23 октября, ровно через месяц после операции, мы приехали в клинику в Страсбург в гости к Паше Митичкину - первому россиянину, больному муковисцидозом, которому сделали пересадку легких.
Клиника, в которой лежит Паша, находится недалеко от вокзала. Катя, Пашина мама, нас встретила, и мы прогулялись пешочком до больницы, заодно посмотрели местные достопримечательности.
Клиника, где лежит Паша, большая, современная, внутри скорее похожа на аэропорт, вход абсолютно свободный - никакой видимой охраны, никаких лишних вопросов, хотя это совсем не говорит об их беспечности. Поверьте, с безопастностью там все в порядке, просто она там, где надо и по делу, а не для видимости.
Что нас удивило помимо внешнего вида, так это то, что врачи стучатся, перед тем как войти в палату к пациенту. И стучатся не "для проформы", а ожидают разрешения. А еще все между собой здороваются, улыбаются, спрашивают как дела.
Ну вот, собственно, Пашина палата. Заходим?
Предварительно мы конечно же одели одноразовые маски, халаты, перчатки - они в свободном доступе лежат на стойке перед палатой.
Пашка был рад нас видеть, но по натуре он немногословен и неэмоционален. Мы передали ему все подарки, которые собрали во время акции 18 октября в ресторане "Дрова". Он с удовольствием вертел их в руках, просил маму помочь распаковать.
Он еще слаб, чем сам сильно расстроен, он все ждет не дождется, когда сможет ходить, торопит события. Но пересадка легких - это не аппендицит вырезать, тем более с его-то болячкой, тут спешка не нужна, врачи говорят, что все идет штатно - и это сейчас самое важное.
Я попросила Пашку о небольшом эксклюзивном интервью.
- Когда ты узнал о своей болезни?
- Я о ней знал всю свою жизнь.
- А когда ты понял, что пересадка это последнее, что тебе остается?
- Несколько лет назад мой врач мне это сказала и посоветовала отправить запросы в иностранные клиники, ведь у нас такие операции не делают, чем я и начал заниматься. В итоге откликнулась клиника в Эссене.
- Когда год назад благотворительные фонды и волонтеры стали собирать тебе деньги на операцию в Эссене, ты верил в то, что все получится?
- Нет.
- А когда в итоге Эссен тебе отказал - что ты почувствовал?
- Я был к этому готов, они честно предупреждали, что может быть и такой вариант развития событий.
- То есть это не было шоком для тебя?
- Нет. Мы просто снова обратились в другоие клиники, которые у нас были на заметке.
- И что ты почувствовал, когда тебя поставили в лист ожидания во Франции?
- Я был очень счастлив.
- Но потом были долгие месяцы ожидания - как они прошли?
- Это было очень тяжело, я почти терял надежду, что дождусь. Собранные средства таяли, новые поступления были минимальны.
- Ты помнишь тот день, 23 сентября, когда тебе позвонили из клиники и пригласили на операцию?
- Конечно. Я ужасно испугался.
Катя, мама: Вроде все это время только этого и ждали, а оказалось, что совершенно не готовы. Но потом собрались и решили - мы ведь за этим тут, чего боятся, надо идти до конца. Но Пашка не верил в успех, перед операцией он со мной попрощался. А после операции, в реанимации, когда он пришел в себя, я увидела его большие испугаенные глаза и он прошептал одними губами:"Мамочка!"
- Какие у тебя теперь планы на будущее, оно ведь у тебя теперь снова есть.
- Еще не знаю, боюсь загадывать, надо сначала встать на ноги, выздоровить до конца, но вообще планы большие.
Катя: Он на столько не верил, что все получится, что он выживет, что даже не изучил, как проходит восстановление после операции, а ведь он все и всегда изучает досканально. Вот теперь и хандрит, что все так долго, а я ему говорю: ну ты же не знаешь, как оно должно быть, с чего тогда считаешь, что что-то не так?
- Ты не верил, но все же шел до конца?
- Да. Потому что мне в моем том положении уже было нечего терять.
- О тебе до сих пор писали другие, а что бы ты мог сказать о себе сам?
- Это сложный вопрос. Даже не знаю. Я хочу сказать огромное спасибо всем, кто мне помог и помогает - без вас все бы это не было возможно.
На прощание мы пожелали Пашке не хандрить и помнить, что с каждым часом теперь приближается тот день, когда его выпишут и он снова будет жить как все люди, дышать, гулять, радоваться жизни. И что все мы очень переживаем за него, желаем быстрейшего выздоровления, не думать о плохом, не хандрить, мы все с ним и будем продолжать ему помогать.
А еще мы очень горды за него, ведь он не просто человек, которому пересадили легкие, он первый россиянин с муковисцидозом, которому сделали пересадку. Он как Гагарин для сотен мальчиков и девочек с той же болезнью, он - символ новой жизни, нового этапа, символ надежды.
***
Паше все еще нужна наша с вами помощь! Собранных на настоящий момент денег хватило на операцию, НО главное - это послеоперационная реабилитация, а на нее мы все еще не дособрали средств! Паше снятся кошмары, что его выгоняют на улицу недолеченного...
ЗАЧЕМ И ПОЧЕМУ МЫ СОБИРАЕМ ПОМОЩЬ ДЛЯ ПАШКИ И КАК МОЖНО ПОМОЧЬ
Клиника, в которой лежит Паша, находится недалеко от вокзала. Катя, Пашина мама, нас встретила, и мы прогулялись пешочком до больницы, заодно посмотрели местные достопримечательности.
Клиника, где лежит Паша, большая, современная, внутри скорее похожа на аэропорт, вход абсолютно свободный - никакой видимой охраны, никаких лишних вопросов, хотя это совсем не говорит об их беспечности. Поверьте, с безопастностью там все в порядке, просто она там, где надо и по делу, а не для видимости.
Что нас удивило помимо внешнего вида, так это то, что врачи стучатся, перед тем как войти в палату к пациенту. И стучатся не "для проформы", а ожидают разрешения. А еще все между собой здороваются, улыбаются, спрашивают как дела.
Ну вот, собственно, Пашина палата. Заходим?
Предварительно мы конечно же одели одноразовые маски, халаты, перчатки - они в свободном доступе лежат на стойке перед палатой.
Пашка был рад нас видеть, но по натуре он немногословен и неэмоционален. Мы передали ему все подарки, которые собрали во время акции 18 октября в ресторане "Дрова". Он с удовольствием вертел их в руках, просил маму помочь распаковать.
Он еще слаб, чем сам сильно расстроен, он все ждет не дождется, когда сможет ходить, торопит события. Но пересадка легких - это не аппендицит вырезать, тем более с его-то болячкой, тут спешка не нужна, врачи говорят, что все идет штатно - и это сейчас самое важное.
Я попросила Пашку о небольшом эксклюзивном интервью.
- Когда ты узнал о своей болезни?
- Я о ней знал всю свою жизнь.
- А когда ты понял, что пересадка это последнее, что тебе остается?
- Несколько лет назад мой врач мне это сказала и посоветовала отправить запросы в иностранные клиники, ведь у нас такие операции не делают, чем я и начал заниматься. В итоге откликнулась клиника в Эссене.
- Когда год назад благотворительные фонды и волонтеры стали собирать тебе деньги на операцию в Эссене, ты верил в то, что все получится?
- Нет.
- А когда в итоге Эссен тебе отказал - что ты почувствовал?
- Я был к этому готов, они честно предупреждали, что может быть и такой вариант развития событий.
- То есть это не было шоком для тебя?
- Нет. Мы просто снова обратились в другоие клиники, которые у нас были на заметке.
- И что ты почувствовал, когда тебя поставили в лист ожидания во Франции?
- Я был очень счастлив.
- Но потом были долгие месяцы ожидания - как они прошли?
- Это было очень тяжело, я почти терял надежду, что дождусь. Собранные средства таяли, новые поступления были минимальны.
- Ты помнишь тот день, 23 сентября, когда тебе позвонили из клиники и пригласили на операцию?
- Конечно. Я ужасно испугался.
Катя, мама: Вроде все это время только этого и ждали, а оказалось, что совершенно не готовы. Но потом собрались и решили - мы ведь за этим тут, чего боятся, надо идти до конца. Но Пашка не верил в успех, перед операцией он со мной попрощался. А после операции, в реанимации, когда он пришел в себя, я увидела его большие испугаенные глаза и он прошептал одними губами:"Мамочка!"
- Какие у тебя теперь планы на будущее, оно ведь у тебя теперь снова есть.
- Еще не знаю, боюсь загадывать, надо сначала встать на ноги, выздоровить до конца, но вообще планы большие.
Катя: Он на столько не верил, что все получится, что он выживет, что даже не изучил, как проходит восстановление после операции, а ведь он все и всегда изучает досканально. Вот теперь и хандрит, что все так долго, а я ему говорю: ну ты же не знаешь, как оно должно быть, с чего тогда считаешь, что что-то не так?
- Ты не верил, но все же шел до конца?
- Да. Потому что мне в моем том положении уже было нечего терять.
- О тебе до сих пор писали другие, а что бы ты мог сказать о себе сам?
- Это сложный вопрос. Даже не знаю. Я хочу сказать огромное спасибо всем, кто мне помог и помогает - без вас все бы это не было возможно.
На прощание мы пожелали Пашке не хандрить и помнить, что с каждым часом теперь приближается тот день, когда его выпишут и он снова будет жить как все люди, дышать, гулять, радоваться жизни. И что все мы очень переживаем за него, желаем быстрейшего выздоровления, не думать о плохом, не хандрить, мы все с ним и будем продолжать ему помогать.
А еще мы очень горды за него, ведь он не просто человек, которому пересадили легкие, он первый россиянин с муковисцидозом, которому сделали пересадку. Он как Гагарин для сотен мальчиков и девочек с той же болезнью, он - символ новой жизни, нового этапа, символ надежды.
***
Паше все еще нужна наша с вами помощь! Собранных на настоящий момент денег хватило на операцию, НО главное - это послеоперационная реабилитация, а на нее мы все еще не дособрали средств! Паше снятся кошмары, что его выгоняют на улицу недолеченного...
Необходимо собрать еще порядка 70 000 евро.
ЗАЧЕМ И ПОЧЕМУ МЫ СОБИРАЕМ ПОМОЩЬ ДЛЯ ПАШКИ И КАК МОЖНО ПОМОЧЬ