, вообще невозможно, все кашляют. Вот я, например, уже несколько раз ходил в медпункт, таблетки от кашля, чего я только не глотаю... То есть, здесь мы вот так, без газа, в этих условиях, наверное, до весны здесь, наверное, половина не доживут, эпидемия туберкулеза будет. У меня сестра лежит, племянник лежит, вообще стать не могут. В медпункт пойдут, там таблетки, укол сделают, а чтобы обследовать, чего с ними - даже до сих пор не знаем. Я сам болею, у меня вечером температура, чисто вот на таблетках передвигаемся. Вот так все у нас в палатке болеют.
Юрий Багров:
Металлические печки типа "буржуек" люди вновь стали топить дровами. По ночам мужчины собираются небольшими группами и направляются в близлежащие лесные массивы, чтобы собрать хворост и нарубить деревьев для обогрева палаток. За рубку леса власти Ингушетии штрафуют на большие суммы. Иногда в лагеря на продажу привозят дрова, но платить по 30 рублей за связку сырых поленьев большинство беженцев не в состоянии. Оказавшиеся в тяжелых условиях на чужбине люди прилагают максимум усилий, чтобы выжить. Участившиеся накануне ожидавшегося приезда делегации ПАСЕ разговоры о нарушении прав человека вызывают среди вынужденных переселенцев лишь раздражение. "В Чечне права человека не нарушаются, - сказал мне знакомый беженец из Урус-Мартана. - В последние годы нас приучили к тому, что у чеченцев вообще нет никаких прав".
Проезжая мимо лагерей чеченских беженцев, не трудно заметить, насколько увеличилось количество палаток. Они появляются повсюду, порой плотно прилегая к проходящей мимо автомагистрали. Многие люди, проживающие в Чечне, решили перезимовать в соседней республике. Чеченцы бегут, спасаясь от обстрелов, так называемых "зачисток" в надежде найти приют в Ингушетии. Однако, устроиться в лагерь крайне сложно, порой в палатке, рассчитанной на 8-10 человек, проживает 25. За два года эксплуатации брезентовые жилища пришли в полную негодность - прохудились крыши, сгнили основания. Температура в палатках на пару градусов выше, чем снаружи. Матерчатые стены спасают лишь от сильных порывов ветра. Электричество подается на два часа в сутки, уже вторую неделю нет газа. Ослабленные двухлетними лишениями организмы беженцев не в силах бороться с болезнями. С наступлением зимы среди вынужденных переселенцев резко увеличилось число простудных заболеваний. Рассказывает житель палаточного лагеря "Барт" Багаутдин Сайдуллаев:
Багаутдин Сайдуллаев:
С тех пор, как заморозки пошли - у нас вообще здесь газа нету, вот слабый, еле-еле, к печке прижмешься - можно согреться, а так, если отойдешь от печки - холодно. Приходится с утра до вечера ходить где-нибудь, дрова собирать. У нас-то хоть в палатке маленьких детей нету, у кого дети есть - те вообще, я не знаю, как перебиваются. Затопишь - ночью в час проснешься и до утра уже заснуть не можешь, холодно в палатке. Самое главное - здесь сыро, вообще невозможно, все кашляют. Вот я, например, уже несколько раз ходил в медпункт, таблетки от кашля, чего я только не глотаю... То есть, здесь мы вот так, без газа, в этих условиях, наверное, до весны здесь, наверное, половина не доживут, эпидемия туберкулеза будет. У меня сестра лежит, племянник лежит, вообще стать не могут. В медпункт пойдут, там таблетки, укол сделают, а чтобы обследовать, чего с ними - даже до сих пор не знаем. Я сам болею, у меня вечером температура, чисто вот на таблетках передвигаемся. Вот так все у нас в палатке болеют.
Юрий Багров:
Металлические печки типа "буржуек" люди вновь стали топить дровами. По ночам мужчины собираются небольшими группами и направляются в близлежащие лесные массивы, чтобы собрать хворост и нарубить деревьев для обогрева палаток. За рубку леса власти Ингушетии штрафуют на большие суммы. Иногда в лагеря на продажу привозят дрова, но платить по 30 рублей за связку сырых поленьев большинство беженцев не в состоянии. Оказавшиеся в тяжелых условиях на чужбине люди прилагают максимум усилий, чтобы выжить. Участившиеся накануне ожидавшегося приезда делегации ПАСЕ разговоры о нарушении прав человека вызывают среди вынужденных переселенцев лишь раздражение. "В Чечне права человека не нарушаются, - сказал мне знакомый беженец из Урус-Мартана. - В последние годы нас приучили к тому, что у чеченцев вообще нет никаких прав".