Когда Владимир Владимирович чувствует себя комфортно – он добродушен. На Селигере, в окружении лояльной молодежи, Путину хорошо, и он всех любит. Даже Лукашенко, который, представьте себе, "последовательно идет по пути интеграции с Россией". И едва некий посланец Белоруссии, пораженный местными пейзажами и общей атмосферой селигерского рая, начинает вслух тосковать по советской модели объединения двух братских народов, премьер сразу подбадривает его словами: "Боритесь за это!"
Схожие мысли высказывает Путин и по поводу Южной Осетии, и, как легко догадаться, Абхазии. Коротко напомнив собравшимся о том, что случилось в августе 2008 года, он сообщает что "будущее будет зависеть от самого осетинского народа". Короче, судьба обновленного Союза – в ваших руках, таково перестроечное послание Путина белорусам, южным осетинам и всем, кто пожелает вслушаться в его слова.
По сути это можно расценить как часть президентской программы, в тех ее абзацах, которые посвящены СНГ. Хотя имеются, конечно, и тактические нюансы. Так, американский Сенат принял на днях очередную резолюцию, подтверждающую факт оккупации Россией грузинских территорий, и Владимир Владимирович не отказал себе в удовольствии подразнить заокеанских партнеров. Дескать, сегодня признаём независимость Сухуми и Цхинвали, а завтра, если, конечно, народы согласятся, присоединим их к России. Что же касается Лукашенко, который разве что в страшных снах видит поглощение Беларуси Москвой, то похвалить его за последовательность в деле интеграции – вообще святое дело. Это такой специфический юмор, неотделимый от их личных отношений с батькой.
Путин возвращается. И проблема уже не в том, как предотвратить его долгожданное возращение, а как с этим жить дальше. Станет ли катастрофой его грядущее воцарение, о чем предупреждают Юргенс с Гонтмахером и другие лучшие люди страны, или все как-нибудь обойдется, и понемногу брежневеющий Владимир Владимирович посвятит два ближайших президентских срока мелкому ремонту своей коррупционной системы, иначе – путинизма? Следует ли готовиться к новому закручиванию гаек в рамках управляемой демократии или можно надеяться хотя бы на то, что хуже не будет? Ситуация безнадежна или все же не надо ее драматизировать?
Безусловно, драматизировать фарс ни к чему. Бывали в российской истории времена гораздо хуже. Но и селигерские речи Путина внушают мало оптимизма.
При всей их внешней малозначительности заметно, что главная цель этого политика остается неизменной. Навсегда потрясенный распадом нерушимого Союза, он собирается и дальше избывать доступными средствами главную, по его мнению, геополитическую катастрофу ХХ века. То есть прихватывать все, что плохо лежит на пространствах бывшего СССР, используя как этнические конфликты, так и экономические неурядицы. И если Грузия потеряла свои земли в Южной Осетии и Абхазии, то Россия их подберет. А если Лукашенко довел свою экономику до развала, то грех не скупить Белоруссию вместе с так называемой независимостью.
Разумеется, такого рода политика не вызовет энтузиазма ни у белорусов, ни даже у абхазцев, не говоря уж про Запад. А это чревато серьезными конфликтами, в которых у России практически не будет союзников, как их не было при разборках Кремля с Минском, Киевом, Тбилиси. Еще печальнее другое. Такая нечувствительность к чужой свободе оборачивается полнейшим равнодушием к свободе собственного народа, что столь убедительно показали первые восемь лет путинского правления.
Впрочем, ближайшие двенадцать лет едва ли увенчаются катастрофой, но душная атмосфера в стране порадует разве что питомцев Якеменко на том озере, где так комфортно чувствует себя национальный лидер. А Селигер затягивается, как петля на горле России. Слегка затягивается, не насмерть, но и жизнью грядущую эпоху назвать будет трудно.
Схожие мысли высказывает Путин и по поводу Южной Осетии, и, как легко догадаться, Абхазии. Коротко напомнив собравшимся о том, что случилось в августе 2008 года, он сообщает что "будущее будет зависеть от самого осетинского народа". Короче, судьба обновленного Союза – в ваших руках, таково перестроечное послание Путина белорусам, южным осетинам и всем, кто пожелает вслушаться в его слова.
По сути это можно расценить как часть президентской программы, в тех ее абзацах, которые посвящены СНГ. Хотя имеются, конечно, и тактические нюансы. Так, американский Сенат принял на днях очередную резолюцию, подтверждающую факт оккупации Россией грузинских территорий, и Владимир Владимирович не отказал себе в удовольствии подразнить заокеанских партнеров. Дескать, сегодня признаём независимость Сухуми и Цхинвали, а завтра, если, конечно, народы согласятся, присоединим их к России. Что же касается Лукашенко, который разве что в страшных снах видит поглощение Беларуси Москвой, то похвалить его за последовательность в деле интеграции – вообще святое дело. Это такой специфический юмор, неотделимый от их личных отношений с батькой.
Путин возвращается. И проблема уже не в том, как предотвратить его долгожданное возращение, а как с этим жить дальше. Станет ли катастрофой его грядущее воцарение, о чем предупреждают Юргенс с Гонтмахером и другие лучшие люди страны, или все как-нибудь обойдется, и понемногу брежневеющий Владимир Владимирович посвятит два ближайших президентских срока мелкому ремонту своей коррупционной системы, иначе – путинизма? Следует ли готовиться к новому закручиванию гаек в рамках управляемой демократии или можно надеяться хотя бы на то, что хуже не будет? Ситуация безнадежна или все же не надо ее драматизировать?
Безусловно, драматизировать фарс ни к чему. Бывали в российской истории времена гораздо хуже. Но и селигерские речи Путина внушают мало оптимизма.
При всей их внешней малозначительности заметно, что главная цель этого политика остается неизменной. Навсегда потрясенный распадом нерушимого Союза, он собирается и дальше избывать доступными средствами главную, по его мнению, геополитическую катастрофу ХХ века. То есть прихватывать все, что плохо лежит на пространствах бывшего СССР, используя как этнические конфликты, так и экономические неурядицы. И если Грузия потеряла свои земли в Южной Осетии и Абхазии, то Россия их подберет. А если Лукашенко довел свою экономику до развала, то грех не скупить Белоруссию вместе с так называемой независимостью.
Разумеется, такого рода политика не вызовет энтузиазма ни у белорусов, ни даже у абхазцев, не говоря уж про Запад. А это чревато серьезными конфликтами, в которых у России практически не будет союзников, как их не было при разборках Кремля с Минском, Киевом, Тбилиси. Еще печальнее другое. Такая нечувствительность к чужой свободе оборачивается полнейшим равнодушием к свободе собственного народа, что столь убедительно показали первые восемь лет путинского правления.
Впрочем, ближайшие двенадцать лет едва ли увенчаются катастрофой, но душная атмосфера в стране порадует разве что питомцев Якеменко на том озере, где так комфортно чувствует себя национальный лидер. А Селигер затягивается, как петля на горле России. Слегка затягивается, не насмерть, но и жизнью грядущую эпоху назвать будет трудно.