Всякому приятно будет увидать один из способов, коими на Руси можем мы лишиться имения, на владение коим имеем неоспоримое право.
Пушкин, "Дубровский".
Коллегия Верховного суда отменила и отправила на новое рассмотрение в Черемушкинский суд дело Светланы Гладышевой. Это относительно хорошая новость.
В 2005-м году Светлана купила в Черемушках однокомнатную квартиру и стала там жить с семилетним сыном Никитой. Они жили благополучно три года.
А в 2008-м году Департамент жилищной политики г. Москвы подал в Черемушкинский суд иск о признании недействительной всей цепочки сделок, в результате которой Светлана стала собственницей жилья.
Светлана купила квартиру у некоего Воронина, который, в свою очередь купил эту квартиру у некоей Ежовой. А Ежова стала собственницей этой квартиры, когда (через три месяца после свадьбы) умер при загадочных обстоятельствах (выбросился в окно) ее муж некий Матвеев.
И вот три года спустя Департамент Жилищной политики обнаружил вдруг, что Ежова собственницей квартиры стала незаконно. Потому что Ежова эта была ненастоящая. Это была неизвестная женщина, укравшая у настоящей Ежовой паспорт, тогда как настоящая Ежова умерла. И свидетельство о браке Ежовой и Матвеева тоже было фальшивым. Означенный в свидетельстве ЗАГС такого брака, как выяснилось, не заключал.
То есть Департамент Жилищной политики заключил с лже-вдовой лже-Ежовой по украденному паспорту договор передачи квартиры в собственность, а теперь, когда квартиру добросовестно купила Светлана Гладышева, требовал квартиру вернуть на том основании, что Ежова эта и не вдова и не Ежова вовсе.
Дело казалось очевидным. Светлана была уверена, что ее признают добросовестной покупательницей, и ее признали. Но Департамент жилищной политики потребовал выселить Светлану с сыном из квартиры теперь уже не потому, что Светлана была недобросовестной покупательницей, а потому что квартира была приватизирована, дескать, помимо воли Департамента. Выяснилось вдруг, что даже и добросовестного покупателя можно выселить из квартиры, если Департамент Недвижимости не знал или делает вид, что не знал, кому и на каких основаниях позволил приватизировать квартиру. Светлану с сыном решено было выселить, а квартиру решено было передать "законному владельцу" - Департаменту жилищной политики г. Москвы.
Это решение в пользу Департамента жилищной политики подтвердил и Московский городской суд, и Верховный, несмотря на представление городского прокурора Семина, указывавшего, что проверять документы – это обязанность Департамента Жилищной политики. Прокурор указывал, что Департамент жилищной политики дважды как минимум выражал свое согласие на сделку: один раз когда отдавал квартиру в социальный найм несчастному Матвееву, другой раз – когда разрешал приватизацию этой квартиры лже-вдове Ежовой. На обоих документах стоит подпись чиновника из департамента. И если чиновники не выполнили своих обязанностей, не проверили документов, то не чиновников нужно признать потерпевшими и не им нужно возвращать квартиру, а потерпевшей следует признать гражданку Светлану Гладышеву, которая честно эту квартиру купила.
Светлана продолжала бороться. Ей некуда идти с ребенком, если их выселят из квартиры. Она самостоятельно разбиралась в запутанном своем деле. Она выяснила, что участковый милиционер, расследовавший смерть Матвеева – сидит за махинации с жильем. И самый труп Матвеева эксгумирован и кремирован: невозможно теперь узнать, покончил ли он с собой или убит.
А чиновник Департамента жилищной политики, занимавшийся вопросами приватизации – сидит за взятку.
А нотариус, регистрировавший приватизацию Светланиной квартиры – в бегах и вычеркнут из реестра действующих нотариусов.
Светлана выяснила всё это и подала в Европейский Суд по правам человека, где ее иск был принят к внеочередному рассмотрению.
Как только это случилось, к Светлане пришли инспекторы из органов опеки и заявили, что отнимут у нее ребенка, как только Светлану с сыном выселят из квартиры. С точки зрения Органов опеки, нельзя оставлять ребенка матери, если мать не может обеспечить ребенка жильем. Даже если это городские чиновники виноваты в том, что мать и ребенок остаются без жилья.
Слава Богу, Светлане удалось достучаться до заместителя генерального прокурора Кехлерова и уполномоченного по правам человека Лукина. Оба написали представления на имя председателя Верховного суда. Дело Гладышевой рассматривала коллегия.
Коллегия Верховного суда могла бы не просто отменить решение суда Черемушкинского, но и признать, что чиновники разрешили приватизацию квартиры, будучи в здравом уме и твердой памяти. Тогда добросовестную покупательницу Светлану и сына ее Никиту оставили бы в покое.
Но коллегия Верховного суда предпочла решение отменить и направить дело в тот же Черемушкинский суд на новое рассмотрение. Теперь всё начинается сначала.
Пушкин, "Дубровский".
Коллегия Верховного суда отменила и отправила на новое рассмотрение в Черемушкинский суд дело Светланы Гладышевой. Это относительно хорошая новость.
В 2005-м году Светлана купила в Черемушках однокомнатную квартиру и стала там жить с семилетним сыном Никитой. Они жили благополучно три года.
А в 2008-м году Департамент жилищной политики г. Москвы подал в Черемушкинский суд иск о признании недействительной всей цепочки сделок, в результате которой Светлана стала собственницей жилья.
Светлана купила квартиру у некоего Воронина, который, в свою очередь купил эту квартиру у некоей Ежовой. А Ежова стала собственницей этой квартиры, когда (через три месяца после свадьбы) умер при загадочных обстоятельствах (выбросился в окно) ее муж некий Матвеев.
И вот три года спустя Департамент Жилищной политики обнаружил вдруг, что Ежова собственницей квартиры стала незаконно. Потому что Ежова эта была ненастоящая. Это была неизвестная женщина, укравшая у настоящей Ежовой паспорт, тогда как настоящая Ежова умерла. И свидетельство о браке Ежовой и Матвеева тоже было фальшивым. Означенный в свидетельстве ЗАГС такого брака, как выяснилось, не заключал.
То есть Департамент Жилищной политики заключил с лже-вдовой лже-Ежовой по украденному паспорту договор передачи квартиры в собственность, а теперь, когда квартиру добросовестно купила Светлана Гладышева, требовал квартиру вернуть на том основании, что Ежова эта и не вдова и не Ежова вовсе.
Дело казалось очевидным. Светлана была уверена, что ее признают добросовестной покупательницей, и ее признали. Но Департамент жилищной политики потребовал выселить Светлану с сыном из квартиры теперь уже не потому, что Светлана была недобросовестной покупательницей, а потому что квартира была приватизирована, дескать, помимо воли Департамента. Выяснилось вдруг, что даже и добросовестного покупателя можно выселить из квартиры, если Департамент Недвижимости не знал или делает вид, что не знал, кому и на каких основаниях позволил приватизировать квартиру. Светлану с сыном решено было выселить, а квартиру решено было передать "законному владельцу" - Департаменту жилищной политики г. Москвы.
Это решение в пользу Департамента жилищной политики подтвердил и Московский городской суд, и Верховный, несмотря на представление городского прокурора Семина, указывавшего, что проверять документы – это обязанность Департамента Жилищной политики. Прокурор указывал, что Департамент жилищной политики дважды как минимум выражал свое согласие на сделку: один раз когда отдавал квартиру в социальный найм несчастному Матвееву, другой раз – когда разрешал приватизацию этой квартиры лже-вдове Ежовой. На обоих документах стоит подпись чиновника из департамента. И если чиновники не выполнили своих обязанностей, не проверили документов, то не чиновников нужно признать потерпевшими и не им нужно возвращать квартиру, а потерпевшей следует признать гражданку Светлану Гладышеву, которая честно эту квартиру купила.
Светлана продолжала бороться. Ей некуда идти с ребенком, если их выселят из квартиры. Она самостоятельно разбиралась в запутанном своем деле. Она выяснила, что участковый милиционер, расследовавший смерть Матвеева – сидит за махинации с жильем. И самый труп Матвеева эксгумирован и кремирован: невозможно теперь узнать, покончил ли он с собой или убит.
А чиновник Департамента жилищной политики, занимавшийся вопросами приватизации – сидит за взятку.
А нотариус, регистрировавший приватизацию Светланиной квартиры – в бегах и вычеркнут из реестра действующих нотариусов.
Светлана выяснила всё это и подала в Европейский Суд по правам человека, где ее иск был принят к внеочередному рассмотрению.
Как только это случилось, к Светлане пришли инспекторы из органов опеки и заявили, что отнимут у нее ребенка, как только Светлану с сыном выселят из квартиры. С точки зрения Органов опеки, нельзя оставлять ребенка матери, если мать не может обеспечить ребенка жильем. Даже если это городские чиновники виноваты в том, что мать и ребенок остаются без жилья.
Слава Богу, Светлане удалось достучаться до заместителя генерального прокурора Кехлерова и уполномоченного по правам человека Лукина. Оба написали представления на имя председателя Верховного суда. Дело Гладышевой рассматривала коллегия.
Коллегия Верховного суда могла бы не просто отменить решение суда Черемушкинского, но и признать, что чиновники разрешили приватизацию квартиры, будучи в здравом уме и твердой памяти. Тогда добросовестную покупательницу Светлану и сына ее Никиту оставили бы в покое.
Но коллегия Верховного суда предпочла решение отменить и направить дело в тот же Черемушкинский суд на новое рассмотрение. Теперь всё начинается сначала.