Виктор Резунков: Сегодня у нас в Петербургской студии в гостях - директор Межрегиональной электоральной сети поддержки, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге Григорий Голосов и профессор Высшей школы экономики в Санкт-Петербурге Дмитрий Гончаров.
Мы обсудим различные сценарии выхода из политического кризиса, в котором оказалась Россия, прогнозы и последствия президентских выборов в стране, реакцию на них оппозиции системной и несистемной, а также другие политические события последних дней.
Наверное, я громко выразился, сказав «политический кризис». И хотел бы начать передачу с вашего анализа этого выражения. Действительно ли можно сказать, что в стране политический кризис? И если «да», то в чем его суть, какова его природа?
Григорий Голосов: Смотря с чьей точки зрения. Политического кризиса в России, с точки зрения российских властей, безусловно, нет. Для них ничего не изменилось в декабре прошлого года, они продолжают преследовать ту стратегию, которая была намечена на эту избирательную кампанию в целом. Вот сейчас наступил президентский этап, и стратегия состоит в том, что Владимир Путин выиграет в первом туре эти выборы, а после этого, как рассчитывают власти, больших протестов не будет, все успокоится, население продемонстрирует, и это запланировано сейчас, колоссальную поддержку действующему премьер-министру, который снова станет президентом. С этой точки зрения кризиса абсолютно нет.
С точки зрения людей, которые протестуют против нечестных выборов, состоявшихся в декабре прошлого года, кризис в стране, конечно, есть. Если власти не пользуются доверием народа, то что это еще, если не политический кризис?.. Если они явно утрачивают свою легитимность в глазах этой части населения, то это, безусловно, кризисное развитие. Но вот здесь ситуация усложняется тем, что на данный момент, конечно, колоссальное ресурсное и стратегическое преимущество на стороне властей. Поэтому те действия, которые критически настроенные граждане могут предпринять по исправлению этой ситуации, имеют довольно ограниченный диапазон.
И третья сторона во всем этом состоит в том, что представление власти о том, что она по-прежнему пользуется поддержкой колоссального большинства населения, судя по всему, неправильное. По-видимому, значительная часть населения, значительно превосходящая тех, кто выходил на площади в Москве, по численности, уже не придерживается того радужного взгляда на действующую политическую администрацию, как это было 5-6 лет назад. И поэтому тот сентимент, который охватил сейчас критически настроенную и образованную часть общества, будет постепенно распространяться. И это будет означать, что кризисное развитие приобретет общенациональный характер и будет усугубляться. Весьма печально, что действующие власти этой перспективы не видят.
Виктор Резунков: А вы считаете, что это все будет обостряться?
Григорий Голосов: Боюсь, что, да, это неизбежно.
Виктор Резунков: Дмитрий Владимирович, а каково ваше мнение?
Дмитрий Гончаров: Действительно, мы имеем дело с той ситуацией, когда та режимная конструкция, которая на протяжении десятилетия последнего действовала, и совсем недавно казалось, что она может в стабильном состоянии существовать еще довольно долгое время, она вступила в период дестабилизации. Очевидно, формируется очень существенный потенциал неопределенности институциональной. И с этой точки зрения можно говорить о том, что мы имеем дело с неким преддверием, предысторией или предпосылками кризиса, которые могут, впрочем, и не реализоваться. Но, очевидно, мы имеем дело с кризисом легитимности. Во всяком случае, в таком сегменте общества, которое населяет крупные, урбанизированные центры, сейчас, может быть, не так очевидно еще, насколько именно эта категория российского населения окажется ключевой в дальнейшем политическом развитии. Но если исходить из истории политической в нашей стране и в других странах в ХХ веке, очевидно, что именно поведение тех, кто живет в крупных городах, особенно в очень централизованной политической системе, как российская, именно они в кризисные, в неустойчивые периоды исторической эволюции, их настроение может оказаться решающим. Поэтому кризис легитимности, который проявляется в той группе, которую иногда называют сейчас «рассерженными горожанами», - это то, что, очевидно, будет оказывать влияние на последующую эволюцию.
Виктор Резунков: Григорий Васильевич, кризис легитимности – как это понимать? Вы можете объяснить с точки зрения политологии, что такое кризис легитимности? Некоторые представители оппозиции говорят о том, что президентские выборы заведомо нелегитимные, потому что Владимир Путин создал такую систему, что она отсекает возможность независимых, простых людей участвовать в президентских выборах. И построенный механизм привел к тому, что нам приходится выбирать из пяти человек, которые уже перестали вдохновлять людей и так далее. Можно ли назвать эти выборы нелегитимными изначально? И тогда зачем на площади выходить с лозунгом «За честные выборы»?
Григорий Голосов: Легитимность – это вера людей в то, что тот человек, который приобретает власть, имеет право на такое приобретение. Российские власти в течение многих лет объясняли населению, что они приобретают власть по результатам выборов. По смыслу слово означает, что выборы должны быть честными. Потому что если на выборах голоса, поданные за кандидатов, учитываются не так, как они были поданы на самом деле, то это и не выборы. А в действительности утверждение властей, что выборы были честными, было ложным в течение длительного времени. Уже на выборах 2007-2008 годов фальсификации приобрели массовый характер. Параллельно с 2005 года были предприняты изменения законодательства, которые ограничили возможности выдвижения кандидатов на выборах всех уровней. В течение длительного времени эти факты проходили мимо внимания населения. Потребовалась некоторая просветительская работа и некоторые особенно наглые действия властей, например, вроде региональных выборов в Москве осенью 2009 года, для того, чтобы население начало постепенно понимать, что его обманывают. Одна из распространенных иллюзий состоит в том, что с самого начала было ясно, что выборы нечестные, а чего ж вы теперь требуете? Нет, люди довольно медленно, долго приходили к мысли, что их обманывают. И к несчастью для российских властей, получилось так, что довольно значительная масса людей, прежде всего в больших городах, пришли к выводу о том, что их обманывают, именно после декабрьских выборов. Это бы произошло неизбежно, рано или поздно. Так вышло, что это произошло сейчас. Это осознание сейчас носит довольно массовый характер, и самое главное, что оно меняет эмоциональный аспект восприятия выборов среди более широких слоев населения. Есть относительно узкий слой людей, которые знают, что выборы нечестные, и готовы протестовать против этого. И есть значительно более широкий слой людей, которые всегда догадывались, что что-то на выборах не так, но которым только сейчас начинают объяснять, что именно не так и почему это плохо. Все это прогрессивное развитие. И оно, действительно, сопряжено с делегитимацией существующих в России властей.
Но я не стал бы привязывать этот процесс непосредственно к выработке стратегий оппозиционного движения в России. Это две совершенно разные вещи. Одно дело, что нужно изменять избирательное законодательство, и мы не можем признать справедливыми выборы, в которых может участвовать только ограниченный круг кандидатов, одобренных властью. Против этого надо бороться. Но нужно бороться еще и против того, чтобы если выборы объявляются с данным набором кандидатов, то хотя бы за них считали голоса честно. Это задачи рядоположенные, их не надо встраивать в иерархию. Более того, стратегически, если мы добьемся чего-то одного из этого, будет легче добиться другого. Это взаимосвязанные задачи для российского общественного движения.
Виктор Резунков: Дмитрий Владимирович, вы уверены, что Владимир Путин победит в первом туре?
Дмитрий Гончаров: Очевидно, что такое решение принято. Все действия, которые предпринимает администрация президента, штаб Путина, все те люди, которые организуют выборы, с его стороны, все их действия убеждают в том, что такое решение было принято. Ну и пока я не вижу каких-то существенных ограничений, которые позволили бы эту задачу не реализовать. Возникает вопрос о цене этого достижения.
Виктор Резунков: О необходимости фальсификаций массовых, да?
Дмитрий Гончаров: Да. И я возвращаюсь опять-таки к крупным городам. Трудно предположить, что люди, которые приняли это решение, не задавались вопросом о том, какова будет цена этого достижения. Вероятно, исходя из какой-то комбинации, может быть, неких субъективных требований, которые были выдвинуты им со стороны Путина, может быть, каким-то особым видением ситуации, вероятно, было принято решение, что какой бы ни была высокой цена, которую придется заплатить в виде дальнейшей делегитимации власти, ее заплатить все-таки надо для того, чтобы добиться избрания в первом туре. Поэтому сейчас, вероятно, следует попытаться поразмышлять над тем, какое влияние окажут все те фальсификации, которых следует ожидать, на то нарождающееся общественное движение, первые шаги которого мы сейчас наблюдаем.
Виктор Резунков: А какое влияние, как вы считаете?
Дмитрий Гончаров: Трудно сказать. Я пытался размышлять над этим. Мы сейчас, в период дестабилизации режимной конструкции существующей, можем констатировать то, что открыто некое окно политических возможностей для того, чтобы инициировать общественное движение масштабное. Но для того чтобы это окно возможностей было реализовано, необходимо обретение определенных ресурсов. Есть некий ресурс, связанный с определенным сдвигом в политической культуре горожан в крупных центрах. И здесь можно говорить о подтверждении каких-то гипотез, которые на этот счет существуют, - о ценностном сдвиге, о переходе от материалистических ценностей к постматериалистическим, когда тот «офисный планктон», который в 2000-ые годы с таким энтузиазмом занялся потреблением, сейчас в каком-то смысле «наелся» и ощутил в себе потребность культивировать какие-то постматериалистические ценности в виде гражданского достоинства или просто человеческого достоинства. И можно говорить о том, что эти ресурсы формируются. Но ресурсы, связанные с организационным оформлением этого движения, конечно, очень слабые. И здесь нынешние руководители очень многое сделали в 2000-ые годы для того, чтобы создать некую инерцию эрозии гражданственности и вообще институтов политических и гражданских.
Виктор Резунков: Григорий Васильевич, что вам подсказывает ваша интуиция, каково развитие событий в президентскую кампанию? Может быть, у вас уже есть определенная картина?
Григорий Голосов: Я продолжу мысль Дмитрия Владимировича о том, что нужны ресурсы, и не только со стороны власти, но и со стороны общества. Главный политический ресурс – это все-таки политическое поведение массы граждан. Для того чтобы дальше в России что-то менялось, нужно сделать одну простую вещь, то же самое, что произошло в декабре, но, может быть, в большем объеме. А именно, во-первых, пойти на выборы, во-вторых, не проголосовать за Путина, проголосовать за кого-то другого, и в-третьих, и это уже требует организационных усилий, чем сейчас и занимается Лига избирателей, желательно организовать на этих выборах наблюдение. Но это требует и гражданской активности. Потому что как бы Лига избирателей или «ГОЛОС», или кто-то еще ни хотели организовать это наблюдение, если добровольных наблюдателей не будет, то ничего и не случится. 65% они и в декабре собирались получить, разнарядка-то была известна. Потом, когда пошла кампания, социологи начали что-то подсказывать, говорили, что может быть 60, а может быть 55. И они написали себе, в конце концов, почти 50. Меньше 45 они уж никак не могли получить, потому что у «Единой России» должно было быть большинство в Думе. Но посмотрите, как они просели. А если бы не было довольно массового голосования за другие партии на выборах 4 декабря, то ничего бы и не случилось. Дело обстоит настолько просто, что, да, у власти есть колоссальные ресурсы, она хочет провести Путина в первом туре с 70% голосов, от нее многое зависит, но зависит не все. И мы это уже знаем на опыте.
Виктор Резунков: Григорий Васильевич, а кроме личного дискомфорта, почему для Владимира Путина так важно победить в первом туре?
Григорий Голосов: Здесь довольно большой вес субъективного соображения, личного дискомфорта. В каком-то смысле, если бы они думали стратегически, я согласен со многими аналитиками, что победа во втором туре для Путина, вероятно, была бы лучше. Но Владимир Владимирович не хочет второго тура, а я думаю, что он просто-напросто боится его. У него был крайне негативный опыт со вторым туром летом 96-го года, когда проиграл Собчак. И есть все же такой момент, который я уже объяснил бы рационально, в терминах электорального поведения. В случае лобовой конфронтации и в истории России в прошлом, и во многих странах бывали такие ситуации, когда кандидат, который проигрывал в первом туре со значительным отрывом, побеждал кандидата, который лидировал в первом туре, во втором. И происходит это потому, что оппозиционно настроенные избиратели иногда бывают склонны объединиться вокруг второго кандидата.
Виктор Резунков: А насколько это распространено?
Григорий Голосов: В России это произошло в пяти или в шести регионах в период первых губернаторских выборов, с 96-го по 2000-ые годы, и это достаточно много. Сама модель проигрыша «инкумбента» была не очень распространена, и только примерно в половине случаев это происходило. Там были и другие модели. Так что это достаточно большой количественный показатель. Ну а в мире это происходит довольно редко, но тоже иной раз бывает. Я не думаю, однако, что эти рациональные соображения преобладают у Путина и его советников. У Путина преобладает соображение, что он просто-напросто не хочет второго тура. Его главный аргумент: второй тур дестабилизирует ситуацию. А почему? Да не почему. Просто все, что плохо, с точки зрения Путина, он называет нестабильностью. Ну а советники говорят Путину то, что он хочет услышать.
Виктор Резунков: Дмитрий Владимирович, вы согласны?
Дмитрий Гончаров: Да, я согласен, какой-то рациональный анализ делает очень опасным второй тур для Путина. Но, в то же время, нельзя не согласиться с тем, что стиль политического лидерства, который Путин демонстрирует, который он считает для себя правильным... тем более, вероятно, годы достаточно успешного и стабильного политического его существования сформировали в нем очень твердые политические убеждения в том, как следует себя вести, как не следует. И в этом случае он рассматривает проигрыш в первом туре как чрезмерно значимый удар по его политической репутации, по политическому самосознанию.
Виктор Резунков: Плюс еще личная трагедия.
Григорий Голосов: Я часто раньше говорил, что если бы «Единая Россия» хотела состояться как политическая партия, она должна была бы бороться, чтобы не получать большинство в Думе. Точно так же и с Путиным. Он должен был бы бороться за второй тур, если хочет быть публичным политиком.
Виктор Резунков: Григорий Васильевич, что бы вы посоветовали Владимиру Владимировичу, чтобы не создавать плохую картину с президентскими выборами?
Григорий Голосов: Конечно, я посоветовал бы ему каким-то образом перенести, отложить эти выборы. Это представляет серьезную проблему с правовой точки зрения, но нужно понимать, что ставки высоки, и иной раз лучше пойти против буквы закона, но обеспечить нормальное, устойчивое развитие общества на многие годы вперед. Это именно тот случай. Отложить выборы, позволить зарегистрироваться всем кандидатам, которые смогут зарегистрироваться по облегченным правилам, а не по тем запретительным, которые действуют сейчас, и провести выборы. И высока вероятность, что он эти выборы выиграл бы, особенно если бы было много кандидатов, и в первом туре можно было бы победить с 30% голосов, а во втором туре – как Бог на душу положит. Это вполне реальный вариант. Но, конечно, Путин никогда на это не пойдет.
И второе, что нужно было бы сделать, даже независимо от этого первого, что сейчас уже становится важнее, - это все-таки распустить Государственную Думу, сформированную 4 декабря. Это было бы прямое следование тем требованиям, которые выдвинуты на площадях в Москве в прошлом году. Эти требования справедливые, и почему бы этого не сделать? Мы с вами говорили о стратегии выхода из кризиса, и это была бы стратегия, но, к сожалению, нет никаких оснований думать, что Владимир Путин способен на такое.
Дмитрий Гончаров: Конечно, такой сценарий означал бы добровольное политическое самоубийство. То есть добровольное признание того, что вся та режимная конструкция, которая выстраивалась с такой любовью и заботой долгие годы, она политически несостоятельна и нелегитимна. И в правовом отношении, действительно, очень сложно было бы принять такое решение, вероятно, потребовалось бы какое-то основание с точки зрения некой целесообразности общественно-политической. Поэтому в данной ситуации это, конечно, абсолютно невероятно. Владимир Гельман описывал в своих последних публикациях тупик существующей авторитарной модели. И выход из ситуации таким образом, конечно, невероятен. Поэтому, скорее всего, будет выбран сценарий, который будет означать еще один шаг в направлении тупика общественно-политического и будет продолжен поиск баланса между интересами сохранения у власти нынешнего политического руководства и удержанием ситуации в обществе на более-менее низкой точке кипения. Насколько долго можно будет осуществлять такого рода стратегию, трудно сказать, но исторический опыт показывает, что коллапс авторитарных систем всегда происходит очень быстро. На протяжении долгого времени эта система может казаться очень стабильной, но в какой-то момент... как санки с горы, сначала они медленно катятся, а когда разгоняются, их уже ничто не может удержать, и очень быстро ситуация решительным образом меняется и перетекает в ситуацию серьезного кризиса.
Виктор Резунков: Марина Николаевна из Москвы, пожалуйста.
Слушатель: Здравствуйте. Путин пытается обезглавить оппозицию. Если ему это удастся, может он развалить оппозиционное движение или нет?
Виктор Резунков: Пока об этом говорить, наверное, рано. 20 февраля Дмитрий Медведев собирается встречаться с представителями несистемной оппозиции, в частности, ожидается, что там будут сопредседатели Партии народной свободы Борис Немцов и Владимир Рыжков, а также координатор «Левого фронта» Сергей Удальцов.
Григорий Васильевич, из этого набора представителей несистемной оппозиции, которые, как ожидается, придут на встречу с Дмитрием Медведевым, аналитики делают вывод о том, что власти ставят в будущем на создание некой правой партии и, если учесть приход Сергея Удальцова, на создание левой партии. В чем вообще смысл этой встречи? И можно ли от нее ожидать каких-то последствий?
Григорий Голосов: Смысл этой встречи состоит в том, чтобы просто-напросто умиротворить оппозиционных политиков, посмотреть, не готовятся ли они к радикальным действиям. Это просто прощупывание почвы и демонстрация того, что власть готова с ними поговорить о чем-нибудь. Если бы власть демонстрировала готовность к диалогу, она бы сформулировала конкретную повестку дня, по которой она согласна разговаривать, но это не в традициях Дмитрия Анатольевича Медведева. Он говорит: приходите ко мне, и мы с вами поговорим о чем-нибудь. Они рассчитывают дотянуть до президентских выборов и надеются, что тогда все само собой разрешится. Сейчас ведь будет разрешено создавать политические партии на основе заявлений 500 человек, и конечно, таких партий можно будет создать много, и в известном смысле это соответствует стратегическим целям властей: настрогать огромное количество маленьких партий, которые до выборов 2016 года, естественно, будут находиться на периферии политического процесса. Даже региональные выборы начнутся только в 2013 году, да и сами партии только в следующем году можно будет начать регистрировать. Все они, с точки зрения властей, перегрызутся за это время, создавая свои маленькие партии, в очередной раз схватываясь друг с другом по поводу того, кто с кем будет объединяться, дружить, враждовать и так далее. И с точки зрения властей, вся эта оппозиция сама собой сойдет на нет. Есть люди, которых они в принципе не хотят видеть в новой политической системе, это, например, как было недавно сказано, Касьянов, совершенно очевидно, что это Навальный. Вы знаете замечательную историю о том, как Навального вырезали из эфира передачи Познера, потому что нельзя даже упоминать его по телевизору. А с остальными можно будет постепенно справиться. Конечно, не Немцов и не Рыжков – люди, которых Кремль прочит в лидеры новой свой правой партии. Это будут Прохоров, Кудрин, кто-то еще такого класса. Рыжков и Немцов нужны сейчас для того, чтобы продемонстрировать, что оппозиция Путину – это люди 90-х годов, поэтому их стали пускать сейчас в телевизор. Хотя если все получится так, как хочет Путин, то это, конечно, не надолго, как их туда пустили, так их оттуда и выгонят. Им предложено будет смириться, создать партию ПАРНАС официально, наряду с двумя десятками других либеральных партий, и на этом все закончится. Такова стратегия властей, и в эту стратегию вписывается предстоящая встреча Медведева.
Виктор Резунков: Сергей из Петербурга, пожалуйста.
Слушатель: Здравствуйте. Чтобы перенести выборы на другой срок, нужно или войну затеять, или взорвать пару домов. Сегодня, когда учительница высветила подтасовки на выборах, Песков четыре раза сказал, что это – провокация. Провокация – это то, что делают Путин и его команда.
Григорий Голосов: Действительно, в существующем правовом поле перенести выборы было бы сложно. Тем не менее, мы должны понимать, что это поле не является демократическим, оно является авторитарным, и отсюда вытекают некоторые следствия, связанные с тем, что в авторитарном режиме можно делать некоторые вещи, которые непозволительны в демократическом, с гораздо меньшей степенью риска. Поэтому я бы так сказал: власть полностью в руках Путина, как была, так и сейчас остается. Если он захочет что-то сделать, он это сделает. Вопрос состоит в том, что у него отсутствует воля на то, чтобы пойти хотя бы в чем-то навстречу обществу. Он не хочет этого, поэтому никогда не сделает.
Виктор Резунков: Дмитрий из Алтайского края, пожалуйста.
Слушатель: Здравствуйте. Как-то быстро Путин и его команда согласились развесить по всем участкам видеокамеры. Что же, они сами себя будут вылавливать?
Григорий Голосов: Полная ерунда – все эти видеокамеры. Ну, что они будут показывать? Столы, за которыми сидят члены участковых избирательных комиссий, процесс голосования – со спины, очевидно. Самое главное – это процесс подсчета и оформления протоколов. Мы знаем, что основной формой фальсификации сейчас является переписывание протоколов. А для того чтобы это блокировать, web-камеры вообще не нужны. Если государство хочет потратить гигантские деньги на то, чтобы как-то оснастить избирательные комиссии, то есть старая машина – комплекс по обработке избирательных бюллетеней, КОИБ, он блокирует многие формы фальсификаций. Он ничего не делает с многократным голосованием, против этого нужно бороться по-другому, но очень многого он достигает. И он стоит дешевле, чем web-камера. Если бы Путину действительно хотелось честных выборов, а не показухи, то эти деньги можно было бы потратить на то, чтобы все избирательные участки оснастить КОИБами. 14 миллиардов – это гигантские деньги, на это можно было бы вообще многое изменить в России. А их выбрасывают на ветер ради того, чтобы сделать показушную демонстрацию того, что у нас честные выборы. Это просто в сознание не укладывается!
Виктор Резунков: Вячеслав из Москвы, пожалуйста.
Слушатель: Чуров в январе издал постановление, что в Москве и по России видеотрансляции со звуком отключаются до 21часа по Москве. В Москве они будут отключены один час, когда как раз будет подсчет голосов. Это первое. Второе. Сегодня из Самары был репортаж, на УИКах отсутствуют наблюдатели, и тогда как раз идут основные фальсификации.
Григорий Голосов: Вы не совсем правильно поняли эту даму из Самары. Она сказала, что они оформили протокол правильно, копии получили наблюдатели. На следующий день ее вызывают в районную администрацию и говорят: переписывай протокол. Наблюдатели при этом не присутствуют, копии протокола не получаются. И она говорит, что она отказалась. Большинство председателей УИК на это соглашаются. Это действительно вещь, против которой очень трудно бороться, но это сейчас преобладающая форма фальсификаций.
Виктор Резунков: Владимир из Москвы, пожалуйста.
Слушатель: Добрый вечер. Не кажется ли вам, что встречи Путина с представителями различных конфессий, с представителями науки, культуры призваны просто легитимизировать то, что они уже решили, сколько голосов у него должно быть? И народ опять ничего не сможет доказать, в том числе и в судах.
Дмитрий Гончаров: Действительно, камеры – это, очевидно, какая-то вещь совершенно бессмысленная и вызывающая растраты огромных средств. Основная проблема – это переписанные протоколы, и здесь даже наблюдатели бессильны. Опыт выборов 4 декабря показал, что только в исключительных ситуациях председатели участковых комиссий соглашаются выдать заверенные копии на руки наблюдателям, с которыми потом можно пойти в суд. И это, в общем-то, довольно редкий случай. В основном всеми правдами и неправдами председатели избегают заверенные выдавать.
Григорий Голосов: Но они должны.
Дмитрий Гончаров: Это понятно, они должны, но избегают. Я хотел бы подчеркнуть, что надо обязательно идти на выборы, и не только в качестве избирателя. Одна из стратегий прошлых выборов была – бойкотировать, но это, как оказалась, неэффективная методика. Надо идти на выборы, голосовать за любого кандидата или испортить бюллетень, чтобы он не попал в копилку Путина, но также участвовать в качестве наблюдателей. Этот процесс возрастания объема наблюдения – это один из важных ресурсов, который как раз в период после выборов может быть использован для того, чтобы создавать действенное общественное движение, которое могло бы изменить политическую атмосферу в России в лучшую сторону.
Виктор Резунков: Виктор из Москвы, пожалуйста.
Слушатель: Web-камеры могут принести пользу. Во-первых, по ним можно посчитать, сколько людей фактически проголосовало. И если количество по протоколам будет превышать это количество, это – вбросы. Во-вторых, можно провести общественную кампанию: те, кто не боится выразить свое мнение, когда они голосуют, скажем, приходят с белой ленточкой или даже говорят, что «я голосую не за Путина», перед камерой. Таким образом, мы будем знать количество голосов, которые за Путина не отданы. Но профанация еще в том, что архив, то есть повторный просмотр видео с этих камер, для всех открыт не будет.
Виктор Резунков: Кстати, интересная идея – идти с белыми ленточками или как-то обозначать свою позицию перед web-камерой.
Григорий Голосов: Эту идею я не нахожу хорошей, потому что такие общественные кампании достигают только ограниченного числа людей. Придет человек 30 на участок с белыми ленточками, а другие, кто голосовал не за Путина, просто не будут знать, что так надо, а потом будут говорить: смотрите, тут 30 человек проголосовали не за Путина.
Дмитрий Гончаров: И потом, это нарушение одного из фундаментальных принципов процедуры – тайное голосование.
Григорий Голосов: Добровольно объявлять – это не запрещено по закону.
Дмитрий Гончаров: Не запрещено, но это просто будет курьез.
Виктор Резунков: Александр Михайлович из города Сасово, Рязанской области, пожалуйста.
Слушатель: По моим сведениям, на этих выборов будут в основном использоваться два приема – открепительные талоны и выезды на дом.
Григорий Голосов: Открепительные талоны и выезд на дом – это вчерашний день, за счет этого можно 3-5% накинуть, в особенности кандидату в одномандатном округе. На таких выборах совсем другие цифры нужны и другие методы – переписывание протоколов, иногда многократное голосование, где можно – массовый вброс.
Виктор Резунков: Альфред Кох недавно дал пессимистичный прогноз будущего Владимира Путина: к концу года ему придется проводить непопулярные реформы, волна ненависти к нему будет возрастать, его сторонники начнут искать выходы на оппозицию, Путин лишится фактически всех властных полномочий уже к концу года, его приказы никто не будет исполнять, опасаясь оппозиции. И Анатолий Чубайс в том же духе сказал: «К большому сожалению, у нас экономическая система со сложностями, но развивавшаяся в течение последних 10-15 лет, сопровождалась деградацией политической системы. Эта деградация сегодня вылезла наружу, и от нее придется избавляться в последующие 5-7 лет. Эти годы, скорее, будут похожи на мрачные и тяжелые, драматические, проклятые 90-е».
Григорий Голосов: Я с таким страшным прогнозом для Путина не согласен. Я полагаю, что у него есть достаточно возможностей для того, чтобы консолидировать власть на несколько лет, поэтому нужно больше делать сейчас для того, чтобы этого не произошло.
Мы обсудим различные сценарии выхода из политического кризиса, в котором оказалась Россия, прогнозы и последствия президентских выборов в стране, реакцию на них оппозиции системной и несистемной, а также другие политические события последних дней.
Наверное, я громко выразился, сказав «политический кризис». И хотел бы начать передачу с вашего анализа этого выражения. Действительно ли можно сказать, что в стране политический кризис? И если «да», то в чем его суть, какова его природа?
Григорий Голосов: Смотря с чьей точки зрения. Политического кризиса в России, с точки зрения российских властей, безусловно, нет. Для них ничего не изменилось в декабре прошлого года, они продолжают преследовать ту стратегию, которая была намечена на эту избирательную кампанию в целом. Вот сейчас наступил президентский этап, и стратегия состоит в том, что Владимир Путин выиграет в первом туре эти выборы, а после этого, как рассчитывают власти, больших протестов не будет, все успокоится, население продемонстрирует, и это запланировано сейчас, колоссальную поддержку действующему премьер-министру, который снова станет президентом. С этой точки зрения кризиса абсолютно нет.
С точки зрения людей, которые протестуют против нечестных выборов, состоявшихся в декабре прошлого года, кризис в стране, конечно, есть. Если власти не пользуются доверием народа, то что это еще, если не политический кризис?.. Если они явно утрачивают свою легитимность в глазах этой части населения, то это, безусловно, кризисное развитие. Но вот здесь ситуация усложняется тем, что на данный момент, конечно, колоссальное ресурсное и стратегическое преимущество на стороне властей. Поэтому те действия, которые критически настроенные граждане могут предпринять по исправлению этой ситуации, имеют довольно ограниченный диапазон.
И третья сторона во всем этом состоит в том, что представление власти о том, что она по-прежнему пользуется поддержкой колоссального большинства населения, судя по всему, неправильное. По-видимому, значительная часть населения, значительно превосходящая тех, кто выходил на площади в Москве, по численности, уже не придерживается того радужного взгляда на действующую политическую администрацию, как это было 5-6 лет назад. И поэтому тот сентимент, который охватил сейчас критически настроенную и образованную часть общества, будет постепенно распространяться. И это будет означать, что кризисное развитие приобретет общенациональный характер и будет усугубляться. Весьма печально, что действующие власти этой перспективы не видят.
Виктор Резунков: А вы считаете, что это все будет обостряться?
Григорий Голосов: Боюсь, что, да, это неизбежно.
Виктор Резунков: Дмитрий Владимирович, а каково ваше мнение?
Дмитрий Гончаров: Действительно, мы имеем дело с той ситуацией, когда та режимная конструкция, которая на протяжении десятилетия последнего действовала, и совсем недавно казалось, что она может в стабильном состоянии существовать еще довольно долгое время, она вступила в период дестабилизации. Очевидно, формируется очень существенный потенциал неопределенности институциональной. И с этой точки зрения можно говорить о том, что мы имеем дело с неким преддверием, предысторией или предпосылками кризиса, которые могут, впрочем, и не реализоваться. Но, очевидно, мы имеем дело с кризисом легитимности. Во всяком случае, в таком сегменте общества, которое населяет крупные, урбанизированные центры, сейчас, может быть, не так очевидно еще, насколько именно эта категория российского населения окажется ключевой в дальнейшем политическом развитии. Но если исходить из истории политической в нашей стране и в других странах в ХХ веке, очевидно, что именно поведение тех, кто живет в крупных городах, особенно в очень централизованной политической системе, как российская, именно они в кризисные, в неустойчивые периоды исторической эволюции, их настроение может оказаться решающим. Поэтому кризис легитимности, который проявляется в той группе, которую иногда называют сейчас «рассерженными горожанами», - это то, что, очевидно, будет оказывать влияние на последующую эволюцию.
Виктор Резунков: Григорий Васильевич, кризис легитимности – как это понимать? Вы можете объяснить с точки зрения политологии, что такое кризис легитимности? Некоторые представители оппозиции говорят о том, что президентские выборы заведомо нелегитимные, потому что Владимир Путин создал такую систему, что она отсекает возможность независимых, простых людей участвовать в президентских выборах. И построенный механизм привел к тому, что нам приходится выбирать из пяти человек, которые уже перестали вдохновлять людей и так далее. Можно ли назвать эти выборы нелегитимными изначально? И тогда зачем на площади выходить с лозунгом «За честные выборы»?
Григорий Голосов: Легитимность – это вера людей в то, что тот человек, который приобретает власть, имеет право на такое приобретение. Российские власти в течение многих лет объясняли населению, что они приобретают власть по результатам выборов. По смыслу слово означает, что выборы должны быть честными. Потому что если на выборах голоса, поданные за кандидатов, учитываются не так, как они были поданы на самом деле, то это и не выборы. А в действительности утверждение властей, что выборы были честными, было ложным в течение длительного времени. Уже на выборах 2007-2008 годов фальсификации приобрели массовый характер. Параллельно с 2005 года были предприняты изменения законодательства, которые ограничили возможности выдвижения кандидатов на выборах всех уровней. В течение длительного времени эти факты проходили мимо внимания населения. Потребовалась некоторая просветительская работа и некоторые особенно наглые действия властей, например, вроде региональных выборов в Москве осенью 2009 года, для того, чтобы население начало постепенно понимать, что его обманывают. Одна из распространенных иллюзий состоит в том, что с самого начала было ясно, что выборы нечестные, а чего ж вы теперь требуете? Нет, люди довольно медленно, долго приходили к мысли, что их обманывают. И к несчастью для российских властей, получилось так, что довольно значительная масса людей, прежде всего в больших городах, пришли к выводу о том, что их обманывают, именно после декабрьских выборов. Это бы произошло неизбежно, рано или поздно. Так вышло, что это произошло сейчас. Это осознание сейчас носит довольно массовый характер, и самое главное, что оно меняет эмоциональный аспект восприятия выборов среди более широких слоев населения. Есть относительно узкий слой людей, которые знают, что выборы нечестные, и готовы протестовать против этого. И есть значительно более широкий слой людей, которые всегда догадывались, что что-то на выборах не так, но которым только сейчас начинают объяснять, что именно не так и почему это плохо. Все это прогрессивное развитие. И оно, действительно, сопряжено с делегитимацией существующих в России властей.
Но я не стал бы привязывать этот процесс непосредственно к выработке стратегий оппозиционного движения в России. Это две совершенно разные вещи. Одно дело, что нужно изменять избирательное законодательство, и мы не можем признать справедливыми выборы, в которых может участвовать только ограниченный круг кандидатов, одобренных властью. Против этого надо бороться. Но нужно бороться еще и против того, чтобы если выборы объявляются с данным набором кандидатов, то хотя бы за них считали голоса честно. Это задачи рядоположенные, их не надо встраивать в иерархию. Более того, стратегически, если мы добьемся чего-то одного из этого, будет легче добиться другого. Это взаимосвязанные задачи для российского общественного движения.
Виктор Резунков: Дмитрий Владимирович, вы уверены, что Владимир Путин победит в первом туре?
Дмитрий Гончаров: Очевидно, что такое решение принято. Все действия, которые предпринимает администрация президента, штаб Путина, все те люди, которые организуют выборы, с его стороны, все их действия убеждают в том, что такое решение было принято. Ну и пока я не вижу каких-то существенных ограничений, которые позволили бы эту задачу не реализовать. Возникает вопрос о цене этого достижения.
Виктор Резунков: О необходимости фальсификаций массовых, да?
Дмитрий Гончаров: Да. И я возвращаюсь опять-таки к крупным городам. Трудно предположить, что люди, которые приняли это решение, не задавались вопросом о том, какова будет цена этого достижения. Вероятно, исходя из какой-то комбинации, может быть, неких субъективных требований, которые были выдвинуты им со стороны Путина, может быть, каким-то особым видением ситуации, вероятно, было принято решение, что какой бы ни была высокой цена, которую придется заплатить в виде дальнейшей делегитимации власти, ее заплатить все-таки надо для того, чтобы добиться избрания в первом туре. Поэтому сейчас, вероятно, следует попытаться поразмышлять над тем, какое влияние окажут все те фальсификации, которых следует ожидать, на то нарождающееся общественное движение, первые шаги которого мы сейчас наблюдаем.
Виктор Резунков: А какое влияние, как вы считаете?
Дмитрий Гончаров: Трудно сказать. Я пытался размышлять над этим. Мы сейчас, в период дестабилизации режимной конструкции существующей, можем констатировать то, что открыто некое окно политических возможностей для того, чтобы инициировать общественное движение масштабное. Но для того чтобы это окно возможностей было реализовано, необходимо обретение определенных ресурсов. Есть некий ресурс, связанный с определенным сдвигом в политической культуре горожан в крупных центрах. И здесь можно говорить о подтверждении каких-то гипотез, которые на этот счет существуют, - о ценностном сдвиге, о переходе от материалистических ценностей к постматериалистическим, когда тот «офисный планктон», который в 2000-ые годы с таким энтузиазмом занялся потреблением, сейчас в каком-то смысле «наелся» и ощутил в себе потребность культивировать какие-то постматериалистические ценности в виде гражданского достоинства или просто человеческого достоинства. И можно говорить о том, что эти ресурсы формируются. Но ресурсы, связанные с организационным оформлением этого движения, конечно, очень слабые. И здесь нынешние руководители очень многое сделали в 2000-ые годы для того, чтобы создать некую инерцию эрозии гражданственности и вообще институтов политических и гражданских.
Виктор Резунков: Григорий Васильевич, что вам подсказывает ваша интуиция, каково развитие событий в президентскую кампанию? Может быть, у вас уже есть определенная картина?
Григорий Голосов: Я продолжу мысль Дмитрия Владимировича о том, что нужны ресурсы, и не только со стороны власти, но и со стороны общества. Главный политический ресурс – это все-таки политическое поведение массы граждан. Для того чтобы дальше в России что-то менялось, нужно сделать одну простую вещь, то же самое, что произошло в декабре, но, может быть, в большем объеме. А именно, во-первых, пойти на выборы, во-вторых, не проголосовать за Путина, проголосовать за кого-то другого, и в-третьих, и это уже требует организационных усилий, чем сейчас и занимается Лига избирателей, желательно организовать на этих выборах наблюдение. Но это требует и гражданской активности. Потому что как бы Лига избирателей или «ГОЛОС», или кто-то еще ни хотели организовать это наблюдение, если добровольных наблюдателей не будет, то ничего и не случится. 65% они и в декабре собирались получить, разнарядка-то была известна. Потом, когда пошла кампания, социологи начали что-то подсказывать, говорили, что может быть 60, а может быть 55. И они написали себе, в конце концов, почти 50. Меньше 45 они уж никак не могли получить, потому что у «Единой России» должно было быть большинство в Думе. Но посмотрите, как они просели. А если бы не было довольно массового голосования за другие партии на выборах 4 декабря, то ничего бы и не случилось. Дело обстоит настолько просто, что, да, у власти есть колоссальные ресурсы, она хочет провести Путина в первом туре с 70% голосов, от нее многое зависит, но зависит не все. И мы это уже знаем на опыте.
Виктор Резунков: Григорий Васильевич, а кроме личного дискомфорта, почему для Владимира Путина так важно победить в первом туре?
Григорий Голосов: Здесь довольно большой вес субъективного соображения, личного дискомфорта. В каком-то смысле, если бы они думали стратегически, я согласен со многими аналитиками, что победа во втором туре для Путина, вероятно, была бы лучше. Но Владимир Владимирович не хочет второго тура, а я думаю, что он просто-напросто боится его. У него был крайне негативный опыт со вторым туром летом 96-го года, когда проиграл Собчак. И есть все же такой момент, который я уже объяснил бы рационально, в терминах электорального поведения. В случае лобовой конфронтации и в истории России в прошлом, и во многих странах бывали такие ситуации, когда кандидат, который проигрывал в первом туре со значительным отрывом, побеждал кандидата, который лидировал в первом туре, во втором. И происходит это потому, что оппозиционно настроенные избиратели иногда бывают склонны объединиться вокруг второго кандидата.
Виктор Резунков: А насколько это распространено?
Григорий Голосов: В России это произошло в пяти или в шести регионах в период первых губернаторских выборов, с 96-го по 2000-ые годы, и это достаточно много. Сама модель проигрыша «инкумбента» была не очень распространена, и только примерно в половине случаев это происходило. Там были и другие модели. Так что это достаточно большой количественный показатель. Ну а в мире это происходит довольно редко, но тоже иной раз бывает. Я не думаю, однако, что эти рациональные соображения преобладают у Путина и его советников. У Путина преобладает соображение, что он просто-напросто не хочет второго тура. Его главный аргумент: второй тур дестабилизирует ситуацию. А почему? Да не почему. Просто все, что плохо, с точки зрения Путина, он называет нестабильностью. Ну а советники говорят Путину то, что он хочет услышать.
Виктор Резунков: Дмитрий Владимирович, вы согласны?
Дмитрий Гончаров: Да, я согласен, какой-то рациональный анализ делает очень опасным второй тур для Путина. Но, в то же время, нельзя не согласиться с тем, что стиль политического лидерства, который Путин демонстрирует, который он считает для себя правильным... тем более, вероятно, годы достаточно успешного и стабильного политического его существования сформировали в нем очень твердые политические убеждения в том, как следует себя вести, как не следует. И в этом случае он рассматривает проигрыш в первом туре как чрезмерно значимый удар по его политической репутации, по политическому самосознанию.
Виктор Резунков: Плюс еще личная трагедия.
Григорий Голосов: Я часто раньше говорил, что если бы «Единая Россия» хотела состояться как политическая партия, она должна была бы бороться, чтобы не получать большинство в Думе. Точно так же и с Путиным. Он должен был бы бороться за второй тур, если хочет быть публичным политиком.
Виктор Резунков: Григорий Васильевич, что бы вы посоветовали Владимиру Владимировичу, чтобы не создавать плохую картину с президентскими выборами?
Григорий Голосов: Конечно, я посоветовал бы ему каким-то образом перенести, отложить эти выборы. Это представляет серьезную проблему с правовой точки зрения, но нужно понимать, что ставки высоки, и иной раз лучше пойти против буквы закона, но обеспечить нормальное, устойчивое развитие общества на многие годы вперед. Это именно тот случай. Отложить выборы, позволить зарегистрироваться всем кандидатам, которые смогут зарегистрироваться по облегченным правилам, а не по тем запретительным, которые действуют сейчас, и провести выборы. И высока вероятность, что он эти выборы выиграл бы, особенно если бы было много кандидатов, и в первом туре можно было бы победить с 30% голосов, а во втором туре – как Бог на душу положит. Это вполне реальный вариант. Но, конечно, Путин никогда на это не пойдет.
И второе, что нужно было бы сделать, даже независимо от этого первого, что сейчас уже становится важнее, - это все-таки распустить Государственную Думу, сформированную 4 декабря. Это было бы прямое следование тем требованиям, которые выдвинуты на площадях в Москве в прошлом году. Эти требования справедливые, и почему бы этого не сделать? Мы с вами говорили о стратегии выхода из кризиса, и это была бы стратегия, но, к сожалению, нет никаких оснований думать, что Владимир Путин способен на такое.
Дмитрий Гончаров: Конечно, такой сценарий означал бы добровольное политическое самоубийство. То есть добровольное признание того, что вся та режимная конструкция, которая выстраивалась с такой любовью и заботой долгие годы, она политически несостоятельна и нелегитимна. И в правовом отношении, действительно, очень сложно было бы принять такое решение, вероятно, потребовалось бы какое-то основание с точки зрения некой целесообразности общественно-политической. Поэтому в данной ситуации это, конечно, абсолютно невероятно. Владимир Гельман описывал в своих последних публикациях тупик существующей авторитарной модели. И выход из ситуации таким образом, конечно, невероятен. Поэтому, скорее всего, будет выбран сценарий, который будет означать еще один шаг в направлении тупика общественно-политического и будет продолжен поиск баланса между интересами сохранения у власти нынешнего политического руководства и удержанием ситуации в обществе на более-менее низкой точке кипения. Насколько долго можно будет осуществлять такого рода стратегию, трудно сказать, но исторический опыт показывает, что коллапс авторитарных систем всегда происходит очень быстро. На протяжении долгого времени эта система может казаться очень стабильной, но в какой-то момент... как санки с горы, сначала они медленно катятся, а когда разгоняются, их уже ничто не может удержать, и очень быстро ситуация решительным образом меняется и перетекает в ситуацию серьезного кризиса.
Виктор Резунков: Марина Николаевна из Москвы, пожалуйста.
Слушатель: Здравствуйте. Путин пытается обезглавить оппозицию. Если ему это удастся, может он развалить оппозиционное движение или нет?
Виктор Резунков: Пока об этом говорить, наверное, рано. 20 февраля Дмитрий Медведев собирается встречаться с представителями несистемной оппозиции, в частности, ожидается, что там будут сопредседатели Партии народной свободы Борис Немцов и Владимир Рыжков, а также координатор «Левого фронта» Сергей Удальцов.
Григорий Васильевич, из этого набора представителей несистемной оппозиции, которые, как ожидается, придут на встречу с Дмитрием Медведевым, аналитики делают вывод о том, что власти ставят в будущем на создание некой правой партии и, если учесть приход Сергея Удальцова, на создание левой партии. В чем вообще смысл этой встречи? И можно ли от нее ожидать каких-то последствий?
Григорий Голосов: Смысл этой встречи состоит в том, чтобы просто-напросто умиротворить оппозиционных политиков, посмотреть, не готовятся ли они к радикальным действиям. Это просто прощупывание почвы и демонстрация того, что власть готова с ними поговорить о чем-нибудь. Если бы власть демонстрировала готовность к диалогу, она бы сформулировала конкретную повестку дня, по которой она согласна разговаривать, но это не в традициях Дмитрия Анатольевича Медведева. Он говорит: приходите ко мне, и мы с вами поговорим о чем-нибудь. Они рассчитывают дотянуть до президентских выборов и надеются, что тогда все само собой разрешится. Сейчас ведь будет разрешено создавать политические партии на основе заявлений 500 человек, и конечно, таких партий можно будет создать много, и в известном смысле это соответствует стратегическим целям властей: настрогать огромное количество маленьких партий, которые до выборов 2016 года, естественно, будут находиться на периферии политического процесса. Даже региональные выборы начнутся только в 2013 году, да и сами партии только в следующем году можно будет начать регистрировать. Все они, с точки зрения властей, перегрызутся за это время, создавая свои маленькие партии, в очередной раз схватываясь друг с другом по поводу того, кто с кем будет объединяться, дружить, враждовать и так далее. И с точки зрения властей, вся эта оппозиция сама собой сойдет на нет. Есть люди, которых они в принципе не хотят видеть в новой политической системе, это, например, как было недавно сказано, Касьянов, совершенно очевидно, что это Навальный. Вы знаете замечательную историю о том, как Навального вырезали из эфира передачи Познера, потому что нельзя даже упоминать его по телевизору. А с остальными можно будет постепенно справиться. Конечно, не Немцов и не Рыжков – люди, которых Кремль прочит в лидеры новой свой правой партии. Это будут Прохоров, Кудрин, кто-то еще такого класса. Рыжков и Немцов нужны сейчас для того, чтобы продемонстрировать, что оппозиция Путину – это люди 90-х годов, поэтому их стали пускать сейчас в телевизор. Хотя если все получится так, как хочет Путин, то это, конечно, не надолго, как их туда пустили, так их оттуда и выгонят. Им предложено будет смириться, создать партию ПАРНАС официально, наряду с двумя десятками других либеральных партий, и на этом все закончится. Такова стратегия властей, и в эту стратегию вписывается предстоящая встреча Медведева.
Виктор Резунков: Сергей из Петербурга, пожалуйста.
Слушатель: Здравствуйте. Чтобы перенести выборы на другой срок, нужно или войну затеять, или взорвать пару домов. Сегодня, когда учительница высветила подтасовки на выборах, Песков четыре раза сказал, что это – провокация. Провокация – это то, что делают Путин и его команда.
Григорий Голосов: Действительно, в существующем правовом поле перенести выборы было бы сложно. Тем не менее, мы должны понимать, что это поле не является демократическим, оно является авторитарным, и отсюда вытекают некоторые следствия, связанные с тем, что в авторитарном режиме можно делать некоторые вещи, которые непозволительны в демократическом, с гораздо меньшей степенью риска. Поэтому я бы так сказал: власть полностью в руках Путина, как была, так и сейчас остается. Если он захочет что-то сделать, он это сделает. Вопрос состоит в том, что у него отсутствует воля на то, чтобы пойти хотя бы в чем-то навстречу обществу. Он не хочет этого, поэтому никогда не сделает.
Виктор Резунков: Дмитрий из Алтайского края, пожалуйста.
Слушатель: Здравствуйте. Как-то быстро Путин и его команда согласились развесить по всем участкам видеокамеры. Что же, они сами себя будут вылавливать?
Григорий Голосов: Полная ерунда – все эти видеокамеры. Ну, что они будут показывать? Столы, за которыми сидят члены участковых избирательных комиссий, процесс голосования – со спины, очевидно. Самое главное – это процесс подсчета и оформления протоколов. Мы знаем, что основной формой фальсификации сейчас является переписывание протоколов. А для того чтобы это блокировать, web-камеры вообще не нужны. Если государство хочет потратить гигантские деньги на то, чтобы как-то оснастить избирательные комиссии, то есть старая машина – комплекс по обработке избирательных бюллетеней, КОИБ, он блокирует многие формы фальсификаций. Он ничего не делает с многократным голосованием, против этого нужно бороться по-другому, но очень многого он достигает. И он стоит дешевле, чем web-камера. Если бы Путину действительно хотелось честных выборов, а не показухи, то эти деньги можно было бы потратить на то, чтобы все избирательные участки оснастить КОИБами. 14 миллиардов – это гигантские деньги, на это можно было бы вообще многое изменить в России. А их выбрасывают на ветер ради того, чтобы сделать показушную демонстрацию того, что у нас честные выборы. Это просто в сознание не укладывается!
Виктор Резунков: Вячеслав из Москвы, пожалуйста.
Слушатель: Чуров в январе издал постановление, что в Москве и по России видеотрансляции со звуком отключаются до 21часа по Москве. В Москве они будут отключены один час, когда как раз будет подсчет голосов. Это первое. Второе. Сегодня из Самары был репортаж, на УИКах отсутствуют наблюдатели, и тогда как раз идут основные фальсификации.
Григорий Голосов: Вы не совсем правильно поняли эту даму из Самары. Она сказала, что они оформили протокол правильно, копии получили наблюдатели. На следующий день ее вызывают в районную администрацию и говорят: переписывай протокол. Наблюдатели при этом не присутствуют, копии протокола не получаются. И она говорит, что она отказалась. Большинство председателей УИК на это соглашаются. Это действительно вещь, против которой очень трудно бороться, но это сейчас преобладающая форма фальсификаций.
Виктор Резунков: Владимир из Москвы, пожалуйста.
Слушатель: Добрый вечер. Не кажется ли вам, что встречи Путина с представителями различных конфессий, с представителями науки, культуры призваны просто легитимизировать то, что они уже решили, сколько голосов у него должно быть? И народ опять ничего не сможет доказать, в том числе и в судах.
Дмитрий Гончаров: Действительно, камеры – это, очевидно, какая-то вещь совершенно бессмысленная и вызывающая растраты огромных средств. Основная проблема – это переписанные протоколы, и здесь даже наблюдатели бессильны. Опыт выборов 4 декабря показал, что только в исключительных ситуациях председатели участковых комиссий соглашаются выдать заверенные копии на руки наблюдателям, с которыми потом можно пойти в суд. И это, в общем-то, довольно редкий случай. В основном всеми правдами и неправдами председатели избегают заверенные выдавать.
Григорий Голосов: Но они должны.
Дмитрий Гончаров: Это понятно, они должны, но избегают. Я хотел бы подчеркнуть, что надо обязательно идти на выборы, и не только в качестве избирателя. Одна из стратегий прошлых выборов была – бойкотировать, но это, как оказалась, неэффективная методика. Надо идти на выборы, голосовать за любого кандидата или испортить бюллетень, чтобы он не попал в копилку Путина, но также участвовать в качестве наблюдателей. Этот процесс возрастания объема наблюдения – это один из важных ресурсов, который как раз в период после выборов может быть использован для того, чтобы создавать действенное общественное движение, которое могло бы изменить политическую атмосферу в России в лучшую сторону.
Виктор Резунков: Виктор из Москвы, пожалуйста.
Слушатель: Web-камеры могут принести пользу. Во-первых, по ним можно посчитать, сколько людей фактически проголосовало. И если количество по протоколам будет превышать это количество, это – вбросы. Во-вторых, можно провести общественную кампанию: те, кто не боится выразить свое мнение, когда они голосуют, скажем, приходят с белой ленточкой или даже говорят, что «я голосую не за Путина», перед камерой. Таким образом, мы будем знать количество голосов, которые за Путина не отданы. Но профанация еще в том, что архив, то есть повторный просмотр видео с этих камер, для всех открыт не будет.
Виктор Резунков: Кстати, интересная идея – идти с белыми ленточками или как-то обозначать свою позицию перед web-камерой.
Григорий Голосов: Эту идею я не нахожу хорошей, потому что такие общественные кампании достигают только ограниченного числа людей. Придет человек 30 на участок с белыми ленточками, а другие, кто голосовал не за Путина, просто не будут знать, что так надо, а потом будут говорить: смотрите, тут 30 человек проголосовали не за Путина.
Дмитрий Гончаров: И потом, это нарушение одного из фундаментальных принципов процедуры – тайное голосование.
Григорий Голосов: Добровольно объявлять – это не запрещено по закону.
Дмитрий Гончаров: Не запрещено, но это просто будет курьез.
Виктор Резунков: Александр Михайлович из города Сасово, Рязанской области, пожалуйста.
Слушатель: По моим сведениям, на этих выборов будут в основном использоваться два приема – открепительные талоны и выезды на дом.
Григорий Голосов: Открепительные талоны и выезд на дом – это вчерашний день, за счет этого можно 3-5% накинуть, в особенности кандидату в одномандатном округе. На таких выборах совсем другие цифры нужны и другие методы – переписывание протоколов, иногда многократное голосование, где можно – массовый вброс.
Виктор Резунков: Альфред Кох недавно дал пессимистичный прогноз будущего Владимира Путина: к концу года ему придется проводить непопулярные реформы, волна ненависти к нему будет возрастать, его сторонники начнут искать выходы на оппозицию, Путин лишится фактически всех властных полномочий уже к концу года, его приказы никто не будет исполнять, опасаясь оппозиции. И Анатолий Чубайс в том же духе сказал: «К большому сожалению, у нас экономическая система со сложностями, но развивавшаяся в течение последних 10-15 лет, сопровождалась деградацией политической системы. Эта деградация сегодня вылезла наружу, и от нее придется избавляться в последующие 5-7 лет. Эти годы, скорее, будут похожи на мрачные и тяжелые, драматические, проклятые 90-е».
Григорий Голосов: Я с таким страшным прогнозом для Путина не согласен. Я полагаю, что у него есть достаточно возможностей для того, чтобы консолидировать власть на несколько лет, поэтому нужно больше делать сейчас для того, чтобы этого не произошло.