Если в кинотеатре "Эльдар" существует домовой, то у него, во-первых, есть совесть, во-вторых, административный ресурс. "Эльдар" – единственный московский кинотеатр, который решился показать фильм немецкого режиссера Кирилла Туши "Ходорковский". А накануне там прошла встреча мэра Собянина с жителями Юго-западного округа Москвы. Она напоминала пародию на съезд КПСС: с Собяниным встретились в основном скрытые и явные сторонники "Единой России". Домовой, вероятно, послушал их и пришел к выводу: надо показать этим людям Ходорковского.
В день встречи с мэром я была в числе явных сторонников партии.
За день до нее по заданию редакции я как гонзо-журналист отправилась в районное отделение "Единой России". Там я пыталась записаться в наблюдатели от партии на выборах депутатов Госдумы.
Глава исполкома "Единой России" района Черемушки Павел Гришин в свой кабинет явно не вписывался. Кабинет унылый: серый из-за пустых стульев и синий из-за партийной символики. А голос у руководителя исполкома звучал весело, как у Санта Клауса в кино. Этим, судя по первому впечатлению, харизма Павла Гришина исчерпывалась. Ни внешность, ни слова не оставляли в памяти такой след, какой оставили у меня при встрече руководители "Единой России" в селах, например, Рязанской или Калининградской области. Их образ – мозаика: золотые зубы и под золото отделанные рамки на фотографиях Путина и Медведева; старая обувь и новые партийные брошюры; нечистые ногти и чистые флаги России; многозначительные взгляды и обрывочные фразы. За этими сочетаниями всегда стояла человеческая история.
Образ Павла Гришина, по аналогии с мозаикой, напоминал скорее агитационный плакат. Чиновник с нежностью отозвался о молодых людях (из прокремлевских движений) и о старых людях (в целом). Похвастался однопартийцами из подведомственного района (Гоша Куценко, Владислав Третьяк, Екатерина Лахова). Уклончиво предложил "точно больше ста рублей" за наблюдение на выборах и ровно пятьсот рублей – без интриги – за трехчасовую агитацию у метро. Велел опасаться коммунистов и журналистов, а не опасаться – полицейских. Подарил две ручки "Единая Россия" с ремаркой "у нас их много". Молча отдал синюю, с медведем бандану, на которой было написано "По окончании акции подлежит возврату".
Так меня посвятили в сторонники партии и кандидаты в наблюдатели. Статус наблюдателя, впрочем, не гарантировали: все места уже заняты. В качестве то ли компенсации, то ли инициации меня и позвали на встречу с мэром Москвы и по совместительству секретарем политсовета московского отделения "Единой России" Сергеем Собяниным.
Туда сотрудников управы, сторонников и членов "Единой России" везли на автобусе от управы района Черемушки. Основными пассажирами были женщины за сорок и девушки за двадцать. Женщины заигрывали с Павлом Гришиным, предлагая уехать на автобусе в ресторан или – по-простому и романтичнее – далеко. Девушки молчали. Случайно они выяснили, что дорога к Собянину имеет лишь один конец, и автобус не отвезет их обратно. Шутки смолкли.
"Эльдар" был полон так, будто вот-вот здесь должны дуэтом выступить певцы Николай Басков и Стас Михайлов. Однако главной интригой было время начала встречи. На приглашениях, которые служили пропуском в "Эльдар", его не указали. Люди не скрывали беспокойства, заполняя большой зал на пять сотен мест. Организаторы непоследовательно, но убедительно просили: занять середину зала, не занимать первые ряды, занимать вторые ряды, не стоять, встать, сесть. Наконец, зал был полон сидящими людьми, однако эта гармония длилась недолго. Как только на сцене появился Сергей Собянин, половина собравшихся встала и аплодировала мэру стоя. К этому моменту прошло ровно два часа с тех пор, как за людьми пришел автобус и один час с тех пор, как автобус доставил их в "Эльдар". Собянин начал выступление словом "присаживайтесь". Поскольку время встречи не было указано на приглашении, обвинить его в опоздании с уверенностью никто не мог.
Собянин говорил про успех и обещал успех. Вопросы, за исключением жалобы жительницы Южного Бутова на беды всех ее соседей, были однотипны и строились по схеме: у нас все есть, а будет ли еще и больница (ЗАГС, площадка для собак, бассейн). С каждым ответом речь Собянина все больше превращалась в фон. Женщины говорили о мужчинах. Мужчины по телефону обсуждали планы на вечер. И те, и другие шепотом спрашивали друг друга, когда встреча с мэром закончится. Два молодых человека возле меня, наконец, встали и ушли.
Все эти впечатления – безликий глава исполкома, замолчавшие пассажиры автобуса, шепчущиеся зрители, ушедшие люди – слились в ощущение охватывающей всех скуки. Такую скуку ярче всего испытываешь в школе, когда тебя, скажем, за первую парту пересаживает некрасивый учитель нелюбимого предмета. При этом он бубнит какие-нибудь теоретические основы безопасности жизнедеятельности. Это сильное чувство.
Может быть, именно поэтому его физически невозможно испытывать всегда. Скука конечна. От нее жизнь или меняют, или кончают самоубийством. В "Единой России" быть скучно.
В день встречи с мэром я была в числе явных сторонников партии.
За день до нее по заданию редакции я как гонзо-журналист отправилась в районное отделение "Единой России". Там я пыталась записаться в наблюдатели от партии на выборах депутатов Госдумы.
Глава исполкома "Единой России" района Черемушки Павел Гришин в свой кабинет явно не вписывался. Кабинет унылый: серый из-за пустых стульев и синий из-за партийной символики. А голос у руководителя исполкома звучал весело, как у Санта Клауса в кино. Этим, судя по первому впечатлению, харизма Павла Гришина исчерпывалась. Ни внешность, ни слова не оставляли в памяти такой след, какой оставили у меня при встрече руководители "Единой России" в селах, например, Рязанской или Калининградской области. Их образ – мозаика: золотые зубы и под золото отделанные рамки на фотографиях Путина и Медведева; старая обувь и новые партийные брошюры; нечистые ногти и чистые флаги России; многозначительные взгляды и обрывочные фразы. За этими сочетаниями всегда стояла человеческая история.
Образ Павла Гришина, по аналогии с мозаикой, напоминал скорее агитационный плакат. Чиновник с нежностью отозвался о молодых людях (из прокремлевских движений) и о старых людях (в целом). Похвастался однопартийцами из подведомственного района (Гоша Куценко, Владислав Третьяк, Екатерина Лахова). Уклончиво предложил "точно больше ста рублей" за наблюдение на выборах и ровно пятьсот рублей – без интриги – за трехчасовую агитацию у метро. Велел опасаться коммунистов и журналистов, а не опасаться – полицейских. Подарил две ручки "Единая Россия" с ремаркой "у нас их много". Молча отдал синюю, с медведем бандану, на которой было написано "По окончании акции подлежит возврату".
Так меня посвятили в сторонники партии и кандидаты в наблюдатели. Статус наблюдателя, впрочем, не гарантировали: все места уже заняты. В качестве то ли компенсации, то ли инициации меня и позвали на встречу с мэром Москвы и по совместительству секретарем политсовета московского отделения "Единой России" Сергеем Собяниным.
Туда сотрудников управы, сторонников и членов "Единой России" везли на автобусе от управы района Черемушки. Основными пассажирами были женщины за сорок и девушки за двадцать. Женщины заигрывали с Павлом Гришиным, предлагая уехать на автобусе в ресторан или – по-простому и романтичнее – далеко. Девушки молчали. Случайно они выяснили, что дорога к Собянину имеет лишь один конец, и автобус не отвезет их обратно. Шутки смолкли.
"Эльдар" был полон так, будто вот-вот здесь должны дуэтом выступить певцы Николай Басков и Стас Михайлов. Однако главной интригой было время начала встречи. На приглашениях, которые служили пропуском в "Эльдар", его не указали. Люди не скрывали беспокойства, заполняя большой зал на пять сотен мест. Организаторы непоследовательно, но убедительно просили: занять середину зала, не занимать первые ряды, занимать вторые ряды, не стоять, встать, сесть. Наконец, зал был полон сидящими людьми, однако эта гармония длилась недолго. Как только на сцене появился Сергей Собянин, половина собравшихся встала и аплодировала мэру стоя. К этому моменту прошло ровно два часа с тех пор, как за людьми пришел автобус и один час с тех пор, как автобус доставил их в "Эльдар". Собянин начал выступление словом "присаживайтесь". Поскольку время встречи не было указано на приглашении, обвинить его в опоздании с уверенностью никто не мог.
Собянин говорил про успех и обещал успех. Вопросы, за исключением жалобы жительницы Южного Бутова на беды всех ее соседей, были однотипны и строились по схеме: у нас все есть, а будет ли еще и больница (ЗАГС, площадка для собак, бассейн). С каждым ответом речь Собянина все больше превращалась в фон. Женщины говорили о мужчинах. Мужчины по телефону обсуждали планы на вечер. И те, и другие шепотом спрашивали друг друга, когда встреча с мэром закончится. Два молодых человека возле меня, наконец, встали и ушли.
Все эти впечатления – безликий глава исполкома, замолчавшие пассажиры автобуса, шепчущиеся зрители, ушедшие люди – слились в ощущение охватывающей всех скуки. Такую скуку ярче всего испытываешь в школе, когда тебя, скажем, за первую парту пересаживает некрасивый учитель нелюбимого предмета. При этом он бубнит какие-нибудь теоретические основы безопасности жизнедеятельности. Это сильное чувство.
Может быть, именно поэтому его физически невозможно испытывать всегда. Скука конечна. От нее жизнь или меняют, или кончают самоубийством. В "Единой России" быть скучно.