Ведущий Петербургского часа программы "Liberty Live" Виктор Резунков:
Гость нашего часа - известный петербургский писатель, литературный критик Андрей Арьев.
Андрей Юрьевич, очень символично, что в этом году "Букера" вручили женщине. (Смотри материал "Людмила Улицкая - лауреат премии "Букер" за 2001-й год.") Вот скажите вообще, такое большое количество писательниц появилось в последнее время - что-то это такое-то значит?
Андрей Арьев:
Разумеется, это значит и, по-моему, это вполне положительное явление в нашей культуре, так же как и то, что сказала Людмила Улицкая, что она привыкла себя считать всегда второй. Дело в том, что она и есть всегда вторая, и в этом смысле вторая есть первая. То есть, вторая это основная. Первая - всегда какое-то исключение яркое, и часто мы знаем, что первая премия "Букера" оказывалась как бы невпопад и всех удивляла. Старались дать какому-то яркому явлению, не похожему на всех, и часто это даже было провальное явление. А сейчас действительно угадали основное направление, по крайней мере, прозы. И вот действительно Людмила Улицкая составляет такой как бы основной мотив нашей литературы, давным-давно уже феминизированной. Это я знаю просто потому, что по опыту моего журнала "Звезда", в основном, прозу у нас пишут и публикуют женщины. Не потому что мы такие уж пристрастны в этом отношении и любим только дам. Нет, это действительно основной поток литературы, хорошей, качественной прозы, уже устоявшейся, прозы, где можно и наблюдать человеческую психологию, где есть быт, где есть частная жизнь, которой все мы сейчас так озабочены. В частности, в этом романе Улицкой все самые лучшие сцены как раз и посвящены именно частной жизни, и хорошо, что у нее стабильные читатели, в основном - читательницы. Так что мне кажется, при всей вот парадоксальности, что второй дали первую премию, это явление положительное, говорящее о том, что наша культура немножко уже стал какой-то стабильной. В этом отношении все очень хорошо.
Другое дело, что нет определенного лидера в нашей литературе. То, что не дали Татьяне Толстой премию - это тоже характерно, потому что она как раз не совсем женская писательница, она пишет по-мужски. Я тоже не считаю, что вот этот роман "Кысь" - главная ее книга, тем не менее, с одной стороны заслуживала этого успеха как более яркий писатель, а с другой стороны действительно нужно, видимо, ориентироваться в общей культуре на такую личность, как Улицкая. Потому что все-таки это культура, а не какое-то дешевое чтиво, и в этом отношении я даже как бы рад за такой спокойный выбор - вот такова основная литература. Вообще же я думаю, что тут можно и более глубоко на проблему посмотреть. Выбор этот говорит о том, что сейчас все-таки культура тоже начинает играть какую-то роль. Она все менее и менее политизирована, не нужно все-таки забывать об одном очень важном для всей цивилизации обстоятельстве - все-таки политики проходят, какую бы роль они ни играли в современной жизни, а культура остается. Исчезают царства, исчезают даже народы, а их культура остается. Из этого и нужно исходить, ориентироваться все-таки на культуру, как это делают толстые журналы.
Виктор Резунков:
Андрей Юрьевич, еще другая особенность - что роман Улицкой все-таки отражает вот эту тему измененного сознания. По-моему на этой теме сейчас, в последнее время, если так можно выразиться, достаточно интенсивно спекулируют?
Андрей Арьев:
Измененное сознание действительно довольно спекулятивная тема. Сознание человеческое, слава Богу, не изменяется, иначе мы бы уже, кто знает, до чего дошли. А то, что действительно сейчас имеет возможность человек как бы физически и социально выплеснуться, и в связи с этим самые разные глубинные пласты человеческой психики вырываются наружу и их стараются побыстрее запечатлеть, то, что раньше скрывалось, теперь хочется наоборот продемонстрировать - это действительно факт, и во многом литература современная на этом ощущении и создается. Вообще, это на самом деле немного декадентское ощущение, что своеволие начинают люди считать как бы нормой поведения. Это и есть, собственно говоря, декаданс. Но декадансы такие бывали в разные эпохи, как правило, в конце веков, как в прошлом, так и в этом, в конце века, тоже возобладало такое декадентское сознание, когда это своеволие выплескивается, и всякое произведение становится вроде бы выражением каких-то самых глубинных человеческих состояний. А глубинное человеческое состояние, на самом деле, не столь-то уж и значительно. Все-таки главное то, что у человека есть сознание. Вот когда мы встречаемся с произведением, где речь действительно идет о сознании, а не о каких-то эмоциях и экстравагантностях, тогда это будет литература. Пока что это действительно только выражение некоторых всплесков сознания. Действительно, оно кажется довольно разнообразным и является разнообразным, но это очень поверхностное разнообразие, и мы все равно, в конце концов, вновь в культуре уйдем в себя и будем разрабатывать основополагающие как бы человеческие ценности и думать о том, что как бы заложено в человеке, а не о том, что на нем надето. Действительно тот факт, что сейчас как бы возобладала зрительная культура над культурой мысли - это тоже очень важно и связано с этим временным раскрепощением, поверхностным раскрепощением сознания, когда человек от своего глубинного "я" отказывается в пользу зрелища, а не в пользу мысли.
Виктор Резунков:
Андрей Юрьевич, вот вы вместе с Яковом Гординым возглавляете старейший петербургский журнал "Звезда". Какие планы у вас на следующий год?
Андрей Арьев:
Вообще-то, даже старейший журнал во всей России. Мы существуем уже 78 лет подряд и выходили непрерывно, и блокада не остановила выход петербургского журнал, и знаменитое постановление 1946-го года, почти разгромившее журнал, и недавняя бешеная инфляция 1992-го - 1993-го годов, мы выходим и собираемся выходить дальше. И думаем, что роль толстых журналов в России далеко не закончена. Все-таки именно через толстые журналы в XIX и ХХ веке вся основная великая русская литература и прошла. Это очень важно, потому что в журнале, таком журнале, как "Звезда", осуществляется возможность диалога и тем самым свободы. Потому что многие считают, что свобода - это какой-то митинг, вот выкрикнул что-то и ты свободен, но нет. На самом деле, свобода - это диалог, серьезный, не связанный с какими-то ежесекундными ценностями диалог - он возможен на страницах толстых журналов. В том числе, естественно, на страницах журнала "Звезда" старейшего в России литературного журнала. В этом году, в 2001-м году, мы немножко обновили редколлегию журнала, в нее помимо старых известных писателей вошли Андрей Битов, Вячеслав Всеволодович Иванов, известный филолог, Александр Нежный - писатель и публицист, пишущий на религиозные темы, французский славист Жорж Нива и Игорь Смирнов - филолог и философ питерский, живущий сейчас в Германии.
Наши планы, как и всегда, связаны, с одной стороны, с тем, что мы постоянный журнал и собираемся удовлетворять те потребности наших читателей, которые они издавна удовлетворяют, беря в руки "Звезду". То есть, у нас сохраняются все рубрики, которые мы традиционно ведем, в том числе авторские, например, такой раздел "Книга ХХ века" - ведет профессор Петербургского университета Игорь Сухих - это очень важная рубрика, потому что на самом деле и школьники, и студенты забросили литературу, а Игорь Сухих рассказывает об основных явлениях ушедшего века - о русской классике, неважно, какого она направления, он может рассказать и о Пастернаке и о Шолохове, но очень все важные культурные явления он освещает. Также у нас постоянная рубрика "Философский комментарий", которую в этом году подхватил у Бориса Парамонова Павел Кузнецов, замечательно, блестяще ведущий эту рубрику. И еще есть одна рубрика "Из города М", которую ведет один из лучших мировых славистов Омри Ронен.
Очень важная, уже более связанная с современностью, хотя обращенная назад рубрика - "Россия и Кавказ". Мы публикуем огромное количество документов, оставшихся с XIX века, связанных с русско-кавказскими конфликтами, с войной, которая длилась более чем полвека. И все эти документы ни в дореволюционное время, ни в советское опубликованы не были, и это замечательное свидетельство русских офицеров, которые служили на Кавказе. Сейчас мы их всех публикуем. В то же время публикуем в этой рубрике и материалы, связанные с современностью. В первом номере, например, у нас будет очень интересная повесть Шишталовича о Кавказе, о путешествии в Цхинвали в 1991-м году, так что мы постоянны, с одной стороны. С другой стороны, конечно, все новые авторы - мы их приветствуем и считаем, что в "Звезде" публикуются лучшие авторы.
Виктор Резунков:
Андрей Юрьевич, к вам в редакцию постоянно приносят рукописи, если пять лет назад или на заре перестройки был огромный бум, несли и графоманы, и все -само собой, вот, что, как изменилось, какие сейчас приносят интересные рукописи?
Андрей Арьев:
Действительно, все очень просто произошло. В начале 90-х несли все то, что написали за всю жизнь и даже прочитали где-то, приносили просто где-то какие-то найденные книжечки, чтобы мы, может, их перепечатали. Сейчас у нас принцип один - то, что было напечатано, вновь напечатано не будет, печатаем только новые рукописи или новые исторические материалы, извлеченные из архивов и нигде не печатавшиеся. Например, вчера Павел Кузнецов привез из Парижа замечательный документ - мемуары об отречении от престола российского императора Николая Второго, они записаны как раз во время этого происшествия штаб-офицером для особых поручений при дворцовом коменданте подполковником фон Тальманом. Это несомненная находка. Просто вот он нам рукопись привез из Парижа, нигде не опубликованную. Мы ее опубликуем. Вообще приносят сейчас, как всегда, огромное количество стихов, это в России традиционно, без стихов мы не можем жить, и, кстати, приносят часто очень хорошие стихи. Каждый год мы открываем одно-два поэтических имени молодых людей, очень и очень интересных, но стихотворная культура в России всегда была на высоте. А так у журнала есть традиционные авторы, которые всегда в нем печатались и продолжают с удовольствием печататься, такие, как Андрей Битов или Михаил Чулаки. Есть и открытия. Вот для меня самым приятным таким открытием в прозе за последний год была Маша Рыбакова - внучка знаменитого писателя, по-моему, необыкновенно изящно, тонко и глубоко пишет. Она совсем молоденькая. Ей 26-27 лет. Вот, в 11-м номере мы публиковали ее повесть "Паннония" - историческое, очень глубокое произведение, в то же время связанное, как многие сейчас пишут, с некоторой нереальностью, вот, весь мир разделен на две части, на Христианию и Паннонию, и там происходит преступление в одной части, которое в другой части может не быть преступлением, и в то же время психологически очень точно, хорошая проза... По-моему, замечательный прозаик вырастет, если будет продолжать заниматься прозой, по-моему, она это и делает, она уже две книжки выпустила...
У нас традиционно очень сильный раздел филологический. У нас крупнейшие филологи, слависты мира сотрудничают с нами, тот же Вячеслав Всеволодович Иванов или... Омри Ронен, и они просто постоянные авторы "Звезды". Начинаем будущий год романом известного, очень известного в Питере писателя Михаила Чулаки под простым названием "Примус". Вскоре будет опубликован новый, никогда не печатавшийся прозаик Федор Чернин, человек тоже совсем молодой. И, в общем, в этом отношении у нас проблем, слава Богу, нет.
Гость нашего часа - известный петербургский писатель, литературный критик Андрей Арьев.
Андрей Юрьевич, очень символично, что в этом году "Букера" вручили женщине. (Смотри материал "Людмила Улицкая - лауреат премии "Букер" за 2001-й год.") Вот скажите вообще, такое большое количество писательниц появилось в последнее время - что-то это такое-то значит?
Андрей Арьев:
Разумеется, это значит и, по-моему, это вполне положительное явление в нашей культуре, так же как и то, что сказала Людмила Улицкая, что она привыкла себя считать всегда второй. Дело в том, что она и есть всегда вторая, и в этом смысле вторая есть первая. То есть, вторая это основная. Первая - всегда какое-то исключение яркое, и часто мы знаем, что первая премия "Букера" оказывалась как бы невпопад и всех удивляла. Старались дать какому-то яркому явлению, не похожему на всех, и часто это даже было провальное явление. А сейчас действительно угадали основное направление, по крайней мере, прозы. И вот действительно Людмила Улицкая составляет такой как бы основной мотив нашей литературы, давным-давно уже феминизированной. Это я знаю просто потому, что по опыту моего журнала "Звезда", в основном, прозу у нас пишут и публикуют женщины. Не потому что мы такие уж пристрастны в этом отношении и любим только дам. Нет, это действительно основной поток литературы, хорошей, качественной прозы, уже устоявшейся, прозы, где можно и наблюдать человеческую психологию, где есть быт, где есть частная жизнь, которой все мы сейчас так озабочены. В частности, в этом романе Улицкой все самые лучшие сцены как раз и посвящены именно частной жизни, и хорошо, что у нее стабильные читатели, в основном - читательницы. Так что мне кажется, при всей вот парадоксальности, что второй дали первую премию, это явление положительное, говорящее о том, что наша культура немножко уже стал какой-то стабильной. В этом отношении все очень хорошо.
Другое дело, что нет определенного лидера в нашей литературе. То, что не дали Татьяне Толстой премию - это тоже характерно, потому что она как раз не совсем женская писательница, она пишет по-мужски. Я тоже не считаю, что вот этот роман "Кысь" - главная ее книга, тем не менее, с одной стороны заслуживала этого успеха как более яркий писатель, а с другой стороны действительно нужно, видимо, ориентироваться в общей культуре на такую личность, как Улицкая. Потому что все-таки это культура, а не какое-то дешевое чтиво, и в этом отношении я даже как бы рад за такой спокойный выбор - вот такова основная литература. Вообще же я думаю, что тут можно и более глубоко на проблему посмотреть. Выбор этот говорит о том, что сейчас все-таки культура тоже начинает играть какую-то роль. Она все менее и менее политизирована, не нужно все-таки забывать об одном очень важном для всей цивилизации обстоятельстве - все-таки политики проходят, какую бы роль они ни играли в современной жизни, а культура остается. Исчезают царства, исчезают даже народы, а их культура остается. Из этого и нужно исходить, ориентироваться все-таки на культуру, как это делают толстые журналы.
Виктор Резунков:
Андрей Юрьевич, еще другая особенность - что роман Улицкой все-таки отражает вот эту тему измененного сознания. По-моему на этой теме сейчас, в последнее время, если так можно выразиться, достаточно интенсивно спекулируют?
Андрей Арьев:
Измененное сознание действительно довольно спекулятивная тема. Сознание человеческое, слава Богу, не изменяется, иначе мы бы уже, кто знает, до чего дошли. А то, что действительно сейчас имеет возможность человек как бы физически и социально выплеснуться, и в связи с этим самые разные глубинные пласты человеческой психики вырываются наружу и их стараются побыстрее запечатлеть, то, что раньше скрывалось, теперь хочется наоборот продемонстрировать - это действительно факт, и во многом литература современная на этом ощущении и создается. Вообще, это на самом деле немного декадентское ощущение, что своеволие начинают люди считать как бы нормой поведения. Это и есть, собственно говоря, декаданс. Но декадансы такие бывали в разные эпохи, как правило, в конце веков, как в прошлом, так и в этом, в конце века, тоже возобладало такое декадентское сознание, когда это своеволие выплескивается, и всякое произведение становится вроде бы выражением каких-то самых глубинных человеческих состояний. А глубинное человеческое состояние, на самом деле, не столь-то уж и значительно. Все-таки главное то, что у человека есть сознание. Вот когда мы встречаемся с произведением, где речь действительно идет о сознании, а не о каких-то эмоциях и экстравагантностях, тогда это будет литература. Пока что это действительно только выражение некоторых всплесков сознания. Действительно, оно кажется довольно разнообразным и является разнообразным, но это очень поверхностное разнообразие, и мы все равно, в конце концов, вновь в культуре уйдем в себя и будем разрабатывать основополагающие как бы человеческие ценности и думать о том, что как бы заложено в человеке, а не о том, что на нем надето. Действительно тот факт, что сейчас как бы возобладала зрительная культура над культурой мысли - это тоже очень важно и связано с этим временным раскрепощением, поверхностным раскрепощением сознания, когда человек от своего глубинного "я" отказывается в пользу зрелища, а не в пользу мысли.
Виктор Резунков:
Андрей Юрьевич, вот вы вместе с Яковом Гординым возглавляете старейший петербургский журнал "Звезда". Какие планы у вас на следующий год?
Андрей Арьев:
Вообще-то, даже старейший журнал во всей России. Мы существуем уже 78 лет подряд и выходили непрерывно, и блокада не остановила выход петербургского журнал, и знаменитое постановление 1946-го года, почти разгромившее журнал, и недавняя бешеная инфляция 1992-го - 1993-го годов, мы выходим и собираемся выходить дальше. И думаем, что роль толстых журналов в России далеко не закончена. Все-таки именно через толстые журналы в XIX и ХХ веке вся основная великая русская литература и прошла. Это очень важно, потому что в журнале, таком журнале, как "Звезда", осуществляется возможность диалога и тем самым свободы. Потому что многие считают, что свобода - это какой-то митинг, вот выкрикнул что-то и ты свободен, но нет. На самом деле, свобода - это диалог, серьезный, не связанный с какими-то ежесекундными ценностями диалог - он возможен на страницах толстых журналов. В том числе, естественно, на страницах журнала "Звезда" старейшего в России литературного журнала. В этом году, в 2001-м году, мы немножко обновили редколлегию журнала, в нее помимо старых известных писателей вошли Андрей Битов, Вячеслав Всеволодович Иванов, известный филолог, Александр Нежный - писатель и публицист, пишущий на религиозные темы, французский славист Жорж Нива и Игорь Смирнов - филолог и философ питерский, живущий сейчас в Германии.
Наши планы, как и всегда, связаны, с одной стороны, с тем, что мы постоянный журнал и собираемся удовлетворять те потребности наших читателей, которые они издавна удовлетворяют, беря в руки "Звезду". То есть, у нас сохраняются все рубрики, которые мы традиционно ведем, в том числе авторские, например, такой раздел "Книга ХХ века" - ведет профессор Петербургского университета Игорь Сухих - это очень важная рубрика, потому что на самом деле и школьники, и студенты забросили литературу, а Игорь Сухих рассказывает об основных явлениях ушедшего века - о русской классике, неважно, какого она направления, он может рассказать и о Пастернаке и о Шолохове, но очень все важные культурные явления он освещает. Также у нас постоянная рубрика "Философский комментарий", которую в этом году подхватил у Бориса Парамонова Павел Кузнецов, замечательно, блестяще ведущий эту рубрику. И еще есть одна рубрика "Из города М", которую ведет один из лучших мировых славистов Омри Ронен.
Очень важная, уже более связанная с современностью, хотя обращенная назад рубрика - "Россия и Кавказ". Мы публикуем огромное количество документов, оставшихся с XIX века, связанных с русско-кавказскими конфликтами, с войной, которая длилась более чем полвека. И все эти документы ни в дореволюционное время, ни в советское опубликованы не были, и это замечательное свидетельство русских офицеров, которые служили на Кавказе. Сейчас мы их всех публикуем. В то же время публикуем в этой рубрике и материалы, связанные с современностью. В первом номере, например, у нас будет очень интересная повесть Шишталовича о Кавказе, о путешествии в Цхинвали в 1991-м году, так что мы постоянны, с одной стороны. С другой стороны, конечно, все новые авторы - мы их приветствуем и считаем, что в "Звезде" публикуются лучшие авторы.
Виктор Резунков:
Андрей Юрьевич, к вам в редакцию постоянно приносят рукописи, если пять лет назад или на заре перестройки был огромный бум, несли и графоманы, и все -само собой, вот, что, как изменилось, какие сейчас приносят интересные рукописи?
Андрей Арьев:
Действительно, все очень просто произошло. В начале 90-х несли все то, что написали за всю жизнь и даже прочитали где-то, приносили просто где-то какие-то найденные книжечки, чтобы мы, может, их перепечатали. Сейчас у нас принцип один - то, что было напечатано, вновь напечатано не будет, печатаем только новые рукописи или новые исторические материалы, извлеченные из архивов и нигде не печатавшиеся. Например, вчера Павел Кузнецов привез из Парижа замечательный документ - мемуары об отречении от престола российского императора Николая Второго, они записаны как раз во время этого происшествия штаб-офицером для особых поручений при дворцовом коменданте подполковником фон Тальманом. Это несомненная находка. Просто вот он нам рукопись привез из Парижа, нигде не опубликованную. Мы ее опубликуем. Вообще приносят сейчас, как всегда, огромное количество стихов, это в России традиционно, без стихов мы не можем жить, и, кстати, приносят часто очень хорошие стихи. Каждый год мы открываем одно-два поэтических имени молодых людей, очень и очень интересных, но стихотворная культура в России всегда была на высоте. А так у журнала есть традиционные авторы, которые всегда в нем печатались и продолжают с удовольствием печататься, такие, как Андрей Битов или Михаил Чулаки. Есть и открытия. Вот для меня самым приятным таким открытием в прозе за последний год была Маша Рыбакова - внучка знаменитого писателя, по-моему, необыкновенно изящно, тонко и глубоко пишет. Она совсем молоденькая. Ей 26-27 лет. Вот, в 11-м номере мы публиковали ее повесть "Паннония" - историческое, очень глубокое произведение, в то же время связанное, как многие сейчас пишут, с некоторой нереальностью, вот, весь мир разделен на две части, на Христианию и Паннонию, и там происходит преступление в одной части, которое в другой части может не быть преступлением, и в то же время психологически очень точно, хорошая проза... По-моему, замечательный прозаик вырастет, если будет продолжать заниматься прозой, по-моему, она это и делает, она уже две книжки выпустила...
У нас традиционно очень сильный раздел филологический. У нас крупнейшие филологи, слависты мира сотрудничают с нами, тот же Вячеслав Всеволодович Иванов или... Омри Ронен, и они просто постоянные авторы "Звезды". Начинаем будущий год романом известного, очень известного в Питере писателя Михаила Чулаки под простым названием "Примус". Вскоре будет опубликован новый, никогда не печатавшийся прозаик Федор Чернин, человек тоже совсем молодой. И, в общем, в этом отношении у нас проблем, слава Богу, нет.