Марина Тимашева: Петербургская писательница Елена Чижова, лауреат премии ''Русский Букер'', выпустила новый роман ''Терракотовая старуха''. С автором романа беседует Татьяна Вольтская.
Татьяна Вольтская: Героиня романа – преподаватель русского языка и литературы Татьяна – вынуждена в голодные 90-е заняться бизнесом. Не по зову сердца, естественно, а по суровой необходимости прокормить дочку, при том, что бывший муж, историк, в состоянии только развести руками в знак своей полной беспомощности не невостребованности, когда ''век-волкодав''… - далее по тексту. Впрочем, далее у Мандельштама следует еще одна примечательная строчка – ''Но не волк я по крови своей'' - собственно, это и есть основной вопрос, который мучает героиню, это та мерка, которой она меряет каждого человека. Вообще-то, когда русский интеллигент принимается за что-то серьезное, но не очень ему органичное, - выходит на Сенатскую площадь, идет в народ, занимается бизнесом, - вероятно, всегда конец один: душа, очнувшись, стремительно падает в роковой зазор между совестью и действительностью, - тем паче, в России этот зазор всегда достаточно просторен. Лена, скажите, пожалуйста, мне правильно
показалось, что в своем новом романе вы пытаетесь осмыслить процесс перехода от советского к постсоветскому – как именно распалась связь времен?
Елена Чижова: Я действительно хотела показать этот разрыв времен в разных аспектах, в частности, в языковом аспекте - вот этот новый язык, который возникает и вытесняет язык привычный, условно говоря, моему поклонению. Разрыв, который начинает возникать между отцами и детьми или, в данном случае, дочерьми и матерями. Отрыв нынешнего времени от каких-то культурных корней. И в то же время, я хотела проследить вот эту родовую связь, которая существует между нынешним временем и советским временем. То есть, с одной стороны, я ясно чувствую, что это время выросло именно с тех последних советских времен, и, с другой стороны, действительно одновременно произошел какой-то глубокий культурный разрыв.
Татьяна Вольтская: В вашей книге очень подробно описан бизнес 90-х. На какой основе вы это делали?
Татьяна Вольтская: Но все равно эта атмосфера, очевидно, вот это обхождение закона, о котором мы, в общем, все знаем, что было, но мы не знаем как.
Елена Чижова: Кончено, одна из задач была это показать. Потому что в если в те времена работать в соответствии с буквой закона, то выжили бы одни торгово-спекулянтские фирмы. А это самое производство, которое до сих пор не могут по человечески наладить, оно до сих пор связано с, так называемыми, ''длинными деньгами'' - то есть человек вкладывает эти деньги, и потом уже прибыль появляется через несколько лет. Но у нас человек был вынужден решать так: либо он, простите за это слово, может ''хапнуть'' большие деньги, ничего при этом не с сделав, а просто создав их из воздуха, либо, если он желает наладить какое- то производство, то тут и начинаются все проблемы, включая бандитов, включая не вовремя отданные кредиты.
Татьяна Вольтская: Но ваша героиня все время горестно восклицает, что в том мире, который мы создали, не остается места ни для чего человеческого - ни для ее прошлого, ни для взаимоотношений с детьми, друзьями, родными.
Елена Чижова: Потому что эта чудовищная жизнь, в которой все подчинено целесообразности, она действительно отсекает все лишнее, и лишним в этом случае отказываются любые человеческие чувства, привязанности, мечты, не связанные с какими-то материальными мечтами - любые идеалистические порывы, любая возможность сопереживания. Вот эти относительно стабильные и ''душные'' годы, конец 70-х - начало 80-х, интеллигенция именно и использовала на то, чтобы сформировать какие-то глубокие моральные критерии, которым, в общем, казалось, люди следовали. Человеку стоило совершить какой-то аморальный поступок, как об этом становилось известно в каком-то небольшом, узком кругу. И это действительно людей беспокоило, особенно как они себя ведут по отношению к этому преступному государству, и так далее. То есть этот моральный фактор все время действовал. Казалось бы, в 1991 году рухнул этот ''монстр'', но под обломками исчез и этот взгляд на мир, в котором есть ощущение моральности или аморальности истории, своих личных поступков, и где есть все-таки какие-то другие критерии, кроме целесообразности. Об этом тоже хотелось в этой книге поговорить.
Татьяна Вольтская: Лена, скажите, пожалуйста, а почему роман назван ''Терракотовая старуха''? Это ведь безобразная архаичная статуэтка, с которой героиня себя ассоциирует.
Елена Чижова: В те же самые времена, когда была сделана эта статуэтка, создавали этих прекрасных кор и куросов. Основной проблемой было даже не само по себе тело - людям никак не давалась улыбка. Поэтому возникала такая странная улыбка. Существует термин ''архаическая улыбка'', то есть улыбка, которая ничего не выражает, просто растягивает губы. Но в те же самые времена существовала эта мелкая пластика - более или менее безобразные и довольно близкие к жизни старики, старушки, женщины, которые не выражали основную тенденцию времени. Никто не считал их прекрасными, но именно они, казалось бы, некрасивые, но довольно живые существа, очень маленькие, теперь для нас показывают, какой была реальная жизнь. А вот эти коры и куросы - как будто бы такой переходный период к высокому греческому искусству. Вот когда я говорю об этой ''терракотовой старухе'', об этой статуэтке, я это и имею в виду, что жизнь моей героини довольно нелепа, и по сравнению с успешными красавицами и красавцами, которые достигли больших высот с течением этого времени, многое приобретя, если говорить о материальной стороне жизни, но многое и потеряв, возникает впечатление, что элита именно они. Но на самом деле, и в это я абсолютно точно верю, если что-то и останется от нашего времени, то останутся какие-то воспоминания, мемуары или книги вот этих самых ''терракотовых'' людей.