Почему президент фестиваля Виталий Манский смотрел видео нарушений на избирательных участках из ютьюба, а не конкурсную программу фестиваля? Участники митинга на Триумфальной как зрители фильма об Анне Политковской. Успевает ли камера за реальностью? Нужно ли разрушать человеческие иллюзии при помощи документа? Камера и смерть. Блокадники, олигархи, спортсмены, коррупционеры и пенсионеры в России глазами иностранных документалистов.
Виталий Манский, кинорежиссер, президент фестиваля Артдокфест; Виктория Белопольская, программный директор фестиваля Артдокфест; Якоб Пройсс, Германия, режиссер фильма «Другой «Челси»; Джессика Гортер, Нидерланды, режиссер фильма «900 дней»; Александр Куприн, режиссер фильма «Победа»; Дорота Рожсковска, Польша, мастерские документального кино «Драгон-форум»; Филипп Ремунда, Чехия, режиссер фильма «Эпохальное путешествие пана Тржиски в Россию»; Алина Рудницкая, режиссер фильма «Я забуду этот день»
в эфире в воскресенье в 18 и 22 часа, в понедельник в 7 и 14
фрагмент программы:
Виталий Манский: Сейчас идет фестиваль, с утра до ночи мы сидим в залах, смотрим фильмы, обсуждаем. А сегодня утром, с 5 утра до 7.30 утра, я сидел в Интернете и смотрел 2,5-часовый ролик документальных видеосвидетельств, зафиксированных фальсификаций на избирательных участках в России. И честно сказать, более увлекательного блокбастера документального я не видел. Кстати, и у нас в программе нет такого фильма, чтобы он в такой степени был сопряжен с реальностью сиюминутной. Он, конечно, не является артом, то есть это не искусство, но по силе воздействия он переваливает через искусство, потому что просто сносит башку, когда ты все это видишь. Я понимал, что накручивают голоса, мы все понимаем, но когда ты это видишь, когда ты видишь этих людей... Людей поймали в автобусе, которые ездили по участкам. Перекрыли этот автобус. И вдруг они договариваются. Водитель открывает дверь, люди выскакивают из автобуса и разбегаются на твоих глазах в разные стороны.
Елена Фанайлова: А зачем их ловили?
Виталий Манский: Они ездили «каруселью» по участкам с открепительными удостоверениями. Или ловят человека, у которого 50 бюллетеней сложенных за «Единую Россию» вынимают. А он пытается вырваться, его скручивают. И это все на твоих глазах. И ты понимаешь, что, наверное, документальное кино не может угнаться... У нас закрытие в субботу, эфир у нас в воскресенье, и мы не знаем, что будет в эту субботу. Я не знаю, мы будем закрываться, к нам придут люди, или они все будут на Болотной площади или Площади Революции? Какую они выберут реальность в сегодняшней Москве?..
Елена Фанайлова: На просмотре фильма об Анне Политковской «Горький вкус свободы» Марины Голдовской были люди, которые были и на Триумфальной площади. Так что думаю, люди будут и на улице, и на фестивале. Меня и этих девочек, которые в 4 часа утра вышли из милиции, удивило то, что последними словами Политковской в фильме Голдовской, хронологически последними, были слова, что революция в России неизбежна, только вряд ли она принесет кому-то те плоды, на которые они рассчитывали.
Якоб Пройсс: Два слова насчет революции. Мой фильм, я надеюсь, будет интересен и через три, и через четыре, и через пять лет. Фильм построен на контрасте между шахтерами, которые работают в Донбассе (я снимал этот фильм в Донецке), и молодым политиком, которого я всегда называл «маленький олигарх». Он миллионер и очень гордится тем, чего он достиг – четыре машины... Они все ходят на стадион, шахтеры Донецка, олигарх Коля туда идет потому, чтобы быть ближе к Ахметову и Януковичу. Он вообще футболом не интересуется. А шахтеры работают в самых ужасных условиях.
Я снимал в стране, где была «оранжевая» революция, и в регионе, где они этой революции не хотели, и до сих пор это называется «оранжевый переворот». Есть линия одного из моих героев, шахтера, который сказал: «Революция не победила». Он хочет сказать, что не улучшила жизнь людей. И я боюсь, что в России было бы то же самое. Но думаю, что это хороший момент, когда люди выходят на улицы. Кстати, я часто наблюдаю выборы, я по образованию юрист. И первый раз, что я в России на дни выборов, я не провел время в участке до четырех утра, считая голоса. Я это делал в Баку, в Киргизстане, в Барнауле - и в Донецке, кстати, так и возникла идея этого фильма. Я думаю, что это хорошо, что люди начинают здесь выходить на улицы, но я не думаю, что будет какая-то «оранжевая» революция или что-то очень изменится. Я думаю, что проблема и в России, и в Украине в обществе, в людях, в коррупции. Почему это начальство, это правительство может себя вести так, как они себя ведут? Потому что это везде. Коррупция в школах, в больницах, это гаишники на улицах - везде. И люди почему-то, мне кажется, думают: «Я бы тоже так делал, если бы я был в правительстве». Я думаю, что долго правительство не может так себя вести. Но думаю, что изменения не произойдут сейчас на улицах, потому что, к сожалению, такова сейчас медийная обстановка. Я это видел в Украине, и этого не хватает. Должны быть изменения в головах очень многих людей. Это будет, я уверен, но не завтра.
Виталий Манский: Я видел по телевидению Джульетто Кьеза, наблюдателя от Европарламента, который сказал, что эти выборы полностью соответствуют нормам европейским, то есть никаких нарушений.
Якоб Пройсс: Я был на выборах в 2004 году в Украине, и я до сих пор не уверен, были ли фальсификации такого уровня, что на самом деле Янукович не победил. Может быть, он победил. Но то, что это использование административного ресурса, всем понятно. Я часто был на участках в России, обычно там советские женщины очень строго наблюдали, наблюдатели ото всех партий. Я там очень редко видел какие-то фальсификации. Но вполне возможно, были какие-то фальсификации. Я думаю, что у «Единой России» поддержка, наверное, меньше, чем 49%. Но дело не в этом. Они создали политическую систему, которая долго до выборов. Это уже недопустимо. Людям, как Рыжков, Немцов, интеллигентные люди, которые хотят работать на эту страну, им не дают участвовать в политическом процессе. Это скандал. Что произойдет на день выборов, будет ли «карусель» - это мелочь, на которой я даже не настаиваю. Я не уверен, что на самом деле 49%. И это цинизм. «Единая Россия» потеряла 15%. У нас на Западе сразу уходят те люди, которые отвечают за это поражение. Это очень большое поражение - 15% потеряли. Хотели гораздо больше. И они цинично говорят: «У нас демократия. Видите, не 60, а только 49». А все думают, что это все было уже предусмотрено. И на улицы послать «Наших», которым по 16 лет, - это ужас. Мне это противно. И даже стыдно. Потому что когда Путин пришел к власти, я был в Иркутске, я жил в России в это время, и думал: наверное, нужен такой человек. Потому что все, кто жил в России в 90-ые годы, знали, что надо возрождать государство. Гражданское общество действует только тогда, когда есть государство. А государства не было. И мне не было жалко Березовского, Гусинского. Но сейчас видишь, куда это все зашло, и это противно.
Виталий Манский, кинорежиссер, президент фестиваля Артдокфест; Виктория Белопольская, программный директор фестиваля Артдокфест; Якоб Пройсс, Германия, режиссер фильма «Другой «Челси»; Джессика Гортер, Нидерланды, режиссер фильма «900 дней»; Александр Куприн, режиссер фильма «Победа»; Дорота Рожсковска, Польша, мастерские документального кино «Драгон-форум»; Филипп Ремунда, Чехия, режиссер фильма «Эпохальное путешествие пана Тржиски в Россию»; Алина Рудницкая, режиссер фильма «Я забуду этот день»
в эфире в воскресенье в 18 и 22 часа, в понедельник в 7 и 14
фрагмент программы:
Виталий Манский: Сейчас идет фестиваль, с утра до ночи мы сидим в залах, смотрим фильмы, обсуждаем. А сегодня утром, с 5 утра до 7.30 утра, я сидел в Интернете и смотрел 2,5-часовый ролик документальных видеосвидетельств, зафиксированных фальсификаций на избирательных участках в России. И честно сказать, более увлекательного блокбастера документального я не видел. Кстати, и у нас в программе нет такого фильма, чтобы он в такой степени был сопряжен с реальностью сиюминутной. Он, конечно, не является артом, то есть это не искусство, но по силе воздействия он переваливает через искусство, потому что просто сносит башку, когда ты все это видишь. Я понимал, что накручивают голоса, мы все понимаем, но когда ты это видишь, когда ты видишь этих людей... Людей поймали в автобусе, которые ездили по участкам. Перекрыли этот автобус. И вдруг они договариваются. Водитель открывает дверь, люди выскакивают из автобуса и разбегаются на твоих глазах в разные стороны.
Елена Фанайлова: А зачем их ловили?
Виталий Манский: Они ездили «каруселью» по участкам с открепительными удостоверениями. Или ловят человека, у которого 50 бюллетеней сложенных за «Единую Россию» вынимают. А он пытается вырваться, его скручивают. И это все на твоих глазах. И ты понимаешь, что, наверное, документальное кино не может угнаться... У нас закрытие в субботу, эфир у нас в воскресенье, и мы не знаем, что будет в эту субботу. Я не знаю, мы будем закрываться, к нам придут люди, или они все будут на Болотной площади или Площади Революции? Какую они выберут реальность в сегодняшней Москве?..
Елена Фанайлова: На просмотре фильма об Анне Политковской «Горький вкус свободы» Марины Голдовской были люди, которые были и на Триумфальной площади. Так что думаю, люди будут и на улице, и на фестивале. Меня и этих девочек, которые в 4 часа утра вышли из милиции, удивило то, что последними словами Политковской в фильме Голдовской, хронологически последними, были слова, что революция в России неизбежна, только вряд ли она принесет кому-то те плоды, на которые они рассчитывали.
Якоб Пройсс: Два слова насчет революции. Мой фильм, я надеюсь, будет интересен и через три, и через четыре, и через пять лет. Фильм построен на контрасте между шахтерами, которые работают в Донбассе (я снимал этот фильм в Донецке), и молодым политиком, которого я всегда называл «маленький олигарх». Он миллионер и очень гордится тем, чего он достиг – четыре машины... Они все ходят на стадион, шахтеры Донецка, олигарх Коля туда идет потому, чтобы быть ближе к Ахметову и Януковичу. Он вообще футболом не интересуется. А шахтеры работают в самых ужасных условиях.
Я снимал в стране, где была «оранжевая» революция, и в регионе, где они этой революции не хотели, и до сих пор это называется «оранжевый переворот». Есть линия одного из моих героев, шахтера, который сказал: «Революция не победила». Он хочет сказать, что не улучшила жизнь людей. И я боюсь, что в России было бы то же самое. Но думаю, что это хороший момент, когда люди выходят на улицы. Кстати, я часто наблюдаю выборы, я по образованию юрист. И первый раз, что я в России на дни выборов, я не провел время в участке до четырех утра, считая голоса. Я это делал в Баку, в Киргизстане, в Барнауле - и в Донецке, кстати, так и возникла идея этого фильма. Я думаю, что это хорошо, что люди начинают здесь выходить на улицы, но я не думаю, что будет какая-то «оранжевая» революция или что-то очень изменится. Я думаю, что проблема и в России, и в Украине в обществе, в людях, в коррупции. Почему это начальство, это правительство может себя вести так, как они себя ведут? Потому что это везде. Коррупция в школах, в больницах, это гаишники на улицах - везде. И люди почему-то, мне кажется, думают: «Я бы тоже так делал, если бы я был в правительстве». Я думаю, что долго правительство не может так себя вести. Но думаю, что изменения не произойдут сейчас на улицах, потому что, к сожалению, такова сейчас медийная обстановка. Я это видел в Украине, и этого не хватает. Должны быть изменения в головах очень многих людей. Это будет, я уверен, но не завтра.
Виталий Манский: Я видел по телевидению Джульетто Кьеза, наблюдателя от Европарламента, который сказал, что эти выборы полностью соответствуют нормам европейским, то есть никаких нарушений.
Якоб Пройсс: Я был на выборах в 2004 году в Украине, и я до сих пор не уверен, были ли фальсификации такого уровня, что на самом деле Янукович не победил. Может быть, он победил. Но то, что это использование административного ресурса, всем понятно. Я часто был на участках в России, обычно там советские женщины очень строго наблюдали, наблюдатели ото всех партий. Я там очень редко видел какие-то фальсификации. Но вполне возможно, были какие-то фальсификации. Я думаю, что у «Единой России» поддержка, наверное, меньше, чем 49%. Но дело не в этом. Они создали политическую систему, которая долго до выборов. Это уже недопустимо. Людям, как Рыжков, Немцов, интеллигентные люди, которые хотят работать на эту страну, им не дают участвовать в политическом процессе. Это скандал. Что произойдет на день выборов, будет ли «карусель» - это мелочь, на которой я даже не настаиваю. Я не уверен, что на самом деле 49%. И это цинизм. «Единая Россия» потеряла 15%. У нас на Западе сразу уходят те люди, которые отвечают за это поражение. Это очень большое поражение - 15% потеряли. Хотели гораздо больше. И они цинично говорят: «У нас демократия. Видите, не 60, а только 49». А все думают, что это все было уже предусмотрено. И на улицы послать «Наших», которым по 16 лет, - это ужас. Мне это противно. И даже стыдно. Потому что когда Путин пришел к власти, я был в Иркутске, я жил в России в это время, и думал: наверное, нужен такой человек. Потому что все, кто жил в России в 90-ые годы, знали, что надо возрождать государство. Гражданское общество действует только тогда, когда есть государство. А государства не было. И мне не было жалко Березовского, Гусинского. Но сейчас видишь, куда это все зашло, и это противно.