Власти Норвегии предъявили обвинения директору сельскохозяйственной фирмы Breivik Geofarm Андерсу Берингу Брейвику, подозреваемому в осуществлении террористических актов в правительственном квартале в Осло и летнем лагере социал-демократической молодежи на острове Утойя. Итогом "крестового похода", объявленного Андерсом Брейвиком норвежскому обществу, стали 98 убитых и пятеро пропавших без вести, а также десятки раненых, 20 из которых – в крайне тяжелом состоянии.
Гейра Липпештад, адвокат 32-летнего Андерса Беринга Брейвика уже заявил, что его подопечный признал свою вину. В ходе допроса Брейвик назвал свои действия "зверскими, но оправданными" и выразил желание дать более подробные объяснения причинам своего поступка во время судебных слушаний по делу о терактах, которые начнутся 25 июля.
Тем временем, норвежские средства массовой информации по крупицам воссоздают портрет человека, ставшего самым крупным серийным убийцей в истории страны.
Ультраправые террористические организации Европы – в отличие от так называемых левых экстремистов – менее изучены, считает заведующим отделом стран и регионов Института Европы РАН Владислав Белов. По его мнению, нельзя рассматривать Андерса Брейвика, как террориста-одиночку:
– Даже если он действовал один, это было под влиянием праворадикальных идей. Его высказывания, что человек с верой сильнее ста тысяч с интересами, подтверждает опасность направленного воздействия на умы граждан, не важно, в каком они возрасте. Особенно это опасно для подростков, я бы сказал так, от 14 лет и выше, там где есть возможность убеждения. Поэтому то, что случилось в Норвегии, ставит на повестку дня вопрос более активного обсуждения не исламского радикализма, который более или менее просчитываем, который, в общем, себя проявляет достаточно активно и в терроризме, и в высказываниях, а именно – правого радикализма. Потому что, как мне кажется, его недооценивают.
Если брать Германию, где и лево-, и праворадикальная сцена хорошо известны, – с ними ведется активная борьба с конца 60-х годов. Мы, наверное, можем вспомнить и "Фракцию Красной армии", и ей подобные организации. До сих пор немцы не нашли средства активной борьбы с подобными проявлениями. Что же касается Норвегии, – в общем-то, это показатель того, что именно в таких странах левый радикализм всегда был более брутальным с точки зрения проявления акций протеста на улицах, нежели правый радикализм. И вот Норвегия подтверждает тезис о том, что правый радикализм протестует против существующих устоев.
Что в конце – это уже менее важно. Важно – как обезопасить, как вступить в дискуссию, как правильно, открыто дискутировать с праворадикальными группами. По-моему, пока ни одно из западноевропейских, а также и американских государств, не дало и не дает ответа на эти вопросы. Это касается в полной мере и России, где праворадикальная сцена развивается, как и леворадикальная, набирает обороты. Об этом иногда говорят, но не считая это проблемой, достойной самого широкого обсуждения, – напоминает Владислав Белов.
Нет сомнений, что сегодня немало психологов и психотерапевтов во всем мире на примере Андерса Брейвика ломают голову над тем, как обычный человек с положительными характеристиками неожиданно превращается в серийного убийцу. Говорить о том, что Брейвик является психически больным человеком, преждевременно, считает врач-психотерапевт Алексей Магалиф:
– Сразу говорить о том, что это пациент сугубо психиатрический, очень сложно – даже если судить по такому кошмарному его действию. Это, скорее, социальная патология. Есть понятие об определенных личностях, об их характерах, психотипах. Эти люди, преследуя свои, как мы говорим, "сверхценные идеи по изменению мира", очень холодно относятся к человеческой жизни. Фактически для них человек с внутренним миром, человек как часть мироздания просто отсутствует. Преследуя свои фанатичные идеи и цели, они не останавливаются перед насилием и убийством. Поэтому, скорее всего, пока можно предполагать, что речь идет об очень брутальном патологическом характере человека. Но рассуждать на тему, что он жертва паранойи или какого-то сложного заболевания пока рано. Для этого требуется психиатрическая экспертиза. На сегодняшний день, судя по тому, что произошло, можно сказать, что, к сожалению, это не единичный случай. Такое случается даже в очень спокойных странах, где появляются личности, которые ведут себя таким ужасным образом. Но такова, к сожалению, наша жизнь.
– Стоит ли искать мотивацию его поведения в нацистской философии?
– Скорее, в нацистском мировоззрении. Я имею в виду прежде всего некие взгляды на мироустройство. Собственно цель нацизма – очищение собственной расы от других рас, других людей. Здесь же норвежец уничтожал своих. Поэтому я имею в виду примерно следующее: есть определенные концепции передела мира и мироустройства, где приносится в жертву масса людей. И подобные взгляды в свое время захватили головы тех, кто создавал нацистскую философию. Это, я бы сказал, некий отголосок тех мировоззренческих представлений, где можно, принеся в жертву невинных людей, что-то поменять в целом мире. Но это, конечно, это патология человеческого сознания, с которой приходится иметь дело довольно часто, – сказал Алексей Магалиф.
Сам Андрес Брейвик, на допросе признавший организацию взрыва в Осло и стрельбу на острове, не считает себя преступником.
Гейра Липпештад, адвокат 32-летнего Андерса Беринга Брейвика уже заявил, что его подопечный признал свою вину. В ходе допроса Брейвик назвал свои действия "зверскими, но оправданными" и выразил желание дать более подробные объяснения причинам своего поступка во время судебных слушаний по делу о терактах, которые начнутся 25 июля.
Тем временем, норвежские средства массовой информации по крупицам воссоздают портрет человека, ставшего самым крупным серийным убийцей в истории страны.
Даже если он действовал один, это было под влиянием праворадикальных идей. Его высказывания, что человек с верой сильнее ста тысяч с интересами, подтверждает опасность направленного воздействия на умы граждан
Ультраправые террористические организации Европы – в отличие от так называемых левых экстремистов – менее изучены, считает заведующим отделом стран и регионов Института Европы РАН Владислав Белов. По его мнению, нельзя рассматривать Андерса Брейвика, как террориста-одиночку:
– Даже если он действовал один, это было под влиянием праворадикальных идей. Его высказывания, что человек с верой сильнее ста тысяч с интересами, подтверждает опасность направленного воздействия на умы граждан, не важно, в каком они возрасте. Особенно это опасно для подростков, я бы сказал так, от 14 лет и выше, там где есть возможность убеждения. Поэтому то, что случилось в Норвегии, ставит на повестку дня вопрос более активного обсуждения не исламского радикализма, который более или менее просчитываем, который, в общем, себя проявляет достаточно активно и в терроризме, и в высказываниях, а именно – правого радикализма. Потому что, как мне кажется, его недооценивают.
Если брать Германию, где и лево-, и праворадикальная сцена хорошо известны, – с ними ведется активная борьба с конца 60-х годов. Мы, наверное, можем вспомнить и "Фракцию Красной армии", и ей подобные организации. До сих пор немцы не нашли средства активной борьбы с подобными проявлениями. Что же касается Норвегии, – в общем-то, это показатель того, что именно в таких странах левый радикализм всегда был более брутальным с точки зрения проявления акций протеста на улицах, нежели правый радикализм. И вот Норвегия подтверждает тезис о том, что правый радикализм протестует против существующих устоев.
Что в конце – это уже менее важно. Важно – как обезопасить, как вступить в дискуссию, как правильно, открыто дискутировать с праворадикальными группами. По-моему, пока ни одно из западноевропейских, а также и американских государств, не дало и не дает ответа на эти вопросы. Это касается в полной мере и России, где праворадикальная сцена развивается, как и леворадикальная, набирает обороты. Об этом иногда говорят, но не считая это проблемой, достойной самого широкого обсуждения, – напоминает Владислав Белов.
Эти люди, преследуя свои "сверхценные идеи по изменению мира", очень холодно относятся к человеческой жизни. Фактически для них человек с внутренним миром, человек как часть мироздания просто отсутствует
– Сразу говорить о том, что это пациент сугубо психиатрический, очень сложно – даже если судить по такому кошмарному его действию. Это, скорее, социальная патология. Есть понятие об определенных личностях, об их характерах, психотипах. Эти люди, преследуя свои, как мы говорим, "сверхценные идеи по изменению мира", очень холодно относятся к человеческой жизни. Фактически для них человек с внутренним миром, человек как часть мироздания просто отсутствует. Преследуя свои фанатичные идеи и цели, они не останавливаются перед насилием и убийством. Поэтому, скорее всего, пока можно предполагать, что речь идет об очень брутальном патологическом характере человека. Но рассуждать на тему, что он жертва паранойи или какого-то сложного заболевания пока рано. Для этого требуется психиатрическая экспертиза. На сегодняшний день, судя по тому, что произошло, можно сказать, что, к сожалению, это не единичный случай. Такое случается даже в очень спокойных странах, где появляются личности, которые ведут себя таким ужасным образом. Но такова, к сожалению, наша жизнь.
– Стоит ли искать мотивацию его поведения в нацистской философии?
– Скорее, в нацистском мировоззрении. Я имею в виду прежде всего некие взгляды на мироустройство. Собственно цель нацизма – очищение собственной расы от других рас, других людей. Здесь же норвежец уничтожал своих. Поэтому я имею в виду примерно следующее: есть определенные концепции передела мира и мироустройства, где приносится в жертву масса людей. И подобные взгляды в свое время захватили головы тех, кто создавал нацистскую философию. Это, я бы сказал, некий отголосок тех мировоззренческих представлений, где можно, принеся в жертву невинных людей, что-то поменять в целом мире. Но это, конечно, это патология человеческого сознания, с которой приходится иметь дело довольно часто, – сказал Алексей Магалиф.
Сам Андрес Брейвик, на допросе признавший организацию взрыва в Осло и стрельбу на острове, не считает себя преступником.