Андрей Бабицкий, Северный Кавказ:
Беженцы думают не только о сохранении жизни. У них есть и другие заботы, иметь которые они, в представлении военных, вряд ли имеют право. К примеру, совхоз "Серноводский". Его председатель Идрис Ильбукаев, мой хороший знакомый еще с прошлой войны говорит: "Если военные затянут с "зачисткой", то нам просто некуда будет возвращаться". Население Серноводска еще две недели назад почти в полном составе покинуло село, не желая оставаться там во время штурма. У местных жителей есть скверный опыт с прошлой войны, когда 3 марта 1996-го года федеральные подразделения, походя, отправили на тот свет 48 человек, которые вроде бы воевать не собирались. Поэтому, сейчас в селе остались только самые немощные, больные и упертые. Говорит Идрис Ильбукаев:
Идрис Ильбукаев:
15-го мы ушли из села. Как только в селе подожгли первые пять домов, все население вышло. Есть опыт 1996-го года, когда в один день - 3 марта 1996-го года был обстрел и штурм села и погибли 48 мирных жителей. И в этот раз, как только начался обстрел села, хотя убитых не было, двое женщин были ранены, село утром снялось и ушло. Осталось где-то процентов 20 жителей - старики, женщины, те, кто считают, что войска им ничего не сделают.
Андрей Бабицкий:
Однако, домашний скот пришлось оставить. Коровам, быкам и лошадям не разрешают быть беженцами. И сейчас вот уже две недели некормленый и непоеный скот стоит по дворам. Женщина, которая только вышла из Серноводска, слышала, какой страшный рев доносится из хлевов в каждом подворье. Сейчас уже вовсю идет падеж, но самое страшное, как говорит Идрис Ильбукаев, начнется через несколько дней - неделю, когда трупы животных начнут разлагаться. "Я всю жизнь в сельском хозяйстве, - объясняет Идрис. - Я понимаю, источником какой эпидемии может стать эта ситуация, тем более, что мы это уже проходили". Российские командиры наотрез отказываются производить "зачистку" Серноводска, несмотря на настойчивые просьбы делегация местного населения. Происходит это, по всей вероятности, потому, что у них есть жесткое указание с самого верха федеральной группировки: максимально избегать контактных боев. Один из командиров объяснил серноводской делегации, что у дома рядом с железнодорожным вокзалом в бинокль были замечены два вооруженных человека. "Если они там есть, то давайте привезем их вам или выгоним их из села, как получится, - сказали старейшины. - Дайте только возможность проехать, чтобы не стреляли". Подполковник дал разрешение, и старики поехали. Дом, о котором говорил российский командир, оказался пуст. Когда делегация поехала обратно с докладом, одного из стариков через лобовое стекло подстрелил снайпер. "Вокруг села много разных подразделений, и координация между ними не всегда хорошая", - объяснил российский полковник обескураженным старикам.
Беженцы думают не только о сохранении жизни. У них есть и другие заботы, иметь которые они, в представлении военных, вряд ли имеют право. К примеру, совхоз "Серноводский". Его председатель Идрис Ильбукаев, мой хороший знакомый еще с прошлой войны говорит: "Если военные затянут с "зачисткой", то нам просто некуда будет возвращаться". Население Серноводска еще две недели назад почти в полном составе покинуло село, не желая оставаться там во время штурма. У местных жителей есть скверный опыт с прошлой войны, когда 3 марта 1996-го года федеральные подразделения, походя, отправили на тот свет 48 человек, которые вроде бы воевать не собирались. Поэтому, сейчас в селе остались только самые немощные, больные и упертые. Говорит Идрис Ильбукаев:
Идрис Ильбукаев:
15-го мы ушли из села. Как только в селе подожгли первые пять домов, все население вышло. Есть опыт 1996-го года, когда в один день - 3 марта 1996-го года был обстрел и штурм села и погибли 48 мирных жителей. И в этот раз, как только начался обстрел села, хотя убитых не было, двое женщин были ранены, село утром снялось и ушло. Осталось где-то процентов 20 жителей - старики, женщины, те, кто считают, что войска им ничего не сделают.
Андрей Бабицкий:
Однако, домашний скот пришлось оставить. Коровам, быкам и лошадям не разрешают быть беженцами. И сейчас вот уже две недели некормленый и непоеный скот стоит по дворам. Женщина, которая только вышла из Серноводска, слышала, какой страшный рев доносится из хлевов в каждом подворье. Сейчас уже вовсю идет падеж, но самое страшное, как говорит Идрис Ильбукаев, начнется через несколько дней - неделю, когда трупы животных начнут разлагаться. "Я всю жизнь в сельском хозяйстве, - объясняет Идрис. - Я понимаю, источником какой эпидемии может стать эта ситуация, тем более, что мы это уже проходили". Российские командиры наотрез отказываются производить "зачистку" Серноводска, несмотря на настойчивые просьбы делегация местного населения. Происходит это, по всей вероятности, потому, что у них есть жесткое указание с самого верха федеральной группировки: максимально избегать контактных боев. Один из командиров объяснил серноводской делегации, что у дома рядом с железнодорожным вокзалом в бинокль были замечены два вооруженных человека. "Если они там есть, то давайте привезем их вам или выгоним их из села, как получится, - сказали старейшины. - Дайте только возможность проехать, чтобы не стреляли". Подполковник дал разрешение, и старики поехали. Дом, о котором говорил российский командир, оказался пуст. Когда делегация поехала обратно с докладом, одного из стариков через лобовое стекло подстрелил снайпер. "Вокруг села много разных подразделений, и координация между ними не всегда хорошая", - объяснил российский полковник обескураженным старикам.