Ведущий итогового информационного часа Петр Вайль:
5 июня - Всемирный день защиты окружающей среды. С Мариной Катыс - редактором и ведущим программы Радио Свобода "Запретная зона" попытались определить три главные экологические проблемы России, в трех сферах - Земля, Вода, Воздух. Земля - отработанное ядерное топливо:
Марина Катыс:
6 июня в Государственной Думе Российской Федерации депутаты в третьем чтении рассмотрят пакет законопроектов, разрешающих ввоз в Россию отработавшего ядерного топлива из других стран на длительное хранение и захоронение. До сих пор ни одна страна мира не выражала желание предоставить свою территорию для создания международного ядерного могильника, даже если за это предлагают заплатить неплохие деньги. Вполне возможно, что Россия станет первой и единственной в этом списке. Говорит директор центра ядерной экологии и энергетической политики социально-экологического союза Лидия Попова:
Лидия Попова:
История эта продолжается уже много лет. Попытки Минатома провести через Государственную Думу эти законопроекты. Один, самый существенный - это внесение поправки в статье 50-ю закона об охране окружающей природной среды, статья 50-я запрещала и до сих пор запрещает ввоз в Россию радиоактивных отходов и других материалов для хранения или захоронения. Сейчас появилось дополнение, которое говорит: "Кроме случаев, когда это - отработавшее ядерное топливо из других стран для хранения или переработки". Но это будет постоянное хранение и захоронение.
Марина Катыс:
Одобрение депутатами законопроектов, по сути, разрешающих ввоз в Россию высокоактивных ядерных отходов, вызвало массовые акции протеста более чем в 40 регионах страны. 20 законодательных собраний субъектов Федерации направили в Государственную Думу негативные заключения на обсуждаемые законопроекты. Свердловская городская Дума заявила о намерении обратиться в Конституционный Суд с просьбой признать эти законопроекты неконституционными. Продолжает Лидия Попова.
Лидия Попова:
Сейчас пока речь идет о 20 000 тоннах отработавшего ядерного топлива, за которые Минатом собирается получить 20 миллиардов долларов. На комиссию государственно-экологической экспертизы Минатом наконец-то представил технико-экономическое обоснование этих видов деятельности, где черным по белому написано, что 4 000 тонн будут в России просто храниться, 16 500 тонн будут перерабатываться через 20 лет. Что будет через 20 лет? 10 лет назад у нас была совершенно другая страна. Через 20 лет те, кто сейчас проталкивает вот эти законы, которые приведут к массированным перевозкам опасных ядерных материалов, из которых можно сделать ядерное оружие, которые можно использовать в террористических целях, - они не будут нести никакой ответственности за то, что они оставят нашим детям и внукам.
Марина Катыс:
Пять стран - Тайвань, Южная Корея, Мексика, Нидерланды и Швейцария - выразили заинтересованность в том, чтобы переправить свое топливо в Россию, где оно было бы сложено в специальных складах для безопасного хранения без возможности использования для создания ядерного оружия. По условиям сделки, россияне должны отказаться от своих планов по коммерческой переработке отходов и пообещать прекратить производство оружейного плутония. В ответ Минатом предложил ввести двадцатилетний мораторий на переработку ОЯТ в обмен на помощь США в строительстве "сухого" хранилища. Слово министру по атомной энергии Российской Федерации Александру Румянцеву.
Александр Румянцев:
Я ни секунды не сомневаюсь, что попытки вытеснить нас с этих рынков будут предприниматься, и будут предприниматься постоянно. И вот эта поправка к соответствующей статье в закон - это и есть тот цивилизованный путь того, как Россия противится конкуренции. Если мы получим эту поправку, что мы имеем право ввозить на переработку и частичное хранение отработавшее ядерное топливо, этим самым мы, безусловно, поддержим, в первую очередь, нашего ядерного поставщика, акционерное общество "ТВЭЛ", которое поставляет свежее топливо для атомных станций не только Восточной Европы, но и России и других частей планеты. Если страны узнают, что такая законодательная поправка у нас есть, и мы готовы принимать облученное топливо на переработку и хранение, то я думаю, что рынок наш должен расшириться.
Марина Катыс:
Однако, на мой вопрос, какие именно страны и фирмы вступили с Россией в конкурентную борьбу за право ввоза на свою территорию отработавшего ядерного топлива, Александр Румянцев ответил следующее.
Александр Румянцев:
Честно говоря, ни одна из этих фирм не провозглашает того, что она начала конкурентную борьбу с российскими предприятиями, которые перерабатывают топливо. В настоящий момент в мире существует около 200 000 тонн облученного ядерного топлива. Это есть наш просто прожект, что где-то на уровне 10 процентов от существующего мы можем выйти на рынок и взять себе на хранение и переработку.
Марина Катыс:
Александр Юрьевич, если я вас правильно поняла, вы говорите о том, что, поскольку западные страны перекрывают России пути поставок на общемировой рынок свежего ядерного топлива, то Минатом решил компенсировать связанные с этим финансовые потери, ввозя на территорию Российской Федерации чужое отработавшее топливо на хранение и возможную последующую переработку.
Александр Румянцев:
В какой-то степени. Только - "в какой-то степени". Потому что сейчас годовой оборот поставок свежего ядерного топлива, примерно, 600 миллионов долларов.
Марина Катыс:
Как показывает анализ документов, Россию ждет вполне "ядерное" будущее, так как первые 20 000 тонн иностранных ОЯТ - лишь начало. Говорит директор Центра ядерной экологии и энергетической политики Социально-экологического союза Лидия Попова.
Лидия Попова:
Если вы думаете, что Минатом собирается этим ограничиться, вы глубоко ошибаетесь. У нас есть документ, который говорит о том, что, на самом деле, Минатом, действительно, имеет в виду рынок отработавшего ядерного топлива. Речь идет не только о Красноярском крае и о Челябинской области, где собираются хранить и захоранивать вот эти 20 000 тонн. Речь идет о 18 регионах России. Те, кто работал в структурах Минатома, подготовили аналитическую записку на имя президента, что нужно изменить природоохранное законодательство, и нужно создавать в России могильники отработавшего ядерного топлива, радиоактивных отходов. Со всего мира это все брать и зарабатывать на этом деньги. Что в России есть геологические структуры, состоящие из соляных пластов, где вот это все можно хранить. Перечислены эти районы: вот Краснодарский край, Таймырский полуостров, Архангельская область, Волгоградская область, Горьковская область, Калининская, Московская область и так далее, и так далее. Так что России светит "ядерно-могильное" будущее.
Петр Вайль:
Вода:
Марина Катыс:
В феврале этого года Правительство Коми издало указ, отменивший постановление 10-тилетней давности о водоохранных зонах. О последствиях этого решения для экологии республики рассказывает наш корреспондент в Сыктывкаре Николай Зюзев:
Николай Зюзев:
Эти зоны на главных реках Коми достигали трех километров, теперь же все сводится к федеральному минимуму, то есть, 500 метрам. Говорит эколог Эрнест Мезаров:
Эрнест Мезаров:
Кому выгодно уменьшение водоохранных зон? Выгодно оно, наверное, нефтяникам, потому что мне известны случаи, когда в Минусинском районе не удавалось реализовывать проекты по добыче нефти именно потому, что скважины пришлось бы размещать в водоохранных зонах. Ну, и, наверное, выгодно лесодобывающим компаниям, которые в целях сокращения издержек стремятся организовывать вырубки вдоль транспортных путей, а реки, как известно, являются транспортными путями для транспортировки древесины. Потому что хоть у нас мелевой сплав и запрещен, но запрета на плотовый сплав нет, и они от этого выиграют.
Николай Зюзев:
К чему все это приводит - хорошо видно по реке Мезени. Одну из крупнейших северных рек в среднем ее течении можно перейти вброд. Экологический ущерб от этого для всего региона огромен. Достаточно вспомнить, что верховья этой реки являются местом нереста семги, и сейчас рыба порой просто не может туда пробиться. Но это - очевидность. Ученые же порой замечают явления не столько бросающиеся в глаза, но от этого не менее губительные. Доктор биологических наук Юрий Фролов проводил исследования на реке Выми, в верхнем течении которой сейчас ведутся разработки крупнейшего месторождения бокситов. Его вывод: в этом ареале фактически погибла популяция пиона уклоняющегося - так ученые называют "марьин корень". Это лекарственное растение занесено в Красную книгу Республики Коми, но бокситы его уже фактически уничтожили:
Юрий Фролов:
Там был генофонд вот этот уникальный. По долине каждой реки имеется какая-то своя специфика. И вот этот материал, в генетическом отношении - он свойственен вот только для данной реки, данной реки Выми, и на других реках такого материала в генетическом отношении уже нет. И можно прямо сказать, что пойменная популяция пиона на реке Вымь практически пропала, потому что семян-то они не будут образовывать, значит, все, потомства нет. А развитие пиона от семени до взрослого цветущего состояния проходит - вот на Урале например это до 25 лет, до первого цветения. Вот на Тимане это где-то 10-15, до 20 лет, на северном Урале - там 10-15 лет, вот вам, пожалуйста. То есть, когда начинается проектирование для разработки - вот эти все редкие виды, согласно нормам СНИПа, должны были быть выкопаны и пересажены на те участки, которые не будут подвергнуты затоплению и воздействию вот данного экологического фактора - этой вот окиси алюминия.
Николай Зюзев:
Это далеко не единственный случай, когда ради промышленных целей пренебрегли экологическими нормами. Фактически вся деятельность по сокращению особо охраняемых территорий в Республике Коми осуществляется с нарушениями федерального законодательства.
Марина Катыс:
Разрушение экосистем и загрязнение рек неизбежно сказывается на качестве питьевой воды. По данным специалистов НИИ экологии человека и гигиены окружающей среды, в настоящее время в Российской Федерации гигиеническим стандартам отвечают только 4 процента канализационных стоков. Иными словами, 96 процентов всех стоков попадают в реки и водоемы, минуя очистные сооружения. При этом необходимыми реагентами обеспечены менее половины российских водозаборных сооружений. Поэтому по ряду показателей качество питьевой воды в России примерно в тысячу раз хуже, чем в Англии и других развитых странах. Но даже та вода, которая прошла очистку на водозаборных станциях, затем попадает в изношенные водопроводные системы, где в связи с утечками теряется до 35 процентов очищенной питьевой воды. Поэтому, как считают в НИИ экологии человека и гигиены окружающей среды, единственным способом обеспечить население чистой питьевой водой - приучить людей пить только бутилированную воду. Другой вопрос - готово ли население российской глубинки платить за воду в пластиковых бутылках.
Петр Вайль:
Воздух:
Марина Катыс:
В Ленинградской области расположены более 10 объектов, признанных международным сообществом крайне опасными. Большинство из них находится вблизи балтийского побережья, а один из них - это полигон по захоронению токсичных отходов Красный бор, расположенный в 30 километрах от Санкт-Петербурга, где планируется построить завод по сжиганию мусора, что неизбежно повлечет за собой выброс в атмосферу диоксина. Сам Санкт-Петербург является одним из крупнейших источников загрязнения балтийского моря. Около 30 процентов городских стоков сбрасываются в акваторию Балтики без всякой очистки, что является нарушением международных обязательств по охране Балтийского моря и положений Хельсинской конвенции, подписанной Россией. О загрязнении воздуха промышленными предприятиями Санкт-Петербурга рассказывает Виктор Резунков:
Виктор Резунков:
Ученые обращают внимание, прежде всего, на загрязненность воздуха. Например, по данным Севзапгидромета, в некоторых районах города загрязненность фенолом, двуокисью азота и бензопиреном в несколько раз превышает критерии ВОЗ. Ученые отмечают, что в среднем по городу среднегодовые и максимальные концентрации ряда веществ уже давно превысили санитарные нормы. По данным ученых Международной академии наук, экологии и безопасности человека и природы, ухудшение экологической ситуации в Санкт-Петербурге привело к тому, что от 80 до 90 процентов жилых зданий в этом городе поражены разнообразными бактериями, микроскопическим грибами, водорослями и лишайниками, жизнедеятельность которых приводит к разрушениям. Чтобы спасти город, требуется около двух миллиардов долларов в год. Если эти деньги не найти, то лет через 40 исторический центр Петербурга будет представлять не столько культурную, сколько экологическую ценность. Не менее серьезную проблему представляет и ситуация с загрязненностью петербургских каналов и Невы. Экологи отмечают, что в связи со сложным экологическим положением на предприятиях города, осуществляющих сбросы, не ведется водоохранное строительство, особенно экологов беспокоит ситуация на Финском заливе - в связи со строительством портов и Балтийской трубопроводной системы. Этот проект, а его, кстати, осуществлял нынешний глава Газпрома Алексей Миллер, по мнению экологов, не только нарушит экологическую ситуацию на Карельском перешейке, но и способен уничтожить Березовые острова - территорию, особо охраняемую Международной Конвенцией о водно-болотных угодьях.
Марина Катыс:
Прокомментировать ситуацию с загрязнением окружающей среды я попросила доктора химических наук, президента Союза за химическую безопасность Льва Федорова. Что больше загрязнено в России - земля, вода, или воздух?
Лев Федоров:
Как ни странно, но все. Тут есть небольшая разница: воздух - он обновляется, а земля не обновляется. Поэтому есть люди, которые думают, что воздух - он стал почище. Но я твердо уверен, что воздух тоже загрязнен, так же, как и вода, и земля. Конечно, земля загрязнена, потому что наша промышленность браконьерская и наш военно-промышленный комплекс хозяйничали на земле долго. Водоемы наши загрязнены безусловно и давно и по той же причине. Потому что всегда было бесконтрольное хозяйничание и промышленности, и транспорта, и ВПК, и энергетики. Но есть одна деталь, которую именно сегодня стоит сказать: дело в том, что год назад упразднили официально государственную экологию. Это было в высшей степени неразумное решение, и, конечно, оно будет когда-то изменено, и чем дольше мы будем оттягивать возврат к государственной экологии, тем хуже будут обстоять дела на тех фронтах, которые были обозначены - с землей, водой и воздухом. Дело в том, что с уходом государственной экологии, упразднением соответствующего официального государственного ведомства, каждый житель России потерял свою экологическую защищенность. У нас перестали действовать экологические законы. Вроде мы располагаем вполне прогрессивной Конституцией, которая декларируют благоприятную окружающую среду, декларирует право на экологическую информацию, безусловное право, декларирует возмещение экологического ущерба и много что еще декларирует, но у нас уже давно, уже год как нет государственного органа, информирующего нас, граждан, о состоянии окружающей среды, я уж не говорю о том, что этот орган должен контролировать. В конце концов, мы живем в таком историческом процессе, когда победителем, в конечном счете, окажется все-таки общество, общественное мнение и общество в целом. И те, кто пытаются протащить с третьего захода вот эти ядерные поправки - даже если они победят - я думаю, что в исторической перспективе они проиграют, и все эти ядерные отходы в Россию не попадут. Я ни за что не поверю, что мы им это позволим.
Марина Катыс:
6 июня депутаты Государственной Думы рассмотрят в третьем и последнем чтении законопроекты, позволяющие ввозить в Россию отработавшее ядерное топливо из других стран.
5 июня - Всемирный день защиты окружающей среды. С Мариной Катыс - редактором и ведущим программы Радио Свобода "Запретная зона" попытались определить три главные экологические проблемы России, в трех сферах - Земля, Вода, Воздух. Земля - отработанное ядерное топливо:
Марина Катыс:
6 июня в Государственной Думе Российской Федерации депутаты в третьем чтении рассмотрят пакет законопроектов, разрешающих ввоз в Россию отработавшего ядерного топлива из других стран на длительное хранение и захоронение. До сих пор ни одна страна мира не выражала желание предоставить свою территорию для создания международного ядерного могильника, даже если за это предлагают заплатить неплохие деньги. Вполне возможно, что Россия станет первой и единственной в этом списке. Говорит директор центра ядерной экологии и энергетической политики социально-экологического союза Лидия Попова:
Лидия Попова:
История эта продолжается уже много лет. Попытки Минатома провести через Государственную Думу эти законопроекты. Один, самый существенный - это внесение поправки в статье 50-ю закона об охране окружающей природной среды, статья 50-я запрещала и до сих пор запрещает ввоз в Россию радиоактивных отходов и других материалов для хранения или захоронения. Сейчас появилось дополнение, которое говорит: "Кроме случаев, когда это - отработавшее ядерное топливо из других стран для хранения или переработки". Но это будет постоянное хранение и захоронение.
Марина Катыс:
Одобрение депутатами законопроектов, по сути, разрешающих ввоз в Россию высокоактивных ядерных отходов, вызвало массовые акции протеста более чем в 40 регионах страны. 20 законодательных собраний субъектов Федерации направили в Государственную Думу негативные заключения на обсуждаемые законопроекты. Свердловская городская Дума заявила о намерении обратиться в Конституционный Суд с просьбой признать эти законопроекты неконституционными. Продолжает Лидия Попова.
Лидия Попова:
Сейчас пока речь идет о 20 000 тоннах отработавшего ядерного топлива, за которые Минатом собирается получить 20 миллиардов долларов. На комиссию государственно-экологической экспертизы Минатом наконец-то представил технико-экономическое обоснование этих видов деятельности, где черным по белому написано, что 4 000 тонн будут в России просто храниться, 16 500 тонн будут перерабатываться через 20 лет. Что будет через 20 лет? 10 лет назад у нас была совершенно другая страна. Через 20 лет те, кто сейчас проталкивает вот эти законы, которые приведут к массированным перевозкам опасных ядерных материалов, из которых можно сделать ядерное оружие, которые можно использовать в террористических целях, - они не будут нести никакой ответственности за то, что они оставят нашим детям и внукам.
Марина Катыс:
Пять стран - Тайвань, Южная Корея, Мексика, Нидерланды и Швейцария - выразили заинтересованность в том, чтобы переправить свое топливо в Россию, где оно было бы сложено в специальных складах для безопасного хранения без возможности использования для создания ядерного оружия. По условиям сделки, россияне должны отказаться от своих планов по коммерческой переработке отходов и пообещать прекратить производство оружейного плутония. В ответ Минатом предложил ввести двадцатилетний мораторий на переработку ОЯТ в обмен на помощь США в строительстве "сухого" хранилища. Слово министру по атомной энергии Российской Федерации Александру Румянцеву.
Александр Румянцев:
Я ни секунды не сомневаюсь, что попытки вытеснить нас с этих рынков будут предприниматься, и будут предприниматься постоянно. И вот эта поправка к соответствующей статье в закон - это и есть тот цивилизованный путь того, как Россия противится конкуренции. Если мы получим эту поправку, что мы имеем право ввозить на переработку и частичное хранение отработавшее ядерное топливо, этим самым мы, безусловно, поддержим, в первую очередь, нашего ядерного поставщика, акционерное общество "ТВЭЛ", которое поставляет свежее топливо для атомных станций не только Восточной Европы, но и России и других частей планеты. Если страны узнают, что такая законодательная поправка у нас есть, и мы готовы принимать облученное топливо на переработку и хранение, то я думаю, что рынок наш должен расшириться.
Марина Катыс:
Однако, на мой вопрос, какие именно страны и фирмы вступили с Россией в конкурентную борьбу за право ввоза на свою территорию отработавшего ядерного топлива, Александр Румянцев ответил следующее.
Александр Румянцев:
Честно говоря, ни одна из этих фирм не провозглашает того, что она начала конкурентную борьбу с российскими предприятиями, которые перерабатывают топливо. В настоящий момент в мире существует около 200 000 тонн облученного ядерного топлива. Это есть наш просто прожект, что где-то на уровне 10 процентов от существующего мы можем выйти на рынок и взять себе на хранение и переработку.
Марина Катыс:
Александр Юрьевич, если я вас правильно поняла, вы говорите о том, что, поскольку западные страны перекрывают России пути поставок на общемировой рынок свежего ядерного топлива, то Минатом решил компенсировать связанные с этим финансовые потери, ввозя на территорию Российской Федерации чужое отработавшее топливо на хранение и возможную последующую переработку.
Александр Румянцев:
В какой-то степени. Только - "в какой-то степени". Потому что сейчас годовой оборот поставок свежего ядерного топлива, примерно, 600 миллионов долларов.
Марина Катыс:
Как показывает анализ документов, Россию ждет вполне "ядерное" будущее, так как первые 20 000 тонн иностранных ОЯТ - лишь начало. Говорит директор Центра ядерной экологии и энергетической политики Социально-экологического союза Лидия Попова.
Лидия Попова:
Если вы думаете, что Минатом собирается этим ограничиться, вы глубоко ошибаетесь. У нас есть документ, который говорит о том, что, на самом деле, Минатом, действительно, имеет в виду рынок отработавшего ядерного топлива. Речь идет не только о Красноярском крае и о Челябинской области, где собираются хранить и захоранивать вот эти 20 000 тонн. Речь идет о 18 регионах России. Те, кто работал в структурах Минатома, подготовили аналитическую записку на имя президента, что нужно изменить природоохранное законодательство, и нужно создавать в России могильники отработавшего ядерного топлива, радиоактивных отходов. Со всего мира это все брать и зарабатывать на этом деньги. Что в России есть геологические структуры, состоящие из соляных пластов, где вот это все можно хранить. Перечислены эти районы: вот Краснодарский край, Таймырский полуостров, Архангельская область, Волгоградская область, Горьковская область, Калининская, Московская область и так далее, и так далее. Так что России светит "ядерно-могильное" будущее.
Петр Вайль:
Вода:
Марина Катыс:
В феврале этого года Правительство Коми издало указ, отменивший постановление 10-тилетней давности о водоохранных зонах. О последствиях этого решения для экологии республики рассказывает наш корреспондент в Сыктывкаре Николай Зюзев:
Николай Зюзев:
Эти зоны на главных реках Коми достигали трех километров, теперь же все сводится к федеральному минимуму, то есть, 500 метрам. Говорит эколог Эрнест Мезаров:
Эрнест Мезаров:
Кому выгодно уменьшение водоохранных зон? Выгодно оно, наверное, нефтяникам, потому что мне известны случаи, когда в Минусинском районе не удавалось реализовывать проекты по добыче нефти именно потому, что скважины пришлось бы размещать в водоохранных зонах. Ну, и, наверное, выгодно лесодобывающим компаниям, которые в целях сокращения издержек стремятся организовывать вырубки вдоль транспортных путей, а реки, как известно, являются транспортными путями для транспортировки древесины. Потому что хоть у нас мелевой сплав и запрещен, но запрета на плотовый сплав нет, и они от этого выиграют.
Николай Зюзев:
К чему все это приводит - хорошо видно по реке Мезени. Одну из крупнейших северных рек в среднем ее течении можно перейти вброд. Экологический ущерб от этого для всего региона огромен. Достаточно вспомнить, что верховья этой реки являются местом нереста семги, и сейчас рыба порой просто не может туда пробиться. Но это - очевидность. Ученые же порой замечают явления не столько бросающиеся в глаза, но от этого не менее губительные. Доктор биологических наук Юрий Фролов проводил исследования на реке Выми, в верхнем течении которой сейчас ведутся разработки крупнейшего месторождения бокситов. Его вывод: в этом ареале фактически погибла популяция пиона уклоняющегося - так ученые называют "марьин корень". Это лекарственное растение занесено в Красную книгу Республики Коми, но бокситы его уже фактически уничтожили:
Юрий Фролов:
Там был генофонд вот этот уникальный. По долине каждой реки имеется какая-то своя специфика. И вот этот материал, в генетическом отношении - он свойственен вот только для данной реки, данной реки Выми, и на других реках такого материала в генетическом отношении уже нет. И можно прямо сказать, что пойменная популяция пиона на реке Вымь практически пропала, потому что семян-то они не будут образовывать, значит, все, потомства нет. А развитие пиона от семени до взрослого цветущего состояния проходит - вот на Урале например это до 25 лет, до первого цветения. Вот на Тимане это где-то 10-15, до 20 лет, на северном Урале - там 10-15 лет, вот вам, пожалуйста. То есть, когда начинается проектирование для разработки - вот эти все редкие виды, согласно нормам СНИПа, должны были быть выкопаны и пересажены на те участки, которые не будут подвергнуты затоплению и воздействию вот данного экологического фактора - этой вот окиси алюминия.
Николай Зюзев:
Это далеко не единственный случай, когда ради промышленных целей пренебрегли экологическими нормами. Фактически вся деятельность по сокращению особо охраняемых территорий в Республике Коми осуществляется с нарушениями федерального законодательства.
Марина Катыс:
Разрушение экосистем и загрязнение рек неизбежно сказывается на качестве питьевой воды. По данным специалистов НИИ экологии человека и гигиены окружающей среды, в настоящее время в Российской Федерации гигиеническим стандартам отвечают только 4 процента канализационных стоков. Иными словами, 96 процентов всех стоков попадают в реки и водоемы, минуя очистные сооружения. При этом необходимыми реагентами обеспечены менее половины российских водозаборных сооружений. Поэтому по ряду показателей качество питьевой воды в России примерно в тысячу раз хуже, чем в Англии и других развитых странах. Но даже та вода, которая прошла очистку на водозаборных станциях, затем попадает в изношенные водопроводные системы, где в связи с утечками теряется до 35 процентов очищенной питьевой воды. Поэтому, как считают в НИИ экологии человека и гигиены окружающей среды, единственным способом обеспечить население чистой питьевой водой - приучить людей пить только бутилированную воду. Другой вопрос - готово ли население российской глубинки платить за воду в пластиковых бутылках.
Петр Вайль:
Воздух:
Марина Катыс:
В Ленинградской области расположены более 10 объектов, признанных международным сообществом крайне опасными. Большинство из них находится вблизи балтийского побережья, а один из них - это полигон по захоронению токсичных отходов Красный бор, расположенный в 30 километрах от Санкт-Петербурга, где планируется построить завод по сжиганию мусора, что неизбежно повлечет за собой выброс в атмосферу диоксина. Сам Санкт-Петербург является одним из крупнейших источников загрязнения балтийского моря. Около 30 процентов городских стоков сбрасываются в акваторию Балтики без всякой очистки, что является нарушением международных обязательств по охране Балтийского моря и положений Хельсинской конвенции, подписанной Россией. О загрязнении воздуха промышленными предприятиями Санкт-Петербурга рассказывает Виктор Резунков:
Виктор Резунков:
Ученые обращают внимание, прежде всего, на загрязненность воздуха. Например, по данным Севзапгидромета, в некоторых районах города загрязненность фенолом, двуокисью азота и бензопиреном в несколько раз превышает критерии ВОЗ. Ученые отмечают, что в среднем по городу среднегодовые и максимальные концентрации ряда веществ уже давно превысили санитарные нормы. По данным ученых Международной академии наук, экологии и безопасности человека и природы, ухудшение экологической ситуации в Санкт-Петербурге привело к тому, что от 80 до 90 процентов жилых зданий в этом городе поражены разнообразными бактериями, микроскопическим грибами, водорослями и лишайниками, жизнедеятельность которых приводит к разрушениям. Чтобы спасти город, требуется около двух миллиардов долларов в год. Если эти деньги не найти, то лет через 40 исторический центр Петербурга будет представлять не столько культурную, сколько экологическую ценность. Не менее серьезную проблему представляет и ситуация с загрязненностью петербургских каналов и Невы. Экологи отмечают, что в связи со сложным экологическим положением на предприятиях города, осуществляющих сбросы, не ведется водоохранное строительство, особенно экологов беспокоит ситуация на Финском заливе - в связи со строительством портов и Балтийской трубопроводной системы. Этот проект, а его, кстати, осуществлял нынешний глава Газпрома Алексей Миллер, по мнению экологов, не только нарушит экологическую ситуацию на Карельском перешейке, но и способен уничтожить Березовые острова - территорию, особо охраняемую Международной Конвенцией о водно-болотных угодьях.
Марина Катыс:
Прокомментировать ситуацию с загрязнением окружающей среды я попросила доктора химических наук, президента Союза за химическую безопасность Льва Федорова. Что больше загрязнено в России - земля, вода, или воздух?
Лев Федоров:
Как ни странно, но все. Тут есть небольшая разница: воздух - он обновляется, а земля не обновляется. Поэтому есть люди, которые думают, что воздух - он стал почище. Но я твердо уверен, что воздух тоже загрязнен, так же, как и вода, и земля. Конечно, земля загрязнена, потому что наша промышленность браконьерская и наш военно-промышленный комплекс хозяйничали на земле долго. Водоемы наши загрязнены безусловно и давно и по той же причине. Потому что всегда было бесконтрольное хозяйничание и промышленности, и транспорта, и ВПК, и энергетики. Но есть одна деталь, которую именно сегодня стоит сказать: дело в том, что год назад упразднили официально государственную экологию. Это было в высшей степени неразумное решение, и, конечно, оно будет когда-то изменено, и чем дольше мы будем оттягивать возврат к государственной экологии, тем хуже будут обстоять дела на тех фронтах, которые были обозначены - с землей, водой и воздухом. Дело в том, что с уходом государственной экологии, упразднением соответствующего официального государственного ведомства, каждый житель России потерял свою экологическую защищенность. У нас перестали действовать экологические законы. Вроде мы располагаем вполне прогрессивной Конституцией, которая декларируют благоприятную окружающую среду, декларирует право на экологическую информацию, безусловное право, декларирует возмещение экологического ущерба и много что еще декларирует, но у нас уже давно, уже год как нет государственного органа, информирующего нас, граждан, о состоянии окружающей среды, я уж не говорю о том, что этот орган должен контролировать. В конце концов, мы живем в таком историческом процессе, когда победителем, в конечном счете, окажется все-таки общество, общественное мнение и общество в целом. И те, кто пытаются протащить с третьего захода вот эти ядерные поправки - даже если они победят - я думаю, что в исторической перспективе они проиграют, и все эти ядерные отходы в Россию не попадут. Я ни за что не поверю, что мы им это позволим.
Марина Катыс:
6 июня депутаты Государственной Думы рассмотрят в третьем и последнем чтении законопроекты, позволяющие ввозить в Россию отработавшее ядерное топливо из других стран.