Марина Тимашева: Наша книжная рубрика продолжается в ритме военного марша, в прошлый раз Илья Смирнов представлял на альманах ''Единорог'', а сегодня – громадный 800-страничный том ''Полтавская битва'', выпущенный Российским государственным архивом древних актов и издательством
''РОССПЭН''.
Илья Смирнов: ''Доносим вам о зело превеликой и неначаемой виктории, которую Господь Бог нам чрез неописуемую храбрость наших салдат даровати изволил с малою войск наших кровию таковым образом. Сего дни, на самом утре жаркий неприятель нашу конницу со всею армиею конною и пешею отаковал, которая, хотя по достоинству держалась, однако ж принуждена была уступить, токмо с великим убытком неприятелю. Потом неприятель стал во фрунт против нашего лагору, против которого тот час всю пехоту ис тражемента вывели и пред очи неприятелю поставили, а конница на обеих флангах. Что неприятель увидя, тотчас пошел отаковать нас, против которого наши встречю пошли, и тако оного встретили, что тотчас с поля збили. Знамен, пушек, множество взяли, також генерал фельть маршал господин Рейншилд купно с четырмя генералы…, також первый министр граф Пипер с секретарми… в полон взяты, при которых несколко тысячь офицеров и рядовых взято, о чем подробну вскоре доносить будем (а ныне за скоростию невозможно). И единым словом сказать: вся неприятельская армея Фаэтонов конец восприяла…'' (428). Подписано: ''Piter''.
И это, собственно, первое известие о решающем сражении Северной войны. И в комментарии отмечен любопытный факт: один из упомянутых в письме Петра Первого шведских секретарей потом, после плена, был послом в России и даже ''награжден орденом св. Александра Невского'' (612).
Комментарий, как водится в такого рода серьезных изданиях, сопоставим по объему с основным текстом. А выросла книга из выставки "Полтавская виктория 27 июня 1709 г." , организованной два года назад, аккурат к 300-летнему юбилею, в зале федеральных архивов. Принято сопровождать такого рода юбилейные экспозиции печатанием где-нибудь за границей на дорогущей бумаге подарочных альбомов - проспектов. Но на сей раз решили потратить деньги рациональнее, и оставить для науки вот такой бумажный памятник героям битвы под Полтавой: издание источников. ''Это тем более важно, учитывая обострившиеся споры историков, публицистов и политиков вокруг давно прошедшего события… Отделение исторических фактов от мифов'' - это я цитирую вступительную статью директора Архива древних актов Михаила Рафаиловича Рыженкова.
Марина Тимашева: То есть, дают деньги на серьезную науку?
Илья Смирнов: Дают. А уж насколько она получается серьезная, зависит от конкретных людей в конкретных институтах. В данном случае я бы отметил ответственного редактора – это Рычаловский Евгений Евгеньевич. Кстати, среди составителей Татьяна Александровна Лаптева, нам уже знакомая по академическому изданию знаменитого международного авантюриста капитана Маржерета В Полтавском собрании публикуются 374 документальных свидетельства самых разных жанров, в основном с российской стороны, донесения, реляции, указы, табели и ведомости, показания перебежчиков и пленных:
''Расспросные речи шведского гобоиста Гольшта… Взятой швецкой полоняник Голшт роспрашиван. А сказал: родом де он прусак, принят в полк драгунской полковника Гелма, гобоист, в котором было, как пошли с Саксонии, с полторы тысячи, а ныне осталось триста…'' (316)
Марина Тимашева: Давайте уточним: несчастный шведский гобоист – это на самом деле прусак из Саксонии?
Илья Смирнов: Во-первых, насколько несчастный: искал я сведения про дальнейшую судьбу Голшта или Гольшта, тут его имя пишется по-разному, не нашел, но, в принципе, с пленными старались обращаться хорошо, служили они, насколько возможно, по специальности, и даже с повышением в звании, так что смотришь, например: Фоголзанг, лифляндец, у Карла был драгуном, а в России капитан (Единорог, выпуск 2, стр. 141). А что касается шведов, которые примерно такие же шведы, как я, - это постоянная тема. ''Взятые швецкие хлопцы…'' ''Юзеф Кондратович, родиною из Литвы… Стефан Батковский, родиною из Кракова…'' (256), ''двух человек швецких полоняников… Первой зовут де ево Козмою Зинкевич, полские породы…'', другой ''Иван Еледкитус, породою курлянчик'' (227) И так далее. К вопросу о том, что против ''огромной России'' воевала ''маленькая'' Швеция. Совсем не маленькая и не совсем Швеция. Первоклассная европейская держава досталась в наследство Карлу Х11.
Еще в книге представлена дипломатическая переписка, кое-какая частная корреспонденция, например, такая:
''Матка I тетка, здравствуйте. Письмо от вас я получил, на которое не подивите, что долго не ответствовал, понеже пред очми непърестанно непъриятные гости, на которых уже нам скучило смотреть…'' (94)
Это Петр Первый так обращается к Екатерине Алексеевне и к ее ''камер – девице'' Анисье Толстой.
Естественно, в собрание вошли и данные тогдашней разведки.
''Расспрос мстиславльских евреев … о состоянии Шведской армии в Могилеве. Марко Савельев да Юда Самойлов, которые посыланы из Мстиславля в Могилев для проведывания о неприятеле… О генерале Левенгоупте спрашивали они тамо… многих людей, но никто о нем подлинно не ведает… Только им бурмистр тамошний жидовской сказал, что есть у них ведомость, что он, Левенгоупт, из Вилни пошел…'' (89). Или вот. ''Посылце моей… боровенский козак Федор Кириченко, будто для промыслу своего для рыбы будучи в Сечи Запорожской, … сказал, что в бытность его в Сечи была присылка от клятвопреступника и прелесника Мазепы до Войска Запорожского, затягаючи их к себе на помощь. И по той присылке збиралось войско в раду многажды и… приговорили тым посылным его, Мазепиным, отказали: … прелести его, старой кривой котюги, слухати…'' (211)
Марина Тимашева: Это они еще вежливо ответили – по сравнению с письмом турецкому султану.
Илья Смирнов: Но в секретном документе приписка ''на отдельном листке другим почерком'' - ''там же в Запорожье была и такая речь… Хто праве нам добрую дасть плату, то мы тому будемо и служыти. И если чого… прислано будеть от шведа илы от Мазепы доволная им плата, не перемогла б поганая голота добрых тамошних людей. До уваги вашей панской подаю, хорошо б в том их запобегати''. И очень оказалось разумное предостережение. Потом даже ''присылали запорожцы к хану крымскому просить, дабы их принял он под свою протекцию'' (368)
Марина Тимашева: Но самое-то главное - измену Мазепы – всё-таки разведка проглядела.
Илья Смирнов: Проглядели. Хотя она давно готовилась и согласовывалась со шведским и польским королями. Но гетман был всё-таки мастер. Тут письма приведены. ''Дабы тойжде славимый во Троицы Бог Господь сил… расширяя славу имени Вашего Царского Величества, не токмо тречисленными, но и неищетными победами… оружие Вашего Царского Величества … укреплял… Того и паки Вашему Царскому величеству желая, высокодержавную его десницу при лицеземном поклонении покорне лобызаю. Вашего Царского Величества верный подданный и слуга наинижайший Иван Мазепа'' (114). И для сравнения. ''Ожидаю благополучного и скорого Вашей Королевской милости приходу, дабы … неприятельского московского намерения в зелии усыпить змея… Мы, яко отца, во аде суще, ожидаем приходу Вашей Королевской милости, яко Спасителя нашего (Спаситель с большой буквы – И.С.). И прося о том, нижайше целую тысячным целованием храбрую руку вашу. Вашей Королевской Милости государя моего милостивого верный подданный и слуга нижайший Иван Мазепа'' (222).
И что хотелось бы особо отметить. Смотрите на обложку. Полтавская битва – 27 июня 1709. Первый документ датирован 13 июня 1708. Последний – 6 декабря 1709. То есть, конкретное событие подается в широком контексте, как закономерный итог определенной стратегии, точнее, двух стратегий, избранных сторонами, а война – как продолжение политики. В которой Петр переигрывал Карла. Причем вторжение шведов на Украину вовсе не выглядит ''авантюрой'', плодом самонадеянности молодого короля. Это был очень серьезный план, подкрепленный не только силами образцовой на тот момент европейской армии, но и дипломатией, план с хорошим запасом прочности, так что даже поражение корпуса А.Д. Левенгаупта при Лесной было бы не фатально, если бы Карл получил от Мазепы снабжение и вспомогательные войска. ''Многие из офицеров били челом королю об отпуске, и король де их из службы не отпускал, а увещевал их, что будут иметь в Украине во всем доволство'' (130). А вот почему Мазепа не смог – при всем желании – выполнить свои обещания, и Украина пошла отдельно, а гетман с приближенными отдельно, как раз и показано в документах. Я.В. Брюс докладывает Петру: ''Гарнизон как наш сюды вступил, то вся чернь зело обрадовалась, токмо не гораздо приятен их приход был старшине здешней, а наипаче всех здешнему сотнику… И сказывают многие здешние жители, что он весма Мазепиной партии…'' (186).
Марина Тимашева: Хотелось бы уточнить вот что: насколько книга российских историков объективна по отношению к другой стороне?
Илья Смирнов: Можно ответить петровскими словами: ''Хотя Мы сию войну с короною шведскою ради государственного интереса и резона имеем, однако же партикулярной противности к тому народу никакой не имели, но наипаче оной за военный почитали'' В книгу включены шведские источники в переводе Екатерины Максимовны Чевкиной: фрагмент из ''Заметок о героических деяниях короля Карла Х11'' Юхана Хюльтмана, отчет генерал-квартирмейстера Акселя Юлленкрука и ''Достоверная реляция о том, что происходило у неприятельских шанцев при Полтаве'' генерала Карла Густава Рооса. И мы можем оценить, как сражалась ''другая сторона'': ''На рассвете пришел приказ атаковать вражеские шанцы, каковой… доставил покойный г-н Сигрот, полковник того полка, что был в моей колонне… из 21 капитана (считая Хельсингский полк) осталось только 4… У меня не было более ни одного командира полка…, кроме единственно г-на подполковника Сасса, который, однако, был, тяжело ранен'' (546). Эти документы рождают и уважение, и сочувствие к мужественным и высокопрофессиональным воинам. Другой вопрос – как мы уже отмечали по поводу венгерской пехоты Ходкевича, которая столетием раньше тоже с исключительной храбростью штурмовала Москву: никто их в чужую страну не звал. Есть на эту тему классическое стихотворение Михаила Светлова.
Кстати, очень интересно, как проходили переговоры о возможном прекращении войны. ''Расспросные речи обер-аудитора Э.Ю. Эренроза об ответе шведской стороны на предложения о размене пленных и заключении мира'' датированы маем 1709 года. То есть совсем незадолго до ''Фаэтонова конца''. ''И король ему то писмо и пункты дал прочесть и говорил: чает де он, что сие с стороны Царского Величества ругаясь ему предложено, что такие несносные запросы учинены… Кондиции зело противны, а особливо о Полше'' (362) (см. 354 и др.)
Ну, и наконец, чтобы не заканчивать на грустной ноте и поближе к Вашей, Марина, специальности…
Марина Тимашева: Неужели и здесь что-то о театре?
Илья Смирнов: А как же. ''Театр был длиной на 65, а шириною 40, в высоту 7-м футов… Посередине оного стояла персона натуралного видау и величины человечества, держала в правой руке шишак, а в левой палмовую ветвь, изображающия победу, имея под нагами знамена и эстандары, а на тех гербы свейския, три короны и лвы…'' Это ''Реляция о торжествах, устроенных послом в Нидерландах А.А. Матвеевым по случаю побед под Полтавой и Переволочной''. ''Над забором зделана была великая махина, по сторонам ея по персоне седящей, которые изображали : одна Ворсклу, а другая Днепр реки… Всякая держала возле себя сосуд, из которого вино текло… За здоровье Его Царского Величества и потом Их Высокомочеств пили при трубной музыке с литавры, стоя, по достоинству'' (515).
Марина Тимашева: Вот такими звуками ''трубной музыки с литавры'' мы заканчиваем рецензию на книгу издательства РОССПЭН ''Полтавская битва''.