Андрей Бабицкий, Джабуль-ус-Сирадж, Афганистан:
Антиталибская коалиция, воспринимаемая сегодня извне как несокрушимый монолит, изнутри видится весьма неустойчивой конструкцией, прочность которой в последние годы определялась исключительно наличием врага, ненавидимого столь страстно и искренне, что все былые и настоящие распри между разными командирами и лидерами Северного Альянса растворялись в этой ненависти без всякого остатка. Сегодня, после смерти Ахмад-Шаха Масуда, сама личность которого цементировала Северный Альянс, он не был человеком крайних взглядов и достаточно легко шел на компромисс союзниками, а, кроме того, являлся признанным авторитетом в области военной стратегии - так вот сегодня после смерти Масуда казавшийся незыблемым союз готов дать трещину. Проблемы две. И обе - неразрешимые. Как делить власть, которая, уверены многие, сама упадет в руки после сокрушительных ударов США? (Правительство Раббани, кажется, не сомневается, что Америка делает ставку именно на него в своем намерении покарать талибов). Вторая проблема скорее метафизическая. Насколько оправданно с нравственной точки зрения использование военной силы США для того, чтобы вернуть себе Кабул и контроль над большей частью территории Афганистана? Вопрос отнюдь не праздный. Исламское государство Афганистан, возглавляемое президентом Раббани, и в страшном сне не могло вообразить, что ему уготована участь стать союзником США. Ведь Афганистан традиционно воспринимает Европу и Америку как потенциального противника, возможного агрессора носителя чуждых исламу ценностей. Собственно, само сопротивление, война с Англией в XIX веке, с СССР - в ХХ, носило ярко выраженный антизападный характер. Афганистан сопротивлялся европейскому влиянию, институтам западной цивилизации, к которым он, кстати, относил и власть советских коммунистов.
Сегодня некоторые лидеры Северного Альянса уже предостерегают США от наземной операции, утверждая, что если Америка начнет военные действия, то это обернется новой войной на долгие годы "Афганский народ никогда, - говорят при этом, - не терпел вмешательства в свои внутренние дела". семена антиамериканизма могут прорасти буйным цветом, если от ударов США по талибам так или иначе пострадает мирное население. Эту мысль весьма дипломатично выразил министр иностранных дел правительства Раббани доктор Абдулло, сказавший, что если население Южного Афганистана, которому власть талибов принесла неисчислимые бедствия, окажется плюс к этому жертвой операции возмездия - это будет смешно. Один чиновник МИД Афганистана сказал мне во вторник с тоской, что если бы Масуд был жив, он никогда не объявил бы себя союзником Америки, что, скорее всего, неправда, поскольку именно Масуда отличала умеренность в отношении к западному миру.
Сегодня противоречия внутри Альянса еще не столь глубоки, чтобы привести к открытому конфликту. Он может начаться тогда, когда придет время делить власть - как это уже было после вывода советских войск. Или же -его причиной станут действия США, с неотвратимостью которых, кажется, смирилось большинство. Но далеко не все признают за Америкой право на любые действия, на возмездие без границ.
Антиталибская коалиция, воспринимаемая сегодня извне как несокрушимый монолит, изнутри видится весьма неустойчивой конструкцией, прочность которой в последние годы определялась исключительно наличием врага, ненавидимого столь страстно и искренне, что все былые и настоящие распри между разными командирами и лидерами Северного Альянса растворялись в этой ненависти без всякого остатка. Сегодня, после смерти Ахмад-Шаха Масуда, сама личность которого цементировала Северный Альянс, он не был человеком крайних взглядов и достаточно легко шел на компромисс союзниками, а, кроме того, являлся признанным авторитетом в области военной стратегии - так вот сегодня после смерти Масуда казавшийся незыблемым союз готов дать трещину. Проблемы две. И обе - неразрешимые. Как делить власть, которая, уверены многие, сама упадет в руки после сокрушительных ударов США? (Правительство Раббани, кажется, не сомневается, что Америка делает ставку именно на него в своем намерении покарать талибов). Вторая проблема скорее метафизическая. Насколько оправданно с нравственной точки зрения использование военной силы США для того, чтобы вернуть себе Кабул и контроль над большей частью территории Афганистана? Вопрос отнюдь не праздный. Исламское государство Афганистан, возглавляемое президентом Раббани, и в страшном сне не могло вообразить, что ему уготована участь стать союзником США. Ведь Афганистан традиционно воспринимает Европу и Америку как потенциального противника, возможного агрессора носителя чуждых исламу ценностей. Собственно, само сопротивление, война с Англией в XIX веке, с СССР - в ХХ, носило ярко выраженный антизападный характер. Афганистан сопротивлялся европейскому влиянию, институтам западной цивилизации, к которым он, кстати, относил и власть советских коммунистов.
Сегодня некоторые лидеры Северного Альянса уже предостерегают США от наземной операции, утверждая, что если Америка начнет военные действия, то это обернется новой войной на долгие годы "Афганский народ никогда, - говорят при этом, - не терпел вмешательства в свои внутренние дела". семена антиамериканизма могут прорасти буйным цветом, если от ударов США по талибам так или иначе пострадает мирное население. Эту мысль весьма дипломатично выразил министр иностранных дел правительства Раббани доктор Абдулло, сказавший, что если население Южного Афганистана, которому власть талибов принесла неисчислимые бедствия, окажется плюс к этому жертвой операции возмездия - это будет смешно. Один чиновник МИД Афганистана сказал мне во вторник с тоской, что если бы Масуд был жив, он никогда не объявил бы себя союзником Америки, что, скорее всего, неправда, поскольку именно Масуда отличала умеренность в отношении к западному миру.
Сегодня противоречия внутри Альянса еще не столь глубоки, чтобы привести к открытому конфликту. Он может начаться тогда, когда придет время делить власть - как это уже было после вывода советских войск. Или же -его причиной станут действия США, с неотвратимостью которых, кажется, смирилось большинство. Но далеко не все признают за Америкой право на любые действия, на возмездие без границ.