Ирина Лагунина: Главная профессия Владимира Путина – внешняя разведка. Он сам себя позиционирует как бывший разведчик, любит рассуждать на темы, связанные со шпионажем, привел во власть множество бывших коллег. Но знаем мы о его работе в этом качестве удивительно мало. Мы продолжаем серию бесед Владимира Абаринова и историка разведки Александра Васильева «Шпионские страсти»: «С чего начинается Родина»…
Владимир Абаринов: Известно, что командировка за рубеж у Путина была всего одна – с 1985 по 1990 год он работал в дрезденском представительстве КГБ. Штат представительства состоял из шести человек. Путин приехал в Дрезден на должность старшего оперуполномоченного, затем был повышен в должности – стал помощником начальника отдела, а потом и старшим помощником, что было необыкновенно быстрым карьерным ростом. Кроме того, его избрали секретарем парторганизации группы.
В книге «От первого лица» Путин говорит о своей работе так:
«Нас интересовала любая информация по линии, как раньше говорили, главного противника, а главным противником считалось НАТО». И далее: «Обыкновенная разведдеятельность: вербовка источников информации, получение информации, обработка ее и отправка в центр». Сослуживец Путина по Дрездену Владимир Усольцев добавляет к этому лаконичному рассказу следующее: «Если быть честным, то это была видимость разведработы, игра в разведку. Если бы какой-нибудь американский шпион проник в оперсостав КГБ и попал бы в какую-нибудь разведгруппу в ГДР, он был бы несказанно изумлён тем, что грозный КГБ на самом деле играет в бирюльки и никакой опасности для американцев не представляет». Александр, что вы можете добавить к этому послужному списку Путина?
Александр Васильев: Я помню, что когда Владимир Путин появился в большой политике, многие сотрудники российской разведки отнеслись к нему, мягко говоря, снисходительно. Дело в том, что в классическом понимании разведки Путин никогда разведчиком не был, поэтому его имидж "рыцаря плаща и кинжала" вызывал и вызывает усмешку. То есть разведчик – это тот, кто работает в трудных оперативных условиях, кто пытается перехитрить контрразведку страны, в которой он находится, тот, за кем постоянно следят, чей телефон постоянно прослушивается, тот, кого могут арестовать и даже убить – такие случаи бывали. Вот что такое разведчик. А в ГДР у Путина ничего такого не было.
Он находился в дружественной стране и никакому риску себя не подвергал. Это курорт, а не разведка. Путин говорит, что в Дрездене он работал по линии главного противника, но тогда все резидентуры КГБ во всем мире работали по линии главного противника. Если, допустим, в какой-то африканской стране были американцы или западные немцы, то оперработникам было гораздо важнее завербовать их, чем местных африканцев.
Я думаю, в Дрездене Путин мог работать по западным немцам, которые приезжали в ГДР, или по другим представителям стран НАТО. Если Путин работал по гражданам ГДР, например, собирал информацию об антиправительственных группах, то это было еще легче. Я хочу напомнить, что в ГДР тогда многие относились к Михаилу Горбачеву гораздо лучше, чем к Эрику Хонеккеру, это, безусловно, облегчало получение политической информации о ситуации в ГДР.
Владимир Абаринов: По условиям межгосударственного соглашения КГБ имел право вести оперативную работу с гражданами ГДР. Однако информация об этой работе поступала и в восточногерманскую разведку «Штази». Поэтому, когда в 1990 году толпа штурмовала комплекс зданий «Штази» в Дрездене, Владимир Путин озаботился прежде всего тем, чтобы вынести оттуда досье информаторов КГБ.
И наконец, эпизод, который считается самым героическим в шпионской карьере Путина – как он спас здание представительства КГБ от беснующейся толпы. Вот его собственный рассказ:
«Люди собрались и вокруг нашего здания. Ладно, немцы разгромили свое управление МГБ. Это их внутреннее дело. Но мы-то уже не их внутреннее дело. Угроза была серьезная. А у нас там документы. Никто не шелохнулся, чтобы нас защитить. Мы были готовы сделать это сами, в рамках договоренностей между нашими ведомствами и государствами. И свою готовность нам пришлось продемонстрировать. Это произвело необходимое впечатление. На некоторое время. Через некоторое время, когда толпа снова осмелела, я вышел к людям и спросил, чего они хотят. Я им объяснил, что здесь советская военная
организация. Люди были настроены агрессивно. Я позвонил в нашу группу войск и объяснил ситуацию. А мне говорят: "Ничего не можем сделать без распоряжения из Москвы. А Москва молчит". Потом, через несколько часов, наши военные все же приехали. И толпа разошлась».
А вот что пишет об этом же эпизоде Владимир Усольцев:
«Володя вышел во двор с автоматом, взятым у охранявшего виллу пограничника, и строго предупредил, что откроет огонь по каждому, кто перелезет через забор. При этом он недвусмысленно передёрнул затвор, и толпа схлынула. В это время в печке догорали последние оперативные бумаги».
Александр, как вы полагаете, стал бы Путин стрелять в толпу, если бы она не схлынула?
Александр Васильев: Вы знаете, версия Владимира Путина кажется мне более правдоподобной. Я уверен, что в людей никто бы стрелять не стал, потому что это превратило бы просто неприятную ситуацию в международный кризис. И не только в отношениях между Советским Союзом и ГДР, но и в отношениях Кремля со всей Восточной Европой. Путин человек хладнокровный, если и был у него в руках автомат, то он прекрасно понимал, к чему такая стрельба может привести.
Мне вообще кажется, что в то время он уже перестал мыслить как сотрудник КГБ, а смотрел на мир и на свое будущее в этом мире другими глазами – глазами человека, перед которым открылись новые возможности.
После командировки в ГДР ему пришлось бы вернуться в Центральный аппарат Первого Главного управления. Там бы он посидел год или два, а потом его отправили бы в объединенную Германию или, допустим, в Австрию. И тогда Владимир Путин поработал в настоящей резидентуре и стал бы настоящим разведчиком. Но он попросился назад в Ленинград. Его посадили на должность помощника ректора Ленинградского государственного университета по международным вопросам. Должность эта была закреплена управлением РТ Первого Главного управления КГБ. РТ – означает "разведка с территории". Сотрудники этого управления занимались вербовкой иностранцев, которые приезжали в Советский Союз, с тем, чтобы потом встречаться с ними на территории СССР или передавать их на связь резидентурам КГБ в других странах.
В Ленинградском университете были иностранные студенты, вот по ним и должен был работать Владимир Путин. Согласитесь, эту работу тоже трудно назвать настоящей разведкой. Но я уверен, что к тому моменту Путин смекнул, что самое интересное будет происходить в Советском Союзе, а не в какой-нибудь германии или Австрии. И он оказался прав.
Владимир Абаринов: Мой собеседник Александр Васильев – в прошлом офицер КГБ, сотрудник Первого главного управления, то есть внешней разведки. В феврале 1990 года он уволился по собственному желанию и стал журналистом-международником. Недавно газета «Уолл-стрит джорнал» назвала книгу «Шпионы: взлет и падение КГБ в Америке», написанную Александром Васильевым в соавторстве с двумя американскими авторами, в первой тройке лучших книг, когда-либо написанных об истории разведки. Александр, как известно, Владимир Путин на встрече с провалившимися нелегалами пел «С чего начинается родина». Скажите, в разведке действительно поют хором патриотические песни?
Александр Васильев: Путин учился в Краснознаменном институте КГБ имени Андропова в 1984-85 годах, один год, я там учился в 85-87 годах, два года. Так вот, если бы в то время кто-то из наших ребят запел бы "С чего начинается родина"…", на него посмотрели бы как на идиота. Мы в общежитии института слушали западные рок-группы и Майкла Джексона. Я до сих пор помню: когда вечером преподаватели и начальство уезжали с объекта, мы врубали Майкла Джексона на полную мощность. А когда играли на гитаре, то это было не "С чего начинается родина…", а "Не падайте духом, поручик Голицын", корнет Оболенский, налейте вина".
Путин пытается быть киношным разведчиком, таким, как Штирлиц или Александр Белов из "Щита и меча". Выглядит это довольно забавно.
Владимир Абаринов: А как вы думаете, какие профессиональные навыки пригодились Путину на посту президента?
Александр Васильев: Самое главное чекистское качество Путина – это способность преображаться в зависимости от ситуации. Чекист, чтобы завербовать какого-то человека, пытается понять, какой тип личности этому человеку наиболее близок, приятен, и старается надеть на себя эту личину. Так Путин ведет себя по отношению к россиянам. Какой он на самом деле – россияне не знают, они видят то, что, как считает Путин, они хотят видеть. Давайте вспомним, каким был Путин в первой половине 90-х годов. Хорошо известны его фотографии вместе с Собчаком, на которых Путин в малиновом пиджаке. Там он выглядит как преуспевающий владелец двух торговых ларьков. И сравним этого Путина с президентом Путиным – разница огромная. Потом прошло еще несколько лет, и Путину показалось, что россияне будут больше его любить, если он будет немножко итальянцем. И он начал петь, как Сильвио Берлускони, играть на пианино.
А помните любовь Путина к тиграм – это у него от Бенито Муссолини. У Муссолини была тигрица по кличке Италия. Кстати, фотография голым по пояс – тоже от Муссолини. Если кто-то напомнит Путину, что есть такое понятие, как чекистская скромность, и убедит его в том, что россиянам это понравится, он снимет свои часы за 10 тысяч долларов и будет носить часы за сто долларов. Он в принципе может и готов изменяться. Поэтому когда говорят, что со следующего года у нас будет другой Владимир Путин, я думаю, что этого нельзя исключать.
Еще одно чекистское качество Путина – это опора на узкий круг преданных людей. Настоящий чекист постоянно изучает свое окружение. Он делит людей на две категории – на тех, кому можно доверять, и таких очень мало, и на всех остальных. В свое время Путин решил, что он может доверять Дмитрию Медведеву, и Путин в Медведеве не ошибся. Вертикаль власти, которую Путин создал в России, - это тоже чекистская конструкция. Она мне напоминает разведывательную сеть, в которой люди зависят друг от друга. Поэтому в этой вертикали власти так много представителей органов госбезопасности. Людей в такой конструкции связывает не только общая цель, но и общий страх перед разоблачением и провалом. Достаточно одного предательства, чтобы развалилась вся сеть.
Когда Владимир Путин учился в Краснознаменном институте КГБ, там историю разведки не преподавали. Поэтому он скорее всего не знает, как в 1945 году из-за предательства одного человека провалилась вся советская агентурная сеть в Соединенных Штатах, и разведывательная работа не возобновлялась в течение несколько лет. Зато Путин хорошо знает, как позорно провалились российские нелегалы, которые были арестованы в Америке в прошлом году. Остается надеяться, что этот эпизод его чему-нибудь научил.
Владимир Абаринов: Известно, что командировка за рубеж у Путина была всего одна – с 1985 по 1990 год он работал в дрезденском представительстве КГБ. Штат представительства состоял из шести человек. Путин приехал в Дрезден на должность старшего оперуполномоченного, затем был повышен в должности – стал помощником начальника отдела, а потом и старшим помощником, что было необыкновенно быстрым карьерным ростом. Кроме того, его избрали секретарем парторганизации группы.
В книге «От первого лица» Путин говорит о своей работе так:
«Нас интересовала любая информация по линии, как раньше говорили, главного противника, а главным противником считалось НАТО». И далее: «Обыкновенная разведдеятельность: вербовка источников информации, получение информации, обработка ее и отправка в центр». Сослуживец Путина по Дрездену Владимир Усольцев добавляет к этому лаконичному рассказу следующее: «Если быть честным, то это была видимость разведработы, игра в разведку. Если бы какой-нибудь американский шпион проник в оперсостав КГБ и попал бы в какую-нибудь разведгруппу в ГДР, он был бы несказанно изумлён тем, что грозный КГБ на самом деле играет в бирюльки и никакой опасности для американцев не представляет». Александр, что вы можете добавить к этому послужному списку Путина?
Александр Васильев: Я помню, что когда Владимир Путин появился в большой политике, многие сотрудники российской разведки отнеслись к нему, мягко говоря, снисходительно. Дело в том, что в классическом понимании разведки Путин никогда разведчиком не был, поэтому его имидж "рыцаря плаща и кинжала" вызывал и вызывает усмешку. То есть разведчик – это тот, кто работает в трудных оперативных условиях, кто пытается перехитрить контрразведку страны, в которой он находится, тот, за кем постоянно следят, чей телефон постоянно прослушивается, тот, кого могут арестовать и даже убить – такие случаи бывали. Вот что такое разведчик. А в ГДР у Путина ничего такого не было.
Он находился в дружественной стране и никакому риску себя не подвергал. Это курорт, а не разведка. Путин говорит, что в Дрездене он работал по линии главного противника, но тогда все резидентуры КГБ во всем мире работали по линии главного противника. Если, допустим, в какой-то африканской стране были американцы или западные немцы, то оперработникам было гораздо важнее завербовать их, чем местных африканцев.
Я думаю, в Дрездене Путин мог работать по западным немцам, которые приезжали в ГДР, или по другим представителям стран НАТО. Если Путин работал по гражданам ГДР, например, собирал информацию об антиправительственных группах, то это было еще легче. Я хочу напомнить, что в ГДР тогда многие относились к Михаилу Горбачеву гораздо лучше, чем к Эрику Хонеккеру, это, безусловно, облегчало получение политической информации о ситуации в ГДР.
Владимир Абаринов: По условиям межгосударственного соглашения КГБ имел право вести оперативную работу с гражданами ГДР. Однако информация об этой работе поступала и в восточногерманскую разведку «Штази». Поэтому, когда в 1990 году толпа штурмовала комплекс зданий «Штази» в Дрездене, Владимир Путин озаботился прежде всего тем, чтобы вынести оттуда досье информаторов КГБ.
И наконец, эпизод, который считается самым героическим в шпионской карьере Путина – как он спас здание представительства КГБ от беснующейся толпы. Вот его собственный рассказ:
«Люди собрались и вокруг нашего здания. Ладно, немцы разгромили свое управление МГБ. Это их внутреннее дело. Но мы-то уже не их внутреннее дело. Угроза была серьезная. А у нас там документы. Никто не шелохнулся, чтобы нас защитить. Мы были готовы сделать это сами, в рамках договоренностей между нашими ведомствами и государствами. И свою готовность нам пришлось продемонстрировать. Это произвело необходимое впечатление. На некоторое время. Через некоторое время, когда толпа снова осмелела, я вышел к людям и спросил, чего они хотят. Я им объяснил, что здесь советская военная
организация. Люди были настроены агрессивно. Я позвонил в нашу группу войск и объяснил ситуацию. А мне говорят: "Ничего не можем сделать без распоряжения из Москвы. А Москва молчит". Потом, через несколько часов, наши военные все же приехали. И толпа разошлась».
А вот что пишет об этом же эпизоде Владимир Усольцев:
«Володя вышел во двор с автоматом, взятым у охранявшего виллу пограничника, и строго предупредил, что откроет огонь по каждому, кто перелезет через забор. При этом он недвусмысленно передёрнул затвор, и толпа схлынула. В это время в печке догорали последние оперативные бумаги».
Александр, как вы полагаете, стал бы Путин стрелять в толпу, если бы она не схлынула?
Александр Васильев: Вы знаете, версия Владимира Путина кажется мне более правдоподобной. Я уверен, что в людей никто бы стрелять не стал, потому что это превратило бы просто неприятную ситуацию в международный кризис. И не только в отношениях между Советским Союзом и ГДР, но и в отношениях Кремля со всей Восточной Европой. Путин человек хладнокровный, если и был у него в руках автомат, то он прекрасно понимал, к чему такая стрельба может привести.
Мне вообще кажется, что в то время он уже перестал мыслить как сотрудник КГБ, а смотрел на мир и на свое будущее в этом мире другими глазами – глазами человека, перед которым открылись новые возможности.
После командировки в ГДР ему пришлось бы вернуться в Центральный аппарат Первого Главного управления. Там бы он посидел год или два, а потом его отправили бы в объединенную Германию или, допустим, в Австрию. И тогда Владимир Путин поработал в настоящей резидентуре и стал бы настоящим разведчиком. Но он попросился назад в Ленинград. Его посадили на должность помощника ректора Ленинградского государственного университета по международным вопросам. Должность эта была закреплена управлением РТ Первого Главного управления КГБ. РТ – означает "разведка с территории". Сотрудники этого управления занимались вербовкой иностранцев, которые приезжали в Советский Союз, с тем, чтобы потом встречаться с ними на территории СССР или передавать их на связь резидентурам КГБ в других странах.
В Ленинградском университете были иностранные студенты, вот по ним и должен был работать Владимир Путин. Согласитесь, эту работу тоже трудно назвать настоящей разведкой. Но я уверен, что к тому моменту Путин смекнул, что самое интересное будет происходить в Советском Союзе, а не в какой-нибудь германии или Австрии. И он оказался прав.
Владимир Абаринов: Мой собеседник Александр Васильев – в прошлом офицер КГБ, сотрудник Первого главного управления, то есть внешней разведки. В феврале 1990 года он уволился по собственному желанию и стал журналистом-международником. Недавно газета «Уолл-стрит джорнал» назвала книгу «Шпионы: взлет и падение КГБ в Америке», написанную Александром Васильевым в соавторстве с двумя американскими авторами, в первой тройке лучших книг, когда-либо написанных об истории разведки. Александр, как известно, Владимир Путин на встрече с провалившимися нелегалами пел «С чего начинается родина». Скажите, в разведке действительно поют хором патриотические песни?
Александр Васильев: Путин учился в Краснознаменном институте КГБ имени Андропова в 1984-85 годах, один год, я там учился в 85-87 годах, два года. Так вот, если бы в то время кто-то из наших ребят запел бы "С чего начинается родина"…", на него посмотрели бы как на идиота. Мы в общежитии института слушали западные рок-группы и Майкла Джексона. Я до сих пор помню: когда вечером преподаватели и начальство уезжали с объекта, мы врубали Майкла Джексона на полную мощность. А когда играли на гитаре, то это было не "С чего начинается родина…", а "Не падайте духом, поручик Голицын", корнет Оболенский, налейте вина".
Путин пытается быть киношным разведчиком, таким, как Штирлиц или Александр Белов из "Щита и меча". Выглядит это довольно забавно.
Владимир Абаринов: А как вы думаете, какие профессиональные навыки пригодились Путину на посту президента?
Александр Васильев: Самое главное чекистское качество Путина – это способность преображаться в зависимости от ситуации. Чекист, чтобы завербовать какого-то человека, пытается понять, какой тип личности этому человеку наиболее близок, приятен, и старается надеть на себя эту личину. Так Путин ведет себя по отношению к россиянам. Какой он на самом деле – россияне не знают, они видят то, что, как считает Путин, они хотят видеть. Давайте вспомним, каким был Путин в первой половине 90-х годов. Хорошо известны его фотографии вместе с Собчаком, на которых Путин в малиновом пиджаке. Там он выглядит как преуспевающий владелец двух торговых ларьков. И сравним этого Путина с президентом Путиным – разница огромная. Потом прошло еще несколько лет, и Путину показалось, что россияне будут больше его любить, если он будет немножко итальянцем. И он начал петь, как Сильвио Берлускони, играть на пианино.
А помните любовь Путина к тиграм – это у него от Бенито Муссолини. У Муссолини была тигрица по кличке Италия. Кстати, фотография голым по пояс – тоже от Муссолини. Если кто-то напомнит Путину, что есть такое понятие, как чекистская скромность, и убедит его в том, что россиянам это понравится, он снимет свои часы за 10 тысяч долларов и будет носить часы за сто долларов. Он в принципе может и готов изменяться. Поэтому когда говорят, что со следующего года у нас будет другой Владимир Путин, я думаю, что этого нельзя исключать.
Еще одно чекистское качество Путина – это опора на узкий круг преданных людей. Настоящий чекист постоянно изучает свое окружение. Он делит людей на две категории – на тех, кому можно доверять, и таких очень мало, и на всех остальных. В свое время Путин решил, что он может доверять Дмитрию Медведеву, и Путин в Медведеве не ошибся. Вертикаль власти, которую Путин создал в России, - это тоже чекистская конструкция. Она мне напоминает разведывательную сеть, в которой люди зависят друг от друга. Поэтому в этой вертикали власти так много представителей органов госбезопасности. Людей в такой конструкции связывает не только общая цель, но и общий страх перед разоблачением и провалом. Достаточно одного предательства, чтобы развалилась вся сеть.
Когда Владимир Путин учился в Краснознаменном институте КГБ, там историю разведки не преподавали. Поэтому он скорее всего не знает, как в 1945 году из-за предательства одного человека провалилась вся советская агентурная сеть в Соединенных Штатах, и разведывательная работа не возобновлялась в течение несколько лет. Зато Путин хорошо знает, как позорно провалились российские нелегалы, которые были арестованы в Америке в прошлом году. Остается надеяться, что этот эпизод его чему-нибудь научил.