Анна Качкаева: Мы сегодня говорим о предвыборных зрелищах. Собственно, неделя заканчивается, потом будет тихо ненадолго, потом опять будет какое-то новое, видимо, зрелище, но совершенно иное. Потому что вчерашнее, воскресное зрелище, по-моему, все уже точки над «i» расставило. Я не знаю, что еще нужно будет придумывать режиссерам и телевидению, чтобы как-то актуализировать этот политический процесс. Тем не менее, как партии и политики выглядели и выглядят на телеэкране, как действуют на избирателей политические ролики и телевизионные дебаты – об этом мы сегодня говорим с моими коллегами. В студии - главный редактор телеканала «Дождь» Михаил Зыгарь. Потому что на телеканале «Дождь» свои теледебаты, канал может себе это позволить, слава Богу, под закон не попадает.
Михаил Зыгарь: У нас они необычные.
Анна Качкаева: И именно на канале «Дождь», поскольку он прямоэфирный, сиюминутный, живой, как дождь покапал и прошел, или наоборот – солнышко засветило, в общем, они к политическому процессу относятся приблизительно так, как к живым трансляциям. И вчера я с любопытством наблюдала, как в момент съезда «Единой России» в студии «Дождя» народ сначала веселился, хихикал, иронизировал, комментировал, а потом как-то сник.
И Александр Мельман, телеобозреватель «Московского комсомольца».
Миша, с вас начнем. Зрелище вчерашнее вас чем-нибудь удивило с точки зрения зрелища? Вы все-таки неофит в телевидении, хотя уже мускулы подзаработали.
Михаил Зыгарь: Я думаю, что как телезрители мы все примерно в равных условиях. А подходили мы к вчерашнему зрелищу, к вчерашнему съезду примерно с той же задумкой, с какой и организаторы вчерашнего съезда. Они тоже предоставили слово представителям всех возможных профессий. У них сначала от деятелей культуры Говорухин выступал, потом от рабочих, от крестьян, от военных, от многодетных матерей. И мы тоже собрали разных людей...
Анна Качкаева: У вас многодетных матерей не было.
Михаил Зыгарь: Да, не было. У нас от «интернет-народа» был блогер Олег Козырев, от журналистов была Светлана Сорокина, от экономистов и политологов был Гонтмахер и от деятелей культуры – театральный режиссер Михаил Угаров. Мы тоже с разных сторон пытались считать те месседжи, которые нам посылают. И действительно, вначале всем все очень нравилось. Михаил Угаров нам строил разные сценарные планы, как может повернуться съезд. И все полушутя ждали какого-то апофеоза, а потом какой-то сенсационной развязки, говорили, что какой-то финал неожиданный должен быть.
Анна Качкаева: Там была картинка. Когда Говорухин, сославшись на Достоевского, потом на Столыпина, объявил, что «давайте, баллотируйтесь», был замечательный крупный план: Владимир Владимирович склонился к уху Дмитрия Анатольевича и что-то у него спросил, а тот чуть-чуть закивал. В этот момент я подумала: неужели в последний момент советуется?
Михаил Зыгарь: Мы вчера как раз спорили по поводу жанра вчерашнего мероприятия, и в итоге сошлись, с подачи Олега Козырева, что это «ситком». Это все-таки не какое-то массовое, эпохальное, эпическое мероприятие, а именно «телевизионная комедия положений». Если так, то взгляд Путина, брошенный на своего верного друга...
Анна Качкаева: А потом приглашение его подняться с ним на трибуну, полуобнимка в крупном плане, желание поскандировать «Россия! Россия!». У Владимира Владимировича вчера была масса любопытный физиономических проявлений. Например, он улыбался, как кот на сметану, благополучно, сыто.
Михаил Зыгарь: А какие выражения лица были у Дмитрия Анатольевича!.. Особенно его финальный неожиданный призыв, который моя коллега Ольга Писпанен сравнила с глазами кота из мультфильма «Шрек»: «Пожалуйста, проголосуйте за «Единую Россию». Было очень много трогательных моментов. И нам шоу доставило массу позитивных эмоций, вплоть до тех пор, пока...
Анна Качкаева: ...не заговорил Владимир Владимирович.
Михаил Зыгарь: Да. Почему-то, когда вышел Владимир Владимирович, все присутствующие коллеги вдруг сникли, загрустили. И драйв в нашей студии почему-то пропал. Видимо, на съезде он не пропал, там по-прежнему молодые люди скандировали и размахивали флагами.
Александр Мельман: Михаил, а как вы себе объясняете, почему пропал драйв, когда вышел Путин, что случилось?
Михаил Зыгарь: Может быть, что-то в голосе... «Мы сами знаем, как и что надо делать», - стальным тоном произнес.
Анна Качкаева: И фразочка о том, что теперь у нас не просто «лихие 90-ые», а кто-то, вот эти самые, которых мы не называем... Вообще вчера ни имен, ни фамилий, ни стран не называлось, но все догадывались – это такой постмодерн - что имеется в виду. «Всадили нож в сердце России, нож гражданской войны», - так еще про предыдущее десятилетие не говорили. Затем вспомнили, что у нас, оказывается, не просто те, которые гранты получают и гранты дают, а иуды. Поэтому тут коннотация, я думаю, из-за этого словесного ряда вызвала затухание смеха.
Александр Мельман: А я не удивлен, потому что если уж смеяться, то есть выдерживать этот жанр, то нужно до конца, а если видеть в этих людях уважаемых персонажей, то надо к ним так и относиться всегда, что бы они ни говорили. Потому что слова в той же транскрипции, в которой мы для себя их воспринимаем, - это роль, которую они или кто-то им написал, это программа «Мульт личности», не более того. Михаил начал, по-моему, очень позитивно, и я с ним согласен. Надо, наверное, ответить смехом - от «Гражданина поэта» до чего-то еще - на такое дело. Потому что смех этот очень, по-моему, здоровый. Может быть, когда-нибудь нам будет не до смеха, но нужно принимать неприятности по мере их поступления, как говорил другой великий сатирик. А если говорить посерьезнее, то вся эта мизансцена, ну, это немножко стереотипно, - это, с одной стороны, может быть, модерн - американский съезд республиканцев или демократов, это все оттуда берется, с другой стороны, все кричалки напоминают «Ленин, партия, комсомол!», и это тоже все понятно.
Анна Качкаева: Как-то они не очень вдохновили.
Александр Мельман: Да, они не вдохновляют. И я вспоминаю, если не ошибаюсь, XXVIII съезд КПСС, когда вокруг все уже рушилось, 90-ый год, однако же на съезде Михаил Сергеевич себе обеспечил большинство, и все было для него достаточно неплохо. А за стенами этого съезда творилась настоящая жизнь. У меня вот такие аналогии сработали. Может быть, они понятны для меня и для возраста, в котором я жил.
Кстати, я с интересом смотрю то, что на НТВ делает Владимир Чернышев – «СССР. Крах империи». Очень аналогии попадают, причем от внешних до сущностных. Вот Чернышев показывает: 1 мая 1990 года, на трибуне Мавзолея Михаил Сергеевич Горбачев, Николай Иванович Рыжков, Гавриил Харитонович Попов и компания хорошая. А вот идут люди. И они уже идут с плакатами «Долой КПСС!», «Горбачев, хватит!». Горбачев обижается, уводит Политбюро с Мавзолея, а ему вдогонку несется свист. Внешняя, может быть, аналогия, но в чем-то она похожа.
Анна Качкаева: Постмодерн сработал вчера идеально и в программе «Центральное телевидение». Я думаю, большинство населения, может быть, не очень даже погружалось в то, что было вчера в этой программе. Но 3 минуты «обязаловки», где как раз голубой, белый, русский код мелькнул между двумя представителями тандема в репортаже с кричалками, а под финал они сделали что-то феерическое. Парфенов прочитал сказку про какашку – это очень новомодная история и печатная, и сетевая. И дальше много аналогий родилось в связи с этим. Потом вспомнили стихи Бродского «Представление», и Павел Лобков в Сети уже начал это обсуждать. А финал программы был многослойный, потому что вышли четыре исполнителя художественного свиста и насвистели «С чего начинается Родина...». И программа так закончилась.
Александр Мельман: Сначала освистали как бы Такменева, он ушел под свист пропутинский, а потом началось вот это.
Анна Качкаева: Поэтому игра в зрелище вокруг зрелища – это на фоне того, что весь вечер все каналы... Я уж не говорю об НТВ. В час «Новости сегодня» начались, Кондратьев включился, и дальше полтора часа они показывали эфир целиком, как и «Вести 24», трансляцию. У них была эта возможность. А государственные каналы не могли бы показать съезд «Единой России», дальше бы они не расплевались с необходимостью давать столько же времени коммунистам, «справедливороссам» и так далее. Поэтому показало НТВ. И то, что происходило в официальных репортажах, было большим контрапунктом в связи с тем, что показывало «Центральное телевидение». И вот эти информационные ряды живут рядом, и мы все к этому уже привыкли. Другое дело, что влияет ли это как-нибудь на головы и представления российских избирателей.
И давайте перейдем к тому, как вы работали с политиками и политическими персонажами весь этот месяц, а вы, Саша, наблюдали. Есть ли у вас общее впечатление о контексте? Начнем с Александра, то, что он видел на федеральных каналах в смысле дебатов. Которые, наверное, народ не особенно смотрел, потому что это было на «Первом» канале совсем рано утром. А вечерами у Соловьева, наверное, смотрели.
Александр Мельман: Петр Толстой тоже вносил свою лепту. Конечно, главным был Владимир Соловьев.
Я немножечко добавлю к первой части контекста. У меня было впечатление, когда некоторое время назад Путин и Медведев покосили на комбайне зерно, потом они сели фотографироваться...
Анна Качкаева: И вчера двойник в «Центральном телевидении», китаец...
Михаил Зыгарь: Это интернет-фишка.
Александр Мельман: Они начали между собой общаться. Я понял: что-то очень знакомое. И я вспомнил, они общались абсолютно так, как показывали программу «Мульт личности» новогоднюю, когда они поют частушки и между собой ведут переговоры. То есть они нам навязывают некую свою виртуальную реальность, но сами попадают в нее, может быть, даже первыми.
А то, что я увидел у Владимира Соловьева, было не очень интересно изначально, хотя нюансы присутствуют, и по-моему, кардинально. Четыре года назад «Единая Россия» не участвовала в такого рода формате.
Анна Качкаева: Да и сейчас не особенно.
Александр Мельман: Но разницу я увидел. Тогда был последний «тучный» год из семи, и все правильно, наверное, что они тогда не участвовали, потому что на этом фоне возвышать что-то невидимое, незримое, а здесь какие-то карлики о чем-то говорят. Здесь им пришлось спуститься с небес. Тогда они могли посылать месседж, что «они болтают, а мы делаем, вот наши дела», а теперь...
Анна Качкаева: Они и вчера это говорили: они болтают и врут.
Александр Мельман: Им сказали, что уже невозможно это игнорировать, потому что это уже идет в минус «Единой России», нельзя это пропускать. Конечно, не первые лица, конечно, самые говорливые, с хорошо подвешенным языком, некоторые уважаемые, как Андрей Макаров, Александр Хинштейн, мой бывший коллега – вот эти люди выступают. Но как они выступают, скажем, у Владимира Соловьева, что было с Жириновским и Хинштейном. Это шоу, и умный человек Хинштейн удачно парировал. Но когда «Единая Россия», вся из себя великая и могучая, которая занимается только государственными делами, она вынуждена парировать и отвечать Жириновскому (может быть, неправильную тактику выбрал Александр Хинштейн), что если он про них говорит, то они говорят, какие они криминальные. То есть они сами спускаются на уровень ЛДПР. Ну а концовка, когда Хинштейн говорит: «Лучше быть в «партии жуликов и воров», чем «бандитов и убийц», - это тактическая ошибка Хинштейна. Может быть, за это нужно даже из партии выгонять.
Анна Качкаева: Почему же? «Мне вор милее, чем кровопийца», - это не только Хинштейн...
Александр Мельман: Это признание дорогого стоит. Вместо того, чтобы говорить: «Вы что, как можно?!»... Я понимаю, трудная задача была у Хинштейна, у Андрея Макарова, но такая ситуация...
Михаил Зыгарь: Теперь это легитимизировано. Теперь «партия жуликов и воров» - это не шутка, которая блуждает по Интернету, а это цитата из члена партии.
Александр Мельман: Абсолютно. И меня убеждал Григорий Алексеевич Явлинский... Хотя я хорошо понимаю все минусы, я голосовал за него с самого начала, с 93-го года, но потом уже 8 лет не голосовал. Он правильно построил свою кампанию на канале «Россия», он там был только один, он не опускался до этих «собачьих вальсов». Потому что все эти мелкие разборки показывают только, кто из них более связан с Кремлем. То есть «скелеты в шкафу», «сам дурак» - уровень в основном этих дебатов. Явлинский говорил один, по-своему он вещал...
Анна Качкаева: Жириновский тоже бывал один.
Александр Мельман: Это немножко другое.
Анна Качкаева: Явлинский с Мироновым были на «Первом» канале.
Александр Мельман: Да, на «Первом». А я говорю про канал «Россия». У Соловьева Митрохину нужно было отдуваться в дебатах. Я видел, как работает Соловьев, как он старался подловить Явлинского по каким-то вещам и подлавливал. Я очень инфернально отношусь к дебатам, но он меня убедил.
Анна Качкаева: Миша, у вас были совсем другие дебаты. Вы совершенно сознательно выбрали иной формат.
Михаил Зыгарь: Мы решили не играть по правилам. Я тоже инфернально отношусь к выборам и к дебатам, поэтому мы решили поменять правила игры и устраивать не дебаты между участниками предстоящих выборов, а наоборот, расширить контекст, политическое поле и добавить туда еще те партии, которые не участвуют в выборах, потому что они не зарегистрированы. Мы представили себе виртуальную политическую систему в России, в которой все желающие принять участие в выборах до них допущены и могут принять участие в дебатах. Мы допустили до дебатов и ПАРНАС, и ОГФ, и «Другую Россию», и Левый фронт Удальцова, сформировали пары из людей со сходными убеждениями, но при этом, как нам показалось, многие из них могли бы показаться двойниками. Один из них идет в Думу, отстаивая левые убеждения, а другой человек, отстаивая те же самые левые убеждения, идет в автозак и в камеру предварительного заключения. Мне кажется, у нас довольно многие из раундов были очень любопытными. Вчера, к примеру, совершенно хитовые, рекордные просмотры собрали дебаты Гарри Каспарова против партии «Яблоко». Причем едва ли не в последний момент, за пару дней отказался прийти Григорий Явлинский, но заменил себя Алексеем Мельниковым, тем не менее, были очень любопытные дебаты.
Анна Качкаева: Я посмотрела и расскажу. Каспаров упрекал «Яблоко» в том, что «все ваши списки согласованы в Кремле», называл «Яблоко» спойлером...
Михаил Зыгарь: ...который работает по заказу Кремля.
Анна Качкаева: И что Явлинский будет допущен для того, чтобы легитимизировать драматургию путинского выбора и так далее.
Михаил Зыгарь: На это Мельников отвечал ему, что «вы - удобная Кремлю оппозиция, которая крикливая, а не конструктивная, и именно такие оппозиционеры, как вы, выгодны».
Анна Качкаева: Мне кажется, что в логике таких дебатов было больше драматургии. Вообще дебаты между людьми сходных взглядов сейчас, но выбирающих разную стратегию и разную тактику, с ними гораздо интереснее разговаривать, чем с условными, крайними людьми...
Михаил Зыгарь: Левым и правым не о чем спорить друг с другом. Если они поливают друг друга, не упоминая слов «Путин» или «Медведев», то получается, что дебаты ни о чем. Это дебаты не о тех проблемах, которые волнуют зрителей и избирателей. Всех волнует: за «партию жуликов и воров» или против, - это главный вопрос этих выборов.
Александр Мельман: Я согласен. С точки зрения Кремля, это им просто на руку, когда однояйцевые близнецы вот так себя показывают, «мочат» друг друга со страшной силой. Важны какие-то принципиальные различия. Если не объединяется «Яблоко» и непримиримая оппозиция, а наоборот, выступают друг против друга, ну, это по определению играет за Кремль. Тем не менее, это собирает больше всего голосов.
Михаил Зыгарь: Сергей Миронов у нас боролся против Сергея Удальцова, казалось бы, полярные фигуры. При этом было четко видно, что Сергей Удальцов не является страшным, оголтелым экстремистом, которого нельзя пускать на порог в приличное общество, наоборот, они на одном языке разговаривали с Мироновым. И при этом Миронов в разговоре с Удальцовым тоже не проявил себя каким-то замшелым бюрократом, который всю жизнь сидел в кресле спикера Совета Федерации, он тоже пытался говорить на человеческом языке, и выглядел довольно неплохо. Надо сказать, что во всех таких раундах у нас, как правило, побеждали несистемные политики, практически без исключений, и разрыв между Мироновым и Удальцовым был самым маленьким. То есть Миронов проиграл, но с минимальным отрывом от Удальцова.
Александр Мельман: А «Единая Россия» у вас участвовала?
Михаил Зыгарь: «Единая Россия» участвовала. Это была очень сложная история. Вы можете даже отгадать, против кого мы хотели поставить «Единую Россию». Мы хотели, чтобы с Алексеем Навальным в очном поединке... У нас было согласие сразу от пятерых участников, членов генсовета. За несколько дней, как полагается, все сразу уехали в срочные командировки – в Самару, в Саратов, в Воронеж...
Анна Качкаева: У них случились обстоятельства или они не захотели с кем-то.
Михаил Зыгарь: Потом нам честно признались, что есть распоряжение соответствующего человека, который запретил участвовать в любых дебатах с Навальным. В итоге нам открытым текстом сказали, что ни один несистемный и не участвующий в выборах политик не является никаким оппонентом для «Единой России». У нас была сложная внутренняя дилемма: или отказываться от «Единой России» и в эфире объявлять, что они с нами не играют, или закон и правила хорошего тона заставляют нас все-таки пригласить и их тоже. И довольно скоро оказалось, что не одна только «Единая Россия» не хочет общаться с несистемными политиками, есть еще вторая партия, которая тоже общается только с участниками выборов. Это ЛДПР.
Анна Качкаева: ЛДПР, поскольку она в пристяжных...
Михаил Зыгарь: Мне кажется, это не странно. «Единая Россия» не одна партия, которая отказалась, и ЛДПР тоже. И они счастливым образом составили пару. А КПРФ согласилась на дебаты с Лимоновым, как ни странно.
Анна Качкаева: А меня это не удивляет – есть о чем спорить. Коммунисты с молодым избирателем могут работать.
Михаил Зыгарь: Я-то думал, что против Лимонова они не рискнут, потому что Лимонов заведомо более яркий оратор, с одной стороны, а с другой стороны, более популярен в интернет-аудитории, уж точно. И в итоге оказалось, что они не придумали, как с ним справляться.
Анна Качкаева: Но не отказались.
Александр Мельман: Они должны выступать против партии власти. То, что они согласились на Лимонова, - молодцы. Но он для них все-таки пока мелковат.
Анна Качкаева: Нет, не мелковат...
Михаил Зыгарь: Он более популярный левый политик в России, чем даже Геннадий Зюганов, я бы осмелился предположить.
Александр Мельман: В личностном плане – это еще вопрос. А в системном плане, конечно, против КПРФ...
Анна Качкаева: Про Жириновского мне все понятно. Это абсолютно человек зрелища. Ему важен большой эфир и солирование, иначе все бессмысленно. Там же нет ничего, на чем можно стоять. Вчера был маленький сюжет у Ревенко в «Вестях недели», через запятую 7 минут потратили на все остальные партии, кроме «Единой России», про которую полчаса, естественно, рассказывали. И в «Бутырке» он жмет руку мужичкам и говорит: «За кого будете голосовать?». Заключенные говорят: «За ЛДПР, конечно». И потом он обращается на камеру: «Только прагматичные и здоровые люди голосуют за ЛДПР». Очень хорошо звучит!
Михаил Зыгарь: Мне это напоминает антирекламу «Яблока», что проститутки голосуют за Явлинского.
Анна Качкаева: Давайте вернемся к роликам, потому что это существенная часть предвыборной кампании. Вот почему я настаиваю, что интереснее было смотреть за спорами людей, возможно, похожей политической платформы или, по крайней мере, широкой политической платформы, но выбирающих разную тактику и стратегию. И менее интересно смотреть было за официальными роликами. Потому что кампания политической рекламы «справедливороссов», коммунистов и ЛДПРовцев сводилась к одному: против жуликов и воров, «Единая Россия» не называется, пенсионеры – не на что купить молока, проблемы с работой, проблемы с коррупцией, демографический кризис, - у всех, но с разной степенью талантливости, персонажности, которую используют в этих роликах.
Михаил Зыгарь: Мне кажется, эта кампания удивительно потерянного шанса, притом, что каким мог бы быть выход, было продемонстрировано, по-моему, полгода назад. В Интернете «гулял» ролик, снятый якобы от имени КПРФ, причем от него КПРФ умудрилась откреститься на следующие сутки. Притом, что он собрал миллионы просмотров. Стилизованный под трейлер голливудского блокбастера. Про то, что выхода нет, между ними никакой разницы. Там очень классно была смонтирована приближающаяся угроза рокировки тандема, и только КПРФ – это выход из сложившейся ситуации. Очень красивый ролик.
Анна Качкаева: Нет, не использовали.
Михаил Зыгарь: И в прямом эфире секретарь ЦК КПРФ говорит: «Мы к этому не имеем никакого отношения. Это какие-то наши анонимные сторонники. Спасибо им большое. Но это не наше». И они не используют ни сам ролик, ни стилистику, ничего.
Александр Мельман: Потому что это нарушает договоренности между кремлевскими и КПРФ...
Анна Качкаева: Как и «Единая Россия» не рискнула присвоить себе ролик, который был размещен на сайте сторонников «Единой России», у господина Шлегеля. Ролик «Мы можем это вместе»: в кабиночке, выходящая молодая пара, оправляющаяся под взгляды раздраженных и осуждающих тетушек.
Александр Мельман: И все это под эгидой «Единой России». Это очень современно, модно и актуально. В Интернете это есть. Та аудитория, которая в Интернете, она это могла получить и могла принять к сведению.
Анна Качкаева: Почему, на ваш взгляд, тактика... Политическая реклама очень действенная вещь, это не дебаты, это короткие, быстрые, внятные, яркие месседжи. Отчего она так... Или оттого, что политический процесс такой? Отчего не получилось?
Александр Мельман: А разве «Справедливая Россия», ролик которой назвали антисоциальным...
Анна Качкаева: Который сняли.
Александр Мельман: Это же было очень сильно. Но «Единая Россия» поняла, что это не антисоциально, а это направлено против «Единой России», против политики по отношению к пенсионерам и так далее. Это очень четко сделано и по характерам, по типажам.
Анна Качкаева: У «Справедливой России», может быть, лучше всего, потому что Маркова очень хорошо ассоциировалась с народной, российской душой...
Александр Мельман: Они напирали на социальность и попадали в точку. Они, может быть, с точки зрения «Единой России», переборщили, не сопротивлялись. А ролик, по-моему, замечательный, он бьет очень точно. Там же драматургия происходит, когда сначала бабушка радуется повышенной пенсии, а потом эту пенсию социальный работник вытягивает. И это очень здорово. Это просто фон между дебатами. Да и дебаты – фон. Вот Миша говорит, что нужно было тот ролик КПРФ... Для кого это сделано? Ведь есть определенная аудитория, массовая, огромная, которая, может быть, не воспринимает это так, как вы, Михаил, и ваша аудитория. Чем проще, чем стандартнее... Я думаю, в администрации президента, когда они пиарят своих первых двух лиц, это примерно то же самое.
Михаил Зыгарь: Мне кажется, что ролики «Единой России» самые качественные.
Александр Мельман: А в чем их качество? По-моему, они нормальных людей отталкивают так же, как от съезда.
Михаил Зыгарь: Если говорить не о содержании, а о форме, по тому, как они сделаны, они сделаны очень добротно, непримитивно, сделаны руками.
Анна Качкаева: Другое дело, они тоже сделаны через людей. Но когда рабочий или фермер говорят: «Я голосую за Путина и Медведева», - ты не понимаешь. Он стоит около конвейера, около колосков, и сразу возникают некие коннотации с прошлым. Но сделано дорого и красиво.
Александр Мельман: Так не в этом счастье. Форма не заменит содержания. Сейчас новая тенденция.
Михаил Зыгарь: Мне кажется, что и какого-то содержания прорывного тоже не придумано. Последний прорывной месседж был придуман товарищем Навальным, и эта та формулировка, которую мы уже 10 раз тут повторили. И на которой играют все партии, которые реально пытаются зацепиться за эти выборы. У меня нет ощущения, что все партии реально участвуют в выборах, многие просто отбывают номер. Считанные партии действительно пытаются набрать какое-то количество голосов, потому что некоторые знают, сколько им нарисуют, а некоторым даже все равно, сколько им нарисуют, потому что работают спойлерами. Те считанные партии, которые участвуют, они же работают только на этом слогане «партия жуликов и воров», ничего не придумано совершенно. Может быть, потому, что они не стараются, может быть, потому, что они не умеют.
Анна Качкаева: Или такая договоренность существует.
Михаил Зыгарь: Эти партии ведь селекционным образом выведены, они же не естественным образом выросли, было много прививок. Вчера товарищ Рашкин из КПРФ сказал, что привили к березе капусту. Селекционным методом у нас выращивали эти партии, поэтому, может быть, они не очень умеют участвовать в политической борьбе. Поэтому и реклама такая у них.
Анна Качкаева: Александр Георгиевич, Москва, здравствуйте.
Слушатель: Добрый день. У меня вопрос гостю с «Дождя». Собираетесь ли вы в выходные дни открывать информационную программу, чтобы новости были? И войдете ли вы в Мостелеком?
Михаил Зыгарь: По поводу Мостелекома. Это трудный вопрос. Это дороговато. Мы стараемся, конечно, но я не уверен, что в ближайшее время нам это удастся. Хотя надеюсь, что это произойдет.
Что касается вещания в выходные дни. Мы уже естественным путем распространились на выходные дни, благодаря дебатам, работаем и по воскресеньям, а в следующее воскресенье мы целый день будем работать из-за выборов, более того, даже целую ночь. Я думаю, что со следующего года мы и на выходные дни тоже переползем.
Анна Качкаева: Ночь будет не только на «Дожде», но, оказывается, ночь будет делать и канал «Россия». И я знаю некоторое количество людей, которые туда приглашены, с 9 вечера и до утра. Сначала все говорили, что ночных эфиров вроде не будет, но теперь получается, что все-таки зачем-то это нужно. И итоговые ночные истории могут затянуться.
Михаил Зыгарь: Я хотел бы прорекламировать наш ночной эфир, он будет очень любопытным. Большое количество наших журналистов будут работать целый день на избирательных участках, будут считать бюллетени, и ничто от них не укроется. И у нас довольно большая выборка, разные регионы.
Анна Качкаева: Хотя уже есть памятка, которую вчера показали. Есть указание вовремя вывозить журналистов, отвлекать и так далее.
Михаил Зыгарь: Мы подстраховались. У нас журналисты работают в таком качестве, в котором их трудно будет вышвырнуть легальным образом. Придется останавливать работу комиссий и писать протокол. Конечно, кого угодно можно вышвырнуть, но... Они будут выходить в прямой эфир по возможности.
Анна Качкаева: «Буквально ошарашил своим выступлением на съезде «ЕдРа» народный избранник Станислав Говорухин. Такого подарка Путину народ от него не ожидал», - пишет Дмитрий. Ну да, вчера это многих удивило.
Александр Мельман: Я хочу сказать, что, может быть, лучший ролик (правда, не знаю, на кого это попадало) «Единая Россия» сделала в исполнении Дмитрия Анатольевича Медведева, когда он на фоне российского флага говорил о ПРО и о нашей адекватной (или неадекватной) угрозе. Конечно, это сделано не в адрес Америки, а в адрес электората определенного, но это все очень понятно.
Анна Качкаева: Его так странно снимали: два стяга, он на странном плане, не на крупном, вытянувшись, как солдатик.
Александр Мельман: И мы на 5 минут стали опять великими, опять разговариваем с Америкой на равных, и даже ей как-то угрожаем – чтобы народ почувствовал нашу силу.
Михаил Зыгарь: Так случилось, что ровно в тот момент, когда Дмитрий Анатольевич выступил с этим обращением, я был в Америке. И должен заметить, что то, что мы 5 минут разговариваем с Америкой на равных, в Америке никто не заметил. Главной новостью всю последнюю неделю были новые подробности гибели актрисы русского происхождения Натали Вуд. Это намного важнее. Медведев просто не попал в «Новости».
Александр Мельман: Он и не хотел попадать. Он же умный человек, он понимал, что не попадет.
Анна Качкаева: Он попал в международные новости, но точно не в новости внутренние американские.
Александр Мельман: Он создал предвыборный информационный повод перед думскими выборами: голосуйте за «Единую Россию». Все понятно.
Анна Качкаева: Люди пишут, что пойдут голосовать за «Яблоко», несмотря ни на что, и даже пойдут наблюдателями на избирательный участок. И это понятно, среди наших слушателей вряд ли найдешь больших поклонников «Единой России».
«Интересный нюанс. Вольфович недавно крыл коммунистов последними словами, призывал стереть их в порошок, а в субботу у Максимовской он говорил, что хорошо к ним относится, и не исключил коалиции лево-патриотического большинства в Думе. Жирик всегда чувствует конъюнктуру».
Александр Мельман: Это и есть настоящий политик в концентрированном выражении.
Михаил Зыгарь: Одну из самых гениальных фраз Владимира Вольфовича я слышал на одном светском мероприятии, где он, приобнимая Геннадия Андреевича Зюганова, говорил: «Гена, именно мы с тобой – настоящий тандем, а не Путин и Медведев». И это люди, которые царствуют в российской оппозиции уже два десятка лет.
Анна Качкаева: Нам пишут: «Реклама с бабушкой, которая не может купить молока, и пенсию забирают – это одна из самых запоминающихся реклам. Надо отдать должное мироновским социалистам».
И все нас просят, чтобы мы высказались с впечатлениями от выступления Станислава Говорухина.
Александр Мельман: Я считаю, что не стоит этого делать по понятным причинам.
Михаил Зыгарь: По сравнению с нашумевшим выступлением Владимира Машкова на другом съезде «Единой России» Говорухин справился значительно лучше.
Анна Качкаева: Во всяком случае, у него была аргументация. И отсыл к Столыпину делает, конечно, честь Владимиру Владимировичу, но он выглядел...
Михаил Зыгарь: Мне кажется, это стандартная схема: цитата из классика, историческая аналогия и финал, апофеоз.
Анна Качкаева: Из Выборга пишут: «Первый» канал показывал ужастики про коммунистов в предыдущие годы, а теперь действует гораздо тоньше – показывает «Гастроном», «Охотники за бриллиантами», «Фурцеву». Все эти сериалы против КПРФ». Или против того и другого.
Александр Мельман: Мне кажется, они совершенно не действуют. Они действуют в ностальгическом ключе. А вот то, как закончилась вчера программа «Мульт личности», они опять обыграли всех оппозиционеров, о которых мы здесь говорили, - господина Зюганова, Жириновского, да еще примкнувшего к ним Прохорова. Сделав из них под музыку «И тигры у ног моих сели», что это «шестерки», которые получают инструкции от Кремля. И программа «Мульт личности» сыграла свою важную роль на «Первом» канале.
Анна Качкаева: «Yesterday live», кстати, тоже обыграла, но чуть-чуть элегантнее это сделала, там тоже был вариант с дебатами. Но всем сестрам по серьгам раздали и точку точно поставили.
Михаил Зыгарь: У нас они необычные.
Анна Качкаева: И именно на канале «Дождь», поскольку он прямоэфирный, сиюминутный, живой, как дождь покапал и прошел, или наоборот – солнышко засветило, в общем, они к политическому процессу относятся приблизительно так, как к живым трансляциям. И вчера я с любопытством наблюдала, как в момент съезда «Единой России» в студии «Дождя» народ сначала веселился, хихикал, иронизировал, комментировал, а потом как-то сник.
И Александр Мельман, телеобозреватель «Московского комсомольца».
Миша, с вас начнем. Зрелище вчерашнее вас чем-нибудь удивило с точки зрения зрелища? Вы все-таки неофит в телевидении, хотя уже мускулы подзаработали.
Михаил Зыгарь: Я думаю, что как телезрители мы все примерно в равных условиях. А подходили мы к вчерашнему зрелищу, к вчерашнему съезду примерно с той же задумкой, с какой и организаторы вчерашнего съезда. Они тоже предоставили слово представителям всех возможных профессий. У них сначала от деятелей культуры Говорухин выступал, потом от рабочих, от крестьян, от военных, от многодетных матерей. И мы тоже собрали разных людей...
Анна Качкаева: У вас многодетных матерей не было.
Михаил Зыгарь: Да, не было. У нас от «интернет-народа» был блогер Олег Козырев, от журналистов была Светлана Сорокина, от экономистов и политологов был Гонтмахер и от деятелей культуры – театральный режиссер Михаил Угаров. Мы тоже с разных сторон пытались считать те месседжи, которые нам посылают. И действительно, вначале всем все очень нравилось. Михаил Угаров нам строил разные сценарные планы, как может повернуться съезд. И все полушутя ждали какого-то апофеоза, а потом какой-то сенсационной развязки, говорили, что какой-то финал неожиданный должен быть.
Анна Качкаева: Там была картинка. Когда Говорухин, сославшись на Достоевского, потом на Столыпина, объявил, что «давайте, баллотируйтесь», был замечательный крупный план: Владимир Владимирович склонился к уху Дмитрия Анатольевича и что-то у него спросил, а тот чуть-чуть закивал. В этот момент я подумала: неужели в последний момент советуется?
Михаил Зыгарь: Мы вчера как раз спорили по поводу жанра вчерашнего мероприятия, и в итоге сошлись, с подачи Олега Козырева, что это «ситком». Это все-таки не какое-то массовое, эпохальное, эпическое мероприятие, а именно «телевизионная комедия положений». Если так, то взгляд Путина, брошенный на своего верного друга...
Анна Качкаева: А потом приглашение его подняться с ним на трибуну, полуобнимка в крупном плане, желание поскандировать «Россия! Россия!». У Владимира Владимировича вчера была масса любопытный физиономических проявлений. Например, он улыбался, как кот на сметану, благополучно, сыто.
Михаил Зыгарь: А какие выражения лица были у Дмитрия Анатольевича!.. Особенно его финальный неожиданный призыв, который моя коллега Ольга Писпанен сравнила с глазами кота из мультфильма «Шрек»: «Пожалуйста, проголосуйте за «Единую Россию». Было очень много трогательных моментов. И нам шоу доставило массу позитивных эмоций, вплоть до тех пор, пока...
Анна Качкаева: ...не заговорил Владимир Владимирович.
Михаил Зыгарь: Да. Почему-то, когда вышел Владимир Владимирович, все присутствующие коллеги вдруг сникли, загрустили. И драйв в нашей студии почему-то пропал. Видимо, на съезде он не пропал, там по-прежнему молодые люди скандировали и размахивали флагами.
Александр Мельман: Михаил, а как вы себе объясняете, почему пропал драйв, когда вышел Путин, что случилось?
Михаил Зыгарь: Может быть, что-то в голосе... «Мы сами знаем, как и что надо делать», - стальным тоном произнес.
Анна Качкаева: И фразочка о том, что теперь у нас не просто «лихие 90-ые», а кто-то, вот эти самые, которых мы не называем... Вообще вчера ни имен, ни фамилий, ни стран не называлось, но все догадывались – это такой постмодерн - что имеется в виду. «Всадили нож в сердце России, нож гражданской войны», - так еще про предыдущее десятилетие не говорили. Затем вспомнили, что у нас, оказывается, не просто те, которые гранты получают и гранты дают, а иуды. Поэтому тут коннотация, я думаю, из-за этого словесного ряда вызвала затухание смеха.
Александр Мельман: А я не удивлен, потому что если уж смеяться, то есть выдерживать этот жанр, то нужно до конца, а если видеть в этих людях уважаемых персонажей, то надо к ним так и относиться всегда, что бы они ни говорили. Потому что слова в той же транскрипции, в которой мы для себя их воспринимаем, - это роль, которую они или кто-то им написал, это программа «Мульт личности», не более того. Михаил начал, по-моему, очень позитивно, и я с ним согласен. Надо, наверное, ответить смехом - от «Гражданина поэта» до чего-то еще - на такое дело. Потому что смех этот очень, по-моему, здоровый. Может быть, когда-нибудь нам будет не до смеха, но нужно принимать неприятности по мере их поступления, как говорил другой великий сатирик. А если говорить посерьезнее, то вся эта мизансцена, ну, это немножко стереотипно, - это, с одной стороны, может быть, модерн - американский съезд республиканцев или демократов, это все оттуда берется, с другой стороны, все кричалки напоминают «Ленин, партия, комсомол!», и это тоже все понятно.
Анна Качкаева: Как-то они не очень вдохновили.
Александр Мельман: Да, они не вдохновляют. И я вспоминаю, если не ошибаюсь, XXVIII съезд КПСС, когда вокруг все уже рушилось, 90-ый год, однако же на съезде Михаил Сергеевич себе обеспечил большинство, и все было для него достаточно неплохо. А за стенами этого съезда творилась настоящая жизнь. У меня вот такие аналогии сработали. Может быть, они понятны для меня и для возраста, в котором я жил.
Кстати, я с интересом смотрю то, что на НТВ делает Владимир Чернышев – «СССР. Крах империи». Очень аналогии попадают, причем от внешних до сущностных. Вот Чернышев показывает: 1 мая 1990 года, на трибуне Мавзолея Михаил Сергеевич Горбачев, Николай Иванович Рыжков, Гавриил Харитонович Попов и компания хорошая. А вот идут люди. И они уже идут с плакатами «Долой КПСС!», «Горбачев, хватит!». Горбачев обижается, уводит Политбюро с Мавзолея, а ему вдогонку несется свист. Внешняя, может быть, аналогия, но в чем-то она похожа.
Анна Качкаева: Постмодерн сработал вчера идеально и в программе «Центральное телевидение». Я думаю, большинство населения, может быть, не очень даже погружалось в то, что было вчера в этой программе. Но 3 минуты «обязаловки», где как раз голубой, белый, русский код мелькнул между двумя представителями тандема в репортаже с кричалками, а под финал они сделали что-то феерическое. Парфенов прочитал сказку про какашку – это очень новомодная история и печатная, и сетевая. И дальше много аналогий родилось в связи с этим. Потом вспомнили стихи Бродского «Представление», и Павел Лобков в Сети уже начал это обсуждать. А финал программы был многослойный, потому что вышли четыре исполнителя художественного свиста и насвистели «С чего начинается Родина...». И программа так закончилась.
Александр Мельман: Сначала освистали как бы Такменева, он ушел под свист пропутинский, а потом началось вот это.
Анна Качкаева: Поэтому игра в зрелище вокруг зрелища – это на фоне того, что весь вечер все каналы... Я уж не говорю об НТВ. В час «Новости сегодня» начались, Кондратьев включился, и дальше полтора часа они показывали эфир целиком, как и «Вести 24», трансляцию. У них была эта возможность. А государственные каналы не могли бы показать съезд «Единой России», дальше бы они не расплевались с необходимостью давать столько же времени коммунистам, «справедливороссам» и так далее. Поэтому показало НТВ. И то, что происходило в официальных репортажах, было большим контрапунктом в связи с тем, что показывало «Центральное телевидение». И вот эти информационные ряды живут рядом, и мы все к этому уже привыкли. Другое дело, что влияет ли это как-нибудь на головы и представления российских избирателей.
И давайте перейдем к тому, как вы работали с политиками и политическими персонажами весь этот месяц, а вы, Саша, наблюдали. Есть ли у вас общее впечатление о контексте? Начнем с Александра, то, что он видел на федеральных каналах в смысле дебатов. Которые, наверное, народ не особенно смотрел, потому что это было на «Первом» канале совсем рано утром. А вечерами у Соловьева, наверное, смотрели.
Александр Мельман: Петр Толстой тоже вносил свою лепту. Конечно, главным был Владимир Соловьев.
Я немножечко добавлю к первой части контекста. У меня было впечатление, когда некоторое время назад Путин и Медведев покосили на комбайне зерно, потом они сели фотографироваться...
Анна Качкаева: И вчера двойник в «Центральном телевидении», китаец...
Михаил Зыгарь: Это интернет-фишка.
Александр Мельман: Они начали между собой общаться. Я понял: что-то очень знакомое. И я вспомнил, они общались абсолютно так, как показывали программу «Мульт личности» новогоднюю, когда они поют частушки и между собой ведут переговоры. То есть они нам навязывают некую свою виртуальную реальность, но сами попадают в нее, может быть, даже первыми.
А то, что я увидел у Владимира Соловьева, было не очень интересно изначально, хотя нюансы присутствуют, и по-моему, кардинально. Четыре года назад «Единая Россия» не участвовала в такого рода формате.
Анна Качкаева: Да и сейчас не особенно.
Александр Мельман: Но разницу я увидел. Тогда был последний «тучный» год из семи, и все правильно, наверное, что они тогда не участвовали, потому что на этом фоне возвышать что-то невидимое, незримое, а здесь какие-то карлики о чем-то говорят. Здесь им пришлось спуститься с небес. Тогда они могли посылать месседж, что «они болтают, а мы делаем, вот наши дела», а теперь...
Анна Качкаева: Они и вчера это говорили: они болтают и врут.
Александр Мельман: Им сказали, что уже невозможно это игнорировать, потому что это уже идет в минус «Единой России», нельзя это пропускать. Конечно, не первые лица, конечно, самые говорливые, с хорошо подвешенным языком, некоторые уважаемые, как Андрей Макаров, Александр Хинштейн, мой бывший коллега – вот эти люди выступают. Но как они выступают, скажем, у Владимира Соловьева, что было с Жириновским и Хинштейном. Это шоу, и умный человек Хинштейн удачно парировал. Но когда «Единая Россия», вся из себя великая и могучая, которая занимается только государственными делами, она вынуждена парировать и отвечать Жириновскому (может быть, неправильную тактику выбрал Александр Хинштейн), что если он про них говорит, то они говорят, какие они криминальные. То есть они сами спускаются на уровень ЛДПР. Ну а концовка, когда Хинштейн говорит: «Лучше быть в «партии жуликов и воров», чем «бандитов и убийц», - это тактическая ошибка Хинштейна. Может быть, за это нужно даже из партии выгонять.
Анна Качкаева: Почему же? «Мне вор милее, чем кровопийца», - это не только Хинштейн...
Александр Мельман: Это признание дорогого стоит. Вместо того, чтобы говорить: «Вы что, как можно?!»... Я понимаю, трудная задача была у Хинштейна, у Андрея Макарова, но такая ситуация...
Михаил Зыгарь: Теперь это легитимизировано. Теперь «партия жуликов и воров» - это не шутка, которая блуждает по Интернету, а это цитата из члена партии.
Александр Мельман: Абсолютно. И меня убеждал Григорий Алексеевич Явлинский... Хотя я хорошо понимаю все минусы, я голосовал за него с самого начала, с 93-го года, но потом уже 8 лет не голосовал. Он правильно построил свою кампанию на канале «Россия», он там был только один, он не опускался до этих «собачьих вальсов». Потому что все эти мелкие разборки показывают только, кто из них более связан с Кремлем. То есть «скелеты в шкафу», «сам дурак» - уровень в основном этих дебатов. Явлинский говорил один, по-своему он вещал...
Анна Качкаева: Жириновский тоже бывал один.
Александр Мельман: Это немножко другое.
Анна Качкаева: Явлинский с Мироновым были на «Первом» канале.
Александр Мельман: Да, на «Первом». А я говорю про канал «Россия». У Соловьева Митрохину нужно было отдуваться в дебатах. Я видел, как работает Соловьев, как он старался подловить Явлинского по каким-то вещам и подлавливал. Я очень инфернально отношусь к дебатам, но он меня убедил.
Анна Качкаева: Миша, у вас были совсем другие дебаты. Вы совершенно сознательно выбрали иной формат.
Михаил Зыгарь: Мы решили не играть по правилам. Я тоже инфернально отношусь к выборам и к дебатам, поэтому мы решили поменять правила игры и устраивать не дебаты между участниками предстоящих выборов, а наоборот, расширить контекст, политическое поле и добавить туда еще те партии, которые не участвуют в выборах, потому что они не зарегистрированы. Мы представили себе виртуальную политическую систему в России, в которой все желающие принять участие в выборах до них допущены и могут принять участие в дебатах. Мы допустили до дебатов и ПАРНАС, и ОГФ, и «Другую Россию», и Левый фронт Удальцова, сформировали пары из людей со сходными убеждениями, но при этом, как нам показалось, многие из них могли бы показаться двойниками. Один из них идет в Думу, отстаивая левые убеждения, а другой человек, отстаивая те же самые левые убеждения, идет в автозак и в камеру предварительного заключения. Мне кажется, у нас довольно многие из раундов были очень любопытными. Вчера, к примеру, совершенно хитовые, рекордные просмотры собрали дебаты Гарри Каспарова против партии «Яблоко». Причем едва ли не в последний момент, за пару дней отказался прийти Григорий Явлинский, но заменил себя Алексеем Мельниковым, тем не менее, были очень любопытные дебаты.
Анна Качкаева: Я посмотрела и расскажу. Каспаров упрекал «Яблоко» в том, что «все ваши списки согласованы в Кремле», называл «Яблоко» спойлером...
Михаил Зыгарь: ...который работает по заказу Кремля.
Анна Качкаева: И что Явлинский будет допущен для того, чтобы легитимизировать драматургию путинского выбора и так далее.
Михаил Зыгарь: На это Мельников отвечал ему, что «вы - удобная Кремлю оппозиция, которая крикливая, а не конструктивная, и именно такие оппозиционеры, как вы, выгодны».
Анна Качкаева: Мне кажется, что в логике таких дебатов было больше драматургии. Вообще дебаты между людьми сходных взглядов сейчас, но выбирающих разную стратегию и разную тактику, с ними гораздо интереснее разговаривать, чем с условными, крайними людьми...
Михаил Зыгарь: Левым и правым не о чем спорить друг с другом. Если они поливают друг друга, не упоминая слов «Путин» или «Медведев», то получается, что дебаты ни о чем. Это дебаты не о тех проблемах, которые волнуют зрителей и избирателей. Всех волнует: за «партию жуликов и воров» или против, - это главный вопрос этих выборов.
Александр Мельман: Я согласен. С точки зрения Кремля, это им просто на руку, когда однояйцевые близнецы вот так себя показывают, «мочат» друг друга со страшной силой. Важны какие-то принципиальные различия. Если не объединяется «Яблоко» и непримиримая оппозиция, а наоборот, выступают друг против друга, ну, это по определению играет за Кремль. Тем не менее, это собирает больше всего голосов.
Михаил Зыгарь: Сергей Миронов у нас боролся против Сергея Удальцова, казалось бы, полярные фигуры. При этом было четко видно, что Сергей Удальцов не является страшным, оголтелым экстремистом, которого нельзя пускать на порог в приличное общество, наоборот, они на одном языке разговаривали с Мироновым. И при этом Миронов в разговоре с Удальцовым тоже не проявил себя каким-то замшелым бюрократом, который всю жизнь сидел в кресле спикера Совета Федерации, он тоже пытался говорить на человеческом языке, и выглядел довольно неплохо. Надо сказать, что во всех таких раундах у нас, как правило, побеждали несистемные политики, практически без исключений, и разрыв между Мироновым и Удальцовым был самым маленьким. То есть Миронов проиграл, но с минимальным отрывом от Удальцова.
Александр Мельман: А «Единая Россия» у вас участвовала?
Михаил Зыгарь: «Единая Россия» участвовала. Это была очень сложная история. Вы можете даже отгадать, против кого мы хотели поставить «Единую Россию». Мы хотели, чтобы с Алексеем Навальным в очном поединке... У нас было согласие сразу от пятерых участников, членов генсовета. За несколько дней, как полагается, все сразу уехали в срочные командировки – в Самару, в Саратов, в Воронеж...
Анна Качкаева: У них случились обстоятельства или они не захотели с кем-то.
Михаил Зыгарь: Потом нам честно признались, что есть распоряжение соответствующего человека, который запретил участвовать в любых дебатах с Навальным. В итоге нам открытым текстом сказали, что ни один несистемный и не участвующий в выборах политик не является никаким оппонентом для «Единой России». У нас была сложная внутренняя дилемма: или отказываться от «Единой России» и в эфире объявлять, что они с нами не играют, или закон и правила хорошего тона заставляют нас все-таки пригласить и их тоже. И довольно скоро оказалось, что не одна только «Единая Россия» не хочет общаться с несистемными политиками, есть еще вторая партия, которая тоже общается только с участниками выборов. Это ЛДПР.
Анна Качкаева: ЛДПР, поскольку она в пристяжных...
Михаил Зыгарь: Мне кажется, это не странно. «Единая Россия» не одна партия, которая отказалась, и ЛДПР тоже. И они счастливым образом составили пару. А КПРФ согласилась на дебаты с Лимоновым, как ни странно.
Анна Качкаева: А меня это не удивляет – есть о чем спорить. Коммунисты с молодым избирателем могут работать.
Михаил Зыгарь: Я-то думал, что против Лимонова они не рискнут, потому что Лимонов заведомо более яркий оратор, с одной стороны, а с другой стороны, более популярен в интернет-аудитории, уж точно. И в итоге оказалось, что они не придумали, как с ним справляться.
Анна Качкаева: Но не отказались.
Александр Мельман: Они должны выступать против партии власти. То, что они согласились на Лимонова, - молодцы. Но он для них все-таки пока мелковат.
Анна Качкаева: Нет, не мелковат...
Михаил Зыгарь: Он более популярный левый политик в России, чем даже Геннадий Зюганов, я бы осмелился предположить.
Александр Мельман: В личностном плане – это еще вопрос. А в системном плане, конечно, против КПРФ...
Анна Качкаева: Про Жириновского мне все понятно. Это абсолютно человек зрелища. Ему важен большой эфир и солирование, иначе все бессмысленно. Там же нет ничего, на чем можно стоять. Вчера был маленький сюжет у Ревенко в «Вестях недели», через запятую 7 минут потратили на все остальные партии, кроме «Единой России», про которую полчаса, естественно, рассказывали. И в «Бутырке» он жмет руку мужичкам и говорит: «За кого будете голосовать?». Заключенные говорят: «За ЛДПР, конечно». И потом он обращается на камеру: «Только прагматичные и здоровые люди голосуют за ЛДПР». Очень хорошо звучит!
Михаил Зыгарь: Мне это напоминает антирекламу «Яблока», что проститутки голосуют за Явлинского.
Анна Качкаева: Давайте вернемся к роликам, потому что это существенная часть предвыборной кампании. Вот почему я настаиваю, что интереснее было смотреть за спорами людей, возможно, похожей политической платформы или, по крайней мере, широкой политической платформы, но выбирающих разную тактику и стратегию. И менее интересно смотреть было за официальными роликами. Потому что кампания политической рекламы «справедливороссов», коммунистов и ЛДПРовцев сводилась к одному: против жуликов и воров, «Единая Россия» не называется, пенсионеры – не на что купить молока, проблемы с работой, проблемы с коррупцией, демографический кризис, - у всех, но с разной степенью талантливости, персонажности, которую используют в этих роликах.
Михаил Зыгарь: Мне кажется, эта кампания удивительно потерянного шанса, притом, что каким мог бы быть выход, было продемонстрировано, по-моему, полгода назад. В Интернете «гулял» ролик, снятый якобы от имени КПРФ, причем от него КПРФ умудрилась откреститься на следующие сутки. Притом, что он собрал миллионы просмотров. Стилизованный под трейлер голливудского блокбастера. Про то, что выхода нет, между ними никакой разницы. Там очень классно была смонтирована приближающаяся угроза рокировки тандема, и только КПРФ – это выход из сложившейся ситуации. Очень красивый ролик.
Анна Качкаева: Нет, не использовали.
Михаил Зыгарь: И в прямом эфире секретарь ЦК КПРФ говорит: «Мы к этому не имеем никакого отношения. Это какие-то наши анонимные сторонники. Спасибо им большое. Но это не наше». И они не используют ни сам ролик, ни стилистику, ничего.
Александр Мельман: Потому что это нарушает договоренности между кремлевскими и КПРФ...
Анна Качкаева: Как и «Единая Россия» не рискнула присвоить себе ролик, который был размещен на сайте сторонников «Единой России», у господина Шлегеля. Ролик «Мы можем это вместе»: в кабиночке, выходящая молодая пара, оправляющаяся под взгляды раздраженных и осуждающих тетушек.
Александр Мельман: И все это под эгидой «Единой России». Это очень современно, модно и актуально. В Интернете это есть. Та аудитория, которая в Интернете, она это могла получить и могла принять к сведению.
Анна Качкаева: Почему, на ваш взгляд, тактика... Политическая реклама очень действенная вещь, это не дебаты, это короткие, быстрые, внятные, яркие месседжи. Отчего она так... Или оттого, что политический процесс такой? Отчего не получилось?
Александр Мельман: А разве «Справедливая Россия», ролик которой назвали антисоциальным...
Анна Качкаева: Который сняли.
Александр Мельман: Это же было очень сильно. Но «Единая Россия» поняла, что это не антисоциально, а это направлено против «Единой России», против политики по отношению к пенсионерам и так далее. Это очень четко сделано и по характерам, по типажам.
Анна Качкаева: У «Справедливой России», может быть, лучше всего, потому что Маркова очень хорошо ассоциировалась с народной, российской душой...
Александр Мельман: Они напирали на социальность и попадали в точку. Они, может быть, с точки зрения «Единой России», переборщили, не сопротивлялись. А ролик, по-моему, замечательный, он бьет очень точно. Там же драматургия происходит, когда сначала бабушка радуется повышенной пенсии, а потом эту пенсию социальный работник вытягивает. И это очень здорово. Это просто фон между дебатами. Да и дебаты – фон. Вот Миша говорит, что нужно было тот ролик КПРФ... Для кого это сделано? Ведь есть определенная аудитория, массовая, огромная, которая, может быть, не воспринимает это так, как вы, Михаил, и ваша аудитория. Чем проще, чем стандартнее... Я думаю, в администрации президента, когда они пиарят своих первых двух лиц, это примерно то же самое.
Михаил Зыгарь: Мне кажется, что ролики «Единой России» самые качественные.
Александр Мельман: А в чем их качество? По-моему, они нормальных людей отталкивают так же, как от съезда.
Михаил Зыгарь: Если говорить не о содержании, а о форме, по тому, как они сделаны, они сделаны очень добротно, непримитивно, сделаны руками.
Анна Качкаева: Другое дело, они тоже сделаны через людей. Но когда рабочий или фермер говорят: «Я голосую за Путина и Медведева», - ты не понимаешь. Он стоит около конвейера, около колосков, и сразу возникают некие коннотации с прошлым. Но сделано дорого и красиво.
Александр Мельман: Так не в этом счастье. Форма не заменит содержания. Сейчас новая тенденция.
Михаил Зыгарь: Мне кажется, что и какого-то содержания прорывного тоже не придумано. Последний прорывной месседж был придуман товарищем Навальным, и эта та формулировка, которую мы уже 10 раз тут повторили. И на которой играют все партии, которые реально пытаются зацепиться за эти выборы. У меня нет ощущения, что все партии реально участвуют в выборах, многие просто отбывают номер. Считанные партии действительно пытаются набрать какое-то количество голосов, потому что некоторые знают, сколько им нарисуют, а некоторым даже все равно, сколько им нарисуют, потому что работают спойлерами. Те считанные партии, которые участвуют, они же работают только на этом слогане «партия жуликов и воров», ничего не придумано совершенно. Может быть, потому, что они не стараются, может быть, потому, что они не умеют.
Анна Качкаева: Или такая договоренность существует.
Михаил Зыгарь: Эти партии ведь селекционным образом выведены, они же не естественным образом выросли, было много прививок. Вчера товарищ Рашкин из КПРФ сказал, что привили к березе капусту. Селекционным методом у нас выращивали эти партии, поэтому, может быть, они не очень умеют участвовать в политической борьбе. Поэтому и реклама такая у них.
Анна Качкаева: Александр Георгиевич, Москва, здравствуйте.
Слушатель: Добрый день. У меня вопрос гостю с «Дождя». Собираетесь ли вы в выходные дни открывать информационную программу, чтобы новости были? И войдете ли вы в Мостелеком?
Михаил Зыгарь: По поводу Мостелекома. Это трудный вопрос. Это дороговато. Мы стараемся, конечно, но я не уверен, что в ближайшее время нам это удастся. Хотя надеюсь, что это произойдет.
Что касается вещания в выходные дни. Мы уже естественным путем распространились на выходные дни, благодаря дебатам, работаем и по воскресеньям, а в следующее воскресенье мы целый день будем работать из-за выборов, более того, даже целую ночь. Я думаю, что со следующего года мы и на выходные дни тоже переползем.
Анна Качкаева: Ночь будет не только на «Дожде», но, оказывается, ночь будет делать и канал «Россия». И я знаю некоторое количество людей, которые туда приглашены, с 9 вечера и до утра. Сначала все говорили, что ночных эфиров вроде не будет, но теперь получается, что все-таки зачем-то это нужно. И итоговые ночные истории могут затянуться.
Михаил Зыгарь: Я хотел бы прорекламировать наш ночной эфир, он будет очень любопытным. Большое количество наших журналистов будут работать целый день на избирательных участках, будут считать бюллетени, и ничто от них не укроется. И у нас довольно большая выборка, разные регионы.
Анна Качкаева: Хотя уже есть памятка, которую вчера показали. Есть указание вовремя вывозить журналистов, отвлекать и так далее.
Михаил Зыгарь: Мы подстраховались. У нас журналисты работают в таком качестве, в котором их трудно будет вышвырнуть легальным образом. Придется останавливать работу комиссий и писать протокол. Конечно, кого угодно можно вышвырнуть, но... Они будут выходить в прямой эфир по возможности.
Анна Качкаева: «Буквально ошарашил своим выступлением на съезде «ЕдРа» народный избранник Станислав Говорухин. Такого подарка Путину народ от него не ожидал», - пишет Дмитрий. Ну да, вчера это многих удивило.
Александр Мельман: Я хочу сказать, что, может быть, лучший ролик (правда, не знаю, на кого это попадало) «Единая Россия» сделала в исполнении Дмитрия Анатольевича Медведева, когда он на фоне российского флага говорил о ПРО и о нашей адекватной (или неадекватной) угрозе. Конечно, это сделано не в адрес Америки, а в адрес электората определенного, но это все очень понятно.
Анна Качкаева: Его так странно снимали: два стяга, он на странном плане, не на крупном, вытянувшись, как солдатик.
Александр Мельман: И мы на 5 минут стали опять великими, опять разговариваем с Америкой на равных, и даже ей как-то угрожаем – чтобы народ почувствовал нашу силу.
Михаил Зыгарь: Так случилось, что ровно в тот момент, когда Дмитрий Анатольевич выступил с этим обращением, я был в Америке. И должен заметить, что то, что мы 5 минут разговариваем с Америкой на равных, в Америке никто не заметил. Главной новостью всю последнюю неделю были новые подробности гибели актрисы русского происхождения Натали Вуд. Это намного важнее. Медведев просто не попал в «Новости».
Александр Мельман: Он и не хотел попадать. Он же умный человек, он понимал, что не попадет.
Анна Качкаева: Он попал в международные новости, но точно не в новости внутренние американские.
Александр Мельман: Он создал предвыборный информационный повод перед думскими выборами: голосуйте за «Единую Россию». Все понятно.
Анна Качкаева: Люди пишут, что пойдут голосовать за «Яблоко», несмотря ни на что, и даже пойдут наблюдателями на избирательный участок. И это понятно, среди наших слушателей вряд ли найдешь больших поклонников «Единой России».
«Интересный нюанс. Вольфович недавно крыл коммунистов последними словами, призывал стереть их в порошок, а в субботу у Максимовской он говорил, что хорошо к ним относится, и не исключил коалиции лево-патриотического большинства в Думе. Жирик всегда чувствует конъюнктуру».
Александр Мельман: Это и есть настоящий политик в концентрированном выражении.
Михаил Зыгарь: Одну из самых гениальных фраз Владимира Вольфовича я слышал на одном светском мероприятии, где он, приобнимая Геннадия Андреевича Зюганова, говорил: «Гена, именно мы с тобой – настоящий тандем, а не Путин и Медведев». И это люди, которые царствуют в российской оппозиции уже два десятка лет.
Анна Качкаева: Нам пишут: «Реклама с бабушкой, которая не может купить молока, и пенсию забирают – это одна из самых запоминающихся реклам. Надо отдать должное мироновским социалистам».
И все нас просят, чтобы мы высказались с впечатлениями от выступления Станислава Говорухина.
Александр Мельман: Я считаю, что не стоит этого делать по понятным причинам.
Михаил Зыгарь: По сравнению с нашумевшим выступлением Владимира Машкова на другом съезде «Единой России» Говорухин справился значительно лучше.
Анна Качкаева: Во всяком случае, у него была аргументация. И отсыл к Столыпину делает, конечно, честь Владимиру Владимировичу, но он выглядел...
Михаил Зыгарь: Мне кажется, это стандартная схема: цитата из классика, историческая аналогия и финал, апофеоз.
Анна Качкаева: Из Выборга пишут: «Первый» канал показывал ужастики про коммунистов в предыдущие годы, а теперь действует гораздо тоньше – показывает «Гастроном», «Охотники за бриллиантами», «Фурцеву». Все эти сериалы против КПРФ». Или против того и другого.
Александр Мельман: Мне кажется, они совершенно не действуют. Они действуют в ностальгическом ключе. А вот то, как закончилась вчера программа «Мульт личности», они опять обыграли всех оппозиционеров, о которых мы здесь говорили, - господина Зюганова, Жириновского, да еще примкнувшего к ним Прохорова. Сделав из них под музыку «И тигры у ног моих сели», что это «шестерки», которые получают инструкции от Кремля. И программа «Мульт личности» сыграла свою важную роль на «Первом» канале.
Анна Качкаева: «Yesterday live», кстати, тоже обыграла, но чуть-чуть элегантнее это сделала, там тоже был вариант с дебатами. Но всем сестрам по серьгам раздали и точку точно поставили.