Виктор Резунков: Сегодня у нас в петербургской студии в гостях – художник, основатель творческой группы «Митьки» Дмитрий Шагин.
Мы продолжаем цикл передач «Россия времен тандема. Взгляд из советского подполья».
Сначала представлю слушателям биографию нашего гостя.
Дмитрий Владимирович Шагин родился в 1957 году в Ленинграде. В 1975 году окончил Художественную школу при Академии художеств СССР. В 1984 году организовал группу «Митьки». С 1976 года выставлялся на выставках ленинградских неофициальных художников ТЭФ – товарищество экспериментальных выставок, и ТЭИИ – Товарищество экспериментального изобразительного искусства. С 1988 года – участник ряда зарубежных выставок в Париже, Кельне, Антверпене, Лозанне, Сан-Диего, Нью-Йорке, Вашингтоне, других городах мира. Работы Дмитрия Шагина приобретены Третьяковской галереей, Музеем истории города в Санкт-Петербурге, Новосибирским музее, Музеем нон-конформистского искусства, Пушкинская, 10, Русским музеем. Женат, воспитывает трех дочерей.
Дмитрий Шагин: Дочки уже, конечно, выросли. У меня уже две внучки и внук. По музеям еще есть разные музеи, в городе Архангельске, например, во Владивостоке, то есть их больше значительно. В США есть музей такой – Коллекция Нортона Доджи, при Университете Зимерли, Нью-Джерси, и там большая коллекция художников до перестройки, до 1985 года. Что касается выставок, я родился в семье неофициальных художников, то есть по наследству мне дорога была заказана в какие-то академии художеств и так далее. Фамилия, безусловно, играла роль. Мне с трудом СХШ дали закончить, в общем-то, с «волчьим билетом» закончил, то есть без права поступления. Кроме того, я не был комсомольцем по принципиальным соображениям. И с 1976 года это были квартирные, неофициальные выставки, потому что был ДК «Невский», где мои родители участвовали, а потом уже не разрешали делать выставки на площадках, и были по квартирам. В 1978-м у нас была выставка в ДК Калинина, ее разогнали на следующий день. А в 1981 году уже был организован ТЭИИ – это одновременно был Клуб 81 писателей, клуб художников и Рок-клуб. Я думаю, что это было не просто так, но дали, что называется, возможность. Это такие краткие добавления.
Виктор Резунков: У вас есть замечательно стихотворение «Автобиография». Может быть, вы его нам прочитаете?
Дмитрий Шагин: Это стихотворение очень давнее, когда еще был СССР. Кстати, родился я в ленинградском дворе, на улице Маяковского, 22.
В ленинградском дворе я родился,
В детский сад беззаботно ходил,
А в три года без бати остался
И в тюрьму передачи носил.
С юных лет в КГБ на учете.
На допросы таскали меня.
Ах, зачем я на свет появился.
Ах, зачем меня мать родила:
В комсомол я вступить отказался,
Не предав православный обет.
И за это начальники школы
Мне вручили свой волчий билет.
А потом на котельных мантулил,
Лет пятнадцать травился газком,
Как старик, уходил я со смены,
Отпивался сырым молоком.
Но зато я художником вырос,
И дурилкой картонной не стал.
Так спасибо за все, дорогая,
Моя Родина-Мать-СэСэСэР!
Сейчас, может быть, я по-другому бы написал. Хотя по времена СССР была ситуация творческая для тех же поэтов, были квартирные выставки. Не было никакого гламура, бурная была творческая жизнь, и это был хорошая почва для талантливых людей. Вспоминается высказывание Гогена о творческом человеке, он сказал: «Страдания укрепляют гений, но чрезмерные страдания убивают его». Я считаю, что гламуризация нашей культуры убивает все живое и хорошее, что есть среди поэтов, художников и так далее. Во времена СССР было много хорошего. И кино какое было, оно пробивалось, хотя многое желало на полках, и театры. Уже не говоря о рок-музыке. Я считаю, что спасибо СССР за все это.
Виктор Резунков: В одной из своих статей вы сказали, что раньше была советская цензура, а сейчас цензура денег. Что хуже – советская или денежная?
Дмитрий Шагин: В 70-80-е годы художник не мог зарабатывать своими картинами, надо было где-то либо в сторожах, либо в котельных, как я, работать. И, кстати, был неплохой заработок, я в двух котельных получал около 200 рублей, это были огромные деньги по тем временам. Ну, еще иногда картину купят – вообще шикарно. Троих детей мог содержать. А в нынешние времена, когда вроде все возможно, особо никому ничего и не надо. Картины покупаются очень редко. Когда музеи покупают – иногда и за очень маленькие деньги. А в котельную не пойдешь же работать. Поэтому в те времена, когда вроде бы принудительная работа, и была статья за тунеядство, деньги шли не от творчества, творчество было свободно. Это, я считаю, тоже большой плюс. Рисовать картины на потребу не хочется. А социальный заказ – я и в те времена этим не занимался. У нас есть музей «Митьков», и люди к нам приходят, когда возникают тяжелые ситуации, люди встают на защиту. Все помнят, был потрясающий случай, когда пришла целая организованная группа рейдеров – и все встали на защиту. Правда, нас все выгнали с улицы Правды, но все равно поддержка была. В нынешний век, когда есть интернет и СМИ, там вооруженные люди пришли – и везде тут же сообщили «Митьков» выгоняют, это было в 2005 году, и люди тут же вступились. И это радует, что люди неравнодушны и не боятся, как в те годы, когда могли не пустить за границу, лишить работы за дружбу с такими людьми, как я. Отчасти свободы больше стало, конечно.
Виктор Резунков: А в 1991 году вы где были?
Дмитрий Шагин: Я помню августовский путч, больше всего тогда народ возмущало, что водку нельзя покупать. ГКЧПисты не разрешали видеосъемку и продажу алкоголя, и это была их большая ошибка. И я помню, я вышел на улицу – и все бежали покупать алкоголь. У нас, когда начинают что-то делать с алкоголем, это всегда приводит к краху. Лучше не трогать. Народ надо убеждать не пить другими методами. И собственно, обречена была тогда эта ГКЧП. И что самое забавное, киносъемку не отменили. Виктор Тихомиров, кинорежиссер, он снимал как раз фильм «Трава и вода» о таком послевоенном Питере, и я там играл безногого инвалида, и мы как раз были на этих съемках, затарились водкой… А в промежутках народ еще ходил на баррикады. Причем там, как мне говорили, были такие народные лозунги: «Свобода! Ельцин! Митьки!» Хотя задним числом я понимаю, что не надо было так уже разваливать нашу огромную страну, потому что толком не поедешь в ту же Украину с выставкой или в ту же Прибалтику. К сожалению. Наверное, мы не могли ничего поделать, но печально, что в наше время как-то не получается дружба с той же Эстонией, хотя это ближайшая наша страна. И особо ничего плохого мы эстонцам тоже не делали.
Виктор Резунков: С Эстонией тут разногласия историко-художественные, с этим Бронзовым солдатом.
Дмитрий Шагин: Ну, да. Хотя у нас был фестиваль Рок-клуба и художником в Нарве, там очень хорошо принимали. Мэр города Нарвы, он эстонец, очень прямо… То есть хотят дружить, на самом деле, и впечатления хорошие. Эти визы дурацкие, и телефонные разговоры очень дорогие. Вот у меня родственники на Украине, и дешевле позвонить в Париж, чем на Украину. Кстати, в городе Николаеве на Украине ежегодно проходит Фестиваль митьковской песни. И нас туда приглашают. Люди хотят дружить, и это правильно.
Виктор Резунков: А когда у вас появилась возможность первый раз выехать за границу?
Дмитрий Шагин: Была всегда мечта попасть за границу, казалось, что там какое-то райское место. Мой отец мечтал быть моряком и ходить в загранплавания. И как ни странно, советская власть приучала любить заграницу. Как в песне Бутусова: «Нас так долго учили любить твой запретный плод». Действительно, все время шли рассказы о загранице, привозили пластинки с записями «Битлз», джинсы, жевачки – все это казалось удивительным. А попали первый раз, режиссер Учитель был документалист тогда, и он снимал советско-бельгийский фильм под названием «Митьки в Европе». И мы поехали туда, и все это снималось, весь процесс, как мы едем на поезде через всю страну, через Польшу, через Германию. Приехали в Антверпен, это уже фламандская Бельгия, там открылась первая выставка. Нам дали автобус и краски, и мы разрисовывали все, что нам было интересно. Потом на этом автобусе поехали в Германию, в Кельне открылась вторая выставка. И третья – в Париже. Было три замечательные выставки, и потом полнометражный фильм по телевизору показывали. Он снимался в 1989-м, была осень, мы проезжали ее и видели Берлинскую стену. И забавное было впечатление, что ГДРовские милиционеры были более лютые и резкие, чем ФРГэшные. И за границей поразило то, что там как-то слишком все, прилично и хорошо. Это сразу вызывало какое-то подозрение, что заграница такая, как на картинках с заграничном журнале. Мы долго ездили, но потом сильно домой захотелось, ностальгия началась. Плыли на советском сухогрузе. Еще было интересно, нам там представился человек, начал рассказывать истории, как будто он бывалый моряк, а потом оказалось, что истории были из книжки, а он – из Первого отдела, и он с нами работу проводил. И потом Учитель снимал здесь, досъемки, как кто живет, и котельные были подсняты. Очень интересный фильм, он отражает то время.
Виктор Резунков: В начале 90-х у людей наблюдался энергетический подъем. В советское время не было таких всплесков. А сейчас какая тишь и гладь. Не напоминают ли вам сегодняшние времена период застоя?
Дмитрий Шагин: Ну, вообще, что-то, наверное, напоминает. В те годы была КПСС у нас, а сейчас у нас другая партия, которая тоже единая и неделимая. И наверное, имеется в виду, чтобы было все спокойненько, все приличненько и пристойненько, но это как на кладбище. Мой друг попал в Белоруссию и говорит: «Как там все аккуратно, трава покрашена в зеленый цвет, ни одной бумажки не валяется, - как в тюрьме, как на зоне». Так и есть. Дело в том, что трудно сравнивать, в те годы, конечно, был огромный всплеск, концерты рок-музыкантов пошли, пошел процесс очень оптимистичный. Когда был распад Союза, люди не думали, что это трагедия, а думали, что сейчас все наладится, и у нас будет все замечательно. Мне кажется, сейчас у многих пессимистичные настроения. Например, я ездил в Ригу с выставкой, и там народ говорит, что молодежь, которая английский знает, подалась на заработки на Западе, русский в школах уже не проходят. И вот пессимизм в Латвии, например. И то же самое здесь. Здесь, конечно, лучше с работой и все, но все равно я вижу, что нету какого-то подъема и радости от того, какая у нас замечательная страна и как у нас все будет хорошо в дальнейшем. Этого, конечно, нету. Не знаю, за счет чего, может быть, из-за того, что очень много информации поступает, люди теперь читают интернет, а там пишут такие кошмары, которые происходят, да и по телевизору все это показывают. Поэтому отчасти похоже на какое-то застойное время. Хотя тогда было лучше, что не было засилья попсы и гламура. Тогда не было точно этого, и советское официальное искусство было намного культурнее. Причем любое искусство советское, и кино, и живопись, все равно это было совершенно несравнимо лучше, чем то, что сейчас. Да и архитектура та же самая. То, что сейчас строят в Петербурге, уничтожают потрясающие старинные здания, эпохи модерна, а строят безобразные совершенно. Тогда все-таки не до такой степени было. Так что чем-то хуже сейчас.
Виктор Резунков: Вадим из Москвы, пожалуйста.
Слушатель: Здравствуйте! Если тогда «Митьки» хотели разбередить этот застойный омут, то сейчас их не слышно. Вот последнее время деятели культуры говорят о честных выборах. И если бы ваши подписи были, обращения за честные выборы, власть бы тоже задумась, я думаю.
Дмитрий Шагин: А за честные выборы, безусловно. Я в свое время сам участвовал в выборах, Галина Васильевна Старовойтова пригласила поэта Виктора Кривулина и меня, и это была жуткая трагедия – ее расстреляли в подъезде год. И я помню, какие мне сыпались угрозы по телефону, стреляли по балконной двери, чтобы я снял свою кандидатуру, так что у меня опыт большой. А под честными выборами я могу подпись поставить, я за.
Виктор Резунков: Но вы участвуете в акциях протеста – за Утриш, за Байкал, за Химки.
Дмитрий Шагин: Да. С Утришем было очень забавно. Приехали люди с Утриша, которые показали фотографии, рассказали, как уничтожают эти реликтовые деревья, с болью я смотрел на это на все. И они говорят: негде делать выставку, все боятся, отказываются. И «Митьки» пустили. Видимо, нас внесли к какой-то список, потому что Утриш – какая-то запретная тема. У нас домофон отключили, чтобы люди не попадали к нам, на улицу Марата. С другой стороны, все равно все знают код и приходят, и выставки у нас продолжаются.
Виктор Резунков: А как вы думаете, почему? При Сталине могли посадить, а сегодня-то чего боятся?
Дмитрий Шагин: Видимо, карьерные какие-то соображения. Мы первыми сделали выставку, посвященную этой идиотской башне Миллера, это был 2006 год, по-моему, в самом начале, в кафе – и срочно это кафе тогда затопили канализацией, и у нас даже работы попорченные до сих пор лежат. Это было до того еще, как люди стали возмущаться, на самой заре этой борьбы с башней. Потом мы сделали в нашем музее тоже выставку археологических находок. Когда раскапывали, друзья-археологи втихаря сняли и дали нам снимки. Я считаю, что это тоже большая победа. Многие люди поддержали, что нельзя эту жуткую, уродскую совершенно конструкцию ставить рядом с центром города. И это большая победа, на самом деле. Может быть, этого не слышно из Москвы, но вот я докладываю, что мы сделали положительного для города. И еще, я считаю, большая заслуга «Митьков» и того же Юры Шевчука и других, что у нас единственный на всю страну бесплатный «Дом надежды на горе» - Центр помощи и борьбы с алкоголизмом и наркоманией.
Виктор Резунков: Там сейчас решились все финансовые проблемы?
Дмитрий Шагин: Все знают, что нас там пытались закрыть, навесили какие-то дикие налоги, 500 тысяч в год налог на землю, хотя она в собственности. Мы обращались с письмами. И вроде бы сейчас что-то сдвинулось, и как-то суд выиграли, что неправильно на нас навешали эти налоги. Так что ничего, отстоит, что называется. Хотя это с кровью давалось, и уже 15 лет в этом году нашему дому, и там куча народу, которые пролечились и выздоровели, почти 5 тысяч там выпускников. И главное, что это бесплатно. Они начинают новую, нормальную, трезвую жизнь. И вокруг одного такого спасшегося еще человек 15 – родственники, друзья, коллеги и так далее. Так что это такое постепенное выздоровление идет. Надо Россию спасать не акцизами или запретами, а нужно, чтобы в каждом городе был такой дом. Юрий Шевчук, когда только открывали, сказал: «Моя мечта, чтобы, как грибы, эти дома выросли по всей России». Народ-то спивается, особенно молодежь, к сожалению.
Виктор Резунков: С молодежью много общаетесь?
Дмитрий Шагин: Довольно много. Приходят на выставки, на концерты. Недавно была Ночь музеев, например, в этому году тема была – космос, полет Гагарина. Кстати, еще один всплеск был, такой послевоенный, когда полетел первый человек в космос, я был маленький, но помню. И пришло больше 2 тысяч людей. Причем у нас небольшое помещение, мы ночью не имеем права, потому что соседи, вечером. И в основном, конечно, молодежь пришла. И это очень приятно.
Виктор Резунков: А как вам молодежь нынешняя?
Дмитрий Шагин: Вы знаете, сложно мне про всю молодежь говорить. Мы с выставками очень много ездим в разные города, приглашают, я общаюсь и вижу, что молодежь умная, все понимает, и ее не обманешь. И она интересуется жизнью и вообще всем, что связано с искусством, и подкованная. Я считаю, замечательная молодежь, и надо ее беречь, чтобы эта молодежь не спивалась, а была здоровая, умная, работящая и так далее. Перспективы есть, но какие-то чудеса должны происходить, чтобы спасти нашу страну. А молодежь, я считаю, у нас хорошая. Да и вообще у нас люди хорошие! Мне везет на общение просто, я бы так сказал.
Виктор Резунков: Вашу творческую группу не приглашали в Общероссийский народный фронт вступить?
Дмитрий Шагин: Да, очень смешно, я вчера узнал, что коллективно вступил Союз художников. Я думаю, что помимо того, что есть группа художников «Митьки», есть же еще «Митьки» в разных городах, и может быть какие-то «Митьки» и вступили в этот фронт. Но меня никто не приглашал, слава богу, и я думаю, что не пригласят. Там все-таки немножко другие люди. Так же как на Селигер, туда тоже не приглашали. А, например, на «Пилораму» ежегодно – в этом году у нас там выставка тоже будет. Это такой в пермском бывшем лагере политзаключенных музей, и там ежегодной фестиваль, очень интересное место.
Виктор Резунков: Валентина Ивановна Матвиенко уходит со своего поста. Что вы можете сказать на эту тему?
Дмитрий Шагин: Дело в том, что, на самом деле, грустно, что уходит Валентина Ивановна. Наверное, что-то было сделано неправильно, много произошло плохого, но в целом, мне кажется, она человек, который любил искусство, она приходила на выставки, она реально помогала «Дому надежды на горе». Благодаря ее стараниям его не прихлопнули чиновники. Потому что чиновники очень хотели сделать там коммерческий центр, и она как-то прониклась, за что ей огромное спасибо. И отдельное спасибо за то, что когда нас выгоняли, это был огромный скандал, и обратились композитор Андрей Петров, покойный, замечательный, защитили «Митьков» многие известные люди, писали письма, она выступила и сказала, что «Митьки» - культурный бренд Санкт-Петербурга. То есть как-то она поддержала, и потом дали вот это помещение, музей. Не знаю, кто будет после нее. Хотя я знаю, что очень многие ее не любят, собирали подписи против нее. Так что трудно сказать однозначно. Но мне кажется, она была не худший вариант для Питера.
Виктор Резунков: Вы собираетесь принимать участие в предстоящих выборах? И вы за какую партию голосовали бы?
Дмитрий Шагин: Вы знаете, кода была жива Галина Васильевна Старовойтова, я бы, конечно, пошел голосовать за этого человека, она была очень порядочный и по-настоящему интеллигентный человек. Сейчас мне просто трудно сказать, я не вижу такого уровня политиков, серьезных. Я не думаю, что выборы предстоящие выдвинут каких-то новых лидеров, хотя наверняка среди молодежи они есть. Я затрудняюсь сказать, за кого я пойду голосовать. Тем более что графу «Против всех» отменили, так что не знаю, и рекомендовать никого не могу. Свою кандидатуру я выставлять не буду, просто понимаю, что надо, чтобы молодежь выставляла уже свои кандидатуры. Я в свое время участвовал, 13 лет назад, опыт у меня очень тяжелый и негативный. Тогда это были мафиозные выборы, такого вот плана.
Виктор Резунков: Вы читали письмо интеллигенции против Путина, с поддержкой Дмитрия Медведева на предстоящих президентских выборах.
Дмитрий Шагин: Я не читал письмо, а по поводу того, кто будет президентом, сложно сказать. Если посмотреть новости, все время Путина показывают. Значит, получается, его будут выдвигать и продвигать. Я бы не сказал, что мне кто-то из правителей так уж импонирует. Я лично не знаком ни с кем из них, не знаю. Медведев приходит на какие-то выставки, сам вроде бы фотограф, так что… Вообще, мне кажется, когда человек из большой политики занимается искусством, к этому относится хорошо, это говорит о его уме. Потому что, вспомним, тот же Черчилль рисовал картины – известный факт. Николай Второй, например, был фотограф. А когда человек ничего такого не делает и стихов не пишет, то как-то уже странновато. Надо к искусству нашим кандидатам в президенты быть ближе. Мне кажется, они договорятся между собой, скорее всего. Я не думаю, что будут одновременно один и другой.
Виктор Резунков: А вам не кажется безобразием, что так проводятся выборы?
Дмитрий Шагин: Это такая преемственность, что у нас сначала один, потом другой… Это как, собственно, при советской власти назначался генеральный секретарь, до смерти, потом был преемник. У нас так принято. Единственное, у нас Горбачев так ушел.
Виктор Резунков: Ну, сейчас Валентина Матвиенко уходит, придет другой губернатора, а вместо Охта-центра будет Лахта-центр, который будет так же виден отовсюду. Опять бороться придется?
Дмитрий Шагин: Мне все-таки кажется, что не построят в Лахте ничего. Как я понимаю, задача – чтобы было видно из центра, они собираются строить почти в 500 метров. А в Лахте намывная территория фактически.
Виктор Резунков: Но уже согласованы все документы практически.
Дмитрий Шагин: Ну, это они для виду. Например, Нью-Йорк стоит на базальтовой цельной скале, и там строй хоть 500, хоть сколько угодно. А тут на воде, на болоте строить… Для меня это непонятно. Мне кажется, это какая-то очередная афера, чтобы отвлечь внимание общественности, а под это дело снести просто дома на Невском проспекте, на Петроградской стороне, на Васильевском и так далее. Я не думаю, что построят эту Лахту. И даже если бы начали строить на Охте, тоже бы не построили. У нас на почва, чтобы строить небоскребы. Наши предки были не дураки, и они выбрали высоту Эрмитажа, Зимнего, самое высокое – 27 метров. Исаакий стоит, конечно, но стоит чудом. Он с крестом там 100 метров. Нет, я не думаю, что реально построить это здание.
Виктор Резунков: А вы вообще оптимист или пессимист? Как вам кажется, страна будет развиваться в счастливое будущее или нет?
Дмитрий Шагин: Сразу анекдот вспоминается. Встречаются оптимист и пессимист, и пессимист говорит: «Как плохо, как все плохо, совсем плохо!» А оптимист говорит: «Ничего! Дальше еще хуже будет!» Оптимистично так. Конечно, я оптимист, я все-таки считаю, что здравый смысл и совесть как-то проснутся у нашего начальства и вообще у всех людей. И хочется верить, что у нас все постепенно наладится.
Виктор Резунков: Спасибо!
Мы продолжаем цикл передач «Россия времен тандема. Взгляд из советского подполья».
Сначала представлю слушателям биографию нашего гостя.
Дмитрий Владимирович Шагин родился в 1957 году в Ленинграде. В 1975 году окончил Художественную школу при Академии художеств СССР. В 1984 году организовал группу «Митьки». С 1976 года выставлялся на выставках ленинградских неофициальных художников ТЭФ – товарищество экспериментальных выставок, и ТЭИИ – Товарищество экспериментального изобразительного искусства. С 1988 года – участник ряда зарубежных выставок в Париже, Кельне, Антверпене, Лозанне, Сан-Диего, Нью-Йорке, Вашингтоне, других городах мира. Работы Дмитрия Шагина приобретены Третьяковской галереей, Музеем истории города в Санкт-Петербурге, Новосибирским музее, Музеем нон-конформистского искусства, Пушкинская, 10, Русским музеем. Женат, воспитывает трех дочерей.
Дмитрий Шагин: Дочки уже, конечно, выросли. У меня уже две внучки и внук. По музеям еще есть разные музеи, в городе Архангельске, например, во Владивостоке, то есть их больше значительно. В США есть музей такой – Коллекция Нортона Доджи, при Университете Зимерли, Нью-Джерси, и там большая коллекция художников до перестройки, до 1985 года. Что касается выставок, я родился в семье неофициальных художников, то есть по наследству мне дорога была заказана в какие-то академии художеств и так далее. Фамилия, безусловно, играла роль. Мне с трудом СХШ дали закончить, в общем-то, с «волчьим билетом» закончил, то есть без права поступления. Кроме того, я не был комсомольцем по принципиальным соображениям. И с 1976 года это были квартирные, неофициальные выставки, потому что был ДК «Невский», где мои родители участвовали, а потом уже не разрешали делать выставки на площадках, и были по квартирам. В 1978-м у нас была выставка в ДК Калинина, ее разогнали на следующий день. А в 1981 году уже был организован ТЭИИ – это одновременно был Клуб 81 писателей, клуб художников и Рок-клуб. Я думаю, что это было не просто так, но дали, что называется, возможность. Это такие краткие добавления.
Виктор Резунков: У вас есть замечательно стихотворение «Автобиография». Может быть, вы его нам прочитаете?
Дмитрий Шагин: Это стихотворение очень давнее, когда еще был СССР. Кстати, родился я в ленинградском дворе, на улице Маяковского, 22.
В ленинградском дворе я родился,
В детский сад беззаботно ходил,
А в три года без бати остался
И в тюрьму передачи носил.
С юных лет в КГБ на учете.
На допросы таскали меня.
Ах, зачем я на свет появился.
Ах, зачем меня мать родила:
В комсомол я вступить отказался,
Не предав православный обет.
И за это начальники школы
Мне вручили свой волчий билет.
А потом на котельных мантулил,
Лет пятнадцать травился газком,
Как старик, уходил я со смены,
Отпивался сырым молоком.
Но зато я художником вырос,
И дурилкой картонной не стал.
Так спасибо за все, дорогая,
Моя Родина-Мать-СэСэСэР!
Сейчас, может быть, я по-другому бы написал. Хотя по времена СССР была ситуация творческая для тех же поэтов, были квартирные выставки. Не было никакого гламура, бурная была творческая жизнь, и это был хорошая почва для талантливых людей. Вспоминается высказывание Гогена о творческом человеке, он сказал: «Страдания укрепляют гений, но чрезмерные страдания убивают его». Я считаю, что гламуризация нашей культуры убивает все живое и хорошее, что есть среди поэтов, художников и так далее. Во времена СССР было много хорошего. И кино какое было, оно пробивалось, хотя многое желало на полках, и театры. Уже не говоря о рок-музыке. Я считаю, что спасибо СССР за все это.
Виктор Резунков: В одной из своих статей вы сказали, что раньше была советская цензура, а сейчас цензура денег. Что хуже – советская или денежная?
Дмитрий Шагин: В 70-80-е годы художник не мог зарабатывать своими картинами, надо было где-то либо в сторожах, либо в котельных, как я, работать. И, кстати, был неплохой заработок, я в двух котельных получал около 200 рублей, это были огромные деньги по тем временам. Ну, еще иногда картину купят – вообще шикарно. Троих детей мог содержать. А в нынешние времена, когда вроде все возможно, особо никому ничего и не надо. Картины покупаются очень редко. Когда музеи покупают – иногда и за очень маленькие деньги. А в котельную не пойдешь же работать. Поэтому в те времена, когда вроде бы принудительная работа, и была статья за тунеядство, деньги шли не от творчества, творчество было свободно. Это, я считаю, тоже большой плюс. Рисовать картины на потребу не хочется. А социальный заказ – я и в те времена этим не занимался. У нас есть музей «Митьков», и люди к нам приходят, когда возникают тяжелые ситуации, люди встают на защиту. Все помнят, был потрясающий случай, когда пришла целая организованная группа рейдеров – и все встали на защиту. Правда, нас все выгнали с улицы Правды, но все равно поддержка была. В нынешний век, когда есть интернет и СМИ, там вооруженные люди пришли – и везде тут же сообщили «Митьков» выгоняют, это было в 2005 году, и люди тут же вступились. И это радует, что люди неравнодушны и не боятся, как в те годы, когда могли не пустить за границу, лишить работы за дружбу с такими людьми, как я. Отчасти свободы больше стало, конечно.
Виктор Резунков: А в 1991 году вы где были?
Дмитрий Шагин: Я помню августовский путч, больше всего тогда народ возмущало, что водку нельзя покупать. ГКЧПисты не разрешали видеосъемку и продажу алкоголя, и это была их большая ошибка. И я помню, я вышел на улицу – и все бежали покупать алкоголь. У нас, когда начинают что-то делать с алкоголем, это всегда приводит к краху. Лучше не трогать. Народ надо убеждать не пить другими методами. И собственно, обречена была тогда эта ГКЧП. И что самое забавное, киносъемку не отменили. Виктор Тихомиров, кинорежиссер, он снимал как раз фильм «Трава и вода» о таком послевоенном Питере, и я там играл безногого инвалида, и мы как раз были на этих съемках, затарились водкой… А в промежутках народ еще ходил на баррикады. Причем там, как мне говорили, были такие народные лозунги: «Свобода! Ельцин! Митьки!» Хотя задним числом я понимаю, что не надо было так уже разваливать нашу огромную страну, потому что толком не поедешь в ту же Украину с выставкой или в ту же Прибалтику. К сожалению. Наверное, мы не могли ничего поделать, но печально, что в наше время как-то не получается дружба с той же Эстонией, хотя это ближайшая наша страна. И особо ничего плохого мы эстонцам тоже не делали.
Виктор Резунков: С Эстонией тут разногласия историко-художественные, с этим Бронзовым солдатом.
Дмитрий Шагин: Ну, да. Хотя у нас был фестиваль Рок-клуба и художником в Нарве, там очень хорошо принимали. Мэр города Нарвы, он эстонец, очень прямо… То есть хотят дружить, на самом деле, и впечатления хорошие. Эти визы дурацкие, и телефонные разговоры очень дорогие. Вот у меня родственники на Украине, и дешевле позвонить в Париж, чем на Украину. Кстати, в городе Николаеве на Украине ежегодно проходит Фестиваль митьковской песни. И нас туда приглашают. Люди хотят дружить, и это правильно.
Виктор Резунков: А когда у вас появилась возможность первый раз выехать за границу?
Дмитрий Шагин: Была всегда мечта попасть за границу, казалось, что там какое-то райское место. Мой отец мечтал быть моряком и ходить в загранплавания. И как ни странно, советская власть приучала любить заграницу. Как в песне Бутусова: «Нас так долго учили любить твой запретный плод». Действительно, все время шли рассказы о загранице, привозили пластинки с записями «Битлз», джинсы, жевачки – все это казалось удивительным. А попали первый раз, режиссер Учитель был документалист тогда, и он снимал советско-бельгийский фильм под названием «Митьки в Европе». И мы поехали туда, и все это снималось, весь процесс, как мы едем на поезде через всю страну, через Польшу, через Германию. Приехали в Антверпен, это уже фламандская Бельгия, там открылась первая выставка. Нам дали автобус и краски, и мы разрисовывали все, что нам было интересно. Потом на этом автобусе поехали в Германию, в Кельне открылась вторая выставка. И третья – в Париже. Было три замечательные выставки, и потом полнометражный фильм по телевизору показывали. Он снимался в 1989-м, была осень, мы проезжали ее и видели Берлинскую стену. И забавное было впечатление, что ГДРовские милиционеры были более лютые и резкие, чем ФРГэшные. И за границей поразило то, что там как-то слишком все, прилично и хорошо. Это сразу вызывало какое-то подозрение, что заграница такая, как на картинках с заграничном журнале. Мы долго ездили, но потом сильно домой захотелось, ностальгия началась. Плыли на советском сухогрузе. Еще было интересно, нам там представился человек, начал рассказывать истории, как будто он бывалый моряк, а потом оказалось, что истории были из книжки, а он – из Первого отдела, и он с нами работу проводил. И потом Учитель снимал здесь, досъемки, как кто живет, и котельные были подсняты. Очень интересный фильм, он отражает то время.
Виктор Резунков: В начале 90-х у людей наблюдался энергетический подъем. В советское время не было таких всплесков. А сейчас какая тишь и гладь. Не напоминают ли вам сегодняшние времена период застоя?
Дмитрий Шагин: Ну, вообще, что-то, наверное, напоминает. В те годы была КПСС у нас, а сейчас у нас другая партия, которая тоже единая и неделимая. И наверное, имеется в виду, чтобы было все спокойненько, все приличненько и пристойненько, но это как на кладбище. Мой друг попал в Белоруссию и говорит: «Как там все аккуратно, трава покрашена в зеленый цвет, ни одной бумажки не валяется, - как в тюрьме, как на зоне». Так и есть. Дело в том, что трудно сравнивать, в те годы, конечно, был огромный всплеск, концерты рок-музыкантов пошли, пошел процесс очень оптимистичный. Когда был распад Союза, люди не думали, что это трагедия, а думали, что сейчас все наладится, и у нас будет все замечательно. Мне кажется, сейчас у многих пессимистичные настроения. Например, я ездил в Ригу с выставкой, и там народ говорит, что молодежь, которая английский знает, подалась на заработки на Западе, русский в школах уже не проходят. И вот пессимизм в Латвии, например. И то же самое здесь. Здесь, конечно, лучше с работой и все, но все равно я вижу, что нету какого-то подъема и радости от того, какая у нас замечательная страна и как у нас все будет хорошо в дальнейшем. Этого, конечно, нету. Не знаю, за счет чего, может быть, из-за того, что очень много информации поступает, люди теперь читают интернет, а там пишут такие кошмары, которые происходят, да и по телевизору все это показывают. Поэтому отчасти похоже на какое-то застойное время. Хотя тогда было лучше, что не было засилья попсы и гламура. Тогда не было точно этого, и советское официальное искусство было намного культурнее. Причем любое искусство советское, и кино, и живопись, все равно это было совершенно несравнимо лучше, чем то, что сейчас. Да и архитектура та же самая. То, что сейчас строят в Петербурге, уничтожают потрясающие старинные здания, эпохи модерна, а строят безобразные совершенно. Тогда все-таки не до такой степени было. Так что чем-то хуже сейчас.
Виктор Резунков: Вадим из Москвы, пожалуйста.
Слушатель: Здравствуйте! Если тогда «Митьки» хотели разбередить этот застойный омут, то сейчас их не слышно. Вот последнее время деятели культуры говорят о честных выборах. И если бы ваши подписи были, обращения за честные выборы, власть бы тоже задумась, я думаю.
Дмитрий Шагин: А за честные выборы, безусловно. Я в свое время сам участвовал в выборах, Галина Васильевна Старовойтова пригласила поэта Виктора Кривулина и меня, и это была жуткая трагедия – ее расстреляли в подъезде год. И я помню, какие мне сыпались угрозы по телефону, стреляли по балконной двери, чтобы я снял свою кандидатуру, так что у меня опыт большой. А под честными выборами я могу подпись поставить, я за.
Виктор Резунков: Но вы участвуете в акциях протеста – за Утриш, за Байкал, за Химки.
Дмитрий Шагин: Да. С Утришем было очень забавно. Приехали люди с Утриша, которые показали фотографии, рассказали, как уничтожают эти реликтовые деревья, с болью я смотрел на это на все. И они говорят: негде делать выставку, все боятся, отказываются. И «Митьки» пустили. Видимо, нас внесли к какой-то список, потому что Утриш – какая-то запретная тема. У нас домофон отключили, чтобы люди не попадали к нам, на улицу Марата. С другой стороны, все равно все знают код и приходят, и выставки у нас продолжаются.
Виктор Резунков: А как вы думаете, почему? При Сталине могли посадить, а сегодня-то чего боятся?
Дмитрий Шагин: Видимо, карьерные какие-то соображения. Мы первыми сделали выставку, посвященную этой идиотской башне Миллера, это был 2006 год, по-моему, в самом начале, в кафе – и срочно это кафе тогда затопили канализацией, и у нас даже работы попорченные до сих пор лежат. Это было до того еще, как люди стали возмущаться, на самой заре этой борьбы с башней. Потом мы сделали в нашем музее тоже выставку археологических находок. Когда раскапывали, друзья-археологи втихаря сняли и дали нам снимки. Я считаю, что это тоже большая победа. Многие люди поддержали, что нельзя эту жуткую, уродскую совершенно конструкцию ставить рядом с центром города. И это большая победа, на самом деле. Может быть, этого не слышно из Москвы, но вот я докладываю, что мы сделали положительного для города. И еще, я считаю, большая заслуга «Митьков» и того же Юры Шевчука и других, что у нас единственный на всю страну бесплатный «Дом надежды на горе» - Центр помощи и борьбы с алкоголизмом и наркоманией.
Виктор Резунков: Там сейчас решились все финансовые проблемы?
Дмитрий Шагин: Все знают, что нас там пытались закрыть, навесили какие-то дикие налоги, 500 тысяч в год налог на землю, хотя она в собственности. Мы обращались с письмами. И вроде бы сейчас что-то сдвинулось, и как-то суд выиграли, что неправильно на нас навешали эти налоги. Так что ничего, отстоит, что называется. Хотя это с кровью давалось, и уже 15 лет в этом году нашему дому, и там куча народу, которые пролечились и выздоровели, почти 5 тысяч там выпускников. И главное, что это бесплатно. Они начинают новую, нормальную, трезвую жизнь. И вокруг одного такого спасшегося еще человек 15 – родственники, друзья, коллеги и так далее. Так что это такое постепенное выздоровление идет. Надо Россию спасать не акцизами или запретами, а нужно, чтобы в каждом городе был такой дом. Юрий Шевчук, когда только открывали, сказал: «Моя мечта, чтобы, как грибы, эти дома выросли по всей России». Народ-то спивается, особенно молодежь, к сожалению.
Виктор Резунков: С молодежью много общаетесь?
Дмитрий Шагин: Довольно много. Приходят на выставки, на концерты. Недавно была Ночь музеев, например, в этому году тема была – космос, полет Гагарина. Кстати, еще один всплеск был, такой послевоенный, когда полетел первый человек в космос, я был маленький, но помню. И пришло больше 2 тысяч людей. Причем у нас небольшое помещение, мы ночью не имеем права, потому что соседи, вечером. И в основном, конечно, молодежь пришла. И это очень приятно.
Виктор Резунков: А как вам молодежь нынешняя?
Дмитрий Шагин: Вы знаете, сложно мне про всю молодежь говорить. Мы с выставками очень много ездим в разные города, приглашают, я общаюсь и вижу, что молодежь умная, все понимает, и ее не обманешь. И она интересуется жизнью и вообще всем, что связано с искусством, и подкованная. Я считаю, замечательная молодежь, и надо ее беречь, чтобы эта молодежь не спивалась, а была здоровая, умная, работящая и так далее. Перспективы есть, но какие-то чудеса должны происходить, чтобы спасти нашу страну. А молодежь, я считаю, у нас хорошая. Да и вообще у нас люди хорошие! Мне везет на общение просто, я бы так сказал.
Виктор Резунков: Вашу творческую группу не приглашали в Общероссийский народный фронт вступить?
Дмитрий Шагин: Да, очень смешно, я вчера узнал, что коллективно вступил Союз художников. Я думаю, что помимо того, что есть группа художников «Митьки», есть же еще «Митьки» в разных городах, и может быть какие-то «Митьки» и вступили в этот фронт. Но меня никто не приглашал, слава богу, и я думаю, что не пригласят. Там все-таки немножко другие люди. Так же как на Селигер, туда тоже не приглашали. А, например, на «Пилораму» ежегодно – в этом году у нас там выставка тоже будет. Это такой в пермском бывшем лагере политзаключенных музей, и там ежегодной фестиваль, очень интересное место.
Виктор Резунков: Валентина Ивановна Матвиенко уходит со своего поста. Что вы можете сказать на эту тему?
Дмитрий Шагин: Дело в том, что, на самом деле, грустно, что уходит Валентина Ивановна. Наверное, что-то было сделано неправильно, много произошло плохого, но в целом, мне кажется, она человек, который любил искусство, она приходила на выставки, она реально помогала «Дому надежды на горе». Благодаря ее стараниям его не прихлопнули чиновники. Потому что чиновники очень хотели сделать там коммерческий центр, и она как-то прониклась, за что ей огромное спасибо. И отдельное спасибо за то, что когда нас выгоняли, это был огромный скандал, и обратились композитор Андрей Петров, покойный, замечательный, защитили «Митьков» многие известные люди, писали письма, она выступила и сказала, что «Митьки» - культурный бренд Санкт-Петербурга. То есть как-то она поддержала, и потом дали вот это помещение, музей. Не знаю, кто будет после нее. Хотя я знаю, что очень многие ее не любят, собирали подписи против нее. Так что трудно сказать однозначно. Но мне кажется, она была не худший вариант для Питера.
Виктор Резунков: Вы собираетесь принимать участие в предстоящих выборах? И вы за какую партию голосовали бы?
Дмитрий Шагин: Вы знаете, кода была жива Галина Васильевна Старовойтова, я бы, конечно, пошел голосовать за этого человека, она была очень порядочный и по-настоящему интеллигентный человек. Сейчас мне просто трудно сказать, я не вижу такого уровня политиков, серьезных. Я не думаю, что выборы предстоящие выдвинут каких-то новых лидеров, хотя наверняка среди молодежи они есть. Я затрудняюсь сказать, за кого я пойду голосовать. Тем более что графу «Против всех» отменили, так что не знаю, и рекомендовать никого не могу. Свою кандидатуру я выставлять не буду, просто понимаю, что надо, чтобы молодежь выставляла уже свои кандидатуры. Я в свое время участвовал, 13 лет назад, опыт у меня очень тяжелый и негативный. Тогда это были мафиозные выборы, такого вот плана.
Виктор Резунков: Вы читали письмо интеллигенции против Путина, с поддержкой Дмитрия Медведева на предстоящих президентских выборах.
Дмитрий Шагин: Я не читал письмо, а по поводу того, кто будет президентом, сложно сказать. Если посмотреть новости, все время Путина показывают. Значит, получается, его будут выдвигать и продвигать. Я бы не сказал, что мне кто-то из правителей так уж импонирует. Я лично не знаком ни с кем из них, не знаю. Медведев приходит на какие-то выставки, сам вроде бы фотограф, так что… Вообще, мне кажется, когда человек из большой политики занимается искусством, к этому относится хорошо, это говорит о его уме. Потому что, вспомним, тот же Черчилль рисовал картины – известный факт. Николай Второй, например, был фотограф. А когда человек ничего такого не делает и стихов не пишет, то как-то уже странновато. Надо к искусству нашим кандидатам в президенты быть ближе. Мне кажется, они договорятся между собой, скорее всего. Я не думаю, что будут одновременно один и другой.
Виктор Резунков: А вам не кажется безобразием, что так проводятся выборы?
Дмитрий Шагин: Это такая преемственность, что у нас сначала один, потом другой… Это как, собственно, при советской власти назначался генеральный секретарь, до смерти, потом был преемник. У нас так принято. Единственное, у нас Горбачев так ушел.
Виктор Резунков: Ну, сейчас Валентина Матвиенко уходит, придет другой губернатора, а вместо Охта-центра будет Лахта-центр, который будет так же виден отовсюду. Опять бороться придется?
Дмитрий Шагин: Мне все-таки кажется, что не построят в Лахте ничего. Как я понимаю, задача – чтобы было видно из центра, они собираются строить почти в 500 метров. А в Лахте намывная территория фактически.
Виктор Резунков: Но уже согласованы все документы практически.
Дмитрий Шагин: Ну, это они для виду. Например, Нью-Йорк стоит на базальтовой цельной скале, и там строй хоть 500, хоть сколько угодно. А тут на воде, на болоте строить… Для меня это непонятно. Мне кажется, это какая-то очередная афера, чтобы отвлечь внимание общественности, а под это дело снести просто дома на Невском проспекте, на Петроградской стороне, на Васильевском и так далее. Я не думаю, что построят эту Лахту. И даже если бы начали строить на Охте, тоже бы не построили. У нас на почва, чтобы строить небоскребы. Наши предки были не дураки, и они выбрали высоту Эрмитажа, Зимнего, самое высокое – 27 метров. Исаакий стоит, конечно, но стоит чудом. Он с крестом там 100 метров. Нет, я не думаю, что реально построить это здание.
Виктор Резунков: А вы вообще оптимист или пессимист? Как вам кажется, страна будет развиваться в счастливое будущее или нет?
Дмитрий Шагин: Сразу анекдот вспоминается. Встречаются оптимист и пессимист, и пессимист говорит: «Как плохо, как все плохо, совсем плохо!» А оптимист говорит: «Ничего! Дальше еще хуже будет!» Оптимистично так. Конечно, я оптимист, я все-таки считаю, что здравый смысл и совесть как-то проснутся у нашего начальства и вообще у всех людей. И хочется верить, что у нас все постепенно наладится.
Виктор Резунков: Спасибо!