Марина Тимашева: В руках у Ильи Смирнова том под названием ''Социальная Европа в ХХ1 веке'', выпущенный издательством ''Весь мир'' и Институтом Европы Российской академии наук. ''Социальная политика отдельных европейских стран и Европейского Союза''. А я вспоминаю, как в прошлом году мы обсуждали книгу про ''социальную политику в СССР'' Та прошлогодняя монография была не коллективная, и полиграфия поскромнее. А по содержанию – просматриваются какие-то параллели между тем старым Союзом и нынешним?
Илья Смирнов: И параллели, и меридианы. Давайте я вам почитаю:
''Результатом обсуждения на саммитах в Лиссабоне и Ницце перспектив развития европейской социальной политики стало решение о введении в практику подготовки и представления в Совет ЕС, Европарламент, Экономический и социальный комитет и Комитет регионов ежегодных отчетных докладов об эволюции положения в социальной сфере и предпринимаемых мерах.
Интересно отметить, что уже в первом докладе, представленном в феврале 2001 г. (два месяца спустя после Ниццкого саммита), Комиссия дала определение Социальной повестки дня как инструмента, который указывает на необходимые реформы в рамках Европейского Союза, чтобы должным образом реагировать на изменения в экономической и социальных областях. Кроме того, была подчеркнута необходимость широкого привлечения неправительственных организаций и профсоюзов к процессу реализации Повестки дня. Это рассматривалось как залог успеха подобной деятельности'' (86) Правда, интересно? И такие захватывающие истории вы найдете практически на любой странице из 500. Но самое интересное. Смотрите: с какой страницы я Вам читаю?
Марина Тимашева: 86.
Илья Смирнов: Да, глава называется ''Трансформация социальной политики в современном мире''. А вот следующая глава, ''Строительство единого социального пространства Европейского Союза''. Страница 134. Читайте:
Марина Тимашева: ''Результатом обсуждения на саммитах в Лиссабоне и Ницце перспектив развития европейской социальной политики стало решение о введении в практику подготовки…'' Кажется, то же самое?
Илья Смирнов: И две с половиной страницы дежа вю.
Вы спрашивали про советские параллели? Отчетный доклад в райкоме о мерах по реализации основных положений постановления саммита, то есть Политбюро от такого-то мартобря семьдесят-мохнатого года о дальнейшей интенсификации... Этот жанр не был рассчитан на добровольцев. И сейчас значительную часть литературы по гуманитарным дисциплинам изготавливают по такому же принципу. Если дали денег на издание, то будет ли его кто-то читать, уже не важно. Ну, а редакторы, что, глупее других?
Марина Тимашева: Ну, один читатель нашелся!
Илья Смирнов: Вы хотите сказать, нашелся один глупый – Илья Смирнов? Но я все-таки читатель профессиональный. И нахожу в такой литературе свой специфический юмор. Вот читаю: ''никто до сих пор не усомнился в отсутствии причин для поисков альтернативных путей развития Европы. Более того, по мере расширения и углубления европейской интеграции проявляются новые возможности и аспекты ее дальнейшей эволюции. Успехи экономической интеграции правомерно позволяют ставить вопрос об интеграции политической'' (14) Красиво, правда: ''никто до сих пор не усомнился в отсутствии причин для поисков альтернативных путей''? Ведь ''успехи экономического развития ЕС наглядны: завершение формирования единого внутреннего рынка, создание Экономического и валютного союза…, введение единой валюты – евро'' (29). ''В соответствии с Лиссабонской стратегией развития, принятой в начале ХХ1 в., в его первое десятилетие должна быть построена экономика, основанная на знаниях, самая конкурентоспособная и динамичная в мире…'' (173). А в это время передают новости: ''подожжены более 40 зданий, в том числе правительственных. Над столицей Греции поднимается дым от пожаров и слезоточивого газа… Протестующие возражают против кредитного соглашения с ЕС'' ''Европейские лидеры … стремились убедить Китай… выделить средства для специального фонда размером в 500 миллиардов евро, цель которого – помочь в разрешении долгового кризиса в Европе'' Премьер-министр Швеции предложил повысить пенсионный возраст до 75 лет
Марина Тимашева: Выключите новости, чтоб не мешали.
Илья Смирнов: Выключил. Продолжаю читать. Оказывается, ''массовый наплыв новых легальных мигрантов вызвал недовольство не только среди профсоюзов, но и среди населения…'' (139). ''Глобализация – один из определяющих факторов перехода мирового сообщества к более интенсивному и обновленному развитию. Результативность этого процесса напрямую зависит от уровня инновационной культуры, т.е. от готовности общества к инновациям по всем направлениям…'' (26). То есть, результативность обновления зависит от готовности обновляться.
Про Францию отличный параграф. Начал читать и даже всерьез увлекся социальной политикой де Голля. И вдруг перевернул страницу и угодил в предвыборную кампанию Николя Саркози.
Марина Тимашева: Вы шутите?
Илья Смирнов: Я цитирую. ''Все обвинения левых в адрес Саркози в его симпатиях к ''неолиберальным ценностям''… несостоятельны… (280) Полностью оправдала себя идея проведения реформ, что называется, по всему фронту. Именно на этом настаивал Н. Саркози… (281) Президенту Саркози удалось создать ''позитивное политическое поле'' для намечаемых реформ. В отличие от своих предшественников он смог переломить психологическую ситуацию апатии и недоверия большинства французов… Ренессанс СНД (Союз за народное движение) связан, несомненно, с приходом к ее руководству Н. Саркози… Появление нового политического климата в стране во многом объясняется и самой личностью шестого президента Пятой республики, его незаурядными ораторскими и коммуникативными способностями, политической волей и нацеленностью на результат'' (282) Создается впечатление, что немалая доля претензий к нынешней власти, которую олицетворяет президент Саркози, имеет больше эмоционально-психологический характер… И здесь, что бы ни говорили, в целом у него слова и дела не разошлись'' (279). В конце книги отдельная тема - перспективы процветания Южного Средиземноморья: ''Большая идея Н. Саркози заключается в том, чтобы сделать Средиземноморье некоим образчиком нового Ренессанса ХХ1 века, способного ответить на кризис идентичности, морали и беспорядка, вызванного глобализацией'' (409) . План перевыполнен: минуя Ренессанс, прямо в Средние века
Марина Тимашева: А глава про Италию – что, реклама Берлускони?
Илья Смирнов: Нет. Берлускони в инстанциях уже не котировался. Вышел из доверия. Но я продолжаю знакомство с социальной политикой. Оказывается, ЕС стремится к ''увеличению занятости, вовлечению на рынок труда наиболее уязвимых групп населения, в частности, трудовых мигрантов'' (88). Интересно, если они ТРУДОВЫЕ мигранты, то зачем их специально вовлекать на ''рынок труда''? Или вот такое знамение времени: ''появление высокой, устойчивой безработицы, которая не зависит от изменения экономической ситуации в стране'' (257). При этом ''системы социальной защиты ''трудящихся и их семей''… оказались неспособными предоставить адекватную защиту женщинам, матерям- одиночкам, безработной молодежи, людям, длительное время не имеющим работу'' (40). То есть эти оригинальные безработные, независимые от экономической ситуации, они как бы и не трудящиеся вовсе. А для трудящихся ''в Германии … проводится реформа в здравоохранении, нацеленная, в частности, на переход от обязательного медицинского страхования к добровольному, за исключением лиц, которые имеют низкие доходы'' (260).
Марина Тимашева: А какая еще может быть причина отказаться от медицинской страховки, кроме нехватки денег?
Илья Смирнов: Не знаю. Важно то, что если речь идет о ''неизбежных реформах'' (90), то есть об ''увеличении возраста для ухода на пенсию. Трудящиеся… должны проявить гибкость мышления, понять необходимость модернизации систем социальной защиты…'' (89). Этот призыв к коммуни… пардон, к капиталистической сознательности для лучшего запоминания тоже повторен два раза (143). И еще. ''Если финансовый капитал считается основной силой, создающей общественное богатство, материальной базой модернизации, то нельзя забывать, что 74 % общественного богатства развитых европейских стран составляет человеческий капитал'' (492).
Марина Тимашева: А что это значит? Как финансовый капитал создает общественное богатство?
Илья Смирнов: Как у классика. “Папаша! Кто строил эту дорогу? — Граф Петр Андреевич Клейнмихель, душенька!”
Марина Тимашева: А что такое человеческий капитал? Если метафора, то как её посчитать в процентах?
Илья Смирнов: Марина, Вы как будто не в Советском Союзе родились, и даже получили диплом искусствоведа. Вы можете объяснить, что такое, например, ''социалистический реализм''? Кстати, в книге есть и глава про Россию.
''За многовековую историю, по крайней мере с конца ХУ1 в. и до настоящего времени, в России отсутствовала подлинная, просвещенная элита, которая отождествляла бы свои интересы с национальными интересами страны'' (453). Размашисто приговорили. Всех сразу за 500 лет: и Кутузова, и Беллинсгаузена с Лазаревым, и маршала Жукова, и Курчатова с Королевым. В самом деле – куда им до Саркози!
Марина Тимашева: Подождите. Откуда взялась глава про Россию?
Илья Смирнов: Структура. Первый раздел как бы вообще про социальную политику после Второй Мировой и по сию пору. Во втором разделе представлены варианты: немецкий, французский, итальянский, британский и ''североевропейский'', это Дания, Исландия, Норвегия, Финляндия, Швеция, ''североевропейская модель представляет собой один из вариантов государства всеобщего благоденствия. Различия между отдельными странами Севера Европы не носят принципиального характера'' (301). И третий раздел – ''социальная Европа'' в мировом контексте, то есть в сравнении с опытом США и как пример для подражания разным другим странам, включая Россию. В принципе, можно было доходчиво изложить. Взять конкретную житейскую ситуацию, например, рождение ребенка, и сопоставить, что по этому случаю положено в Германии, во Франции, в Америке. Или: выход на пенсию. Но в нашей ''Социальной Европе'' первый сколько-нибудь внятный пример, как социальная политика проявляется в жизни, а не в бюрократии – извините, на 141 странице. Кстати, хороший пример, мы к нему еще вернемся. Так что сравнение с монографией ''Социальная политика в СССР'' совсем не в пользу сегодняшней книги. Там все-таки Галина Михайловна Иванова сопоставляла разные виды источников, чтобы восстановить реальную картину. Здесь некритически воспроизводится официальная пропаганда. Как если бы мы купили ''крабовые палочки'' и стали делать выводы о пищевой ценности крабов.
Марина Тимашева: То есть, Вы зря потратили время и деньги.
Илья Смирнов: Что Вы! Отчетные доклады прежних времен, конечно, сочинялись не для приятного досуга за утренним кофе. Но человек, приученный читать между строк: кому надо делать карьеру, исследователь, иностранный шпион – все они могли извлечь кучу полезной информации. Из случайных вкраплений реальности в ритуальное ''позитивное поле''. Из проговорок и умолчаний. Из того, что заслуги товарища Саркози отметили – а Берлускони нет. Авторы – а их 13 человек – всё ж таки знают конкретные страны и время от времени, устав от канцелярщины, сообщают нечто важное. Что в Евросоюзе уже нет принципиальных различий между ''левыми'' и ''правыми'' (198), социалистами и либералами, ''связь лейборизма с либерализмом основывалась на тезисе о том, что ''цель социализма – раскрепощение индивида'' (332), что до недавнего времени ''в Европе и мире в целом происходило увеличение разнообразия … моделей социально-экономического развития, с конца 1980-х оно сменилось тенденцией к … унификации'' (319), еще можно узнать об отношении рабочего класса к массовой раздаче пособий за его счет (364), так сказать, ''уязвимым группам населения'' (232, 226).
И самое главное. Теперь безо всякой иронии - об очень важных вещах. 40 % ВВП на социальные нужды (30). Во Франции ''покупательная способность населения и так поддерживается на высоком уровне благодаря социальным трансфертам (550 млрд. евро в 2009 г., увеличение за 2008 – 2009 гг. составило 17 млрд. евро – почти мировой рекорд! (275) Это прямо перекликается с тем, что мы уже читали про Советский Союз, где ''плановая деятельность из сферы реальной экономики перемещалась в виртуальные идеологические пространства.., неуклонный рост товаров и услуг, розничные цены на которые дотировались из бюджета, как по ассортименту, так и по размерам дотаций… Дотационное финансирование из средства реализации целенаправленной социальной политики превращалось в средство компенсации недостатков хозяйственного расчета''.
Марина Тимашева: Но советское государство было монопольным собственником. Оно могло себе позволить так вольно распоряжаться ресурсами. А как это возможно при капитализме?
Илья Смирнов: Во-первых, всё-таки не совсем монопольным. И в конечном итоге не смогло ТАК вольно распоряжаться. Но Вы правильно ставите вопрос. Смотрите, таблица по состоянию на 2004 год (212). 25 стран, претендующих на высокое звание ''постиндустриальных''. Из них 20 европейских. Государственные расходы в процентах от ВВП. В 6 странах – все они европейские – более 50%. И хотя теоретически в книге заявлено о ''бесперспективности социалистической модели экономики'' (466), но фактически вот оно – то, что в прошлом столетии называли ''социализмом''. В 24 странах из 25 этот показатель – массовая доля государства в продукте – больше 35 %, включая такие цитадели рыночных свобод, как США и Швейцария. Следует также учесть, во-первых, мощное вмешательство государства в частную жизнь, будь то бизнес или даже семья, и тенденцию: ''с течением времени интенсивность процессов государственного перераспределения, как правило, возрастает… При этом увеличение касается в полной мере и тех стран, которые мы относим и к англосаксонским либеральным…'' (215, 372). И этот-то прогноз как раз оправдывается. Так что канцелярский стиль - он не случайно, это форма, соответствующая содержанию. Пресловутая глобализация для тех стран, которые считают себя ее авангардом, оборачивается бюрократизацией, выстраиванием на базе капитализма какой-то новой политархии, в которой коренным образом изменяется смысл и демократии, и социальной политики. Читайте внимательно.
''Государство всеобщего благосостояния, которое было тесно связано с деятельностью промышленных отраслей, более не соответствовало постиндустриальной структуре общества'' (39). ''Политически активные граждане в настоящее время выражают свою озабоченность через механизмы гражданского общества, а не через традиционные инструменты демократии'' (228) ''Страны ЕС … объявили о приоритете международного права по отношению к внутреннему правопорядку'' (17). ''В век глобализации традиционные формы представительства теряют свою актуальность. Эксперты считают, что избранные законодатели и парламенты, судя по всему, мало влияют на решения, принимаемые на межправительственном уровне'' (227). ''По мнению экспертов ООН, глобальное гражданское общество обладает сегодня реальной властью'' (233). Понимаете? Никем не избранные ''эксперты'' постановили, что властью обладает озабоченное непонятно что. А рядом те самые случайные проговорки: ''транснациональная властвующая элита'' (35), ''правящая элита'' (229), ''движущей силой модернизации страны является просвещенная элита'' (452).
Помните, я обещал рассказать, какие в книге приведены конкретные примеры из жизни. Очень колоритные. Профсоюзы, финский и шведский, пытались добиться соблюдения принятых в этих странах норм трудового права и запретить использование иностранной низкооплачиваемой рабочей силы. Суд ЕС «постановил, что действия профсоюзов следует признать ограничением свободы экономической деятельности… Профсоюзы не имеют права настаивать на соблюдении иностранными компаниями местных условий оплаты труда. Судом ЕС было также особо отмечено, что использование национальных социальных моделей не должно препятствовать доступу иностранных компаний на национальные рынки'' (141). Вот зачем понадобился ''приоритет норм права ЕС перед национальными нормами'' (76). ''Начиная с 70-х годов, все европейские системы социальной защиты сталкиваются с серьезными трудностями, которые порой ставят под вопрос основы национальных моделей и позволяют рассматривать как вполне обоснованное более активное вмешательство наднациональных институтов'' (26). ''Суверенитет государства поставлен под вопрос глобализацией…'' Понимаете? Не конкретными политиками, а некоей безличной ''глобализацией'', вроде ''разрухи'' по М.А. Булгакову. А ''профсоюзы трудящихся… оказались ослабленными как из-за потери своего численного состава, так и по причине приверженности к классической модели оплаты труда'' (40) . Здесь ключевое слово – ''труд''. ''Будет ли в будущем социальная защита связана непосредственно с трудом…? При этом неизбежно возникает риск исключения из системы большого отряда населения, которое в ней нуждается. Или же, наоборот, стоит стремиться организовать всеобщую универсальную систему социальной защиты, доступную для каждого, независимо от его положения на рынке труда…?'' (93) Положительный пример: ''Клинтон отменил практику, согласно которой семья лишалась талонов в социальной столовой в случае покупки автомобиля'' (366). Если вспомнить, что слово ''индустрия'' изначально означало ''усердие'', становится понятно, что такое ''постиндустриальное общество''.
Марина Тимашева: Но Вы же не можете отрицать, что страны Евросоюза добились огромных успехов как раз в социальной сфере, в здравоохранении, в пенсионном обеспечении…
Илья Смирнов: Да. Но в основе этого благосостояния - усердный труд многих поколений индустриальной Европы, для которых действительно что-то значили ''европейские традиции'' и … цивилизационные ценности, формировавшиеся веками'' (8). Советский Союз тоже добивался огромных успехов. О них при Брежневе напоминали так часто и так увлекательно, что, в конце концов, все успехи (вместе с государством) утонули в бюрократическом пустословии.
А нынешнюю Россию просто нельзя отделить от того, что описано в этой книге. Тут авторы правы. Особенно хорошо это видно по Москве – не город, а сплошная ''постиндустрия''. И становится понятно, почему у Суркова возникли такие проблемы с ''суверенной демократией''. Чтобы проектировать что-то суверенное, хоть демократию, хоть олигархию ''просвещенной элиты'', надо иметь суверенное сознание. А откуда его взять, если вместо осмысления мирового опыта получается тиражирование пропаганды, причем даже не своей, а привозной.
Марина Тимашева: Вот на такой оппозиционной ноте мы с Ильей Смирновым решили поставить точку, но тут принесли ''Новые известия'' с конкретными фактами социальной политики, которых так не хватает в книге.
''Сотни преступников из разных государств мира ''сдаются'' в Норвегии и, пока длится многомесячное разбирательство их дел, получают крышу над головой и денежное пособие. Время пребывания в стране они используют для совершения правонарушений… Ежегодный убыток от деятельности ''гастролеров'' оценивается примерно в 2 млрд. евро… ''Мы раз за разом ловим одних и тех же иностранных соискателей статуса беженца…'' Иностранцы, высланные за преступления, ''имеют право возвращаться в Норвегию, чем активно и пользуются. ''Деньги, которые дают у нас заключенным, соответствуют средней годовой зарплате в той же Болгарии. Если прибавить сюда выплаты пособий на детей, пенсионные и иные надбавки, преступник может получить в год более 10 тысяч евро. Это в несколько раз выше, чем зарплата в целом ряде стран, откуда к нам приезжают правонарушители… Помимо названных экономических выгод иностранец, попавший за решетку в Норвегии, накапливает ''пенсионные деньги''. Убийство с отягчающими последствиями карается обычно десятилетним сроком – этого достаточно, чтобы по выходе на свободу получить минимальную норвежскую пенсию размером порядка 700 евро в месяц''