Эта статья написана для юбилейного сборника статей, посвящённого английскому филологу Дональду Рейфилду. Сборник издан к семидесятилетию учёного в Cтэнфорде (Stanford Slavic Studies).
В Англии Дональда Рейфилда знают прежде всего как автора биографии А.П.Чехова, ставшей классической почти сразу после выхода в свет, и книги о подручных и приспешниках Сталина. Но мало кто из британских читателей Дональда подозревает, что он создал свой неповторимый радиообраз в СССР в период перестройки и в России в эпоху Б.Ельцина.
В конце восьмидесятых-начале девяностых годов прошлого века я редактировал в лондонской редакции радио "Свободная Европа/Свобода" передачу "Поверх барьеров". Среди моих авторов были блестящие публицисты, философы, литераторы, и Дональд был едва ли не самым блестящим из них.
Думаю, что для русских слушателей и сам образ рассказчика и его рассказы были открытием: Англии, Австралии, России, Грузии. Иногда мне приходилось обрывать студийную запись, потому что я не мог сдержать слёз и смеха. ("В Англии можно бродить по старым кладбищам и изумляться откровенности старинных надписей на гробовых плитах: "Здесь покоятся кости Элизабет Шарлот, рождённой девицей и умершей блядью. Но она была девицей до семнадцати лет, что неслыханно в городе Абердин"). Дональд всегда находил перекрёсток, на котором встречались культуры, и эта встреча заставала слушателя врасплох. ("Знаменитый, но пошлый фильм Кеннета Рассела о жизни Чайковского уже приучил нас видеть в Чайковском ещё одного гомосексуального мученика. Когда английские родители узнают, что их сыновья - а у нас скорее сыновья, чем дочери - заслушиваются Чайковским, им есть чего опасаться. Такая музыка соотносится с самоубийством, как порнография с онанизмом. Она – гениальна, но ядовита".)
Думаю, что Дональд радикально изменил отношение многих радиослушателей, привыкших к ханжеско-советским умолчаниям и эвфемизмам, к детству, к эротике, к флоре и фауне, к кулинарии, к моде, к смерти. Я до сих пор помню его эссе, в котором он хладнокровно и подробно рассказывал о традициях палачества в Англии, в том числе семейных, династических, при этом ошарашивая слушателя чувством юмора: "Палач Алберт Пирпойнт до последнего миллиметра вычислял длину петли. Он входил в камеру, пальцем вежливо трогал плечо приговорённого, говорил "Прошу за мной. Не бойтесь, всё будет хорошо", и через десять секунд уже снимал труп с верёвки". Я щедро цитирую русские радиоэссе Дональда, потому что уверен, что на английский он их никогда не переводил, и английскому читателю они не известны.
Весной 1992 года лондонскую редакцию "Свободы" закрыли, и я уехал в мюнхенскую штаб-квартиру радио. Ещё спустя три года "Свобода" переехала в Прагу. Вместе со мной путешествовал и радиоархив "Поверх барьеров". Так что с голосом Дональда я никогда не расставался. Он и сейчас при мне: на кассетах, плёнках, мини-дисках. В середине февраля 2012 года, когда Дональду Рейфилду исполнится 70 лет, я отыщу его нездешний голос в архиве и снова дам в эфир.
Какой ещё подарок я могу сделать своему любимому автору?
В Англии Дональда Рейфилда знают прежде всего как автора биографии А.П.Чехова, ставшей классической почти сразу после выхода в свет, и книги о подручных и приспешниках Сталина. Но мало кто из британских читателей Дональда подозревает, что он создал свой неповторимый радиообраз в СССР в период перестройки и в России в эпоху Б.Ельцина.
В конце восьмидесятых-начале девяностых годов прошлого века я редактировал в лондонской редакции радио "Свободная Европа/Свобода" передачу "Поверх барьеров". Среди моих авторов были блестящие публицисты, философы, литераторы, и Дональд был едва ли не самым блестящим из них.
Дональд Рейфилд
У него был странный для русского уха голос: гулкий, слегка влажный, нездешний. Наверное, таким голосом говорил бы лермонтовско-пастернаковский Демон, тот самый, что "Приходил по ночам/В синеве ледника от Тамары..." Да и внешне Дональд был похож на Демона – с картин Врубеля. В своих эссе, написанных по-русски, Дональд позволял себе быть лиричным и не по-английски домашним. Он вспоминал отца-коммуниста, искателя приключений, незадачливого музыканта; уроки музыки, которые маленькому Дональду давала монахиня в женском монастыре; детство в Канберре – "бюрократическом царстве мёртвых". И обо всём этом он рассказывал под музыку любимых композиторов: Пёрселла, Баха, Моцарта, Корелли, Элгара ("из рыхлой, кислой почвы нашей музыкальной культуры вырастает страстная музыка Элгара").Думаю, что для русских слушателей и сам образ рассказчика и его рассказы были открытием: Англии, Австралии, России, Грузии. Иногда мне приходилось обрывать студийную запись, потому что я не мог сдержать слёз и смеха. ("В Англии можно бродить по старым кладбищам и изумляться откровенности старинных надписей на гробовых плитах: "Здесь покоятся кости Элизабет Шарлот, рождённой девицей и умершей блядью. Но она была девицей до семнадцати лет, что неслыханно в городе Абердин"). Дональд всегда находил перекрёсток, на котором встречались культуры, и эта встреча заставала слушателя врасплох. ("Знаменитый, но пошлый фильм Кеннета Рассела о жизни Чайковского уже приучил нас видеть в Чайковском ещё одного гомосексуального мученика. Когда английские родители узнают, что их сыновья - а у нас скорее сыновья, чем дочери - заслушиваются Чайковским, им есть чего опасаться. Такая музыка соотносится с самоубийством, как порнография с онанизмом. Она – гениальна, но ядовита".)
Думаю, что Дональд радикально изменил отношение многих радиослушателей, привыкших к ханжеско-советским умолчаниям и эвфемизмам, к детству, к эротике, к флоре и фауне, к кулинарии, к моде, к смерти. Я до сих пор помню его эссе, в котором он хладнокровно и подробно рассказывал о традициях палачества в Англии, в том числе семейных, династических, при этом ошарашивая слушателя чувством юмора: "Палач Алберт Пирпойнт до последнего миллиметра вычислял длину петли. Он входил в камеру, пальцем вежливо трогал плечо приговорённого, говорил "Прошу за мной. Не бойтесь, всё будет хорошо", и через десять секунд уже снимал труп с верёвки". Я щедро цитирую русские радиоэссе Дональда, потому что уверен, что на английский он их никогда не переводил, и английскому читателю они не известны.
Кукла Дональда Рейфилда работы Резо Габриадзе
В Москве же Дональда услышали и отметили. В 1994 году самый престижный российский журнал "Иностранная литература" опубликовал несколько рецензий Дональда, прежде звучавших в "Поверх барьеров". Услышал и отметил "странного англичанина" редактор Григорий Чхартишвили, который спустя четыре года стал автором знаменитых детективных романов Борисом Акуниным. Рецензии в "Иностранной литературе" были настолько яркими, что их отрецензировали в другом российском толстом журнале.Весной 1992 года лондонскую редакцию "Свободы" закрыли, и я уехал в мюнхенскую штаб-квартиру радио. Ещё спустя три года "Свобода" переехала в Прагу. Вместе со мной путешествовал и радиоархив "Поверх барьеров". Так что с голосом Дональда я никогда не расставался. Он и сейчас при мне: на кассетах, плёнках, мини-дисках. В середине февраля 2012 года, когда Дональду Рейфилду исполнится 70 лет, я отыщу его нездешний голос в архиве и снова дам в эфир.
Какой ещё подарок я могу сделать своему любимому автору?