Иван Толстой: Когда-то, давным-давно, в 20-30-е годы, в Праге регулярно появлялись русские книги и чешские издания на русскую тему. Чехословацкая столица приютила обширную российскую колонию, поддерживала эмигрантов, платила стипендии, учила в университетах, финансировала ученые труды, популярные газеты и журналы. С тех пор много воды утекло, и русские книги местного выпуска надо еще поискать. Не самым лучшим образом обстоит дело и с книгами о России по-чешски. Тем приятней отметить хорошие исключения. Наша программа сегодня – об изданиях, отпечатанных в Чешской республике и потому труднодоступных за ее пределами.
Мы начнем с разговора о русской тематике небольшого издательства ''Камера обскура'', расположенного в городе Пршибрам. Издательство возглавляет Милош Фрыш. Он любезно согласился приехать в Прагу для разговора и привез свои великолепные издания, из которых хочется отметить пристрастие пана Фрыша к Андрею Тарковскому и Иосифу Бродскому. ''Диалоги с Бродским'' , хорошо известный нашим слушателям труд Соломона Волкова, вышел теперь и по-чешски.
Вы издаете книги на русские темы. Много ли в Чехии заинтересованных читателей?
Продолжать я буду по-чешски.
Издательство ''Камера обскура'' возникло в 2005 году. Дело в том, что у меня были отобраны тексты Андрея Тарковского, которые я с перерывами переводил целых 25 лет. Сборник назывался ''Красота — символ правды'' и включал разговоры, эссе, переписку, фрагменты опубликованного, но не реализованного сценария ''Гофманиады''. Одно издательство мне пообещало этот сборник выпустить, но очень долго тянуло. Так что я решил сам найти средства, открыть свое издательство и издать, наконец, эту книгу. Финансирование я получил от министерства культуры, книгу выпустил, и вот так возникло издательство ''Камера обскура''.
К моему огромному удивлению, 400-страничный том Тарковского, вышедший тиражом в тысячу экземпляров, был за год с четвертью распродан. И это несмотря на то, что книгу я продавал в одном единственном специализированном книжном магазине в Праге, который находится в центре города на Вацлавской площади, в кинотеатре ''Светозор''. Это свидетельство того, что интерес к русской литературе, к русскому кино и к Андрею Тарковскому, в особенности, был огромный. Ведь перед этим в Чехии выходила только одна книжка Тарковского - в 1996 году, которая была очень неточно переведена - ''Дневники'' или ''Мартиролог''. Так что я выпустил книгу ''Красота – символ правды'' , а затем отпечатал дополнительный тираж. Он вышел в 2011 году - переработанный и в новом переводе.
В 2009 году мы издали книгу Андрея Тарковского ''Запечатлённое время'' - это его фундаментальный теоретический труд о кино, о съемках, вообще о его отношении к этому искусству, который он писал всю жизнь, с начала 60-х годов. Я думаю, что из всех изданий чешская версия пока что самая полная по своему охвату и объему, поскольку и первое русское, и первое английское издания уступали по полноте. Это — что касается русских авторов.
А вообще, издательство ''Камера обскура'' было с самого начала нацелено исключительно на кино и собиралось публиковать авторов-кинорежиссеров — будь то теоретические работы о кинематографе или воспоминания о своей работе.
Мы, например, издали ''Историю кино'' Жан-Луи Годара, сборник о Вере Хитиловой , и вот теперь собираемся выпускать вторую часть книги ''Красота - символ правды”, где будут и позднейшие беседы, и первое чешское издание радиопьесы ''Поворот кругом'' (это радиопьеса Тарковского 1964 года по Уильяму Фолкнеру, которую мы сейчас вовсю переводим на чешский). Мы также выпустим первое издание ''Мартиролога'' или ''Дневников'' Тарковского, которое уже давно переводится Михалом Петричеком.
А некоторое время назад я узнал, что некто Александр Еништа переводит ''Диалоги с Иосифом Бродским'' Соломона Волкова и публикует в одном из журналов отрывки этого перевода. Я с Александром Еништой связался, оказалось, что это 35-летний русист из города Оломоуц, что книга у него на тот момент еще не была переведена до конца. По ходу работы он стал передавать мне главу за главой, и я их редактировал. Этих глав 12. Я знаю, что эта книга была издана в России довольно давно в московском издательстве ЭКСМО, а в Америке по-английски в издательстве ''Cаймон и Шустер''. В России ''Диалоги'' стали бестселлером, так что нет смысла пересказывать, напомню только, что это целая жизнь Бродского в разговорах с Соломоном Волковым, который и задумал эту книгу, и был ее редактором. Книга полна блестящих эссе, можно сказать, что это история всей мировой литературы с акцентом на русскую прозу и поэзию и с упором на четырех любимых авторов Бродского - Марину Цветаеву, Анну Ахматову, Роберта Фроста и Одена. Хотя он каждому из них посвящает по главе, они проходят через всю книгу.
Иван Толстой: Кто будет читателем ''Диалогов'' с Бродским - студент, филолог, писатель, журналист? Сколько таких читателей?
Милош Фрыш: Я надеюсь, что ее будут читать профессора и специалисты во всех тех областях, которых вы перечислили, поскольку мы исходим из того, что сами по себе произведения Иосифа Бродского в Чехословакии, а затем и в Чешской республике достаточно переводились, так же как и вся русская культура и литература – она у нас хорошо известна. А непереведенная часть его наследия (из 4-х последних сборников Бродского переведены только отдельные стихотворения) доступна в Национальной библиотеке, - ведь многие люди еще помнят русский язык, в советское время он был обязательным для изучения.
Первый сборник Бродского ''Большая элегия'' в чешских переводах Иржи Ковтуна — и это уникальное явление — вышел в 1968 году в Париже, в эмиграции, всего через 3 года после вообще самого первого сборника Бродского, вашингтонской книги ''Стихотворения и поэмы''. А в Париже книгу по-чешски издал самый большой ''враг'' Чехословакии эмигрант Павел Тигрид, в издательстве ''Свидетельства''. Кстати, Павел Тигрид и Соломон Волков похожи в своем отношении к коммунистическому режиму, от которого они оба сбежали.
В 1969 году в чешской газете ''Мировая литература'' вышли некоторые стихи Бродского под общим названием ''Конец прекрасной эпохи'' в переводе Вацлава Данека. Ну, а потом наступила гусаковская ''нормализация'', стало очень тихо, и о Бродском, разумеется, нельзя было говорить и писать. Снова он начал выходить только после бархатной революции 1989 года, после падения коммунизма.
В 1997 году был переиздан сборник ''Конец прекрасной эпохи'' в переводе Вацлава Данека, а также пьеса ''Мрамор'' в переводе Марины Кастиелловой.
Так что чешские читатели его произведения знают, и знают русскую литературную в целом.
Книга Соломона Волкова рассчитана не только на студентов-русистов и специалистов, интересующихся Иосифом Бродским и русской поэзией, но и просто на тех, кто увлекается русской литературой и культурой, - а таких у нас много во всех областях, среди всех профессий, и, разумеется, в интеллектуальной среде — студенты, журналисты, публицисты.
В книге приводится и библиография, - видите, как много рецензий на произведения Бродского выходило в Чехии. Его стихи печатались не только в книгах, но и в газетах и журналах, так что и у книги Волкова читателей будет много.
Иван Толстой: Каков тираж ''Диалогов с Бродским''?
Милош Фрыш: 700 экземпляров. Но если будет мало, я готов допечатать. Могу сказать, опираясь на свой опыт (и это не рекламный ход), что эта книга - событие.
Иван Толстой: Большое спасибо, что пришли к нам в студию.
Милош Фрыш: Спасибо вам и вашей радиостанции.
Иван Толстой: Издатель Милош Фрыш. А вот цитата из предисловия к чешскому изданию книги Соломона Волкова ''Диалоги с Иосифом Бродским''. Автор предисловия – поэт и прозаик Анатолий Найман.
''Русское издание ''Диалогов'' открывается цитатой из рецензии Довлатова: ''Как удается Соломону Волкову дирижировать беседой с этим независимым и резким человеком, как он умудряется переводить разговор на темы, которые интересуют его и читателя, как он решается возражать и противоречить Бродскому, чего маэстро очень не любит, - ума не приложу''.
Меня занимает другое, одно единственное: как удалось Волкову уговорить Бродского на такую книгу? Потому что независимость Бродского, его известная сосредоточенность на своей независимости, его неуступчивость стали притчей во языцех, и резок он был, и на многие темы не считал нужным откликаться, и возражений не терпел – это так. Но если он, давший к этому времени уже сотни интервью, согласился на такое предприятие, то, я думаю, он был не против, чтобы Волков дирижировал беседой, и переводил разговор с одного предмета на другой, и в чем-то противоречил. В определенных областях он мог быть образованней Бродского, в истории, в некоторых аспектах мирового культурного процесса, не говоря уже о музыке. Он был строг в формулировках, не позволял себе, и тем самым собеседнику, расплывчатости. Владел навыками академического подхода к тексту, следил за тем, чтобы факты излагались точно, цитаты приводились безошибочно, проверял то и другое. Он был заинтересован в том, чтобы герой книги раскрылся как можно глубже, яснее, ярче, чтобы его достоинства обнаруживали себя перед читателями, чтобы во время беседы он находился в наилучшей форме. Он был не из тех интервьюеров, которые ''подлавливают'' на оговорках, ошибках, противоречиях и ''поправляют'', у него в мыслях не было набрать очки, выйти на передний план. Короче говоря, на Волкова можно было положиться. Согласие Бродского на сотрудничество само по себе предполагало достаточную степень доверия к партнеру.
Допускаю, Волков проводил и какую-то редакторскую работу. Я имею в виду не только само собой разумеющуюся косметическую, а и композиционную, кое-где в ничтожной степени, возможно, даже и вкусовую. Не удивился бы, узнав о едва заметных прикосновениях идеологических. Но никак не стилистическую. Если так, то проделана она исключительно тонко и деликатно''.