Прокурор Дэвид Уолгрен в лице всего сообщества фанатов Майкла Джексона уже звездный парень. Даже если он проиграет, что будет весьма невероятным происшествием на суде по делу Конрада Мюррея. Этот обвинитель практически один, не считая нескольких выступлений его помощницы Дэборы Брэзил, на протяжении шести недель суда над доктором поп-короля противостоял против трех адвокатов подсудимого, вступая в перекрестные допросы почти всех свидетелей. В интернете у обвинителя Уолгрена уже не одно сообщество собственных фанатов. Человека неожиданно зацепил луч славы Джексона.
Графическое
И совсем даже не нахаляву. В том смысле, что был во всеоружии, явно проштудировал медицинскую литературу, ознакомился с некоторыми врачебными технологиями и инструкциями. Но то, что получилось у прокурора, явно не задалось у меня. К концу шестой недели я поняла одно: если бы меня выбрали в число тех 12 присяжных, которые мужественно выслушивали на протяжении этого времени эскулаповы премудрости, я бы составила свое мнение о виновности или нет доктора Мюррея, руководствуясь исключительно эмоциями, чувствами и наитию. Моего гуманитарного познания не хватило, чтобы вникнуть в суть представленных экспертами-учеными графиков-предположений: вероятно дело было так, если принять столько-то пропофола и тогда-то, туда же лоразепана, мидазолама, диазепана, то будет вот так, а ежели сначала вот это по чуть-чуть, а потом вот то все сразу и одним махом, будет вот эдак.
К окончанию процесса я совсем запуталась, что, сколько и в какой последовательности Джексону вкалывали, в какое время наступает седация, и через какое время пациент бодр и весел, а в какое может дуба дать.
Один анестезиолог (Стивен Шефер) предложил нам варианты, при которых певца кололи препаратами, от которых он безнадежно и по-врачебному неосмотрительно катился к прощальным аккордам в своем последнем мировом шоу. Другой анестезиолог (не менее крупный специалист в данной области) почетный пенсионер Пол Уайт представил свои варианты предполагаемых приемов предполагаемых препаратов в предполагаемых условиях. Очередная порция графиков меня вогнала в ступор.
Свидетель защиты Уайт говорил всю прошедшую пятницу (28 октября). Данные, сумма, итог. Такая картина: вероятно (это слово прокурор Уолгрен выжал из Уайта в понедельник в перекрестном допросе) доктор Мюррей вогнал в шприц 50 мг пропофола, укатал Джексону половину, отложил врачебный инструмент, дождался седации, типа, с пациентом все нормалек и вышел из спальни то ли пописать, то ли с девушками по мобиле поболтать. В это время певец очнулся, встал, взял шприц, втюхал себе оставшуюся половину и прилег на седацию дальше. А так как он втюхал себе 25 мг быстро (теория – медленно, постепенно, медленнее постепенного – мне понятна только в лексическом значении, как это делается со шприцем физически, не знаю), реакция наступила мгновенно, пациент перестал дышать…
Адвокат Мюррея Майкл Фланаган всю пятницу окучивал любимый баобаб – лоразепан. Ходил он вокруг него, словно у новогодней ёлки, так, что сам не заметил, как в какой-то момент брякнул: «Здесь у мистера Лоразепана…». Судья Пастор аж подорвался с кресла и прервал его: «Подождите, что вы сейчас сказали? Мистер Лоразепан?» Фланаган: «Ээээ. Мистер Джексон, конечно». Хи-хи из зала прилагаются в качестве бонуса.
Зомби-Джексон
На перекрестном допросе топтун Уолгрен не пожалел седины ученого-пенсионера. Сначала он добился от него признания, что доктор Мюррей нарушил стандарты лечения пациента Джексона, потом залопотал, что сам бы ни в какую не согласился лечить кого бы то ни было, кто диктует ему, врачу, условия приема лекарств и, конечно, на дому пропофол не ставил бы. Но затем началась какая-то мама не горюй. Почему-то вспомнился спич доктора Уивер из «Скорой помощи»: «Малучи, если через полминуты ты не будешь стоять над больным со страданием на лице, то неделю не получишь ничего, кроме клизм и влагалищного кандидоза».
По мнению Уайта, если доктор (почти 3 месяца!) не знает адреса дома, куда он регулярно, чуть ли не каждый день, приезжает, и где оказался с критическим пациентом, находящимся в опасном для жизни состоянии, то это вполне естественно, что у него возникли затруднения при вызове 911. Напомните мне при случае про модернизацию, технологии, спутниковую связь, GPS и прочую хрень 21 века.
С приездом в дом певца парамедиков и по прибытии в госпиталь, оказывается, не обязательно вспоминать про всякую мелочь, детальки, типа того, какой набор всех лекарств вколол пациенту дохтур.
Прокурор Уолгрен: Детали?! Вы сказали всего лишь детали?
Свидетель защиты Уайт: Так ведь там была малая доза пропофола.
Уолгрен: Вы понимаете мой вопрос? Пока Майкла везли в больницу, уже в больнице у него не было времени на детали?
Уайт: Эти детали не существенны, их можно упустить.
Уолгрен: Упустить? Но это же может быть и ложь?
Уайт: И это вариант.
Многочисленные графики пенсионер готовил не сам, а по его просьбе некто аспирантка (из принципа не называю ее фамилию, пусть куёт славу на другом металле, хватит прилипал к Джексону и без нее). Правда, он не вспомнил, просил ли он ее эти графики делать, сказал, что надо бы в почту электронную заглянуть. Зато тут же вспомнил, что часть схем она составила, используя данные, просматривая… заседания суда по телевизору.
Финиш. Чёрт, нет, еще не все.
Ужастик. Хэллоуину посвящается. Джексон – триллер – реал.
Доктор готовит шприц на 50 мг пропофола. Вам прокалывают 25 мг. Уходите в седацию. Врач минут 15 наблюдает, пациент в норме. Можно идти писать. И тут вы просыпаетесь, понимаете, что в организме чего-то не хватает, встаете, где-то там берете отложенный шприц, быро-быро вкалываете оставшуюся часть пропофола, и назад в постель баиньки. Дыхание – кирдык. Из туалета появляется доктор.
Без хи-хи, это версия анестезиолога на пенсии Пола Уайта, одного из отцов пропофола. А теперь еще раз то же самое в медленном повторе.
Вам вводят 25 мг пропофола, вы в легкой седации, врач отправляется якобы на 2 минуты в туалет. Вы просыпаетесь (тут мы забыли про целую кучу всякого мммм, напичканного вам в течение ночи и утра), встаете вместе с катетером и мешком для сбора мочи и идете куда-то, где ВРАЧ оставил шприц с другой половиной пропофола. Держа одной рукой всю перечисленную мутотень, вкалываете себе остатки-сладки, возвращаетесь в постель и затихаете.
Thriller, рекорд Гиннеса. Эксперта Уайта ничего не смутило: ни катетер, ни моча в мешке, ни факт, что Майкл Джексон всегда боялся уколов, а тут, сам себе, да без лидокаина. А меня смутило иное: на всех медпрепаратах, включая банки-склянки, шприцы, катетеры, капельницу нет отпечатков пальцев певца. Т.е. по версии Уайта, Джексон себе прокалывал лекарство, предусмотрительно надев перчатки. Хочу эту картину видеть в кино. Оно будет капать долларами. Вот как и все наследие певца: по данным журнала Forbes за последние 12 месяцев творчество артиста принесло 170 миллионов долларов. Ну, это так, по ходу вспомнилось.
Дальше можно пропустить цитаты из инструкции по применению пропофола, написанную самим же Уайтом, и представленную на суде прокурором. Можно пропустить намек обвинителя, что доктор Уайт выступает на стороне защиты за оплату (мило так дедушка признался, что это у него, пенсионера, дополнительный доход). Но два факта, возникших в перекрестном допросе, возбуждают.
Первый. Со слов анестезиолога, то, что Мюррей принял за пульс певца, вполне могло оказаться, что доктор чувствовал свой собственный пульс. Второй. Эксперт Уайт пару раз произнес, что доктор Мюррей отлучался от пациента минут на 40. Когда прокурор ему на это указал, тот признался, что этот факт имел место быть в личном разговоре между Мюрреем и Уайтом. И тут судья Пастор не выдержал, все заинтересованные стороны загнал в кулуары и потребовал от свидетеля базарить на допросе только о предъявленных следствию фактах, а не о личных беседах с обвиняемым. И пригрозил штрафом.
А теперь, хоть трава не расти, а лично меня греет цифра 40, а не 2 минуты. Тогда вся история укладывается в один из двух вариантов: или кое-кто слишком много колол, или кое-кто слишком долго отсутствовал. Между тем, обвиняемый в непредумышленном убийстве пациента доктор Конрад Мюррей отказался выступать на допросе в свою защиту. Правильно сделал, там справа в засаде сидит молодой, энергичный, красивый (ох, простите барышне), голодный до драки прокурор Дэвид Уолгрен. Он на суде великодушно не растерзал только 5 сердечников – бывших пациентов обвиняемого.
Правосудие
В четверг 3 ноября заключительные слова произнесли прокурор Дэвид Уолгрен и адвокат Эдвард Чернофф.
Обвинитель в своей речи доказывал присяжным, что доктор Мюррей серьезно нарушил стандарты лечения, будучи кардиологом, взялся лечить болезни, в которых не был специалистом, закупал огромное количество обезболивающих препаратов и при этом говорил, что собирался бороться с зависимостью певца от лекарств, на протяжении 2 месяцев вскармливал пациента пропофолом почти каждый день. Уолгрен поставил в вину Мюррею, что он был больше заинтересован в получении крупного гонорара, чем в здоровье своего работодателя. Он напомнил о записи голоса Джексона от 10 мая 2009г., зафиксированного доктором на свой телефон и зачем-то хранившего ее, но обратил внимание присяжных, что врач не сделал ни одной медицинской записи о состоянии своего больного, что он упорно говорил всем, что Джексон прекрасно себя чувствует. Уолгрен возмущен действиями врача в критической ситуации, когда тот тянул со звонком в службу спасения: «Мюррей думал о том, как спасти Мюррея!.. Мюррей знал, что он сделал. Он знал, что он убил Майкла!».
В общем, прокурор припомнил доктору все: отсутствие необходимой аппаратуры, бесконечные телефонные звонки в момент, когда пациент находился в опасности, собранную в спешке и панике сумку в спальне певца, неумелые действия во время реанимации. Не остались без внимания Уолгрена и свидетели защиты: все лечившиеся пациенты Мюррея получали помощь в больнице, никому не ставился пропофол в качестве снотворного, представленные экспертом на графиках возможные варианты случившегося с Джексоном основаны не на полном объеме следственных документов.
Адвокат Чернофф почти всю свою речь построил на безопасном применении пропофола, на том, что обвинение не смогло доказать прямую вину в трагедии, которая произошла с Джексоном в ночь на 25 июня 2009 года. Часть вины он возложил на окружение певца, указал на непрофессиональную работу следователей, проводивших обыски в доме у потерпевшего. Чернофф говорил, что никто не отрицает ошибок в действиях Мюррея, но и нет данных, которые бы позволили сказать, что в гибели артиста виноват врач. Адвокат предположил: «Майкл пошел в ванную и проглотил лоразепам, а Мюррей об этом не знал. Такой вариант возможен… Если бы пациентом был не Майкл Джексон, разве судили бы сейчас Мюррея?». Защитник оставил за подсудимым право на панику и неумелые действия по спасению пациента.
Вот как-то так. Теперь после выступления Черноффа возник маленький вопросик. Значит ли тот факт, что ежели бы вместо пациента Джексона в равных обстоятельствах у доктора Мюррея таким же образом случилась трагедия с каким-нибудь дальнобойщиком Джорджем или прачкой Мэрилин, то доктора вообще не судили? Типа, ну умерло так умерло? Но можно ведь и по-другому поставить вопрос: а если бы вместо Джексона в таких же условиях оказался под руками у Мюррея, упаси боже, Барак Обама или Хиллари Клинтон (тьфу, тьфу,тьфу, долгие им лета)?
Впрочем, прокурор Уолгрен ответил, очень эмоционально:
- Мы здесь из-за того и только из-за того, что сделал Мюррей. Не верьте Черноффу, когда он говорит, что все мы тут из-за Майкла Джексона. Мы здесь из-за странного поведения Мюррея… Защита обвиняет Флик, Шефера, Филлипса, Амира, Фахима, Кляйна. Всех. Но не Мюррея! Бедный Мюррей… Мюррей давал Майклу пропофол. Если бы Мюррей не оставил Майкла, он бы не умер. Если бы Мюррей мониторил Майкла, он бы не умер. Если бы Мюррей оказал ему помощь, Майкл бы не умер… Мюррей виновен не потому, что умер МАЙКЛ ДЖЕКСОН, а потому что Мюррей действовал как преступник…
Обвинение впечатывало слово «Мюррей», словно вбивало гвозди.
Теперь остался вердикт присяжных. Лично я, не будучи оголтелой фанаткой, приму любое решение. В конце концов, доктор Кондратий – это всего лишь 25-й человек после финишной прямой на пути в вечность Джексона. Мюррей вообще выглядит таким болванчиком, непонятно откуда взявшимся, с кардиологической специализацией лечивший певца явно от других болезней, с кучей долгов в итоге непостижимым образом окруживший себя аж тремя адвокатами, да еще плативший (впрочем, доброго спонсора не исключаю) экспертам.
За стенами зала суда остались более значимые фигуры, которые явно и тайно причастны, мягко говоря, к сумбурной жизни Джексона за весь период 2000-х, включая оголтелую прессу, лживую семейку псевдопострадавшего ребенка, ушлых фармацевтов и медиков. Одна из таких фигур вальяжно забежала в суд. Не буду возбуждать правоохранительные органы, поэтому фамилию не назову.
Вот и родственники Майкла в последнем документальном фильме «Michael Jackson: The Life of an Icon», показ которого прошел в московском кинотеатре «Пионер» 2 ноября в рамках мировой премьеры (особая благодарность радиостанции Next за приглашение на просмотр), тоже упомянули о демероле, о врачах-вредителях, но как-то общо, без этого - «имя, сестра, имя!». У многих фанатов есть собственный список тех, о ком сейчас кричат с площадей под лозунгами «Захвати Уолл-стрит!», кто занимается аферами и ради быстрых прибылей готов угрохать хоть токаря на заводе, хоть спортсмена в авиалайнере, хоть артиста на сцене. Мощная машина работает вокруг кузни, где оттачивают золотого тельца, они там хороводом ходят: создатели финансовых пирамид, несуществующих заводов, плагиатских песен, спортсменов из допинга, музыкантов на болеутоляющих крючках…
У меня тоже есть свой список вражин. Я сделаю кукол-вуду, накалякаю на них имена и буду тыкать по-тихому дома в них иголками. И никакой тебе полиции, адвокатов и прокуроров.
А вердикт присяжных вы сами узнаете из всех выпусков новостей. Справедливость восторжествует по-любому. Или для доктора Конрада Мюррея. Или для артиста Майкла Джексона.
Графическое
И совсем даже не нахаляву. В том смысле, что был во всеоружии, явно проштудировал медицинскую литературу, ознакомился с некоторыми врачебными технологиями и инструкциями. Но то, что получилось у прокурора, явно не задалось у меня. К концу шестой недели я поняла одно: если бы меня выбрали в число тех 12 присяжных, которые мужественно выслушивали на протяжении этого времени эскулаповы премудрости, я бы составила свое мнение о виновности или нет доктора Мюррея, руководствуясь исключительно эмоциями, чувствами и наитию. Моего гуманитарного познания не хватило, чтобы вникнуть в суть представленных экспертами-учеными графиков-предположений: вероятно дело было так, если принять столько-то пропофола и тогда-то, туда же лоразепана, мидазолама, диазепана, то будет вот так, а ежели сначала вот это по чуть-чуть, а потом вот то все сразу и одним махом, будет вот эдак.
К окончанию процесса я совсем запуталась, что, сколько и в какой последовательности Джексону вкалывали, в какое время наступает седация, и через какое время пациент бодр и весел, а в какое может дуба дать.
Один анестезиолог (Стивен Шефер) предложил нам варианты, при которых певца кололи препаратами, от которых он безнадежно и по-врачебному неосмотрительно катился к прощальным аккордам в своем последнем мировом шоу. Другой анестезиолог (не менее крупный специалист в данной области) почетный пенсионер Пол Уайт представил свои варианты предполагаемых приемов предполагаемых препаратов в предполагаемых условиях. Очередная порция графиков меня вогнала в ступор.
Свидетель защиты Уайт говорил всю прошедшую пятницу (28 октября). Данные, сумма, итог. Такая картина: вероятно (это слово прокурор Уолгрен выжал из Уайта в понедельник в перекрестном допросе) доктор Мюррей вогнал в шприц 50 мг пропофола, укатал Джексону половину, отложил врачебный инструмент, дождался седации, типа, с пациентом все нормалек и вышел из спальни то ли пописать, то ли с девушками по мобиле поболтать. В это время певец очнулся, встал, взял шприц, втюхал себе оставшуюся половину и прилег на седацию дальше. А так как он втюхал себе 25 мг быстро (теория – медленно, постепенно, медленнее постепенного – мне понятна только в лексическом значении, как это делается со шприцем физически, не знаю), реакция наступила мгновенно, пациент перестал дышать…
Адвокат Мюррея Майкл Фланаган всю пятницу окучивал любимый баобаб – лоразепан. Ходил он вокруг него, словно у новогодней ёлки, так, что сам не заметил, как в какой-то момент брякнул: «Здесь у мистера Лоразепана…». Судья Пастор аж подорвался с кресла и прервал его: «Подождите, что вы сейчас сказали? Мистер Лоразепан?» Фланаган: «Ээээ. Мистер Джексон, конечно». Хи-хи из зала прилагаются в качестве бонуса.
Зомби-Джексон
На перекрестном допросе топтун Уолгрен не пожалел седины ученого-пенсионера. Сначала он добился от него признания, что доктор Мюррей нарушил стандарты лечения пациента Джексона, потом залопотал, что сам бы ни в какую не согласился лечить кого бы то ни было, кто диктует ему, врачу, условия приема лекарств и, конечно, на дому пропофол не ставил бы. Но затем началась какая-то мама не горюй. Почему-то вспомнился спич доктора Уивер из «Скорой помощи»: «Малучи, если через полминуты ты не будешь стоять над больным со страданием на лице, то неделю не получишь ничего, кроме клизм и влагалищного кандидоза».
По мнению Уайта, если доктор (почти 3 месяца!) не знает адреса дома, куда он регулярно, чуть ли не каждый день, приезжает, и где оказался с критическим пациентом, находящимся в опасном для жизни состоянии, то это вполне естественно, что у него возникли затруднения при вызове 911. Напомните мне при случае про модернизацию, технологии, спутниковую связь, GPS и прочую хрень 21 века.
С приездом в дом певца парамедиков и по прибытии в госпиталь, оказывается, не обязательно вспоминать про всякую мелочь, детальки, типа того, какой набор всех лекарств вколол пациенту дохтур.
Прокурор Уолгрен: Детали?! Вы сказали всего лишь детали?
Свидетель защиты Уайт: Так ведь там была малая доза пропофола.
Уолгрен: Вы понимаете мой вопрос? Пока Майкла везли в больницу, уже в больнице у него не было времени на детали?
Уайт: Эти детали не существенны, их можно упустить.
Уолгрен: Упустить? Но это же может быть и ложь?
Уайт: И это вариант.
Многочисленные графики пенсионер готовил не сам, а по его просьбе некто аспирантка (из принципа не называю ее фамилию, пусть куёт славу на другом металле, хватит прилипал к Джексону и без нее). Правда, он не вспомнил, просил ли он ее эти графики делать, сказал, что надо бы в почту электронную заглянуть. Зато тут же вспомнил, что часть схем она составила, используя данные, просматривая… заседания суда по телевизору.
Финиш. Чёрт, нет, еще не все.
Ужастик. Хэллоуину посвящается. Джексон – триллер – реал.
Доктор готовит шприц на 50 мг пропофола. Вам прокалывают 25 мг. Уходите в седацию. Врач минут 15 наблюдает, пациент в норме. Можно идти писать. И тут вы просыпаетесь, понимаете, что в организме чего-то не хватает, встаете, где-то там берете отложенный шприц, быро-быро вкалываете оставшуюся часть пропофола, и назад в постель баиньки. Дыхание – кирдык. Из туалета появляется доктор.
Без хи-хи, это версия анестезиолога на пенсии Пола Уайта, одного из отцов пропофола. А теперь еще раз то же самое в медленном повторе.
Вам вводят 25 мг пропофола, вы в легкой седации, врач отправляется якобы на 2 минуты в туалет. Вы просыпаетесь (тут мы забыли про целую кучу всякого мммм, напичканного вам в течение ночи и утра), встаете вместе с катетером и мешком для сбора мочи и идете куда-то, где ВРАЧ оставил шприц с другой половиной пропофола. Держа одной рукой всю перечисленную мутотень, вкалываете себе остатки-сладки, возвращаетесь в постель и затихаете.
Thriller, рекорд Гиннеса. Эксперта Уайта ничего не смутило: ни катетер, ни моча в мешке, ни факт, что Майкл Джексон всегда боялся уколов, а тут, сам себе, да без лидокаина. А меня смутило иное: на всех медпрепаратах, включая банки-склянки, шприцы, катетеры, капельницу нет отпечатков пальцев певца. Т.е. по версии Уайта, Джексон себе прокалывал лекарство, предусмотрительно надев перчатки. Хочу эту картину видеть в кино. Оно будет капать долларами. Вот как и все наследие певца: по данным журнала Forbes за последние 12 месяцев творчество артиста принесло 170 миллионов долларов. Ну, это так, по ходу вспомнилось.
Дальше можно пропустить цитаты из инструкции по применению пропофола, написанную самим же Уайтом, и представленную на суде прокурором. Можно пропустить намек обвинителя, что доктор Уайт выступает на стороне защиты за оплату (мило так дедушка признался, что это у него, пенсионера, дополнительный доход). Но два факта, возникших в перекрестном допросе, возбуждают.
Первый. Со слов анестезиолога, то, что Мюррей принял за пульс певца, вполне могло оказаться, что доктор чувствовал свой собственный пульс. Второй. Эксперт Уайт пару раз произнес, что доктор Мюррей отлучался от пациента минут на 40. Когда прокурор ему на это указал, тот признался, что этот факт имел место быть в личном разговоре между Мюрреем и Уайтом. И тут судья Пастор не выдержал, все заинтересованные стороны загнал в кулуары и потребовал от свидетеля базарить на допросе только о предъявленных следствию фактах, а не о личных беседах с обвиняемым. И пригрозил штрафом.
А теперь, хоть трава не расти, а лично меня греет цифра 40, а не 2 минуты. Тогда вся история укладывается в один из двух вариантов: или кое-кто слишком много колол, или кое-кто слишком долго отсутствовал. Между тем, обвиняемый в непредумышленном убийстве пациента доктор Конрад Мюррей отказался выступать на допросе в свою защиту. Правильно сделал, там справа в засаде сидит молодой, энергичный, красивый (ох, простите барышне), голодный до драки прокурор Дэвид Уолгрен. Он на суде великодушно не растерзал только 5 сердечников – бывших пациентов обвиняемого.
Правосудие
В четверг 3 ноября заключительные слова произнесли прокурор Дэвид Уолгрен и адвокат Эдвард Чернофф.
Обвинитель в своей речи доказывал присяжным, что доктор Мюррей серьезно нарушил стандарты лечения, будучи кардиологом, взялся лечить болезни, в которых не был специалистом, закупал огромное количество обезболивающих препаратов и при этом говорил, что собирался бороться с зависимостью певца от лекарств, на протяжении 2 месяцев вскармливал пациента пропофолом почти каждый день. Уолгрен поставил в вину Мюррею, что он был больше заинтересован в получении крупного гонорара, чем в здоровье своего работодателя. Он напомнил о записи голоса Джексона от 10 мая 2009г., зафиксированного доктором на свой телефон и зачем-то хранившего ее, но обратил внимание присяжных, что врач не сделал ни одной медицинской записи о состоянии своего больного, что он упорно говорил всем, что Джексон прекрасно себя чувствует. Уолгрен возмущен действиями врача в критической ситуации, когда тот тянул со звонком в службу спасения: «Мюррей думал о том, как спасти Мюррея!.. Мюррей знал, что он сделал. Он знал, что он убил Майкла!».
В общем, прокурор припомнил доктору все: отсутствие необходимой аппаратуры, бесконечные телефонные звонки в момент, когда пациент находился в опасности, собранную в спешке и панике сумку в спальне певца, неумелые действия во время реанимации. Не остались без внимания Уолгрена и свидетели защиты: все лечившиеся пациенты Мюррея получали помощь в больнице, никому не ставился пропофол в качестве снотворного, представленные экспертом на графиках возможные варианты случившегося с Джексоном основаны не на полном объеме следственных документов.
Адвокат Чернофф почти всю свою речь построил на безопасном применении пропофола, на том, что обвинение не смогло доказать прямую вину в трагедии, которая произошла с Джексоном в ночь на 25 июня 2009 года. Часть вины он возложил на окружение певца, указал на непрофессиональную работу следователей, проводивших обыски в доме у потерпевшего. Чернофф говорил, что никто не отрицает ошибок в действиях Мюррея, но и нет данных, которые бы позволили сказать, что в гибели артиста виноват врач. Адвокат предположил: «Майкл пошел в ванную и проглотил лоразепам, а Мюррей об этом не знал. Такой вариант возможен… Если бы пациентом был не Майкл Джексон, разве судили бы сейчас Мюррея?». Защитник оставил за подсудимым право на панику и неумелые действия по спасению пациента.
Вот как-то так. Теперь после выступления Черноффа возник маленький вопросик. Значит ли тот факт, что ежели бы вместо пациента Джексона в равных обстоятельствах у доктора Мюррея таким же образом случилась трагедия с каким-нибудь дальнобойщиком Джорджем или прачкой Мэрилин, то доктора вообще не судили? Типа, ну умерло так умерло? Но можно ведь и по-другому поставить вопрос: а если бы вместо Джексона в таких же условиях оказался под руками у Мюррея, упаси боже, Барак Обама или Хиллари Клинтон (тьфу, тьфу,тьфу, долгие им лета)?
Впрочем, прокурор Уолгрен ответил, очень эмоционально:
- Мы здесь из-за того и только из-за того, что сделал Мюррей. Не верьте Черноффу, когда он говорит, что все мы тут из-за Майкла Джексона. Мы здесь из-за странного поведения Мюррея… Защита обвиняет Флик, Шефера, Филлипса, Амира, Фахима, Кляйна. Всех. Но не Мюррея! Бедный Мюррей… Мюррей давал Майклу пропофол. Если бы Мюррей не оставил Майкла, он бы не умер. Если бы Мюррей мониторил Майкла, он бы не умер. Если бы Мюррей оказал ему помощь, Майкл бы не умер… Мюррей виновен не потому, что умер МАЙКЛ ДЖЕКСОН, а потому что Мюррей действовал как преступник…
Обвинение впечатывало слово «Мюррей», словно вбивало гвозди.
Теперь остался вердикт присяжных. Лично я, не будучи оголтелой фанаткой, приму любое решение. В конце концов, доктор Кондратий – это всего лишь 25-й человек после финишной прямой на пути в вечность Джексона. Мюррей вообще выглядит таким болванчиком, непонятно откуда взявшимся, с кардиологической специализацией лечивший певца явно от других болезней, с кучей долгов в итоге непостижимым образом окруживший себя аж тремя адвокатами, да еще плативший (впрочем, доброго спонсора не исключаю) экспертам.
За стенами зала суда остались более значимые фигуры, которые явно и тайно причастны, мягко говоря, к сумбурной жизни Джексона за весь период 2000-х, включая оголтелую прессу, лживую семейку псевдопострадавшего ребенка, ушлых фармацевтов и медиков. Одна из таких фигур вальяжно забежала в суд. Не буду возбуждать правоохранительные органы, поэтому фамилию не назову.
Вот и родственники Майкла в последнем документальном фильме «Michael Jackson: The Life of an Icon», показ которого прошел в московском кинотеатре «Пионер» 2 ноября в рамках мировой премьеры (особая благодарность радиостанции Next за приглашение на просмотр), тоже упомянули о демероле, о врачах-вредителях, но как-то общо, без этого - «имя, сестра, имя!». У многих фанатов есть собственный список тех, о ком сейчас кричат с площадей под лозунгами «Захвати Уолл-стрит!», кто занимается аферами и ради быстрых прибылей готов угрохать хоть токаря на заводе, хоть спортсмена в авиалайнере, хоть артиста на сцене. Мощная машина работает вокруг кузни, где оттачивают золотого тельца, они там хороводом ходят: создатели финансовых пирамид, несуществующих заводов, плагиатских песен, спортсменов из допинга, музыкантов на болеутоляющих крючках…
У меня тоже есть свой список вражин. Я сделаю кукол-вуду, накалякаю на них имена и буду тыкать по-тихому дома в них иголками. И никакой тебе полиции, адвокатов и прокуроров.
А вердикт присяжных вы сами узнаете из всех выпусков новостей. Справедливость восторжествует по-любому. Или для доктора Конрада Мюррея. Или для артиста Майкла Джексона.