Ирина Лагунина: Парламент Греции готовится в начале декабря рассмотреть меры по преодолению кризиса. Новый премьер Италии встречается с французским и германским коллегами, чтобы обсудить положение своей страны. Португалия уходит в забастовку. А агентство Moody's снижает кредитный рейтинг Венгрии. Экономические новости из Европейского Союза просто как сводка с поля боя. Между тем, с двумя из этих стран непосредственно связана экономика государства, которое только еще стремится стать членом ЕС, - Сербии. Рассказывает Айя Куге.
Айя Куге: Все пять ключевых индикаторов экономической ситуации в Сербии – плохие. Это почти единодушная оценка местных аналитиков. Производство, внутренняя и внешняя торговля, финансы и инвестиции – тенденции во всех этих категориях вызывают беспокойство. Но внешне в Сербии всё кажется в порядке – как будто и граждане, и руководство страны давно свыклись с кризисами, постоянно потрясающими страну. Какова реальная ситуация? Разъяснить её мы попросили белградского экономического аналитика Мишу Бркича.
Миша Бркич: Если смотреть в целом, то Сербия в 2011 году зарегистрирует определённый рост промышленного производства, но это никого не может удовлетворить. Ведь существует огромная разница между тем, что в стране производится, и тем, что потребляется, и это - ключевая несогласованность в сербском обществе и в государстве. Рост экспорта также недостаточен для того, чтобы уменьшить дефицит в торговом балансе. Прямые иностранные инвестиции не превысят в этом году 300 миллионов евро – а в позапрошлом они составили полтора миллиарда, в прошлом - миллиард сто тысяч евро. А если учесть желательный рост промышленного производства от 3-4% и выше, то в Сербию бы в год должно поступать 10 миллиардов евро прямых иностранных инвестиций. С другой стороны, и без того высокий уровень безработицы не снижается, наоборот – он растет. Инфляция выше запланированной, курс национальной валюты нестабильный, производители не довольны инвестиционным климатом в стране. Если всё это собрать, получается невесёлая картина. Сербию ожидает новая волна кризиса, который на этот раз идет из Европейского союза.
Айя Куге: На днях президент Сербии Борис Тадич предупредил, что Сербии грозит опасность, что на неё может распространиться кризис из Италии и Греции. Есть ли вероятность повтора в Сербии греческого и итальянского сценария?
Миша Бркич: Я бы эти два государства рассматривал отдельно. Италия является одним из крупнейших внешнеторговых партнёров Сербии, и итальянский кризис может отразиться на экономических отношениях двух стран. Италия сейчас покупает меньше товаров в Сербии и, возможно, крупная итальянская автомобильная фирма Фиат замедлит свои инвестиции в нашей стране, что было бы очень плохо для Сербии. А Греция – это совсем другой случай.
Айя Куге: Но ведь и Греция является важным экономическим и финансовым партнёром страны - здесь работают четыре крупных греческих банка, занимая 18% сербского финансового рынка, более двухсот фирм, Греция ранее была крупным инвестором в Сербии, с капиталовложениями в два с половиной миллиарда евро. С другой стороны, сербы и греки по своему менталитету «жить сегодня, не откладывая на завтра», и причем за счёт государства, очень близки. Впечатление такое, что сербы больше всего боятся, что именно греческий кризис перекинется на Сербию.
Миша Бркич: По-моему, из Греции в Сербию нечему перекидываться. Потому что Сербия ведь практикует ту же модель, из-за которой Греция утонула в кризис – если не 25 лет, как Греция, то, по меньшей мере, лет 20. То есть ситуация в Сербии почти такая же, как в Греции. Это одинаковая модель – стремление общества тратить больше, чем зарабатывать. Или другими словами – желание и практика политической элиты подкупать избирателей деньгами, которые не заработаны самостоятельно, а взяты в долг за границей. Три года назад Сербия, по подсчётам тогдашнего представителя Всемирного банка в Белграде Саймона Грея, тратила на полмиллиарда евро в год больше, чем зарабатывала. Мне кажется, что с тех пор ситуация не улучшилась, а даже ещё ухудшилась. Все правительства, которые были в Сербии с 90-х годов, начиная со Слободана Милошевича, следовали его примеру. Это было время покупки душ избирателей. Никогда не ставился вопрос, сколько это стоит – важно было победить на выборах. Государственная казна становилась всё тоньше, бюджетный дефицит всё больше. Дефицит этот покрывался не созданием новых ценностей, а новыми кредитами. С такой моделью Греция попала в кризис, и такая модель существует в Сербии. Эта модель и в Сербии может взорваться и привести к аналогичному положению.
Айя Куге: Напомню, наш собеседник – экономический аналитик из Белграда Миша Бркич.
А как граждане переживают кризис? Порой кажется, что внешне - неожиданно спокойно. Правда, периодически у здания правительства в Белграде протестуют рабочие, чаще всего развалившихся приватизированных фирм, - требуют финансовой помощи государства. Когда власти им подбрасывают что-то из тонкого кошелька, всё на время успокаивается.
Миша Бркич: Когда начался глобальный экономический кризис, Сербия уже была в состоянии собственного кризиса, из которого нам никак не удавалось выбраться. С самого начала этого кризиса, примерно с 2008 года, государство превратило себя в главного работодателя, создавая новые и новые рабочие места. Существует ли потребность в этой рабочей силе? Нет, не существует! Граждане Сербии в начале экономического кризиса получили от правящей в стране политической элиты обещание, что они не должны расстраиваться – это социальное государство, которое будет о них заботиться. Политики в Сербии приучили граждан, что все их материальные и финасовые проблемы должно решать государство. Вот ещё один пример нерациональной “заботы” государства. Газ в Сербии, которым пользуются и часть населения для отопления, и промышленность, для потребителей дешевле, чем цена, по которой государство его покупает на венгерской границе. Так правительство покупает социальное спокойствие. Но из-за продажи газа по ценам ниже закупочных создается финансовая брешь, которую как-то нужно закрывать. Тогда сербское государство берёт иностранный кредит и потом покрывает его из бюджета. Так как бюджет пополняют все граждане Сербии, получается, что все граждане возмещают разницу в цене на газ, которым пользуются лишь часть из них.
Айя Куге: В одной из недавних аналитических статей вы охарактеризовали и Грецию, и Сербию как «Государства ложного достатка», назвав греческий кризис «пропастью коммунизма».
Миша Бркич: У нас созданы отношения зависимости – граждане зависят от государства, но государство именно этого и хочет, не задумываясь о цене. А цена эта с каждым днём возрастает. Основная тема, которую в эти дни власти Сербии обсуждают с делегацией Международного валютного фонда – как сократить дефицит валового внутреннего продукта. Ведь те условия - до 45%, которые были приняты три месяца назад, правительство Сербии выполнить не в состоянии. Оно хочет потратить намного больше, чем позволяет бюджет.
Айя Куге: Специалисты предупреждают, что кредиты в Сербии в последнее время в основном используются не для развития производства, а для покрытия бюджетного дефицита. Известно также, что Международный валютный фонд требует от белградского руководства сократить бюджетные расходы на социальные нужды. Однако в Сербии время предвыборное и политики обещают даже, например, увеличить пенсии, несмотря на то, что пенсионный фонд давно пуст. В начале недели поступила информация о том, что с 1 января государство намерено покрывать половину социального и пенсионного обеспечения священников и служащих традиционных религиозных объединений и церквей в Сербии. Не приведут ли такие действия к банкротству государства?
Миша Бркич: Сербия находится сейчас где-то на грани, и может случиться, что уже в следующем году она утонет в серьезном долговом кризисе. Я опасаюсь, что в бюджете не будет средств покрывать те расходы, которые государство обещает взять на себя. Денег не хватает даже на кредитные обязательства, и с налогоплательщиков их собрать будет весьма трудно. Есть данные, что уже в этом году возникла тенденция, когда закрывается больше существующих фирм, чем регистрируется новых – а это опасная тенденция.
Айя Куге: Есть ли у руководства страны какой-то конкретный план преодоления экономического кризиса?
Миша Бркич: Я бы очень хотел, чтобы власти в Сербии не вели себя так, как они ведут себя сейчас и как вели себя в 2008 году, когда начался первый глобальный кризис. Не время строить из себя героев, как они это тогда делали, а после извинялись, что, дескать, старались лишь поднять мораль и оптимизм, и поэтому ошиблись. Кажется, что и сейчас оценки правящих кругов ошибочны. Они, правда, не источают такой оптимизм, как в 2008 году, но нет и серьезных предупреждений о том, какой кризис приближается, насколько он будет сильным и глубоким. Они не говорят о том, насколько кризис потребует не только от политической элиты, но и от всех граждан затянуть пояса. А опыт остальной Европы показывает, что затянуть пояса придется. Сербия, в которой кризис начался ещё до начала глобального спада, не преодолела проблемы переходного периода, а теперь наступает новый кризис. То есть ко всем нашим прежним проблемам прибавляется и кризис из Европейского союза. Понятия не имею, как власти будут управляться со всем этим, чтобы вывести государство и общество на подъем.
Айя Куге: Мы беседовали с белградским экономическим аналитиком Мишей Бркичем.
Айя Куге: Все пять ключевых индикаторов экономической ситуации в Сербии – плохие. Это почти единодушная оценка местных аналитиков. Производство, внутренняя и внешняя торговля, финансы и инвестиции – тенденции во всех этих категориях вызывают беспокойство. Но внешне в Сербии всё кажется в порядке – как будто и граждане, и руководство страны давно свыклись с кризисами, постоянно потрясающими страну. Какова реальная ситуация? Разъяснить её мы попросили белградского экономического аналитика Мишу Бркича.
Миша Бркич: Если смотреть в целом, то Сербия в 2011 году зарегистрирует определённый рост промышленного производства, но это никого не может удовлетворить. Ведь существует огромная разница между тем, что в стране производится, и тем, что потребляется, и это - ключевая несогласованность в сербском обществе и в государстве. Рост экспорта также недостаточен для того, чтобы уменьшить дефицит в торговом балансе. Прямые иностранные инвестиции не превысят в этом году 300 миллионов евро – а в позапрошлом они составили полтора миллиарда, в прошлом - миллиард сто тысяч евро. А если учесть желательный рост промышленного производства от 3-4% и выше, то в Сербию бы в год должно поступать 10 миллиардов евро прямых иностранных инвестиций. С другой стороны, и без того высокий уровень безработицы не снижается, наоборот – он растет. Инфляция выше запланированной, курс национальной валюты нестабильный, производители не довольны инвестиционным климатом в стране. Если всё это собрать, получается невесёлая картина. Сербию ожидает новая волна кризиса, который на этот раз идет из Европейского союза.
Айя Куге: На днях президент Сербии Борис Тадич предупредил, что Сербии грозит опасность, что на неё может распространиться кризис из Италии и Греции. Есть ли вероятность повтора в Сербии греческого и итальянского сценария?
Миша Бркич: Я бы эти два государства рассматривал отдельно. Италия является одним из крупнейших внешнеторговых партнёров Сербии, и итальянский кризис может отразиться на экономических отношениях двух стран. Италия сейчас покупает меньше товаров в Сербии и, возможно, крупная итальянская автомобильная фирма Фиат замедлит свои инвестиции в нашей стране, что было бы очень плохо для Сербии. А Греция – это совсем другой случай.
Айя Куге: Но ведь и Греция является важным экономическим и финансовым партнёром страны - здесь работают четыре крупных греческих банка, занимая 18% сербского финансового рынка, более двухсот фирм, Греция ранее была крупным инвестором в Сербии, с капиталовложениями в два с половиной миллиарда евро. С другой стороны, сербы и греки по своему менталитету «жить сегодня, не откладывая на завтра», и причем за счёт государства, очень близки. Впечатление такое, что сербы больше всего боятся, что именно греческий кризис перекинется на Сербию.
Миша Бркич: По-моему, из Греции в Сербию нечему перекидываться. Потому что Сербия ведь практикует ту же модель, из-за которой Греция утонула в кризис – если не 25 лет, как Греция, то, по меньшей мере, лет 20. То есть ситуация в Сербии почти такая же, как в Греции. Это одинаковая модель – стремление общества тратить больше, чем зарабатывать. Или другими словами – желание и практика политической элиты подкупать избирателей деньгами, которые не заработаны самостоятельно, а взяты в долг за границей. Три года назад Сербия, по подсчётам тогдашнего представителя Всемирного банка в Белграде Саймона Грея, тратила на полмиллиарда евро в год больше, чем зарабатывала. Мне кажется, что с тех пор ситуация не улучшилась, а даже ещё ухудшилась. Все правительства, которые были в Сербии с 90-х годов, начиная со Слободана Милошевича, следовали его примеру. Это было время покупки душ избирателей. Никогда не ставился вопрос, сколько это стоит – важно было победить на выборах. Государственная казна становилась всё тоньше, бюджетный дефицит всё больше. Дефицит этот покрывался не созданием новых ценностей, а новыми кредитами. С такой моделью Греция попала в кризис, и такая модель существует в Сербии. Эта модель и в Сербии может взорваться и привести к аналогичному положению.
Айя Куге: Напомню, наш собеседник – экономический аналитик из Белграда Миша Бркич.
А как граждане переживают кризис? Порой кажется, что внешне - неожиданно спокойно. Правда, периодически у здания правительства в Белграде протестуют рабочие, чаще всего развалившихся приватизированных фирм, - требуют финансовой помощи государства. Когда власти им подбрасывают что-то из тонкого кошелька, всё на время успокаивается.
Миша Бркич: Когда начался глобальный экономический кризис, Сербия уже была в состоянии собственного кризиса, из которого нам никак не удавалось выбраться. С самого начала этого кризиса, примерно с 2008 года, государство превратило себя в главного работодателя, создавая новые и новые рабочие места. Существует ли потребность в этой рабочей силе? Нет, не существует! Граждане Сербии в начале экономического кризиса получили от правящей в стране политической элиты обещание, что они не должны расстраиваться – это социальное государство, которое будет о них заботиться. Политики в Сербии приучили граждан, что все их материальные и финасовые проблемы должно решать государство. Вот ещё один пример нерациональной “заботы” государства. Газ в Сербии, которым пользуются и часть населения для отопления, и промышленность, для потребителей дешевле, чем цена, по которой государство его покупает на венгерской границе. Так правительство покупает социальное спокойствие. Но из-за продажи газа по ценам ниже закупочных создается финансовая брешь, которую как-то нужно закрывать. Тогда сербское государство берёт иностранный кредит и потом покрывает его из бюджета. Так как бюджет пополняют все граждане Сербии, получается, что все граждане возмещают разницу в цене на газ, которым пользуются лишь часть из них.
Айя Куге: В одной из недавних аналитических статей вы охарактеризовали и Грецию, и Сербию как «Государства ложного достатка», назвав греческий кризис «пропастью коммунизма».
Миша Бркич: У нас созданы отношения зависимости – граждане зависят от государства, но государство именно этого и хочет, не задумываясь о цене. А цена эта с каждым днём возрастает. Основная тема, которую в эти дни власти Сербии обсуждают с делегацией Международного валютного фонда – как сократить дефицит валового внутреннего продукта. Ведь те условия - до 45%, которые были приняты три месяца назад, правительство Сербии выполнить не в состоянии. Оно хочет потратить намного больше, чем позволяет бюджет.
Айя Куге: Специалисты предупреждают, что кредиты в Сербии в последнее время в основном используются не для развития производства, а для покрытия бюджетного дефицита. Известно также, что Международный валютный фонд требует от белградского руководства сократить бюджетные расходы на социальные нужды. Однако в Сербии время предвыборное и политики обещают даже, например, увеличить пенсии, несмотря на то, что пенсионный фонд давно пуст. В начале недели поступила информация о том, что с 1 января государство намерено покрывать половину социального и пенсионного обеспечения священников и служащих традиционных религиозных объединений и церквей в Сербии. Не приведут ли такие действия к банкротству государства?
Миша Бркич: Сербия находится сейчас где-то на грани, и может случиться, что уже в следующем году она утонет в серьезном долговом кризисе. Я опасаюсь, что в бюджете не будет средств покрывать те расходы, которые государство обещает взять на себя. Денег не хватает даже на кредитные обязательства, и с налогоплательщиков их собрать будет весьма трудно. Есть данные, что уже в этом году возникла тенденция, когда закрывается больше существующих фирм, чем регистрируется новых – а это опасная тенденция.
Айя Куге: Есть ли у руководства страны какой-то конкретный план преодоления экономического кризиса?
Миша Бркич: Я бы очень хотел, чтобы власти в Сербии не вели себя так, как они ведут себя сейчас и как вели себя в 2008 году, когда начался первый глобальный кризис. Не время строить из себя героев, как они это тогда делали, а после извинялись, что, дескать, старались лишь поднять мораль и оптимизм, и поэтому ошиблись. Кажется, что и сейчас оценки правящих кругов ошибочны. Они, правда, не источают такой оптимизм, как в 2008 году, но нет и серьезных предупреждений о том, какой кризис приближается, насколько он будет сильным и глубоким. Они не говорят о том, насколько кризис потребует не только от политической элиты, но и от всех граждан затянуть пояса. А опыт остальной Европы показывает, что затянуть пояса придется. Сербия, в которой кризис начался ещё до начала глобального спада, не преодолела проблемы переходного периода, а теперь наступает новый кризис. То есть ко всем нашим прежним проблемам прибавляется и кризис из Европейского союза. Понятия не имею, как власти будут управляться со всем этим, чтобы вывести государство и общество на подъем.
Айя Куге: Мы беседовали с белградским экономическим аналитиком Мишей Бркичем.