Сегодня – годовщина самого страшного теракта в российской истории. Самого, потому что его жертвами были дети, и с тех пор чудовищная тень легла на день, который всегда воспринимался праздником – день начала школьного года, 1 сентября.
Впрочем, на государственном уровне бесланская трагедия не занимает того места, которое, казалось, должна была бы. Высшее руководство России не выступает с траурными речами, не приезжает к разрушенной школе.
И отчаянно звучат слова Анетты Гадиевой, бывшей заложницы, потерявшей в теракте 8-летнюю дочь: «Чувство боли, разочарования, вины. И чувство того, что это уже история, все меньше и меньше людей об этом помнят, да и вообще хотят вспоминать, наверное. А нам тогда казалось, что перевернется мир. А он не перевернулся».
Впрочем, на государственном уровне бесланская трагедия не занимает того места, которое, казалось, должна была бы. Высшее руководство России не выступает с траурными речами, не приезжает к разрушенной школе.
И отчаянно звучат слова Анетты Гадиевой, бывшей заложницы, потерявшей в теракте 8-летнюю дочь: «Чувство боли, разочарования, вины. И чувство того, что это уже история, все меньше и меньше людей об этом помнят, да и вообще хотят вспоминать, наверное. А нам тогда казалось, что перевернется мир. А он не перевернулся».