Владимир Кара-Мурза: Исполняется 7 лет бесланской трагедии. 1 сентября 2004 года группа террористов захватила 1128 заложников в школе североосетинского города Беслана. В результате теракта погибли 186 детей и 148 взрослых. Ранения получили 728 бесланцев и 55 сотрудников силовых структур. При штурме здания школы были убиты 12 работников спецслужб и один местный житель, помогавший освобождать заложников. Большинство боевиков было убито в ходе штурма. Единственный задержанный террорист Нурпаши Кулаев осужден пожизненно. Пострадавшие и родственники погибших на протяжении семи лет не добились ответа на поставленные ими вопросы: почему стало возможным беспрепятственное проникновение террористов на территорию республики и захват ими школы? Почему не велись переговоры, а также по чьей команде велась стрельба из танков, огнеметов и гранатометов по школе, переполненной заложниками? 2 сентября в 15.00 на пересечении улиц Сигова и Мира в Беслане пройдет церемония открытия архитектурно-скульптурной композиции "Добрые ангелы мира", а в 20.00 пройдет просмотр слайдов во дворе школы и зажгутся памятные свечи. 3 сентября во дворе школы пройдет заупокойная панихида по погибшим. Кто в ответе за трагедию Беслана? Об этом мы беседуем с кинодокументалистом Владимиром Синельниковым, автором фильма "На краю" из цикла "Третья мировая началась" и Еленой Милашиной, спецкором "Новой газеты". Мы знаем, что в рамках этих траурных мероприятий должна была состояться премьера вашего фильма "На краю". Почему этого не случится?
Владимир Синельников: Мы сняли этот фильм, в котором кроме пленок, которые дали нам все, есть и наши собственные пленки, которые мы снимали там. И тогда не было такого величественного комплекса на кладбище, где погребены несчастные дети. Тогда это были деревянные кресты и свежие могилы. Это все есть в нашей картине. Мы предложили руководству республики завтра, 2 числа, показать этот фильм и показать последний фильм нашего цикла "Третья мировая началась" о борьбе с международным терроризмом. Нас попросили прислать фильм заранее, мы прислали фильм заранее. И руководство республики, не хочу называть фамилию этого человека, который принял это решение – это один из элиты руководства республики, сказал, что, наверное, не стоит ворошить прошлое, не стоит, чтобы люди переживали еще раз. Не будем показывать. Но приезжайте, будете вместе с нами. Мы поблагодарили за это, выразили глубокое сочувствие родственникам погибших детей, и отказались приехать. Потому что вот этот поступок не показать то, чем должна стыдиться власть, он свидетельствует о том, что правды еще ждать придется еще 7 лет или сколько – понять не могу. Я убежден, что то, что сегодня не названы те люди, которые не дали указание, чтобы вспыхнула крыша и чтобы загорелась школа, пока эти люди не будут названы, а имена их знают все, но чтобы назвали эти имена, до этих пор картину в Беслане не увидят.
Владимир Кара-Мурза: Ответов на какие вопросы до сих пор боится власть?
Елена Милашина: Их так много по Беслану на самом деле. Потому что за это время, за 7 лет, что прошло с момента трагедии, с самого начала, с самого первого дня до сегодняшнего дня власть предоставляет обществу неправдивую информацию об этом теракте. Ситуация в данном случае уникальна. Потому что потерпевший Беслан и вообще бесланский теракт один из самых изученных, расследованных терактов, где практически все обстоятельства трагедии поминутно установлены. И у потерпевших в Беслане своя картина, которая аргументирована реальностью, фактами, а у следствия, у всей страны, которая смотрит и получает информацию о Беслане с экранов телевидения, совсем другой теракт в представлении, он очень упрощен, он доведен до черно-белой картинки, когда виноваты только террористы, а власть ни причем. Но с самого начала, с момента возникновения террористов таких, как Басаев в нашей стране, до момента их прихода в Беслан, до возможностей беспрепятственного захвата школы, власть несет за это ответственность. А все, что касается первого, второго, третьего сентября, статистикой установлено железно, что от рук террористов погибло гораздо меньше заложников, чем от тех, кто должен был их спасать. Вопросов огромное количество.
Самый главный на самом деле вопрос, конечно же, их несколько. Первый: почему скрывали количество заложников с самого начала, хотя в первые часы власть знала, какое количество заложников находится в школе, что их не меньше тысячи. Второй вопрос: почему не велись переговоры, не были выполнены требования террористов? Потому что помимо политических требований, которые были заявлены, были еще требования привести переговорщиков, с которыми они хотели бы говорить. Эти переговорщики известны – это Дзасохов, это Зязиков, который возможно не был бы переговорщиком, террористы хотели с ним поквитаться, мы этого не знаем, это Рушайло или Рошаль, здесь нет единства в мнениях, и четвертый человек – это Аслаханов, который стал четвертым переговорщиком, которого потребовали террористы. Он об этом сам говорил 3 сентября. Я свидетель, у меня осталась магнитофонная запись, когда после штурма школы он вышел к журналистам и сказал, что 1 сентября связался с террористами, они ему назвали количество заложников – 1200 человек. Все три дня говорили о 350 заложниках официально. Этих четырех человек террористы потребовали к переговорам. Это было первое и единственное требование, которое дошло от террористов, остальное было изложено на бумаге, которую вынес Аушев. Выносил ли он эту бумагу – тоже неизвестно, потому что Руслан Аушев так и не пришел в суд, когда был суд над единственным вышившим террористом Кунгаевым, не дал своих показаний. Ему не дали их дать, не дали вызвать потерпевших генералов ФСБ, которые руководили на самом деле штурмов – это Тихонов, Проничев, Анисимов, те люди, которые реально управляли ситуацией, которые сделали все, чтобы уничтожить террористов и практически ничего не было сделано, чтобы спасти заложников. Вот это самый главный вопрос для людей. Потому что шансы спасти заложников всегда есть, если с ними вести переговоры – это раз. Здесь мог принять участие в переговорах сам Масхадов, по крайней мере, Закаев. Было получено согласие Закаева, я с Закаевым тоже говорила, говорила с Литвиненко, который передал мне за два месяца до своей гибели в Лондоне запись переговоров Аушева и Закаева. Можно было их вовлечь в эту ситуацию, попытаться спасти хотя бы детей. Этого сделано не было. Вот этого простить не могут, это требуют признать. К сожалению, власть не только не признает, она просто издевается над потерпевшими все 7 лет, издевается просто, я бы сказала, цинично, потому что издеваются над ними первые лица государства, и Владимир Путин, и Дмитрий Медведев теперь пошел по этой дороге. Они встречаются с потерпевшими, они дают надежду и ничего.
Владимир Кара-Мурза: Валерий Борщев, бывший депутат Государственной думы, член Московской Хельсинкской группы, напоминает о малоизвестных страницах бесланской истории.
Валерий Борщев: Мы прекрасно знаем, что были проведены переговоры с Масхадовым, что он был готов приехать в Беслан, он был готов поговорить с террористами. И вполне возможно, что он остановил бы их злодейство, и трагедии бы не было. Во всяком случае, такая возможность была. Так вот это посчитали самым страшным, самым недопустимым. Уж лучше, решили, пусть погибнут дети, чем мы вступим в переговор с нашим врагом – с Масхадовым. Это серьезный был выбор перед властью, перед правительством, перед Путиным, перед всеми: или спасти детей, пойти на компромисс, пойти на переговоры с врагом, или, не уступая ничем врагу, пожертвовать жизнью этих малышей.
Владимир Кара-Мурза: Один из героев вашего фильма бывший президент Дзасохов, о котором сейчас упоминали, что он рассказал в интервью для вашей съемочной группы?
Владимир Синельников: Во-первых, я хочу поблагодарить Елену Милашину и "Новую газету" за блистательную главу, коллеги, исследователи этих трагических событий из Беслана, которую мы прочитали вчера или позавчера, которая еще раз убеждает в том, что мы и так знали. И мне хочется сказать, что, наверное, мы не получили разрешение показать картину в Беслане еще и потому, что в картине присутствует Александр Дзасохов, бывший президент республики. И надо сказать, что его откровенная беседа с нами, со мной произвела сильное впечатление. Он сказал на камеру, выйдя к нам в черной рубашке, без галстука, не в кабинете, а в окружении природы, рядом с городом. Он сказал: до самого судного дня каждый день я буду вспоминать эту трагедию, пока не умру. А до того мы не решились включить камеру в этот момент. Да, действительно, его призывали террористы, они требовали, чтобы он пришел. Он сказал: "Неужели вы думаете, что я боялся? Я открыл сейф, взял деньги, которые были, отправил жене с водителем и был готов идти. Я знал, на что я пойду. Я знал, что террористы сунут мне телефон и скажут: звони Путину, пусть они освободят того, сего, пятого, десятого и начнут расстреливать детей одного за другим. Я был к этому готов. Сотрудники КГБ не пустили меня туда". Поэтому, мне кажется, что драма человека, сформированного режимом, в этот момент была ужасной. И что бы ни говорили в этот момент, я убежден, Александр Дзасохов был абсолютно искренен.
Владимир Кара-Мурза: Можно ли утверждать, что выводы комиссии Торшина были направлены на то, чтобы спасти честь мундира организаторов штурма?
Елена Милашина: Я извиняюсь, можно я прокомментирую ситуацию по поводу Александра Сергеевича Дзасохова? Понимаете, в чем дело, тот факт, что Дзасохов переживает эту трагедию и пошел на откровенное интервью, никак не снимает ответственности за то, что произошло, и с него лично в первую очередь. Он виноват. И виноват и абстрактно, как власть, которая действительно не сделала то, что должна была сделать для предотвращения теракта. Виноват он еще очень точечно. Дело в том, что школа не охранялась, там не было постов вокруг бесланской школы во многом из-за того, что Александр Сергеевич Дзасохов в нарушение закона снял охрану и должен был ехать в соседнюю республику, в Кабардино-Балкарию 1 сентября, там были празднования по поводу дня республики - это был последний праздник большой для президента Кабардино-Балкарии тяжело больного, там должен был появиться Яковлев, там даже ждали Путина. И для того, чтобы поехать, были сняты все посты, в том числе с бесланской школы, посты ДПС, милиционеры и переброшены на федеральную трассу. Я считаю, что это на самом деле вещь, за которую должен нести ответственность Дзасохов и не только. Я знаю всю ситуацию, которая сложилась в республике и все заявления, которые звучат в его адрес. Во многом эти обвинения преувеличены, потому что Александр Сергеевич действительно пытался что-то сделать в эти три дня сентябрьские. Он пытался, именно ему и Аушеву принадлежала идея привлечь Закаева, через Закаева Масхадова к переговорам, тем более, что Масхадов его хорошо знал. Я понимаю, что это большая трагедия для Дзасохова не только потому, что он потерял власть в республике, потому что действительно трагедия и переживать он будет до конца дней свою вину. Другое дело, что люди в республике, которые пришли к власти после него, они воспользовались этой ситуацией, хотя пострадали сами в Беслане не меньше, а может быть больше, чем Дзасохов. Например, Теймураз Мансуров, у которого были дети в заложниках и которые были покалечены во время штурма. Поэтому не надо опять-таки черно-бело подходить к этой ситуации, каждый несет свою ответственность, обелять их нельзя, понимать их нужно.
По поводу ситуации с Торшиным. Александр Порфирьевич Торшин, который возглавлял федеральную комиссию, стал просто адвокатом дьявола в этой роли. Он, если внимательно прочитать его доклад, а та форма, в которой этот доклад был принят в конце концов, это многострадальный доклад, каждый раз, когда они хотели от него избавиться, я лично им мешала, публикуя выдержки из этого доклада или сам доклад в той форме, в которой был, и они вынуждены были от него открещиваться и говорить, что они продолжают работать дальше. Александр Порфирьевич в своем докладе практически цитирует выводы следствия о том, что нет никаких виновных среди федеральной власти, среди силовиков и особенно среди заместителей Патрушева, а именно Анисимова, Проничева, Тихонова, я еще раз буду называть фамилии этих генералов, которые несут ответственность на самом деле за гибель заложников 3 сентября в школе. Именно эти люди несут, по моему мнению. Вся комиссия Торшина – это, грубо говоря, фуфло. Просто они расследовали бесланский теракт. Я не знаю, насколько и каким циником можно быть в этой ситуации, чтобы сделать так, как они сделали.
Слава богу, не все в комиссии были циниками, было два человека, которых я считаю героями – это коммунист Иванов и Юрий Петрович Савельев. Оба депутаты Госдумы, один из фракции КПРФ, а Юрий Петрович Савельев от фракции "Родина". Вот эти два человека не согласились с федеральной комиссией, не пошли на поводу у Торшина, у них было особое мнение, им хватило смелости на то, чтобы это особое мнение сделать публичным. И это на самом деле большой прецедент, когда два человека с совершенно нелиберальными взглядами вдруг поступили и пошли против государственной машины, не испугавшись ничего, зная, что на самом деле главный виновный в этой ситуации – это Владимир Владимирович Путин. Вот до чего довел его лозунг, под которым он пришел к власти – мочить террористов в сортире. В результате мы мочили и продолжаем мочить собственных граждан.
Владимир Кара-Мурза: Как, по вашим сведениям, был организован штаб руководства операцией?
Владимир Синельников: Я согласен во всем, что сказала коллега Елена Милашина. Естественно, не являюсь адвокатом ни дьявола, ни Дзасохова, но маленький трехэтажный особнячок бесланского горсовета и все решалось на третьем этаже, там, где сидели три человека из уважаемого ведомства, которых Лена назвала сегодня дважды. На этот третий этаж президента республики не пускали, он не имел права туда подняться. И в этом смысле вся ответственность за гибель этих детей была на третьем этаже, куда не пускали даже президента республики. Вот пусть эти люди и отвечают, я согласен с Милашиной, и пусть их имена назовут те люди, которые благословили их на это. Поэтому я не специалист такой, как Елена Милашина по Беслану, в этой первой картине "На краю", которая вообще посвящена международному терроризму, Беслан – это треть, там есть Нью-Йорк, там есть дискотека "Дельфинариум" в Тель-Авиве, но то, что я сам видел, и то, что я слышал, и не забуду, как сказал Дзасохов, до судного дня. Я не следователь, я Пимен с камерой в руках, и то, что мы оставили это, не покажут завтра, пускай покажут потом.
Владимир Кара-Мурза: Юрий Иванов, бывший депутат Государственной думы от фракции КПРФ, член парламентской комиссии по Беслану, имел особое мнение по поводу выводов комиссии Торшина.
Юрий Иванов: С моей точки зрения, мы должны были в рамках высокой комиссии Федерального собрания прежде всего дать оценку высшим органам государственной власти, президенту и разным структурам, в частности, силовым структурам МВД, ФСБ, деятельности региональной власти. В этом направлении я лично работал. И претензии к федеральной власти, как мне кажется, достаточно существенны. Если начинать с президента, то я бы отметил прежде всего следующее. Такие сложнейшие трагические ситуации, когда государство пытается освободить заложников от боевиков, они достаточно сложны. И силовой способ освобождения заложников в принципе во всем мире применяется. Но применяться он может только тогда, когда исчерпаны все возможности для сохранения жизни заложников путем переговоров.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвича Теймураза Александровича.
Слушатель: Добрый вечер. Спасибо Лене, что она в конце все-таки сказала, что главный виновник – это Владимир Путин. Я сто процентов, даже в этом не сомневаюсь, что главный виновник – это Путин. Седьмая годовщина, до Беслана у меня глаза были закрыты по поводу "Норд-Оста", Останкино, метро, думал, действительно недоглядели, проглядели, но после бесланской трагедии, именно когда Путин выступает и отменяет выборы, прямые выборы губернаторов и одномандатных депутатов, я тут сказал: стоп, а какое отношение борьба с терроризмом и отмена выборов. И вот сейчас, спустя 7 лет, я понимаю и у меня складывается впечатление, что возможно, что это был спланированный акт. За полгода, когда Рыжков и Вешняков выступали на НТВ "К барьеру!", и Вешняков озвучил, что мы хотим четыре партии, хотим одномандатных убрать, Рыжков ему говорит: вы так говорите, как будто у народа спросили. Через полгода это происходит. До меня дошли слухи, что Басаев, оказывается, видимо, был завербован в 91 году, когда его на 15 автобусах везли в Абхазию, он воевал на стороне абхазов, и говорят, что его дважды или трижды ловили, и появлялись спецназ и освобождали его. Где-то здесь загадка. Так что Путин главный виновник. И этот бандит не должен снова 12 лет нам кровь пить.
Владимир Кара-Мурза: Настораживало ли вас в официальной версии событий то, что некоторых членов банды перед этим задерживали и вновь выпускали на свободу?
Елена Милашина: Очень сильно настораживало. Дело в том, что там больше двух третей таких людей, именно вообще идентифицировали по отпечаткам пальцев, выяснилось, что они проходили раньше, кто-то был задержан, кто-то должен был сидеть, на кого-то были возбуждены уголовные дела, кто-то был в федеральном розыске. Я занимаюсь достаточно, что могла, пыталась найти информацию именно о том, что предшествовало терактам. В отличие от взрывов в Москве, которые абсолютно не раскрыты, не расследованы, являются тайной, порождающей всевозможные спекуляции, в том числе и такие, что власть это сделала для того, чтобы привести Путина в президенты, запугав общество, все-таки Беслан более-менее расследован. И я могу сказать, что изначально та информация, которая есть у меня, я не вижу здесь следов Кремля в подготовке и осуществлении этого теракта. Хотя я совершенно согласна со слушателем радио, что отменять выборы после такого теракта и говорить о том, что это средство борьбы с терроризмом - это, по меньшей мере, цинично. На самом деле нельзя, хотя наша власть это постоянно делает, нельзя из таких трагедий извлекать политическую выгоду.
Суть даже не в этом, я пока уверена, потому что та информация, которая есть, не дает мне делать другие выводы, что этот теракт был выгоден Басаеву, и направлен он был, безусловно, на то, чтобы реанимировать, к сожалению, очень острый до сих пор осетино-ингушский конфликт. Басаеву долгое время, он пытался попасть и устроить теракты на территории Северной Осетии, не надавали такой возможности, предотвращали эти попытки, там была очень сильная прокуратура, надо отдать должное и этим вещам. Они расследовали все эти теракты, они работали на предупреждение. Но одновременно с этим они выявили и некую агентурную сеть Басаева, которая была одновременно агентурной сетью североосетинского УБОПа. Один из этих агентов хорошо известен - это Владимир Ходов, житель села в Северной Осетии. Этот человек был двойным агентом, он был агентом нашего МВД североосетинского и агентом Басаева. Именно Владимир Ходов играет ключевую роль, почему был выбран Беслан, почему была выбрана эта школа. Во многом потому, что он был связан с Северной Осетией. Ему доверял УБОП. Видимо, он обманул УБОП и МВД и играл на стороне Басаева. Эти материалы есть в уголовном деле, я об этом писала в 2009 году, материал назывался "Агентура вышла из-под контроля и дошла до Беслана".
Более того, Шамиль Басаев сразу после теракта практически рассказал о механизме осуществления бесланского теракта, и как он стал возможен, упомянув там роль Ходова. К сожалению, реакцией на мою статью, когда я собрала все в кучу, и материалы уголовного дела, и заявление Басаева, и другие оперативные сведения, было увольнение руководителя оперативной группы Александра Николаевича Солженицына, потому что его обвинили в том, что именно он отдал мне материалы уголовного дела. Александр Николаевич Солженицын с самого начала практически вел бесланский теракт, и за четыре года не то, что не поделился ни одной бумажкой, он поговорить нормально все это время со мной и с другими журналистами, которые занимались расследованием теракта, не мог и не хотел. Не мог, потому что все решает не он, все контакты с прессой определяет Москва, Москва всегда была против, на каждый запрос об интервью отказ уже много лет, потому что хочется знать, что происходит со следствием, следствие длится до сих пор, даже не ставят в известность потерпевших, какие причины продления, чего ищут. Это есть та реакция, которая была на заявление о преступлении по сути, потому что эта статья была именно такова. Я называла конкретных людей из УБОПа Северной Осетии, кто был ответственен за прикрытие Ходова. Эти люди до сих пор работают и живут в Северной Осетии, приближены к руководству Северной Осетии, к ним нет никаких вопросов у следствия. Мне кажется это очень странным.
Владимир Кара-Мурза: В вашем фильме фигурирует Шамиль Басаев. В каких пределах вы считаете допустимым давать слово террористам?
Владимир Синельников: И российское, и международное медиа-сообщество само приняло обязательства не давать слово террористам. Я не согласен с этой точкой зрения. И насколько мое убеждение противоречит праву, я спросил у двух человек, и у меня записаны утверждения двух специалистов, я просто не использовал их в фильме, не было нужды. Это крупный специалист в области права по этим вопросам Михаил Федотов и не менее известный специалист Борис Кузнецов. Судьба их сложилась по-разному, один из них сегодня советник президента, второй живет в Америке и вынужден был уехать, потому что не всем понравилась его книжка, которая названа словами Владимира Путина "Она утонула" о подводной лодке "Курск". Они считают, что это дело каждого из нас, из пишущих и снимающих людей. Мне казалось, что то, что говорит в нашем фильме Басаев, дает ему приговор значительно больший, чем если бы я цитировал его, несмотря на демагогические аргументы, которые он пытается использовать в своем интервью. Поэтому тот, кто увидит интервью, тот, кто увидит наш фильм, я бы хотел, чтобы со мной согласились или поспорили.
Владимир Кара-Мурза: Александр Черкасов, член правления правозащитного общества "Мемориал", не снимает груза ответственности с организаторов штурма.
Александр Черкасов: Хотя, разумеется, террористы несут ответственность за гибель людей в Беслане, но также ответственность лежит на тех, кто организовывал штурм. Во-первых, контртеррористическая операция была с самого начала основана на силовом решении, о переговорах для освобождения хотя бы части заложников речи не было. От общественности скрывали требования террористов и саму возможность того, что заложники могли бы быть освобождены до штурма. Во-вторых, сам штурм вели с использованием оружия принципиально неизбирательного действия. Говоря шире, основной целью силовиков было не спасение заложников, а уничтожение террористов. Это им удалось ценой более 350 жизней.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Рязани от радиослушателя Валентина.
Слушатель: Здравствуйте. Вы, наверное, знаете и помните, что сразу после трагедии ничего не было известно. Теперь благодаря журналистам известно все или почти все. Я думаю, что нужно нам быть всем благодарными журналистам, которые не дают умереть памяти о Беслане и о тех в Москве людях в погонах и звездочках и орденах за Беслан. И я думаю, что придет время, когда возьмут за манишку тех, кто давал эти ордена.
Владимир Кара-Мурза: Часто организаторы штурма прикрываются добрым именем сотрудников силовых ведомств, которые погибли при штурме школы. Кто проявил наибольший героизм в те дни?
Елена Милашина: Безусловно, "Альфа" и "Вымпел". Это был не просто героизм - это была трагедия в истории этих подразделений. Они потеряли огромное количество для таких операций убитыми. Есть съемка на самом деле, когда Путин поздно ночью прилетает наконец в Беслан, в ночь с 3 на 4 число, и там видно лицо Виноградова, он руководил "Вымпелом", у него погибло много ребята. И там охрана Путина, видно на кадрах, она предъявляет претензии даже телодвижениями, она хочет отстранить Виноградова, у которого совершенно ужасное лицо, то есть человек в трансе находится, что-то хочет сказать Путину, они его отстраняют нагло, отодвигают просто: куда ты лезешь со своим рылом в калашный ряд? "Альфовцам" и "вымпеловцам" в Беслане благодарны, несмотря на то, что штурмующие группы были вооружены тем оружием, которое у них было, и они его применяли по школе. Но это, к сожалению, их работа выполнять приказы, выполнять преступные приказы. Они выполнили это блестяще и очень мужественно, они там погибли. На всех стенах в бесланской школе было написано "Альфа", "Вымпел", спасибо вам. Прикрываться ими тем людям, которые отдавали этот приказ и погубили этих ребят, конечно же, цинично.
Но слишком много циничных вещей вокруг этой трагедии, к сожалению. Я скажу причину цинизма на самом деле. По поводу журналистов. Вообще в принципе все силовики, которые принимали участие в контртеррористической операции, получили повышение. Получил повышение Андреев, начальник так называемого штаба оперативного. Получил повышение Олег Раденко, который был начальником ФСБ по району и не предотвратил теракт, с него даже не спросили. Получили награды те, кто руководил операцией. Много было повышений. Награды получили, что меня больше всего коробит, и не отказались от них журналисты государственных каналов, Первого, Второго, за то, что они говорили про 354 заложника, хотя я сама помню, как 2 сентября к Маргарите Симонян, тогда спецкору "Вестей", подходили люди, бесланцы с плакатами, на которых было написано: их больше, чем 354, умоляли показать. Эти плакаты писали Элла Кесаева и Эмма Бетрозова. У Эммы Бетрозовой погиб муж и двое детей, оба сына и муж, больше никого не осталось. У Эллы Кесаевой была дочка в заложниках. Подходили другие люди, просили журналистов: покажите нас, скажите правду. Я более чем уверена, что реальная информация о количестве заложников, которая шла утром в пятницу, первым опубликовал "Коммерсант" эту информацию, если бы с 1 сентября была уже известна, и официальные лица сказали бы эту информацию, возможно, по-другому бы развивались все события дальнейшие, возможно бы власть испугалась идти на штурм.
Но самое главная ложь, которая провоцирует цинизм, она действительно сама по себе цинична. Я все эти годы пытаюсь донести ее до людей – это ложь о первых взрывах. Понимаете, власть с одной стороны говорит, что мы с террористами переговоры не ведем, с другой стороны она говорит, что она пыталась вести переговоры в Беслане, хотя это неправда. Власть говорит, что первые взрывы устроили террористы, после этих взрывов террористы стали расстреливать побежавших из спортзала детей в спину. Но это не так. Первые взрывы были спровоцированы обстрелом из огнеметов спортзала. И вот эта самая большая ложь, которой боится власть, самая, вернее, большая правда, которой боится власть, и поэтому она лжет, лжет по всем пунктам этого теракта и продуцирует цинизм. Когда господин Торшин, руководитель парламентской комиссии расследования обстоятельств бесланского теракта, вбрасывает свой доклад 26 декабря перед новым годом на последнее заседание Совета федерации, на последнее заседание Госдумы, никто о не читал этот доклад ни в Совете федерации, ни в Госдуме. И требуют депутаты, чтобы сенаторы за это проголосовали. Они голосуют, не глядя. Это цинизм власти, потому что они боятся правды.
Владимир Кара-Мурза: Ваш фильм о природе терроризма как иллюстрирует эту бесчеловечную природу трагедия Беслана?
Владимир Синельников: Мне еще раз хочется сказать, что мы невольно становимся исследователями. Я сейчас с замиранием сердца слушал Лену Милашину, которая в течение нескольких лет занималась, как бур всаживала свой до породы, до последней гранитной породы преступления власти. И там, где бываем мы, а мы были везде за эти годы, все так же. Единственная проблема Беслана и в то же время облегчение - есть с кого спросить. Я вспоминаю, как на 40-й день, когда были массовые похороны, мы разговаривали с мамой и с девочкой. Они обе там пробыли два или три дня, остались живы, пили мочу, потому что террористы не давали воды. Эта девочка лет 12-ти говорила, что ей снился отец, который приносил ей воду из моря, и это слушать невозможно и сегодня. Я считаю, что мы свою задачу выполнили. Потому что если суд наконец будет, то мы можем предъявить эти свидетельства. Все то же самое происходит сейчас в Нью-Йорке, там наша последняя картина, там погибло три тысячи человек, где сегодня ничего не решено. Будут ли там ли там ставить памятник убийцам в виде мусульманского культурного центра или нет, и там общество раскололось, не знаю, пополам или не пополам, все то же самое. Я понимаю, что человечество сегодня должно решить, чем кончится конфликт цивилизаций, а это, конечно, конфликт цивилизаций - это шире, чем то, чему была посвящена сегодняшняя передача. Я не вправе уводить внимание слушателей и наших собеседников от темы Беслана, но Беслана - это очень значительная капля, в которой столько проявилось. И об этом еще ничего толком не сказано.
Владимир Кара-Мурза: Ощущается ли нежелание первых лиц российского государства вспоминать об этой трагедии и участвовать в траурных мероприятиях?
Елена Милашина: Есть такой вид спорта у бесланцев: они садятся в годовщину к телевизорам, по крайней мере, пытаются тслеживать новости и смотреть, упомянут ли первые лица государства слово Беслан или нет. В прошлом году не упомянули, в этом году еще неизвестно, упомянут ли. Конечно, нет никакого желания в эту трагедию погружаться. Это следствие, которое идет так, как оно идет. Самое слово, феномен бесланской трагедии – это цинизм. Так, как оно идет - это просто издевательство над людьми. Я просто хочу извиниться, что трачу время на это, но это важно. Не я одна работала в Беслане, и я сделала очень мало на самом деле. Там была потрясающая команда людей совершенно разных взглядов, которых тронул этот теракт до глубины души и которых изменил этот теракт. Это Илюша Шведов, он умер в 2006 году, это Израэль Татаонти, который на самом деле является настоящим автором доклада североосетинского парламента, комиссии североосетинского парламента, это Юрий Петрович Савельев, это Марина Литвинович, это Элла Кесаева, это Виссарион Асеев, это Валера Карлов, их очень много на самом деле. Мы шли за ними, мы встали на их сторону. Мы помогали людям в Беслане, которые захотели узнать, что с ними произошло. Они очень многого добились сами, мы просто всегда их поддерживали.
И я бы не стала на самом деле эту трагедию вводить в русло противостояния двух цивилизаций Запада и Востока. Я даже не стала бы причислять ее к мировому терроризму, потому что это наш доморощенный чеченский терроризм, кавказский терроризм, который не появился ниоткуда, у которого есть реальные причины, точно так же неисследованные, не расследованные, неизученные. Потому что мы так же не признали свою вину в чеченских войнах, что мы там сделали, что мы продолжаем делать на Кавказе, что наши силовики там творят. Вот это все единый комок. Бесланская трагедия, "норд-остовская" трагедия - это наша беда. Когда мы говорим, что это мировой терроризм, мы тем самым помогаем власти сбросить часть вины с себя.
Владимир Кара-Мурза: Когда зритель сможет увидеть ваш документальный цикл целиком?
Владимир Синельников: Не знаю. Мы покажем весь цикл 11 сентября в день 10 годовщины, если можно назвать это годовщиной, взрыва башен-близнецов, но вот завтра не удалось показать в Беслане. Презентация в Доме журналистов состоится. Какой канал покажет – сказать не могу. Если не покажут, я, во-первых, не удивлюсь, а во-вторых, не расстроюсь. Потому что есть интернет, и самая уважаемая аудитория сегодня там. Я готов показывать там и разговаривать со своими зрителями.