Марина Катыс, Москва:
Министр Александр Румянцев утверждает, что возможное получение 20 миллиардов долларов после ввоза на территорию России для длительного хранения отработавшего ядерного топлива позволит, в первую очередь, решить накопившиеся социальные и экологические проблемы, в частности, ликвидировать последствия производства ядерного оружия. Кроме того, по его словам, западные страны стараются вытеснить Россию с рынка переработки ОЯТ. Однако, на мой вопрос: какие именно страны вступили с Минатомом в конкурентную борьбу за право переработки ОЯТ с чужих атомных станций - министр Александр Румянцев ответил следующее:
Александр Румянцев:
Основные страны, которые перерабатывают облученное ядерное топливо - это Франция и Великобритания, знаменитые фирмы "Кожема" и "БНФЛ". Честно говоря, ни одна из этих фирм не провозглашает, что она начала конкурентную борьбу с российскими предприятиями, которые перерабатывают топливо. В настоящий момент в мире существует около 200 тысяч тонн облученного ядерного топлива. Это есть наш просто прожект, что где-то на уровне 10 процентов от существующего мы можем выйти на рынок и взять себе на хранение и переработку. А вот то, что нас начинают вытеснять с рынка поставщиков - это точно. Например, "Вестингауз" предлагает уже многим странам, которым мы традиционно поставляли свежее топливо, чтобы покупали продукцию "Вестингауза", а не нашу. Но это все цивилизованно. Они бьются за свой рынок, мы бьемся за свой рынок.
Марина Катыс:
Александр Юрьевич, если я вас правильно поняла, вы говорите о том, что поскольку западные страны перекрывают России пути поставок на мировой рынок свежего ядерного топлива, то Минатом решил компенсировать связанные с этим финансовые потери, ввозя на территорию Российской Федерации чужое отработавшее топливо на хранение и возможную последующую переработку?
Александр Румянцев:
В какой-то степени. Только в какой-то степени, потому что сейчас годовой оборот поставок свежего ядерного топлива - примерно 600 миллионов долларов. Но поскольку появились предложения "Вестингауза", например, и на Украине, и Финляндии, чтобы перейти на это, то мы должны быть готовы к цивилизованной конкуренции, которая ведется за свою продукцию. Раз мы выпускаем какую-то продукцию, то мы хотим ее с максимальной выгодой продать, чтобы обеспечить своей стране наибольшее процветание - этим мы занимаемся.
Марина Катыс:
Это было мнение министра по атомной энергии Российской Федерации Александра Румянцева. Напомню, что по оценке экспертов при переработке одной тонны ОЯТ образуется 45 кубических метров высокоактивных отходов, около 150 кубометров среднеактивных и около 2 тысяч кубометров низкоактивных отходов. Иными словами, после переработки 20 тысяч тонн получится без малого 3 миллиона тонн собственно радиоактивных отходов, и эти три миллиона тонн будут положены на вечное хранение. Вопрос только где - ведь два существующих в России хранилища ядерных отходов практически уже заполнены, одно на 90 процентов, другое - на 40 процентов.
Министр Александр Румянцев утверждает, что возможное получение 20 миллиардов долларов после ввоза на территорию России для длительного хранения отработавшего ядерного топлива позволит, в первую очередь, решить накопившиеся социальные и экологические проблемы, в частности, ликвидировать последствия производства ядерного оружия. Кроме того, по его словам, западные страны стараются вытеснить Россию с рынка переработки ОЯТ. Однако, на мой вопрос: какие именно страны вступили с Минатомом в конкурентную борьбу за право переработки ОЯТ с чужих атомных станций - министр Александр Румянцев ответил следующее:
Александр Румянцев:
Основные страны, которые перерабатывают облученное ядерное топливо - это Франция и Великобритания, знаменитые фирмы "Кожема" и "БНФЛ". Честно говоря, ни одна из этих фирм не провозглашает, что она начала конкурентную борьбу с российскими предприятиями, которые перерабатывают топливо. В настоящий момент в мире существует около 200 тысяч тонн облученного ядерного топлива. Это есть наш просто прожект, что где-то на уровне 10 процентов от существующего мы можем выйти на рынок и взять себе на хранение и переработку. А вот то, что нас начинают вытеснять с рынка поставщиков - это точно. Например, "Вестингауз" предлагает уже многим странам, которым мы традиционно поставляли свежее топливо, чтобы покупали продукцию "Вестингауза", а не нашу. Но это все цивилизованно. Они бьются за свой рынок, мы бьемся за свой рынок.
Марина Катыс:
Александр Юрьевич, если я вас правильно поняла, вы говорите о том, что поскольку западные страны перекрывают России пути поставок на мировой рынок свежего ядерного топлива, то Минатом решил компенсировать связанные с этим финансовые потери, ввозя на территорию Российской Федерации чужое отработавшее топливо на хранение и возможную последующую переработку?
Александр Румянцев:
В какой-то степени. Только в какой-то степени, потому что сейчас годовой оборот поставок свежего ядерного топлива - примерно 600 миллионов долларов. Но поскольку появились предложения "Вестингауза", например, и на Украине, и Финляндии, чтобы перейти на это, то мы должны быть готовы к цивилизованной конкуренции, которая ведется за свою продукцию. Раз мы выпускаем какую-то продукцию, то мы хотим ее с максимальной выгодой продать, чтобы обеспечить своей стране наибольшее процветание - этим мы занимаемся.
Марина Катыс:
Это было мнение министра по атомной энергии Российской Федерации Александра Румянцева. Напомню, что по оценке экспертов при переработке одной тонны ОЯТ образуется 45 кубических метров высокоактивных отходов, около 150 кубометров среднеактивных и около 2 тысяч кубометров низкоактивных отходов. Иными словами, после переработки 20 тысяч тонн получится без малого 3 миллиона тонн собственно радиоактивных отходов, и эти три миллиона тонн будут положены на вечное хранение. Вопрос только где - ведь два существующих в России хранилища ядерных отходов практически уже заполнены, одно на 90 процентов, другое - на 40 процентов.