Елена Рыковцева: В январе 2011 года 15 пьяных националистов напали на трех мигрантов из Таджикистана в московском метро. Но в итоге районный суд города Москвы счел виновными не нападавших, а их жертву, того, кто был вынужден обороняться, гражданина Таджикистана Анвара Юсупова. Приговор - 6 месяцев колонии общего режима. Почему российский суд, разбирая конфликт на межнациональной почве, предпочел встать на сторону «своих»? Это частный случай или тенденция? Разбираем вместе.
С нами в студии - координатор проектов Комитета «Гражданское содействие» Анастасия Денисова, которая присутствовала на процессе, и независимый журналист Дмитрий Бальбуров
Анастасия, в прессе об этом деле почти ничего не рассказывалось. Приговор - 6 месяцев. Ни то, ни се. Для настоящего преступника маловато - 6 месяцев колонии общего режима. Если он действительно преступник, в этой драке кого-то убил, зарезал, не дай Бог, - 6 месяцев. Что это за срок?! Вы приходили на процесс как независимый, сторонний наблюдатель. Расскажите эту историю так, как вы ее увидели.
Анастасия Денисова: 16 января этого года трое мигрантов из Таджикистана ехали от одного места работы к другому в московской «подземке». Подошли к вагону метрополитена. И один из них, увидев через стекло толпу пьяных молодых людей, сказал: «Давайте не будем туда заходить». Но все происходило быстро, они все-таки зашли в этот вагон. И получили такое «приветствие»: «О! Наши друзья пришли!».
Елена Рыковцева: Практически – клиенты.
Анастасия Денисова: Да. Они поняли, что дело пахнет дракой или нападением. И мигранты ушли в другой конец вагона. Но увидели, что эти молодые люди, от 10 до 15 человек, закрывают лица шарфами и двигаются в их направлении с очевидным желанием избить. Тогда Абдуазизов (один из трех мигрантов) говорит: «Ребята, мы свои». И вот это спровоцировало первый удар. Об этом говорил на стадии следствии сам нападавший – гражданин Белоруссии Маркевич.
Елена Рыковцева: Их это взбесило?
Анастасия Денисова: Маркевич так и говорит: «Да, я ударил первым». «Чурки», чего вы приехали? Какие вы свои?! Посмотрите на себя». Кстати, адвокат Юсупова рассказывал, что в материалах граждане из Таджикистана проходят как «лица кавказской национальности».
Елена Рыковцева: Замечательно!
Анастасия Денисова: Ну, перепутали. И вот они стали защищаться. Когда Анвар Юсупов, один из мигрантов, увидел, что у нападавших появляется подкрепление, а у подкрепления есть нож...
Елена Рыковцева: А откуда появляется подкрепление?
Анастасия Денисова: Их просто было много в вагоне.
Елена Рыковцева: А откуда они ехали? Что это за группа молодых людей?
Анастасия Денисова: Во-первых, это люди не очень образованные, а во-вторых, абсолютно пьяные, в материалах уголовного дела было отражено: они были в состоянии алкогольного опьянения. Один из них, самый активный, Маркевич начал драку, он был в куртке ЦСКА, в шарфе ЦСКА, и явно выражал агрессию по отношению к приезжим.
Елена Рыковцева: Приезжим в Москву, притом, что сам он гражданин Белоруссии, как ни парадоксально.
Анастасия Денисова: Видимо, он посчитал, что у него прав больше по каким-то основаниям. И когда Анвар увидел нож, он поднял с пола...
Елена Рыковцева: Нож в руках Маркевича?
Анастасия Денисова: Нет, стоящего за ним, следующего нападавшего.
Елена Рыковцева: Установлено, у кого в руках был нож?
Анастасия Денисова: Их лица была закрыты шарфами, а у некоторых даже были маски с прорезями для глаз. Ну, маска в кармане – видимо, нормальное дело. Увидев нож, Анвар схватил пустую бутылку, разбил ее о поручень, схватил Маркевича и, как бы приставив к нему бутылку на расстоянии, крикнул: «Не подходите, а то я его порежу!». И только это остановило избиение. Ведь их было гораздо больше, у них был нож. Когда вагон остановился, мигранты выскочили и побежали к полиции, чтобы попросить помощи. Они же и были задержаны, Анвар был обвинен в угрозе жизни Маркевича.
Елена Рыковцева: А в тот момент, когда они бросились просить помощи у полиции, полиция бросилась искать и задерживать тех, на кого им только что пожаловались?
Анастасия Денисова: Получилось так, что они задержали нескольких человек сразу, среди них были и нападавшие. Доставили их в отделение полиции, отвели в травмпункты. Маркевич, который нападал, ударился головой о стену, у него была порезана губа, и это есть в справке. И потом дело передали следователю, который сказал, что если у него есть травма... Но травмы, синяки и ссадины были у всех. А раз у Маркевича есть порез губы, значит, он самый пострадавший, на него нападали. Обвинение тех, кто приехал издалека, плавно из рук дознавателей перешло в следствие, в прокуратуру и в суд, и дальше только укреплялось. И никого не интересовало, из-за чего все произошло: почему они пошли за ними по вагону, почему кричали им оскорбления...Маркевич сказал: «Я ударил первым». Его потом спрашивали: «А почему же ты сначала говорил, что это они начали драку?». Он говорит: «А я боялся уголовной ответственности». Ну, признал, и что? Ничего.
Елена Рыковцева: Анастасия, я вчера разговаривала с адвокатом, и она мне сказала, что в этом процессе не проходит ни одного свидетеля стороннего, то есть все строится на словах тех, кто участвовал в этой драке. Не искали? Не обращались к пассажирам, не объявляли номеров телефонов, по которым свидетели могут позвонить и рассказать – ничего этого не было?
Анастасия Денисова: Этого не было. Такое впечатление, что это было не нужно. Прокуратура даже тем, кто участвовал, не обеспечила явку в суд. Мы выслушали не всех, кто участвовал в драке.
Елена Рыковцева: А Маркевич в суде был?
Анастасия Денисова: Нет, они не смогли его доставить. Самое смешное, что после этой драки Маркевич совершил кражу в Санкт-Петербурге, отсидел за это срок и вернулся в Белоруссию.
Елена Рыковцева: И все за этот год?!
Анастасия Денисова: Да, после этой драки. Это говорит о том, что суду неинтересна общественная опасность деяния. Они для того, чтобы поддержать корпоративную солидарность и, в конце концов, осудить приезжего, пренебрегают общественной опасностью деяния. Они отпускают зачинщика этой драки, который потом совершает кражу, которой не было бы, если бы его сразу взяли под стражу, и его отпускают на свободу. Значит, он опять может напиться, из Белоруссии вернуться в Москву и творить то же самое. Но это никого не интересует. Главное – наказать того, кто формально кричал и формально подпадает под некую «угрозу здоровью».
Елена Рыковцева: Анастасия, у меня создалось впечатление, что в этом процессе суд выносил решение по чисто арифметическому признаку: тех было 15, а этих трое, больше человек показали, что виноваты эти трое, значит, мы им поверим.
Анастасия Денисова: Но даже и это не так. Было два свидетеля со стороны нападавших якобы, хотя это и были сами нападавшие, был Анвар Юсупов и еще два мигранта. То есть - два на два. Плюс еще Анвар.
Елена Рыковцева: Ах, да, они же не все пришли в суд.
Анастасия Денисова: Да, их не всех доставили. Поэтому даже по количеству не получается. Не получается вообще никак. Суд отклонял все ходатайства адвоката, возвращал их, отправлял назад по почте. И вообще обвинительный уклон мне очень удивителен. Это какая-то договоренность заранее, но не понятно, кому она нужна. Ничем, кроме какой-то массовой кампанией: вот как мы наказываем приезжих, как они плохо себя тут ведут, я больше это объяснить не могу. Зачем суду надо было полностью удовлетворять обвинение? Ведь обвинение и попросило 6 месяцев общего режима.
Елена Рыковцева: Там есть еще момент с процедурной точки зрения мне совершенно не ясный. Ведь Анвар Юсупов на самом последнем заседании суда не был, а приговор был вынесен. Как это вообще возможно?
Анастасия Денисова: Пусть уж юристы разбираются, потому что это, безусловно, невозможно.
Елена Рыковцева: Я прочитаю SMS-сообщение от Николая: «Суд в России – дорогое удовольствие, доступное только богачам. Чтобы отмыться от совершенного преступления, нужно озолотить адвоката, судью, следователя и всю их челядь. Разве могли зачуханные гастарбайтеры оказаться невиновными? Разумеется, нет. В путинской России закон, как и в царской, что дышло. Потому что преступникам – условно, а потерпевшим – по полной. Разве не так?».
Давайте вычленим фразу «зачуханные гастарбайтеры», которые не могут за себя постоять. А чем занимался Анвар Юсупов в России?
Анастасия Денисова: Анвар Юсупов – это человек с высшим образованием, декоратор фасадов, он делает лепнину для зданий, в том числе в центре Москвы. У него двое детей дома, жена, которая полностью на его обеспечении из-за тяжелейшей ситуации в Таджикистане. Это человек, прекрасно говорящий на русском языке. Он в суде на протяжении всех заседаний отстаивал ту самую истину по делу, которую пытались донести до суда и адвокат, и он сам. Это совершенно не «зачуханный мигрант», который плохо говорит по-русски, не имеет образования и не представляет российских реалий. Он принципиально пытался доказать свою правоту. Когда все это закончилось в метро, он мог бы убежать, если бы ему это было нужно. Но он хотел доказать, что это было несправедливо, что они пострадали. Более того, он был старшим из тех мигрантов. И он «розочкой» защищал молодых ребят, которым и 18 лет не было как старший человек, для него это понятие очень важно.
И соглашусь с автором SMS-сообщения про общий контекст, что бесправные мигранты действительно шансов в суде имеют очень мало на справедливое рассмотрение, даже на поиск адвоката. В деле Анвара даже то, что он не такой уж бесправный мигрант, ему все равно не помогло.
Елена Рыковцева: Дмитрий, какое впечатление на вас производит эта история на фоне всего того опыта, которым вы располагаете как журналист, пишущий на эти темы?
Дмитрий Бальбуров: Во всей этой истории лично мне было достаточно прочитать первые три-четыре предложения, чтобы понять всю фабулу и чем это закончилось – настолько вся она, к сожалению, типична для России в последний год после Манежной. Мы все помним, что произошло в декабре прошлого года на Манежной и какой тренд общеполитический, юридический, общественный, интернет - и прочее, прочее пошел в России после этого. Об этом свидетельствуют и многочисленные приговоры в судах - Аслана Черкесова, его подельников, а также погромщиков на Манежной. Все эти приговоры говорят нам о том, что после Манежной площади политическая целесообразность стала грубо, весомо, зримо преобладать над юридическими какими-то нюансами. И в этом отдельно взятом случае с самого начала было понятно, кто виноват, кого в итоге посадят, осудят.
Анастасия Денисова: И это очень страшно, что заранее понятно, кто виноват. Получается, что этот судебный приговор лишил мигрантов права на самооборону, он лишил людей возможности постоять за себя. Если на тебя нападают националисты, у тебя два выбора: либо защищаться и сесть, либо не защищаться и быть убитым или сильно покалеченным.
Дмитрий Бальбуров: Но я хотел бы уточнить, что права на самооборону лишены фактически все граждане России, необязательно мигранты.
Елена Рыковцева: Анастасия, вот эти 15 человек нападавших, они-то признают, что первыми подошли к трем ребятам из Таджикистана?
Анастасия Денисова: Да, признают. Более того, после очной ставки между Юсуповым и Маркевичем Маркевич сказал Юсупову: «Да, я националист».
Елена Рыковцева: То есть у них версии происходящего не расходятся, и только тот факт, что он разбил бутылку и взял в руки «розочку», делает его виновным. И его сажают на 6 месяцев, в то время, как человек, который держал в руках нож, не установлен и не наказан.
Анастасия Денисова: С ножом вообще удивительная ситуация. На это не реагировала ни судья Бузунова, ни прокурор Баландина. Точнее, прокурор Баландина очень интересно отреагировала на факт ножа. Анвар говорит: «Я увидел нож и тогда я вынужден был схватить бутылку, потому что не знал, меня этим ножом просто поранят или убьют». А прокурор спросила: «Он на вас шел с этим ножом? Он размахивал этим ножом?». Анвар говорит: «Он его держал впереди себя». И он отлично ответил на суде: «Я не думаю, что он в тот момент собирался резать хлеб этим ножом». Понятно, что тот человек представлял угрозу. Но почему-то эта угроза судом не была расценена как действительно угроза жизни. Мы ведь не только о мигрантах говорим. Суд не посчитал этих пьяных националистов опасными. А это значит, что в следующий раз любой человек, который будет внешне похож хотя бы на «кавказца», на мигранта из Таджикистана, из Узбекистана, с ним это может произойти, хотя он будет русским человеком, российским гражданином, он подвергнется той же опасности. И суд ничего не сделает для того, чтобы защитить, чтобы ограничить в свободе тех людей, которые действительно опасны. В пьяном состоянии они агрессивны.
Елена Рыковцева: Настя, я правильно понимаю, что обвинение больше никому не предъявлялось? То есть, скорее всего, у этих 15 русских и белорусских парней не было даже адвокатов на суде.
Анастасия Денисова: Не было.
Елена Рыковцева: Потому что они проходят по делу как свидетели. А обвиняемый один. Я все прокручиваю эту ситуацию, пытаюсь ее реконструировать. Если бы Анвар себя чувствовал хоть в чем-то виноватым, разве он бросился бы к полиции?! Он бросился бы от полиции.
Анастасия Денисова: Видимо, это желание и следствия, и обвинения, и суда попасть в какую-то общую струю по обвинению мигрантов и приезжих, показать, что они совершают какие-то преступления, повысить эту статистику, показать, как они поддерживают общий курс.
И еще один удивительный момент из этого дела. Ведь Маркевич написал заявление о примирении по ходу следствия, которое отклонил прокурор.
Елена Рыковцева: Да что вы! Очень интересная деталь.
Анастасия Денисова: После того, как он сказал, что «я напал первым, я первым нанес удар, а не говорил раньше об этом потому, что боялся уголовной ответственности, а теперь хочу примириться», вы знаете, с каким основанием прокурор отклонил? «Нет оснований». Это очень интересная деталь, которую адвокат Анвара и сам Анвар узнали на суде. Судья сказал: «Вы знаете, что в деле есть заявление о примирении?». Они говорят: «Нет, не знаем». То есть никто не был даже поставлен в известность. Зачем прокурору отклонять заявление о примирении?
Елена Рыковцева: Желанием засудить именно этого.
Анастасия Денисова: Ведь мы до конца надеялись на то, что будет приговор иным, потому что судья...
Елена Рыковцева: Вообще никакого не должно было быть приговора, по идее.
Анастасия Денисова: Что будет оправдательный приговор. Адвокат просил прекратить дело из-за самообороны. Но меня потрясает, насколько судья отказывается от престижа судейской мантии, от судейского сообщества. Это же самостоятельная величина, фигура. А она просто согласилась с обвинением и вообще ничего не сделала для того, чтобы показать, кто она, кто такая судебная власть независимая, справедливая, защищающая граждан от опасных людей на улице. Никакого желания проявить самостоятельность. А желание полностью поддержать обвинение, что удивительно.
Елена Рыковцева : Нам звонит Елизавета из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Добрый день. Я хочу сказать, что все присутствующие не очень внятно говорят о том, что это не только тенденция, а это то, что овладело почти всем нашим обществом. Потому что все вместе – и полиция, и прокуратура, и судьи – относятся одинаково к нашим мигрантам. Мало того, что они сами так относятся, что они направлены всегда на обвинение, они даже на бытовом уровне боятся реакции наших националистов. Потому что каждый судья боится, что он тоже может подвергнуться какому-то нападению за свой приговор. Я считаю, что все это идет вместе: и свои собственные взгляды этих людей, и страх перед каким-то нападением со стороны националистов.
Елена Рыковцева: Очень точное замечание! Действительно, они еще и за себя боятся, потому что видели по событиям на Манежной, к чему приводят заминка с осуждением или задержанием лиц «не титульной» нации.
Дмитрий Бальбуров: Я бы даже не называл их националистами, а скорее, шовинистами. Шовинисты же тоже боятся очень сильно. После событий на Манежной и после остальных таких мероприятий я довольно много мониторил националистические форумы, сайты и так далее. И я обратил внимание на то, что они наполнены паническими криками в таком духе: «менты «замели» того-то», «участковый приходил, все переписал», «они все о нас знают». Шовинисты же тоже не всемогущи, не великие и ужасные Гудвины, они такие же люди, которые чувствуют свою силу только тогда, когда им позволяют это.
Елена Рыковцева: Я прочитаю SMS-сообщения. «Очень сочувствую Анвару. Сама была свидетелем, как пьяная компания националистов, футбольных болельщиков вела себя очень агрессивно в вагоне метро, приставали к людям неславянской национальности, оскорбляли их и выкрикивали ССовские лозунги. И не верю нашим судам».
Пишет слушательница Савельева: «Доказать правду в нашей стране невозможно, тем более, бесправным гастарбайтерам. Не было и до сих пор не действует закон о миграции, который должен предусматривать права мигрантов. Сейчас их используют в качестве рабсилы на различных работах. Нет условий для жилья, применяется ненормированный рабочий труд, без выходных и отпусков. Крайнее нарушение прав людей, за что Россия должна быть осуждена международным судом».
Сергей пишет: «Господа правозащитники, вас послушать – получается, что гастарбайтеры – это самые безобидные люди. Они смирные первый год пребывания в России, а потом сбиваются в стаи, семьи, начинают устанавливать свои порядки. Сам был свидетелем и неоднократно слышал что-то подобное, когда иноземцы говорят: «Мы вас, русских, насилуем и так далее». И это нужно терпеть?».
Анастасия Денисова: Нет, конечно. Если вы нас внимательно слушали, мы все-таки говорили об опасности явления националистического, будь то национализм таджикский, чеченский, русский и так далее. Это опасное явление. А мы разбираем его на конкретном примере с Анваром Юсуповым, где в роли агрессивной группы были русские националисты, кричавшие лозунги.
Елена Рыковцева: Так получилось. И огромные-огромные вопросы вызвал этот приговор суда. Завершаем на этом программу «Час прессы» на волнах Радио Свобода.
С нами в студии - координатор проектов Комитета «Гражданское содействие» Анастасия Денисова, которая присутствовала на процессе, и независимый журналист Дмитрий Бальбуров
Анастасия, в прессе об этом деле почти ничего не рассказывалось. Приговор - 6 месяцев. Ни то, ни се. Для настоящего преступника маловато - 6 месяцев колонии общего режима. Если он действительно преступник, в этой драке кого-то убил, зарезал, не дай Бог, - 6 месяцев. Что это за срок?! Вы приходили на процесс как независимый, сторонний наблюдатель. Расскажите эту историю так, как вы ее увидели.
Анастасия Денисова: 16 января этого года трое мигрантов из Таджикистана ехали от одного места работы к другому в московской «подземке». Подошли к вагону метрополитена. И один из них, увидев через стекло толпу пьяных молодых людей, сказал: «Давайте не будем туда заходить». Но все происходило быстро, они все-таки зашли в этот вагон. И получили такое «приветствие»: «О! Наши друзья пришли!».
Елена Рыковцева: Практически – клиенты.
Анастасия Денисова: Да. Они поняли, что дело пахнет дракой или нападением. И мигранты ушли в другой конец вагона. Но увидели, что эти молодые люди, от 10 до 15 человек, закрывают лица шарфами и двигаются в их направлении с очевидным желанием избить. Тогда Абдуазизов (один из трех мигрантов) говорит: «Ребята, мы свои». И вот это спровоцировало первый удар. Об этом говорил на стадии следствии сам нападавший – гражданин Белоруссии Маркевич.
Елена Рыковцева: Их это взбесило?
Анастасия Денисова: Маркевич так и говорит: «Да, я ударил первым». «Чурки», чего вы приехали? Какие вы свои?! Посмотрите на себя». Кстати, адвокат Юсупова рассказывал, что в материалах граждане из Таджикистана проходят как «лица кавказской национальности».
Елена Рыковцева: Замечательно!
Анастасия Денисова: Ну, перепутали. И вот они стали защищаться. Когда Анвар Юсупов, один из мигрантов, увидел, что у нападавших появляется подкрепление, а у подкрепления есть нож...
Елена Рыковцева: А откуда появляется подкрепление?
Анастасия Денисова: Их просто было много в вагоне.
Елена Рыковцева: А откуда они ехали? Что это за группа молодых людей?
Анастасия Денисова: Во-первых, это люди не очень образованные, а во-вторых, абсолютно пьяные, в материалах уголовного дела было отражено: они были в состоянии алкогольного опьянения. Один из них, самый активный, Маркевич начал драку, он был в куртке ЦСКА, в шарфе ЦСКА, и явно выражал агрессию по отношению к приезжим.
Елена Рыковцева: Приезжим в Москву, притом, что сам он гражданин Белоруссии, как ни парадоксально.
Анастасия Денисова: Видимо, он посчитал, что у него прав больше по каким-то основаниям. И когда Анвар увидел нож, он поднял с пола...
Елена Рыковцева: Нож в руках Маркевича?
Анастасия Денисова: Нет, стоящего за ним, следующего нападавшего.
Елена Рыковцева: Установлено, у кого в руках был нож?
Анастасия Денисова: Их лица была закрыты шарфами, а у некоторых даже были маски с прорезями для глаз. Ну, маска в кармане – видимо, нормальное дело. Увидев нож, Анвар схватил пустую бутылку, разбил ее о поручень, схватил Маркевича и, как бы приставив к нему бутылку на расстоянии, крикнул: «Не подходите, а то я его порежу!». И только это остановило избиение. Ведь их было гораздо больше, у них был нож. Когда вагон остановился, мигранты выскочили и побежали к полиции, чтобы попросить помощи. Они же и были задержаны, Анвар был обвинен в угрозе жизни Маркевича.
Елена Рыковцева: А в тот момент, когда они бросились просить помощи у полиции, полиция бросилась искать и задерживать тех, на кого им только что пожаловались?
Анастасия Денисова: Получилось так, что они задержали нескольких человек сразу, среди них были и нападавшие. Доставили их в отделение полиции, отвели в травмпункты. Маркевич, который нападал, ударился головой о стену, у него была порезана губа, и это есть в справке. И потом дело передали следователю, который сказал, что если у него есть травма... Но травмы, синяки и ссадины были у всех. А раз у Маркевича есть порез губы, значит, он самый пострадавший, на него нападали. Обвинение тех, кто приехал издалека, плавно из рук дознавателей перешло в следствие, в прокуратуру и в суд, и дальше только укреплялось. И никого не интересовало, из-за чего все произошло: почему они пошли за ними по вагону, почему кричали им оскорбления...Маркевич сказал: «Я ударил первым». Его потом спрашивали: «А почему же ты сначала говорил, что это они начали драку?». Он говорит: «А я боялся уголовной ответственности». Ну, признал, и что? Ничего.
Елена Рыковцева: Анастасия, я вчера разговаривала с адвокатом, и она мне сказала, что в этом процессе не проходит ни одного свидетеля стороннего, то есть все строится на словах тех, кто участвовал в этой драке. Не искали? Не обращались к пассажирам, не объявляли номеров телефонов, по которым свидетели могут позвонить и рассказать – ничего этого не было?
Анастасия Денисова: Этого не было. Такое впечатление, что это было не нужно. Прокуратура даже тем, кто участвовал, не обеспечила явку в суд. Мы выслушали не всех, кто участвовал в драке.
Елена Рыковцева: А Маркевич в суде был?
Анастасия Денисова: Нет, они не смогли его доставить. Самое смешное, что после этой драки Маркевич совершил кражу в Санкт-Петербурге, отсидел за это срок и вернулся в Белоруссию.
Елена Рыковцева: И все за этот год?!
Анастасия Денисова: Да, после этой драки. Это говорит о том, что суду неинтересна общественная опасность деяния. Они для того, чтобы поддержать корпоративную солидарность и, в конце концов, осудить приезжего, пренебрегают общественной опасностью деяния. Они отпускают зачинщика этой драки, который потом совершает кражу, которой не было бы, если бы его сразу взяли под стражу, и его отпускают на свободу. Значит, он опять может напиться, из Белоруссии вернуться в Москву и творить то же самое. Но это никого не интересует. Главное – наказать того, кто формально кричал и формально подпадает под некую «угрозу здоровью».
Елена Рыковцева: Анастасия, у меня создалось впечатление, что в этом процессе суд выносил решение по чисто арифметическому признаку: тех было 15, а этих трое, больше человек показали, что виноваты эти трое, значит, мы им поверим.
Анастасия Денисова: Но даже и это не так. Было два свидетеля со стороны нападавших якобы, хотя это и были сами нападавшие, был Анвар Юсупов и еще два мигранта. То есть - два на два. Плюс еще Анвар.
Елена Рыковцева: Ах, да, они же не все пришли в суд.
Анастасия Денисова: Да, их не всех доставили. Поэтому даже по количеству не получается. Не получается вообще никак. Суд отклонял все ходатайства адвоката, возвращал их, отправлял назад по почте. И вообще обвинительный уклон мне очень удивителен. Это какая-то договоренность заранее, но не понятно, кому она нужна. Ничем, кроме какой-то массовой кампанией: вот как мы наказываем приезжих, как они плохо себя тут ведут, я больше это объяснить не могу. Зачем суду надо было полностью удовлетворять обвинение? Ведь обвинение и попросило 6 месяцев общего режима.
Елена Рыковцева: Там есть еще момент с процедурной точки зрения мне совершенно не ясный. Ведь Анвар Юсупов на самом последнем заседании суда не был, а приговор был вынесен. Как это вообще возможно?
Анастасия Денисова: Пусть уж юристы разбираются, потому что это, безусловно, невозможно.
Елена Рыковцева: Я прочитаю SMS-сообщение от Николая: «Суд в России – дорогое удовольствие, доступное только богачам. Чтобы отмыться от совершенного преступления, нужно озолотить адвоката, судью, следователя и всю их челядь. Разве могли зачуханные гастарбайтеры оказаться невиновными? Разумеется, нет. В путинской России закон, как и в царской, что дышло. Потому что преступникам – условно, а потерпевшим – по полной. Разве не так?».
Давайте вычленим фразу «зачуханные гастарбайтеры», которые не могут за себя постоять. А чем занимался Анвар Юсупов в России?
Анастасия Денисова: Анвар Юсупов – это человек с высшим образованием, декоратор фасадов, он делает лепнину для зданий, в том числе в центре Москвы. У него двое детей дома, жена, которая полностью на его обеспечении из-за тяжелейшей ситуации в Таджикистане. Это человек, прекрасно говорящий на русском языке. Он в суде на протяжении всех заседаний отстаивал ту самую истину по делу, которую пытались донести до суда и адвокат, и он сам. Это совершенно не «зачуханный мигрант», который плохо говорит по-русски, не имеет образования и не представляет российских реалий. Он принципиально пытался доказать свою правоту. Когда все это закончилось в метро, он мог бы убежать, если бы ему это было нужно. Но он хотел доказать, что это было несправедливо, что они пострадали. Более того, он был старшим из тех мигрантов. И он «розочкой» защищал молодых ребят, которым и 18 лет не было как старший человек, для него это понятие очень важно.
И соглашусь с автором SMS-сообщения про общий контекст, что бесправные мигранты действительно шансов в суде имеют очень мало на справедливое рассмотрение, даже на поиск адвоката. В деле Анвара даже то, что он не такой уж бесправный мигрант, ему все равно не помогло.
Елена Рыковцева: Дмитрий, какое впечатление на вас производит эта история на фоне всего того опыта, которым вы располагаете как журналист, пишущий на эти темы?
Дмитрий Бальбуров: Во всей этой истории лично мне было достаточно прочитать первые три-четыре предложения, чтобы понять всю фабулу и чем это закончилось – настолько вся она, к сожалению, типична для России в последний год после Манежной. Мы все помним, что произошло в декабре прошлого года на Манежной и какой тренд общеполитический, юридический, общественный, интернет - и прочее, прочее пошел в России после этого. Об этом свидетельствуют и многочисленные приговоры в судах - Аслана Черкесова, его подельников, а также погромщиков на Манежной. Все эти приговоры говорят нам о том, что после Манежной площади политическая целесообразность стала грубо, весомо, зримо преобладать над юридическими какими-то нюансами. И в этом отдельно взятом случае с самого начала было понятно, кто виноват, кого в итоге посадят, осудят.
Анастасия Денисова: И это очень страшно, что заранее понятно, кто виноват. Получается, что этот судебный приговор лишил мигрантов права на самооборону, он лишил людей возможности постоять за себя. Если на тебя нападают националисты, у тебя два выбора: либо защищаться и сесть, либо не защищаться и быть убитым или сильно покалеченным.
Дмитрий Бальбуров: Но я хотел бы уточнить, что права на самооборону лишены фактически все граждане России, необязательно мигранты.
Елена Рыковцева: Анастасия, вот эти 15 человек нападавших, они-то признают, что первыми подошли к трем ребятам из Таджикистана?
Анастасия Денисова: Да, признают. Более того, после очной ставки между Юсуповым и Маркевичем Маркевич сказал Юсупову: «Да, я националист».
Елена Рыковцева: То есть у них версии происходящего не расходятся, и только тот факт, что он разбил бутылку и взял в руки «розочку», делает его виновным. И его сажают на 6 месяцев, в то время, как человек, который держал в руках нож, не установлен и не наказан.
Анастасия Денисова: С ножом вообще удивительная ситуация. На это не реагировала ни судья Бузунова, ни прокурор Баландина. Точнее, прокурор Баландина очень интересно отреагировала на факт ножа. Анвар говорит: «Я увидел нож и тогда я вынужден был схватить бутылку, потому что не знал, меня этим ножом просто поранят или убьют». А прокурор спросила: «Он на вас шел с этим ножом? Он размахивал этим ножом?». Анвар говорит: «Он его держал впереди себя». И он отлично ответил на суде: «Я не думаю, что он в тот момент собирался резать хлеб этим ножом». Понятно, что тот человек представлял угрозу. Но почему-то эта угроза судом не была расценена как действительно угроза жизни. Мы ведь не только о мигрантах говорим. Суд не посчитал этих пьяных националистов опасными. А это значит, что в следующий раз любой человек, который будет внешне похож хотя бы на «кавказца», на мигранта из Таджикистана, из Узбекистана, с ним это может произойти, хотя он будет русским человеком, российским гражданином, он подвергнется той же опасности. И суд ничего не сделает для того, чтобы защитить, чтобы ограничить в свободе тех людей, которые действительно опасны. В пьяном состоянии они агрессивны.
Елена Рыковцева: Настя, я правильно понимаю, что обвинение больше никому не предъявлялось? То есть, скорее всего, у этих 15 русских и белорусских парней не было даже адвокатов на суде.
Анастасия Денисова: Не было.
Елена Рыковцева: Потому что они проходят по делу как свидетели. А обвиняемый один. Я все прокручиваю эту ситуацию, пытаюсь ее реконструировать. Если бы Анвар себя чувствовал хоть в чем-то виноватым, разве он бросился бы к полиции?! Он бросился бы от полиции.
Анастасия Денисова: Видимо, это желание и следствия, и обвинения, и суда попасть в какую-то общую струю по обвинению мигрантов и приезжих, показать, что они совершают какие-то преступления, повысить эту статистику, показать, как они поддерживают общий курс.
И еще один удивительный момент из этого дела. Ведь Маркевич написал заявление о примирении по ходу следствия, которое отклонил прокурор.
Елена Рыковцева: Да что вы! Очень интересная деталь.
Анастасия Денисова: После того, как он сказал, что «я напал первым, я первым нанес удар, а не говорил раньше об этом потому, что боялся уголовной ответственности, а теперь хочу примириться», вы знаете, с каким основанием прокурор отклонил? «Нет оснований». Это очень интересная деталь, которую адвокат Анвара и сам Анвар узнали на суде. Судья сказал: «Вы знаете, что в деле есть заявление о примирении?». Они говорят: «Нет, не знаем». То есть никто не был даже поставлен в известность. Зачем прокурору отклонять заявление о примирении?
Елена Рыковцева: Желанием засудить именно этого.
Анастасия Денисова: Ведь мы до конца надеялись на то, что будет приговор иным, потому что судья...
Елена Рыковцева: Вообще никакого не должно было быть приговора, по идее.
Анастасия Денисова: Что будет оправдательный приговор. Адвокат просил прекратить дело из-за самообороны. Но меня потрясает, насколько судья отказывается от престижа судейской мантии, от судейского сообщества. Это же самостоятельная величина, фигура. А она просто согласилась с обвинением и вообще ничего не сделала для того, чтобы показать, кто она, кто такая судебная власть независимая, справедливая, защищающая граждан от опасных людей на улице. Никакого желания проявить самостоятельность. А желание полностью поддержать обвинение, что удивительно.
Елена Рыковцева : Нам звонит Елизавета из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Добрый день. Я хочу сказать, что все присутствующие не очень внятно говорят о том, что это не только тенденция, а это то, что овладело почти всем нашим обществом. Потому что все вместе – и полиция, и прокуратура, и судьи – относятся одинаково к нашим мигрантам. Мало того, что они сами так относятся, что они направлены всегда на обвинение, они даже на бытовом уровне боятся реакции наших националистов. Потому что каждый судья боится, что он тоже может подвергнуться какому-то нападению за свой приговор. Я считаю, что все это идет вместе: и свои собственные взгляды этих людей, и страх перед каким-то нападением со стороны националистов.
Елена Рыковцева: Очень точное замечание! Действительно, они еще и за себя боятся, потому что видели по событиям на Манежной, к чему приводят заминка с осуждением или задержанием лиц «не титульной» нации.
Дмитрий Бальбуров: Я бы даже не называл их националистами, а скорее, шовинистами. Шовинисты же тоже боятся очень сильно. После событий на Манежной и после остальных таких мероприятий я довольно много мониторил националистические форумы, сайты и так далее. И я обратил внимание на то, что они наполнены паническими криками в таком духе: «менты «замели» того-то», «участковый приходил, все переписал», «они все о нас знают». Шовинисты же тоже не всемогущи, не великие и ужасные Гудвины, они такие же люди, которые чувствуют свою силу только тогда, когда им позволяют это.
Елена Рыковцева: Я прочитаю SMS-сообщения. «Очень сочувствую Анвару. Сама была свидетелем, как пьяная компания националистов, футбольных болельщиков вела себя очень агрессивно в вагоне метро, приставали к людям неславянской национальности, оскорбляли их и выкрикивали ССовские лозунги. И не верю нашим судам».
Пишет слушательница Савельева: «Доказать правду в нашей стране невозможно, тем более, бесправным гастарбайтерам. Не было и до сих пор не действует закон о миграции, который должен предусматривать права мигрантов. Сейчас их используют в качестве рабсилы на различных работах. Нет условий для жилья, применяется ненормированный рабочий труд, без выходных и отпусков. Крайнее нарушение прав людей, за что Россия должна быть осуждена международным судом».
Сергей пишет: «Господа правозащитники, вас послушать – получается, что гастарбайтеры – это самые безобидные люди. Они смирные первый год пребывания в России, а потом сбиваются в стаи, семьи, начинают устанавливать свои порядки. Сам был свидетелем и неоднократно слышал что-то подобное, когда иноземцы говорят: «Мы вас, русских, насилуем и так далее». И это нужно терпеть?».
Анастасия Денисова: Нет, конечно. Если вы нас внимательно слушали, мы все-таки говорили об опасности явления националистического, будь то национализм таджикский, чеченский, русский и так далее. Это опасное явление. А мы разбираем его на конкретном примере с Анваром Юсуповым, где в роли агрессивной группы были русские националисты, кричавшие лозунги.
Елена Рыковцева: Так получилось. И огромные-огромные вопросы вызвал этот приговор суда. Завершаем на этом программу «Час прессы» на волнах Радио Свобода.