Россия в свое время не стала препятствовать решению Совета Безопасности ООН о силовом вмешательстве в разрешение ливийского конфликта. Но в Москве с большим скепсисом относились как к самому ходу военной операции, так и к перспективам политических перемен в этой стране.
С большими опасениями российские политики и эксперты в большинстве своем реагируют на все изменения в арабском мире последнего времени. Об этом говорит профессор кафедры современного востоковедения Российского Государственного гуманитарного университета Григорий Косач:
– Меня, конечно, очень смущают видеокадры, которые демонстрируются в связи с, по сути дела, растерзанием Каддафи. Это печально. Но, тем не менее, я рад, что гражданская война закончилась. Пока не вижу оснований для того, чтобы испытывать пессимизм в отношении будущего развития событий в Ливии, поскольку до сих пор все серьезные ливийские политики выражали заинтересованность в сохранении достигнутого между ними консенсуса, – а они не находятся сегодня в ситуации очень серьезного конфликта между собой. Я надеюсь, что эта ситуация сохранится и в будущем.
– Российскому экспертному сообществу, может быть, даже больше, чем политическому классу присущ очень осторожный, если не сказать, скептический подход относительно того, что происходит в странах арабского мира. Вы среди немногих из тех, кто приветствует в
целом перемены в Ливии. А большинство ваших коллег склоняются к тому, что, мол, не трогайте ничего, стабильность лучше неопределенности, которая нас ждет.
– Несмотря на то, что в российском экспертном сообществе существуют некие различия в отношении того, что происходит в арабском мире в целом и в Ливии, в частности, тем не менее, генеральная линия заключается в том, что то, что было раньше, было лучше, чем то, что будет завтра. Сегодня в российском экспертном сообществе говорят совершенно открыто, что Ливия отдана на растерзание колониализма, что в Ливии поднимают голову племенные разногласия и тому подобное. Наверное, говоря таким образом, российское экспертное сообщество говорит не об арабском мире в целом или Ливии, в частности, оно говорит о собственной стране, где именно этих обстоятельств и опасаются – распада, раскола, деградации и т. д. и т. п. Я не считаю, что Ливия может превратиться в некое подобие колонии. Поезд слишком далеко ушел вперед, чтобы можно было вернуться к соответствующим временам, к тому, что в России называется оккупированным Ираком, когда слово "оккупация" понимается не как термин международного правового словаря, а в прямом смысле, в советском смысле – установление колониального господства. В Ираке не была денационализирована нефть. В Ираке действуют собственные институты власти, в том числе и в этой сфере.
Но вопрос о структуре ливийского общества, конечно, очень серьезен. Я с трудом себе представляю ситуацию, когда представители племени, из рядов которого вышел Каддафи, не войдут в ливийскую власть. Тем не менее, это проблема, которая также упирается в самих ливийских политиков – а смогут ли они достичь необходимого консенсуса между собой? В России, кстати, очень пугают местную публику тем, что в Ливии поднимет голову политический ислам со всеми вытекающие отсюда подробностями и обстоятельствами. Но этот политический ислам в Ливии уже интегрирован в систему политической власти. Его представители говорят о том же, о чем формально говорят светские лидеры ливийского режима.
– Бывший президент Туниса бен-Али недолго сопротивлялся восстанию в собственной стране. 23 октября в Тунисе президентские выборы, а бен-Али в изгнании. Президент Египта Мубарак сопротивлялся дольше и упорнее, – и вот он под судом. Каддафи решился на гражданскую войну – и конец его был печальным и ужасным. Что ждет Башара Асада в Сирии?
– Боюсь, что если Асад будет упорствовать, его ждет примерно то же самое, что постигло Каддафи. Я обратил внимание на прямую трансляцию событий из ливийского Сирта на телеканале "Евроньюс". Что-то заглушалось канонадой, что-то заглушалось голосом диктора, но, тем
не менее, отчетливо доносились слова по арабски: "Мы возвращаемся в Палестину! Мы возвращаемся в Сирию!" Но речь не шла о людях, которые приехали в Ливию из Сирии или из палестинских лагерей. Речь шла о том, что эти ливийцы готовы пополнить собой соответствующие группы протестантов. Это мне показалось очень опасным. Если уж вернуться совсем к внутрисирийской ситуации, то накал страстей достигает крайней точки.
– Из всех арабских революций, упомянутых нами, и из тех, о которых мы еще не говорили, о попытках таких революций в Бахрейне, Йемене, – кто-то из правителей проявил достаточно мудрости и лавирования, переговоров с оппозицией, чтобы пойти на реформы?
– Не думаю, что это произошло. В случае с Мубараком вопрос решила армия. Он уже становился пешкой. В случае с бен-Али – он бежал. Салех сопротивляется. В случае с Бахрейном ситуация касается вовсе не Бахрейна, а саудовско-иранского противостояния. Недавно я прочитал в одной из двух общеарабских издающихся в Лондоне газет "Аль-Хаят" статью "Учитель у царя". В этой статье говорилось об изменениях, связанных с ситуацией внутри российского тандема. Один выдвигает себя на выборах, другой уходит в премьер-министры. Дана правдивая характеристика российским политическим лидерам. Говорилось о том, что никто из них в школе английских консерваторов не воспитывался, что в России была сделана попытка соблюсти некую формальную демократическую процедуру, что процедура очень формальна, что она не имеет никакого содержания. Это все было. Но, по крайней мере, формально эта процедура была совершена в нужное время, – а этого не было сделано в арабских странах. В результате, завершал главный редактор этой газеты свою статью, "мы получили реки крови и горы трупов. А вот если бы кто-нибудь из них – Мубарек, бен-Али и т. д. или сегодня Асад – ушел бы вовремя, то этого бы не случилось".
Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"
С большими опасениями российские политики и эксперты в большинстве своем реагируют на все изменения в арабском мире последнего времени. Об этом говорит профессор кафедры современного востоковедения Российского Государственного гуманитарного университета Григорий Косач:
– Меня, конечно, очень смущают видеокадры, которые демонстрируются в связи с, по сути дела, растерзанием Каддафи. Это печально. Но, тем не менее, я рад, что гражданская война закончилась. Пока не вижу оснований для того, чтобы испытывать пессимизм в отношении будущего развития событий в Ливии, поскольку до сих пор все серьезные ливийские политики выражали заинтересованность в сохранении достигнутого между ними консенсуса, – а они не находятся сегодня в ситуации очень серьезного конфликта между собой. Я надеюсь, что эта ситуация сохранится и в будущем.
– Российскому экспертному сообществу, может быть, даже больше, чем политическому классу присущ очень осторожный, если не сказать, скептический подход относительно того, что происходит в странах арабского мира. Вы среди немногих из тех, кто приветствует в
В России, кстати, очень пугают местную публику тем, что в Ливии поднимет голову политический ислам со всеми вытекающие отсюда подробностями и обстоятельствами. Но этот политический ислам в Ливии уже интегрирован в систему политической власти
– Несмотря на то, что в российском экспертном сообществе существуют некие различия в отношении того, что происходит в арабском мире в целом и в Ливии, в частности, тем не менее, генеральная линия заключается в том, что то, что было раньше, было лучше, чем то, что будет завтра. Сегодня в российском экспертном сообществе говорят совершенно открыто, что Ливия отдана на растерзание колониализма, что в Ливии поднимают голову племенные разногласия и тому подобное. Наверное, говоря таким образом, российское экспертное сообщество говорит не об арабском мире в целом или Ливии, в частности, оно говорит о собственной стране, где именно этих обстоятельств и опасаются – распада, раскола, деградации и т. д. и т. п. Я не считаю, что Ливия может превратиться в некое подобие колонии. Поезд слишком далеко ушел вперед, чтобы можно было вернуться к соответствующим временам, к тому, что в России называется оккупированным Ираком, когда слово "оккупация" понимается не как термин международного правового словаря, а в прямом смысле, в советском смысле – установление колониального господства. В Ираке не была денационализирована нефть. В Ираке действуют собственные институты власти, в том числе и в этой сфере.
Но вопрос о структуре ливийского общества, конечно, очень серьезен. Я с трудом себе представляю ситуацию, когда представители племени, из рядов которого вышел Каддафи, не войдут в ливийскую власть. Тем не менее, это проблема, которая также упирается в самих ливийских политиков – а смогут ли они достичь необходимого консенсуса между собой? В России, кстати, очень пугают местную публику тем, что в Ливии поднимет голову политический ислам со всеми вытекающие отсюда подробностями и обстоятельствами. Но этот политический ислам в Ливии уже интегрирован в систему политической власти. Его представители говорят о том же, о чем формально говорят светские лидеры ливийского режима.
– Бывший президент Туниса бен-Али недолго сопротивлялся восстанию в собственной стране. 23 октября в Тунисе президентские выборы, а бен-Али в изгнании. Президент Египта Мубарак сопротивлялся дольше и упорнее, – и вот он под судом. Каддафи решился на гражданскую войну – и конец его был печальным и ужасным. Что ждет Башара Асада в Сирии?
– Боюсь, что если Асад будет упорствовать, его ждет примерно то же самое, что постигло Каддафи. Я обратил внимание на прямую трансляцию событий из ливийского Сирта на телеканале "Евроньюс". Что-то заглушалось канонадой, что-то заглушалось голосом диктора, но, тем
Боюсь, что если Асад будет упорствовать, его ждет примерно то же самое, что постигло Каддафи
– Из всех арабских революций, упомянутых нами, и из тех, о которых мы еще не говорили, о попытках таких революций в Бахрейне, Йемене, – кто-то из правителей проявил достаточно мудрости и лавирования, переговоров с оппозицией, чтобы пойти на реформы?
– Не думаю, что это произошло. В случае с Мубараком вопрос решила армия. Он уже становился пешкой. В случае с бен-Али – он бежал. Салех сопротивляется. В случае с Бахрейном ситуация касается вовсе не Бахрейна, а саудовско-иранского противостояния. Недавно я прочитал в одной из двух общеарабских издающихся в Лондоне газет "Аль-Хаят" статью "Учитель у царя". В этой статье говорилось об изменениях, связанных с ситуацией внутри российского тандема. Один выдвигает себя на выборах, другой уходит в премьер-министры. Дана правдивая характеристика российским политическим лидерам. Говорилось о том, что никто из них в школе английских консерваторов не воспитывался, что в России была сделана попытка соблюсти некую формальную демократическую процедуру, что процедура очень формальна, что она не имеет никакого содержания. Это все было. Но, по крайней мере, формально эта процедура была совершена в нужное время, – а этого не было сделано в арабских странах. В результате, завершал главный редактор этой газеты свою статью, "мы получили реки крови и горы трупов. А вот если бы кто-нибудь из них – Мубарек, бен-Али и т. д. или сегодня Асад – ушел бы вовремя, то этого бы не случилось".
Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"