Тюремная медицина тема передачи "Третий сектор". На этой неделе стало известно о смерти Василия Алексаняна. Больного СПИДом, туберкулезом, а затем еще и лимфомой бывшего исполнительного вице-президента компании ЮКОС держали под стражей до последнего. А сколько таких – смертельно больных заключенных сидит сейчас в тюрьмах? И сколько тысяч не получают необходимой медицинской помощи?
Об этом говорят: Владимир Лукин, Уполномоченный по правам человека в России; Валентин Гефтер, директор Института прав человека, член Президентского Совета по содействию и развитию институтов гражданского общества и правам человека, Павел Чиков, председатель Межрегиональная Ассоциация правозащитных организаций и Виктория Сергеева – глава филиала Международной тюремной реформы.
Ведущая Кристина Горелик.
В программе "Третий сектор" 8 октября в 18 часов. Повторы 9 октября в 3 часа ночи и 10 октября в 11утра.
О состоянии российской тюремной медицины в России я попросила рассказать Уполномоченного по правам человека в России Владимира Лукина.
– Что вы думаете о тюремной медицине и как исправить ситуацию в российских тюрьмах?
– Мы уже несколько лет назад внесли предложение о том, чтобы отделить медицинскую службу, которая существует в тюрьмах, колониях и других местах ограничения свободы, от ФСИН. Дело не в том, что ФСИН плох, – дело в принципе. И этот принцип заключается в том, что люди, которые занимаются тюремной медициной, подчинены тюремному начальству, а подчиненность означает, что, условно говоря, Гиппократ - далеко, а свой начальник ближе. Поначалу правительственные органы, в частности Минюст, нас не поддерживали, но в последнее время министерство изменило свою позицию и склоняется к тому, чтобы в какой-то форме поддерживать наши предложения.
– Это касается реформирования. А что делать с судебной практикой, когда смертельно больных людей почему-то не отпускают под подписку о невыезде, чтобы они могли лечиться в нормальной больнице? Вспомнить хотя бы Алексаняна.
– Существует закон. И те, кто не отпускает таких людей, его нарушают. Существует перечень болезней, по которым люди не могут сидеть в тюрьме, но до недавнего времени этот перечень не распространялся на СИЗО, на ИВС – места досудебного содержания граждан. Там-то и творились самые серьезные злоупотребления. Пример - дело Магнитского, печально знаменитое. Считаю, что нужен жесткий контроль над тем, чтобы этот перечень заболеваний был, во-первых, расширен, а, во-вторых, нужно, чтобы за этим тщательно следили.
– Наряду со "списком Сергея Магнитского" – перечнем лиц, которым запрещен въезд в США, после смерти Алексаняна появился еще один список, в котором фигурируют люди, которые причастны, по мнению правозащитников, к его смерти. Как вы к этому относитесь?
– В судьбе Алексаняна я принимал некоторое участие: мы проверяли с несколькими членами Общественной палаты ситуацию, когда он находился в неправильных, мягко говоря, условиях в тюрьме. И мы добились того, чтобы это было изменено. Но я не готов рассказывать о каких-то списках, это не моя миссия. Я отвечаю на жалобы граждан, права которых нарушены.
– Алексаняна судья не отпустил, хотя у него были СПИД, туберкулез, лимфома…
– Да, там были вещи, которые нельзя делать. Он был тяжело болен, и эти болезни подтверждены.
– Они входят в перечень, о котором вы говорили?
– Там есть СПИД и ряд других самых тяжелых заболеваний. Но, в конце концов, его из тюрьмы-то выпустили.. Мы всегда были за то, чтобы Алексанян, с учетом его болезни, в тюрьме не сидел.
Об этом говорят: Владимир Лукин, Уполномоченный по правам человека в России; Валентин Гефтер, директор Института прав человека, член Президентского Совета по содействию и развитию институтов гражданского общества и правам человека, Павел Чиков, председатель Межрегиональная Ассоциация правозащитных организаций и Виктория Сергеева – глава филиала Международной тюремной реформы.
Ведущая Кристина Горелик.
В программе "Третий сектор" 8 октября в 18 часов. Повторы 9 октября в 3 часа ночи и 10 октября в 11утра.
О состоянии российской тюремной медицины в России я попросила рассказать Уполномоченного по правам человека в России Владимира Лукина.
– Что вы думаете о тюремной медицине и как исправить ситуацию в российских тюрьмах?
– Мы уже несколько лет назад внесли предложение о том, чтобы отделить медицинскую службу, которая существует в тюрьмах, колониях и других местах ограничения свободы, от ФСИН. Дело не в том, что ФСИН плох, – дело в принципе. И этот принцип заключается в том, что люди, которые занимаются тюремной медициной, подчинены тюремному начальству, а подчиненность означает, что, условно говоря, Гиппократ - далеко, а свой начальник ближе. Поначалу правительственные органы, в частности Минюст, нас не поддерживали, но в последнее время министерство изменило свою позицию и склоняется к тому, чтобы в какой-то форме поддерживать наши предложения.
– Это касается реформирования. А что делать с судебной практикой, когда смертельно больных людей почему-то не отпускают под подписку о невыезде, чтобы они могли лечиться в нормальной больнице? Вспомнить хотя бы Алексаняна.
– Существует закон. И те, кто не отпускает таких людей, его нарушают. Существует перечень болезней, по которым люди не могут сидеть в тюрьме, но до недавнего времени этот перечень не распространялся на СИЗО, на ИВС – места досудебного содержания граждан. Там-то и творились самые серьезные злоупотребления. Пример - дело Магнитского, печально знаменитое. Считаю, что нужен жесткий контроль над тем, чтобы этот перечень заболеваний был, во-первых, расширен, а, во-вторых, нужно, чтобы за этим тщательно следили.
– Наряду со "списком Сергея Магнитского" – перечнем лиц, которым запрещен въезд в США, после смерти Алексаняна появился еще один список, в котором фигурируют люди, которые причастны, по мнению правозащитников, к его смерти. Как вы к этому относитесь?
– В судьбе Алексаняна я принимал некоторое участие: мы проверяли с несколькими членами Общественной палаты ситуацию, когда он находился в неправильных, мягко говоря, условиях в тюрьме. И мы добились того, чтобы это было изменено. Но я не готов рассказывать о каких-то списках, это не моя миссия. Я отвечаю на жалобы граждан, права которых нарушены.
– Алексаняна судья не отпустил, хотя у него были СПИД, туберкулез, лимфома…
– Да, там были вещи, которые нельзя делать. Он был тяжело болен, и эти болезни подтверждены.
– Они входят в перечень, о котором вы говорили?
– Там есть СПИД и ряд других самых тяжелых заболеваний. Но, в конце концов, его из тюрьмы-то выпустили.. Мы всегда были за то, чтобы Алексанян, с учетом его болезни, в тюрьме не сидел.