Перспективы развития российской экономики и привлечение инвестиций в страну остаются весьма неопределенными. Притоку зарубежных инвестиций в российскую экономику мешает множество факторов, в том числе и ситуация с делом бывших руководителей ЮКОСа, недоверие зарубежных предпринимателей к российской судебной системе.
О том, чем рискуют инвесторы, намеревающиеся вложить деньги в Россию, рассказали Радио Свобода директор по макроэкономическим исследованиям Высшей школы экономики Сергей Алексашенко и Руководитель Экономической экспертной группы Евсей Гурвич.
Сергей Алексашенко:
– Я бы выделил два типа рисков. Первый – политический: инвесторы хорошо понимают, что в конце этого - начале следующего года в России пройдут выборы, в результате чего сформируется некая новая конструкция власти. И от того, кто персонально окажется на тех или иных постах, зависит траектория движения России в целом. Это политический риск, который инвесторы обязательно принимают во внимание. Второй риск связан с затратами на ведение бизнеса в России – стране с чрезвычайно высокой долей коррупции, государственного рэкета, неэффективной бюрократии. Все это подталкивает инвесторов к принятию решения о нецелесообразности инвестиций в Россию.
– Громкие процессы над бизнесменами (вроде дела Ходорковского), гибель Магнитского, отъезд Чичваркина – это сильно влияет на инвестиционную привлекательность России?
– Конечно, все эти случаи для инвесторов являются некими символами. Дело Ходорковского – это символ взаимоотношений власти и бизнеса, того, как российская власть относится к российским бизнесменам. Дело Чичваркина, наверное, лежит в этой же плоскости. А дело Магницкого - из несколько другой сферы: оно говорит о качестве работы российских правоохранительных органов, которые не только не стоят на страже закона, а способствуют хищению государственных денег. И отказывают в медицинской помощи людям, которые даже не являются осужденными, а находятся под следствием. И ничего нельзя оспорить в судах, потому что суды однозначно защищают правоохранительные органы.
– Появились ли какие-то позитивные изменения в последнее время?
– Неким позитивным моментом является, например, выход государственных чиновников из составов советов директоров крупных компаний, но я бы не стал преувеличивать значимость этих позитивных сигналов. Они слишком малы. Потому что по сравнению с незащищенностью прав собственности, неработающей судебной системой, государственным рэкетом на всех уровнях это – ложка меда в бочке дегтя.
– Ситуация, сложившаяся в России, уникальна или подобным рискам подвержены инвестиции в экономики других развивающихся стран?
– Мне кажется, например, что сегодня инвестиции в Нигерию не сильно отличаются по степени безопасности от инвестиций в Россию. Мировая история, при всем разнообразии, имеет некие стандартные ситуации. Мне кажется, для России можно найти и описание ситуации, которая была в других странах, и можно найти рецепты лечения этой болезни, которые использовались другими странами.
Евсей Гурвич:
– Инвестиции в российскую экономику потенциально имеют высокую доходность, но за это приходится расплачиваться высокими рисками.
Основные риски связаны с непредсказуемостью интерпретации, трактовки наших законов. Российская законодательная база в целом достаточно качественна и соответствует международным стандартам, но она оставляет достаточно большую свободу для произвола при трактовке законов, чем и пользуются чиновники. Плюс – чисто российская особенность: у нас фактически для ведения бизнеса нужна личная договоренность, личное разрешение конкретных людей во власти. И условия договоренностей могут пересматриваться, если эти люди изменят свою позицию.
– Ходорковский, Лебедев, Магнитский, Чичваркин… Судьбы этих и других людей как-то влияют на инвестиционный климат?
– Да, естественно. Это очень важная тема – о ненадежности прав собственности, о том, что бизнес может быть просто отобран, что и произошло с этими людьми.
– Видите ли вы какие-то изменения в экономической жизни? В какую сторону?
– Я вижу, что некоторые руководители начинают осознавать, что так дальше жить нельзя, что-то нужно менять. Но они пока не решили, чем из своих неограниченных прав они могут поступиться ради того, чтобы улучшить бизнес-климат.
– Кто должен быть инициатором перемен: власть или все-таки сами бизнесмены?
– Бизнесмены должны требовать таких изменений от верховной власти. Изменить ситуацию может только власть, но требования должны идти от бизнеса. Мы видели, что когда повысили социальный налог, то бизнес выступил против этого. И власть отступила.
– В Петербурге начинается экономический форум. Такие события влияют на инвестиционный климат?
– Это, скорее, площадка, где иногда делаются какие-то важные заявления. Посмотрим, прозвучит ли в Петербурге что значимое и существенное.
О том, чем рискуют инвесторы, намеревающиеся вложить деньги в Россию, рассказали Радио Свобода директор по макроэкономическим исследованиям Высшей школы экономики Сергей Алексашенко и Руководитель Экономической экспертной группы Евсей Гурвич.
Сергей Алексашенко:
– Я бы выделил два типа рисков. Первый – политический: инвесторы хорошо понимают, что в конце этого - начале следующего года в России пройдут выборы, в результате чего сформируется некая новая конструкция власти. И от того, кто персонально окажется на тех или иных постах, зависит траектория движения России в целом. Это политический риск, который инвесторы обязательно принимают во внимание. Второй риск связан с затратами на ведение бизнеса в России – стране с чрезвычайно высокой долей коррупции, государственного рэкета, неэффективной бюрократии. Все это подталкивает инвесторов к принятию решения о нецелесообразности инвестиций в Россию.
– Громкие процессы над бизнесменами (вроде дела Ходорковского), гибель Магнитского, отъезд Чичваркина – это сильно влияет на инвестиционную привлекательность России?
– Конечно, все эти случаи для инвесторов являются некими символами. Дело Ходорковского – это символ взаимоотношений власти и бизнеса, того, как российская власть относится к российским бизнесменам. Дело Чичваркина, наверное, лежит в этой же плоскости. А дело Магницкого - из несколько другой сферы: оно говорит о качестве работы российских правоохранительных органов, которые не только не стоят на страже закона, а способствуют хищению государственных денег. И отказывают в медицинской помощи людям, которые даже не являются осужденными, а находятся под следствием. И ничего нельзя оспорить в судах, потому что суды однозначно защищают правоохранительные органы.
– Появились ли какие-то позитивные изменения в последнее время?
– Неким позитивным моментом является, например, выход государственных чиновников из составов советов директоров крупных компаний, но я бы не стал преувеличивать значимость этих позитивных сигналов. Они слишком малы. Потому что по сравнению с незащищенностью прав собственности, неработающей судебной системой, государственным рэкетом на всех уровнях это – ложка меда в бочке дегтя.
– Ситуация, сложившаяся в России, уникальна или подобным рискам подвержены инвестиции в экономики других развивающихся стран?
– Мне кажется, например, что сегодня инвестиции в Нигерию не сильно отличаются по степени безопасности от инвестиций в Россию. Мировая история, при всем разнообразии, имеет некие стандартные ситуации. Мне кажется, для России можно найти и описание ситуации, которая была в других странах, и можно найти рецепты лечения этой болезни, которые использовались другими странами.
Евсей Гурвич:
– Инвестиции в российскую экономику потенциально имеют высокую доходность, но за это приходится расплачиваться высокими рисками.
Основные риски связаны с непредсказуемостью интерпретации, трактовки наших законов. Российская законодательная база в целом достаточно качественна и соответствует международным стандартам, но она оставляет достаточно большую свободу для произвола при трактовке законов, чем и пользуются чиновники. Плюс – чисто российская особенность: у нас фактически для ведения бизнеса нужна личная договоренность, личное разрешение конкретных людей во власти. И условия договоренностей могут пересматриваться, если эти люди изменят свою позицию.
– Ходорковский, Лебедев, Магнитский, Чичваркин… Судьбы этих и других людей как-то влияют на инвестиционный климат?
– Да, естественно. Это очень важная тема – о ненадежности прав собственности, о том, что бизнес может быть просто отобран, что и произошло с этими людьми.
– Видите ли вы какие-то изменения в экономической жизни? В какую сторону?
– Я вижу, что некоторые руководители начинают осознавать, что так дальше жить нельзя, что-то нужно менять. Но они пока не решили, чем из своих неограниченных прав они могут поступиться ради того, чтобы улучшить бизнес-климат.
– Кто должен быть инициатором перемен: власть или все-таки сами бизнесмены?
– Бизнесмены должны требовать таких изменений от верховной власти. Изменить ситуацию может только власть, но требования должны идти от бизнеса. Мы видели, что когда повысили социальный налог, то бизнес выступил против этого. И власть отступила.
– В Петербурге начинается экономический форум. Такие события влияют на инвестиционный климат?
– Это, скорее, площадка, где иногда делаются какие-то важные заявления. Посмотрим, прозвучит ли в Петербурге что значимое и существенное.