Одного из организаторов московских акций "За честные выборы" Илью Клишина заподозрили в разжигании национальной розни. Отец Клишина, проживающий в Тамбове, был вызван в местный Центр "Э" – подразделение МВД, занимающееся борьбой с экстремизмом. В свою очередь мать Клишина, которой звонил человек, представившийся сотрудником ФСБ, отказалась беседовать с ним без повестки. О происходящем в интервью Радио Свобода рассказывает сам Илья Клишин:
– Мой отец должен был явиться в Центр "Э" на допрос в качестве свидетеля. По какому делу – не уточнялось. Допрос носил довольно странный, даже абсурдный характер, поскольку с ним разговаривали о моих поездках по России. В частности, расспрашивали о визите в Казань во время новогодних каникул, пояснив, что меня подозревают в разжигании национальной розни и экстремизме. Мы с другом действительно ездили в Казань на два дня, поскольку я никогда там не бывал. Не знаю, с чем связано эти расспросы – возможно, речь идет о психологическом давлении на моих родителей или на меня через моих родителей. О митингах в защиту честных выборов, к организации которых я имею отношение, речи при разговоре с моим отцом, не было.
– До этого случая милиция проявляла к вам интерес?
– Нет, за всю свою жизнь с милицией я имел дело два раза, когда терял документы. Меня никогда не задерживали, не привлекали. Да и сейчас правоохранительные органы со мной почему-то не хотят разговаривать, они предпочитают расспрашивать моих родителей, что довольно странно. Родители в другом городе, а мне 24 года, и я с 2003 года живу от них отдельно.
– Главным образом обсуждалась именно ваша поездка в Казань?
– Да. При этом они ссылались на своих татарских коллег. Я сообщил в социальных сетях, что собираюсь туда поехать. Мне написали люди, которые там занимались митингами, что хотели бы со мной встретиться. Но они не перезвонили, а сам я не стал напрашиваться, и встреча не состоялась. За два дня в Казани я встретился только с двумя своими друзьями. Все остальное время я гулял, осматривал достопримечательности.
– Ваш отец был посвящен в детали вашей поездки?
– Нет. Разговор с ним был достаточно непродолжительный, но носил настолько абсурдный характер, что иногда отец просто не понимал, что можно ответить. Человек летит из Москвы в Казань. Вопрос ставится таким образом: какова цель визита? Я еще понимаю, когда такой вопрос задают на таможне при въезде в другое государство. Но наша Конституция гарантирует свободное передвижение по территории России без какой-либо цели. Просто захотелось поехать. Сама по себе постановка вопроса очень странная, не говоря уже о подозрениях в разжигании розни.
– Вы сейчас заняты организацией шествия 4 февраля и приглашаете людей через Facebook принять в нем участие. Много уже откликнулось людей?
– Я был одним из организаторов митингов на Болотной и на проспекте Сахарова через социальные сети. Шествием 4 февраля занимаюсь не один я – привлечена целая команда волонтеров. Я лишь один из многих, кто занимается социальными сетями. В Facebook больше 20 тысяч человек уже подтвердили свое участие. Но, на мой взгляд, сейчас ситуация немного изменилась. Перед митингом на Болотной людям было важно отмечаться, потому что об этом событии не говорилось в СМИ. Сейчас СМИ обсуждают предстоящее шествие. Многие собираются туда идти, но не считают нужным распространять это через Facebook. Я бы не стал говорить, что меньше отмечаются, чем раньше. Просто изменилась обстановка.
* * *
Вечером 19 января, после окончания митинга и шествия памяти адвоката Станислава Маркелова и журналистки "Новой газеты" Анастасии Бабуровой, организатору этой антифашистской акции Юлии Башиновой пришлось провести несколько часов в полиции. Как и Илья Клишин, Башинова находит действия правоохранительных органов весьма странными:
– По окончании митинга ко мне подошел сотрудник полиции, который отвечал за безопасность, и сказал, что я должна пройти с ним в отделение для составления протокола по превышению численности указанного в заявке количества людей на 700 человек. В уведомлении говорилось, что мы ожидаем 300 человек, но всегда указывается лишь приблизительное количество. Точно рассчитать, сколько людей придет, естественно, невозможно. В законе это оговаривается следующим образом: организаторы указывают приблизительное количество участников, которых они ожидают увидеть на мероприятии, но превышение численности не является нарушением до тех пор, пока не превышена норма предельной заполняемости площади. 19 января на Никитском бульваре 1000 человек расположились вполне свободно. Я написала об этом в протоколе. Но на сотрудников полиции это впечатление не произвело. Они все равно оформили это как нарушение. Мне назначен суд на 27 января – как раз в мой день рождения. Я посмотрела статью, которую мне вменяют – 20.2 часть 2 – "Нарушение порядка организации проведения акции". Она предусматривает штраф в размере до 2000 рублей.
– Как с вами разговаривали полицейские?
– По-разному, в основном – грубовато и небрежно. Но больше всего меня поразило, что протокол по достаточно мелкому нарушению (даже если считать его нарушением) оформляли шесть человек на протяжении двух с половиной часов. В чем тут дело – не понимаю. Либо это какая-то неграмотность, либо неопытность, либо какие-то еще причины…
– Кроме превышения численности людей, указанных в заявке, других вопросов не поднимали?
– Нет, других вопрос ко мне не было.
– Вы довольны тем, как он прошла акция?
– Да, мне кажется, в Москве все прошло хорошо. Но в Петербурге и в Воронеже произошли жуткие столкновения. В Петербурге антифашистов обстреляли из травматического оружия. Мы совершенно не ожидали, что могут быть такие нападения. А в Воронеже 10 человек напали на троих. Что примечательно, эти 10 человек были членами оргкомитета, который собирался в Воронеже по перевыборам, и вот эти трое ребят, которые были избиты, как раз выступали против участия нацистов в оргкомитете. Их запомнили, а после акции поймали и избили. Один человек до сих пор находится в больнице. Это к вопросу о сотрудничестве с националистами в рамках демократических инициатив. Мне кажется, это очень показательный случай.
– Правильно ли я понимаю, что ваш митинг как раз был противопоставлен намеченной на 4 февраля акции, в которой будут участвовать и националисты?
– Не могу сказать, что он был противопоставлен акции 4 февраля, но
в выступлениях на митинге мы хотели предостеречь всех от каких-либо совместных с националистами акций, потому что все равно большая их часть склонна к использованию силовых методов.
– Мой отец должен был явиться в Центр "Э" на допрос в качестве свидетеля. По какому делу – не уточнялось. Допрос носил довольно странный, даже абсурдный характер, поскольку с ним разговаривали о моих поездках по России. В частности, расспрашивали о визите в Казань во время новогодних каникул, пояснив, что меня подозревают в разжигании национальной розни и экстремизме. Мы с другом действительно ездили в Казань на два дня, поскольку я никогда там не бывал. Не знаю, с чем связано эти расспросы – возможно, речь идет о психологическом давлении на моих родителей или на меня через моих родителей. О митингах в защиту честных выборов, к организации которых я имею отношение, речи при разговоре с моим отцом, не было.
– До этого случая милиция проявляла к вам интерес?
– Нет, за всю свою жизнь с милицией я имел дело два раза, когда терял документы. Меня никогда не задерживали, не привлекали. Да и сейчас правоохранительные органы со мной почему-то не хотят разговаривать, они предпочитают расспрашивать моих родителей, что довольно странно. Родители в другом городе, а мне 24 года, и я с 2003 года живу от них отдельно.
– Главным образом обсуждалась именно ваша поездка в Казань?
– Да. При этом они ссылались на своих татарских коллег. Я сообщил в социальных сетях, что собираюсь туда поехать. Мне написали люди, которые там занимались митингами, что хотели бы со мной встретиться. Но они не перезвонили, а сам я не стал напрашиваться, и встреча не состоялась. За два дня в Казани я встретился только с двумя своими друзьями. Все остальное время я гулял, осматривал достопримечательности.
– Ваш отец был посвящен в детали вашей поездки?
– Нет. Разговор с ним был достаточно непродолжительный, но носил настолько абсурдный характер, что иногда отец просто не понимал, что можно ответить. Человек летит из Москвы в Казань. Вопрос ставится таким образом: какова цель визита? Я еще понимаю, когда такой вопрос задают на таможне при въезде в другое государство. Но наша Конституция гарантирует свободное передвижение по территории России без какой-либо цели. Просто захотелось поехать. Сама по себе постановка вопроса очень странная, не говоря уже о подозрениях в разжигании розни.
– Вы сейчас заняты организацией шествия 4 февраля и приглашаете людей через Facebook принять в нем участие. Много уже откликнулось людей?
– Я был одним из организаторов митингов на Болотной и на проспекте Сахарова через социальные сети. Шествием 4 февраля занимаюсь не один я – привлечена целая команда волонтеров. Я лишь один из многих, кто занимается социальными сетями. В Facebook больше 20 тысяч человек уже подтвердили свое участие. Но, на мой взгляд, сейчас ситуация немного изменилась. Перед митингом на Болотной людям было важно отмечаться, потому что об этом событии не говорилось в СМИ. Сейчас СМИ обсуждают предстоящее шествие. Многие собираются туда идти, но не считают нужным распространять это через Facebook. Я бы не стал говорить, что меньше отмечаются, чем раньше. Просто изменилась обстановка.
* * *
Вечером 19 января, после окончания митинга и шествия памяти адвоката Станислава Маркелова и журналистки "Новой газеты" Анастасии Бабуровой, организатору этой антифашистской акции Юлии Башиновой пришлось провести несколько часов в полиции. Как и Илья Клишин, Башинова находит действия правоохранительных органов весьма странными:
– По окончании митинга ко мне подошел сотрудник полиции, который отвечал за безопасность, и сказал, что я должна пройти с ним в отделение для составления протокола по превышению численности указанного в заявке количества людей на 700 человек. В уведомлении говорилось, что мы ожидаем 300 человек, но всегда указывается лишь приблизительное количество. Точно рассчитать, сколько людей придет, естественно, невозможно. В законе это оговаривается следующим образом: организаторы указывают приблизительное количество участников, которых они ожидают увидеть на мероприятии, но превышение численности не является нарушением до тех пор, пока не превышена норма предельной заполняемости площади. 19 января на Никитском бульваре 1000 человек расположились вполне свободно. Я написала об этом в протоколе. Но на сотрудников полиции это впечатление не произвело. Они все равно оформили это как нарушение. Мне назначен суд на 27 января – как раз в мой день рождения. Я посмотрела статью, которую мне вменяют – 20.2 часть 2 – "Нарушение порядка организации проведения акции". Она предусматривает штраф в размере до 2000 рублей.
– Как с вами разговаривали полицейские?
– По-разному, в основном – грубовато и небрежно. Но больше всего меня поразило, что протокол по достаточно мелкому нарушению (даже если считать его нарушением) оформляли шесть человек на протяжении двух с половиной часов. В чем тут дело – не понимаю. Либо это какая-то неграмотность, либо неопытность, либо какие-то еще причины…
– Кроме превышения численности людей, указанных в заявке, других вопросов не поднимали?
– Нет, других вопрос ко мне не было.
– Вы довольны тем, как он прошла акция?
– Да, мне кажется, в Москве все прошло хорошо. Но в Петербурге и в Воронеже произошли жуткие столкновения. В Петербурге антифашистов обстреляли из травматического оружия. Мы совершенно не ожидали, что могут быть такие нападения. А в Воронеже 10 человек напали на троих. Что примечательно, эти 10 человек были членами оргкомитета, который собирался в Воронеже по перевыборам, и вот эти трое ребят, которые были избиты, как раз выступали против участия нацистов в оргкомитете. Их запомнили, а после акции поймали и избили. Один человек до сих пор находится в больнице. Это к вопросу о сотрудничестве с националистами в рамках демократических инициатив. Мне кажется, это очень показательный случай.
– Правильно ли я понимаю, что ваш митинг как раз был противопоставлен намеченной на 4 февраля акции, в которой будут участвовать и националисты?
– Не могу сказать, что он был противопоставлен акции 4 февраля, но
в выступлениях на митинге мы хотели предостеречь всех от каких-либо совместных с националистами акций, потому что все равно большая их часть склонна к использованию силовых методов.