Судейство hi-tech: ближайшие перспективы. Футбольные пристрастия Сулеймана Керимова. Расизм на российских футбольных полях и трибунах. Эти темы интересуют российских блогеров, пишущих о спорте.
Блогер сайта Sports.Ru Александр Ткач констатирует, что эпопея с приходом более или менее современных технологий в футбольное судейство вышла на очередной виток.
Пока что речь идет только о системах "гол-линия" – то есть технологиях, определяющих, пересек мяч линию ворот или нет. Во-первых, это все-таки самый важный момент в игре, во-вторых, самый простой из тех, что можно поручить машинам (уж точно проще, чем определение офсайдов и тем более симуляций). Сейчас на тестировании в IFAB (организации, заведующей футбольными правилами) находятся две модели, в июне ее очередной ежегодный конгресс должен вынести свой вердикт: "камеры", "датчики", обе или вообще ничего.
Почему возможностью внедрения запахло только сейчас, казалось бы, давно понятно: в ФИФА сидят люди, которые боятся, что технологии убьют "дух" футбола, а усложнение правил снизит его доступность и популярность. Отчасти так и есть – но, как ни странно, дело не только в старперах-консерваторах. Проблема есть и с существующими на сегодняшний день технологиями. В этом мы и попробуем разобраться.
Видеоповторы футбольные чиновники забраковали сразу: здесь нет такой деления игры на отдельные фрагменты, как в хоккее или регби, в паузах между которыми нормально помещался бы просмотр эпизода главным рефери или его помощником. Кроме того, точность видеоповторов, по мнению ФИФА, тоже не стопроцентна и допускает влияние "человеческого фактора" – а значит, не стоит потраченных сил. В общем, нужно было нечто безупречное, способное сразу и точно просигнализировать арбитру, был гол или не было.
В ноябре 2011 года ФИФА передала в Швейцарскую федеральную лабораторию материаловедения (EMPA) для первого этапа испытаний восемь систем от разных производителей. Набор требований был короток, но суров: абсолютное отсутствие ошибок и скорость срабатывания не более одной секунды. После полугода тестов ко второму раунду месяц назад были допущены две: английский Hawk-Eye и немецко-датский GoalRef.
Несмотря на "условно равный" результат эти системы кардинально отличаются друг от друга принципом работы.
Hawk-Eye – это набор высокоскоростных камер, снимающих мяч с разных точек на нужном участке поля. Из отснятых ими кадров формируется компьютерная 3D-модель полета мяча на фоне того самого участка с линией. Разработанная в Великобритании система появилась сначала в крикете, потом в теннисе, при этом пару раз меняла владельцев и сейчас принадлежит концерну Sony.
GoalRef – это радиодатчик в мяче и набор датчиков в каркасе ворот, которые создают своеобразную "завесу" на всей площади ворот. Эта "радиозавеса" срабатывает, как только датчик мяча пересекает ее полностью. Изначально GoalRef придумали в Дании для использования в гандболе и с 2009 года уже начали применять на чемпионатах мира и Олимпиадах. Чтобы адаптировать систему к футболу, датчане доработали ее вместе с немецким исследовательским гигантом Fraunhofer.
Британская технология применяется для судейских решений с 2008 года в крикете и с 2006 года в теннисе (а также несколько лет для удобства зрителей в снукере), но перенести ее напрямую в футбол нельзя. Тамошний Hawk-Eye – это компьютеризированный (и вроде бы высокоточный) аналог видеоповтора, просмотра которого на больших экранах игрок имеет право потребовать от рефери.
Кроме того, в теннисе за Hawk-Eye тянется небольшой, но заметный шлейф скандалов, связанных с его ошибочными решениями. Пострадавшие от них Роже Федерер и Рафаэль Надаль стали одними из главных противников технологии. Их недовольство можно понять: видел, как мяч попал в аут, видишь след на поле, судья согласен и даже соперник признал – но компьютер показывает "in", и очко засчитывается оппоненту.
С другой стороны, такой уровень точности, как в теннисе, в футболе вряд ли понадобится. По утверждениям разработчиков Hawk-Eye, его погрешность не превышает 3,6 мм, точность сохраняется до скорости полета 500 км/ч и 25 процентов видимого в кадре мяча. Что делать, если видно будет меньше, – например, когда в туманную погоду в раскисшей от дождя вратарской площади десять человек будут пытаться затолкать мяч в ворота, и еще десять будут им всячески препятствовать – вопрос открытый.
Главный недостаток GoalRef – его высокотехнологичность. Мысль о том, что нужно встроить что-то в мяч и ворота, для некоторых звучит настолько кощунственно, что становится не совсем понятно, как такая технология вообще могла попасть в финал. К тому же в 2007 году ФИФА уже забраковала схожий по сути проект от Adidas и Cairos. А если еще и взглянуть на список остальных разработок Fraunhofer в сфере футбола, можно понять, к чему клонят немцы, и в зависимости от взглядов либо ужаснуться, либо порадоваться: нашпигованная сенсорами футболка FitnessSHIRT фиксирует частоту дыхания и пульс игрока, и может связываться с системой датчиков (в мяче, щитках и вокруг поля), которая отслеживает все перемещения на поле и считает статистику.
Вердикт IFAB может быть каким угодно. Никаких обязательств что-нибудь непременно выбрать и внедрить у футбольных чиновников нет. В том самом 2007 году они точно так же допустили к финальным испытаниям многострадальный Hawk-Eye и упоминавшийся уже Cairos – лишь для того, чтобы в следующем году закрыть их с мотивировкой "мы бы рады, но системы ваши никудышные". Изобретатель Hawk-Eye Пол Хокинз потом писал открытые письма Зеппу Блаттеру, доказывая, что его система срабатывает за 0,5 секунды, а не за 5, и что испытания на матчах премьерлигового тогда "Рединга" показали стопроцентную точность результата – но этот стук был уже в закрытую дверь.
* * *
Обозреватель "Огонька" Александр Беляев на сайте Sports.Ru пишет о футбольных пристрастиях Сулеймана Керимова.
Два с половиной года назад, когда я впервые оказался в Махачкале, о футбольных пристрастиях Сулеймана Керимова в Дагестане знали единицы. Разговоры о том, что покровитель вольных борцов и один из богатейших дагестанцев мира готов-де вкладывать свои деньги в местный футбол, начались в 2008 году, когда команде в очередной раз поставили задачу вернуться в премьер-лигу и под эти цели нужно было найти спонсора. Одним из активных участников процесса оказался известный в прошлом дагестанский футболист Будун Будунов, к тому моменту пересевший в кресло президента Дагестанского футбольного союза. В интервью еженедельнику "Стадион" он рассказывал о том, что бурную деятельность по поиску инвестора начал после слов президента "Анжи" Магомед-Султана Магомедова, который сказал, что с удовольствием бы бесплатно отдал команду, "лишь бы она не утонула".
Дальше Будунов говорит о том, что через трети-четвертые руки информация дошла до Керимова, он вроде как заинтересовался и согласился. Теперь надо остановиться и сказать пару слов о бизнесмене Сулеймане Керимове. Как именно развивалась его бурная экономическая карьера, вы можете прочитать в шикарной заметке журнала Forbes, но важно отметить вот что: с 2003 по 2007 годы Сулейман Керимов являлся председателем по физической культуре, спорту и делам молодежи в составе Государственной думы. На этот период пришелся бурный расцвет его бизнеса, и к середине 2006 года его состояние оценивалось, по данным Forbes, в 15 миллиардов долларов. В том же 2006 году Керимов, уже сделавший себе в России и имя, и деньги, твердо решил выходить на западные рынки и получил на это "добро". В 2007 году он вошел в Совет Федерации, начал скупать акции крупных европейских компаний и сделал свое первое громкое спортивное заявление: пообещал заплатить борцам-вольникам по 500 тысяч долларов за каждую золотую медаль в Пекине.
К 2008 году состояние Керимова достигло пиковой отметки. Он продолжал успешно вести бизнес, запустил несколько проектов в Дагестане и, судя по всему, готов был вкладывать в "Анжи". На тот момент бюджет клуба составлял примерно $15-20 миллиона, и по меркам состояния Керимова это были, конечно, сущие пустяки. Плюсов от такой сделки могло быть гораздо больше, нежели минусов: во всяком случае, это способствовало бы укреплению имиджа человека, который активно помогает родной республике, а не тратит деньги за границей, как другие олигархи. И тут началось самое интересное. Во-первых, по версии дагестанского издания "Черновик", против покупки "Анжи" выступил президент республики Дагестан Муху Алиев, который якобы боялся возможного усиления позиций бизнесмена в этом регионе. Напряженность отношений между ними косвенно подтверждает и газета "Ведомости", которая в январе 2010 года накануне очередных выборов президента республики, писала о том, что Керимов готов поддержать кого угодно, только не Муху Алиева. В итоге, на выборах победил Магомедсалам Магомедов, близкий друг Сулеймана Керимова.
В 2008 году случилось еще одно знаковое событие: экономический кризис. Все тот же Forbes пишет о том, что из-за кризиса Керимов потерял все или почти все. Конечно, жалкие двадцать футбольных миллионов он бы нашел, но, видимо, встретив жесткий отпор сверху, Сулейман Керимов притормозил. Взамен ему президент клуба "Анжи" Магомедов обратился к другому выходцу из Дагестана предпринимателю Игорю Яковлеву, совладельцу крупного оператора бытовой техники компании "Эльдорадо", с которым они вместе работали в ОАО "Дагнефтепродукт" (Магомед-Султан Магомедов является владельцем этой компании). Называлась даже сумма, которую бизнесмен готов на первых парах инвестировать в футбол, – 53 миллиона рублей.
Сам Яковлев в своих интервью не скрывал, что признает убыточность футбола и поддерживает "Анжи" просто потому, что об этом его попросил друг. Согласно официальным данным, финансирование клуба с 2009 по 2011 год осуществлялось на паритетных началах: половину давал Игорь Яковлев, вторую – Магомед-Султан Магомедов. На эти деньги команда смогла вернуться в премьер-лигу и отыграть там один год. В январе 2011 года президент Дагестана Магомедсала Магомедов предложил Керимову возглавить команду, и тот не стал возражать. Игорь Яковлев, надо думать, с радостью расстался с невыгодным активом, а Магомед-Султан Магомедов, отдав свою долю в "Анжи", перебрался в Москву.
Самый интересный вопрос теперь: для чего покупка футбольного клуба "Анжи" понадобилась самому Керимову, который уже восстановил свой капитал после краха-2008. В Махачкале об этом особо не задумываются, и самый популярный здесь ответ: потому что он любит Махачкалу. Президент республики Магомедсалам Магомедов рассказывает о том, что с Керимовым у республики связаны огромные планы. В скором времени на берегу Каспийского моря будет создаваться новый курорт, деньги на строительство которого дадут два известных дагестанца: владелец "Нафта-Москвы" Сулейман Керимов и председатель совета директоров ОАО "Курорты Северного Кавказа" Ахмед Билалов (кстати, президент Ассоциации гольфа России). Насколько это будет выгодно самому Керимову – большой вопрос.
Так или иначе, но если раньше о Керимове слышали единицы, то теперь о нем действительно знает вся Махачкала. У него есть футбольный клуб, он возит за свой счет верующих в хадж и постоянно мелькает в новостях: то "бугатти" подарит, то тонущих туристов из зубов акулы спасет. Для одних он красавчик, который вкладывает деньги в родной регион и создает позитивный информационный фон для всего Дагестана. Для других – расточитель, который швыряет деньги направо и налево, будто не замечая в каких спартанских условиях живет его родной народ. При этом и те, и другие соглашаются, что в одиночку превратить беднейший регион России в конфетку невозможно, а проект "Анжи" может стать той самой идеей, вслед за которой подтянутся остальные бизнесмены, и Дагестан, наконец, заживет.
Сейчас Махачкала – это типичный представитель серой российской действительности. В городе нет работы, нищенская зарплата, поэтому мужчины с утра до вечера таксуют, работают на стройках или в правоохранительных органах (иногда умудряясь совмещать и первое, и второе, и третье), а женщины торгуют или кашеварят. Хорошие дороги в городе встречаются лишь там, где проезжают правительственные кортежи, а черные целлофановые пакеты для мусора служат естественным и единственным украшением улиц. В городе и за его пределами полно недостроенных домов, причем болезнь у всех одна и та же: есть фундамент, фасад, крыша и стены, а дверей и окон – нет. Особенно сильное впечатление они производят по вечерам, когда из кромешной тьмы вырастает вдруг такой зияющий ранами гигант и то ли плачет, то ли смеется тебе в лицо от безысходности.
Богатая каста здесь занимается продажей алкоголя, недвижимости и землей под строительство. И самые опасные места в Дагестане – это территории возле их офисов и магазинов. Эти объекты охраняются примерно так же, как охраняется президентский дворец: камеры наблюдения и вооруженные наемные бойцы в камуфляже. Но это не помогает, и чаще всего именно здесь звучат выстрелы и взрываются бомбы. Таковы законы бизнеса, разводят руками местные жители. Они уже давно привыкли, что каждый день телевизор сообщает об очередных убийствах и прочих криминальных новостях, но относятся к ним так же, как к прогнозу погоды или сообщениям о дорожных пробках. Все эти взрывы и убийства – это отдельный мир, который имеет к рядовому дагестанцу такое же отношение, как миллионы какого-нибудь алкогольного магната.
Если говорить исключительно о футбольном клубе, то "Анжи" как будто бы потерял элемент самобытности и какого-то романтизма. Раньше выезд в Махачкалу можно было сравнить с поездкой в Грозный, в горячую и опасную точку, где чего только не может произойти. Например, два с половиной года назад местные знатоки рассказывали о том, что все приезжающие команды попадают под тотальную прослушку, за ними следят, селят в специальных отелях (благо, выбор здесь не большой), долго не пропускают в город и используют прочие хитрости, чтобы приезжие футболисты сразу понимали, куда они попали. Сам клуб в то время фигурировал в черном списке УЕФА и назывался в России чуть ли не самой "странной" командой чемпионата. Тогда можно было поужинать в ресторане с президентом "Анжи", а через два дня узнать из новостей, что ресторан этот только что взорвали. Можно было разговаривать с капитаном команды Магомедом Магомедовым в окружении двух симпатичных телохранителей, которые побрякивали свисающими с плеч автоматами и проверяли, заряжен ли "Узи".
Даже перелет из Москвы в Махачкалу раньше доставлял особое удовольствие. Старенький "Ту" еле-еле отрывался от земли, проваливался вниз на 30-й секунде полета, заставляя женщин ухать, а детей плакать навзрыд, а потом в проходе появлялся огромный верзила с золотой цепью на шее поверх водолазки и начинал обходить самолет, пристально вглядываясь в лица пассажиров. Все последующие два с половиной часа можно было фантазировать на тему, свой он или чужой. И по всем раскладам выходило, что, раз ничего еще не произошло, то, стало быть, свой.
Теперь в "Анжи" царят другие законы. Футболисты общаются без телохранителей, "Авиалинии Дагестана" остались без лицензии, и в Махачкалу летают "Боинги", а поужинать с Сулейманом Керимовым не представляется возможным: в Махачкале он появляется лишь по большим праздникам. Последний раз такой праздник случился год с лишним назад, когда бизнесмен прилетел в Дагестан на первый матч своей уже команды в чемпионате России. Он состоялся 12 марта 2011 года, в день рождения Керимова, и "Анжи" тогда сыграл вничью с "Краснодаром". После этого бизнесмен в Махачкале не появлялся, и все надеялись, что он вновь приурочит свой визит к футбольному матчу. Тем более что открытие нового сезона, будто специально, опять выпало на 12 марта и игру "Анжи" – "Спартак". Но Керимов в Махачкалу так и не приехал.
За полтора года его правления сам город никак не изменился. Если лететь сюда под впечатлением многочисленных роликов о том, как очередные пацанчики на тонированных "Кайенах" перекрывают московские улицы, то можно испытать разочарование. В Махачкале за подобные выходки большинству дагестанцев также стыдно, как бывает стыдно нормальному российскому туристу за своих соотечественников-попутчиков, которые со стеклянными глазами говорят "No pasaran!" встречающим их у трапа кубинцам. К приезжим здесь относятся предельно вежливо, и после рассказа о городе непременно следует вопрос: "Ну, как вам у нас?". Если абстрагироваться от внешней неприглядной действительности и сосредоточится на кухне и личных качествах большинства дагестанцев, то ответ будет – "отлично". Но абстрагироваться не получается, и лучшим ответом в этой ситуации служит: "Нет слов".
* * *
Антон Орехъ в колонке на сайте "Ежедневного журнала" пишет: кто о чем, а я всё о… да, опять про футбол, опять про расизм, опять про бессилие и бессмысленность наших властей – и футбольных, и "общечеловеческих". Впрочем, футбольные власти кое-чем похвастать все-таки могут. Когда я касался этой темы в прошлый раз, то говорил о том, как в Самаре, спустя почти год нашелся-таки господин, швырявший банан в Роберто Карлоса. Вот только наказать этого человека никак не сумели. Преступление есть, преступник в наличии – наказания нет.
А поводом вспомнить про Самару стал инцидент на стадионе "Локомотив", где во время матча "Локо" и "Анжи" в футболиста "Анжи" Кристофера Самба бросили банан из VIP-сектора. Я оказался пессимистом, предполагая, что на сей раз метатель окажется неизвестным – раз уж он оказался на элитной трибуне.
Но службы безопасности стадиона, надо отдать им должное, по видеозаписям вычислили этого гражданина, которым оказался московский студент Смирнов, 18 лет. Студент Смирнов против чернокожих как таковых ничего не имеет. Впрочем, в его пустой башке вообще сложновато оказалось с мыслями. Он смог объяснить свой поступок лишь желанием произвести впечатление на свою подругу. Что ж, надеюсь, что он достиг своей цели, а его подруга не разочаровалась в кавалере, который настолько крут, что не побоялся кинуть бананом в негра с трибуны.
Но как и в Самаре, вопрос о наказании вновь повис в воздухе. Получается, что нету никакой статьи для человека, который унижает другого человека по мотивам расовой ненависти. Пускай даже там не столько ненависть, сколько дурь. Студент Смирной установлен – наказать его невозможно. Таков итог. Президент РФС Фурсенко опять говорит про необходимость принятия какого-то отдельного, специального, футбольного закона, чтобы разбираться в подобных случаях. А разве нет у нас обычных законов про расовую, национальную и прочую вражду? Разве нет статьи про хулиганство? Вот по хулиганской статье сейчас проходит самое громкое из текущих дел – про девиц из Pussy Riot, певших в ХСС. Вот там статья нашлась моментально.
Впрочем, статья нашлась и в футболе. Матч между "Спартаком" и "Динамо" запомнился фантастическим непотребством на трибунах. Фанаты всю игру ухали, как обезьяны, издеваясь над чернокожими игроками, кидали снежки (уже без разбора цвета кожи) и всячески изгалялись. Многих успели показать крупным планом по телевизору в ходе трансляции. Но успели показать и другое. Футболист "Спартака", нигериец Эменике, доведенный уханьем до ручки, показал трибунам средний палец. Впрочем, видели это только телезрители, а вот по ходу игры на этот эпизод внимания никто не обратил. Что не помешало устроить целое следствие после игры. Что же расследовал Комитет по этике РФС? Вы думаете, он пытался разобраться с фанатами, полтора часа хулиганившими на трибунах? Ничуть не бывало! Комитет по этике разбирал нехорошее поведение Эменике, который посмел показать трибунам средний палец!
Считается, что такими жестами футболисты могу спровоцировать публику, что вызовет беспорядки и так далее. Но, как уже было сказано, жеста Эменике никто не заметил, и коллеги, бывшие непосредственно на игре, очень удивились, что главным скандалом на ней были не бомбардировка футболистов снегом и не обезьянье уханье целого стадиона, а средний палец выведенного из себя игрока, которого по-человечески понять можно легко. Так вот Комитет по этике пропесочил Эменике, поставил на вид, строго предупредил, оштрафовал на полмиллиона рублей и условно дисквалифицировал до конца сезона.
А как наказаны фанаты? Ведь это именно они провоцировали игрока, а не наоборот. Это они ухали, свистели и безобразничали 90 минут. Это они и есть главные виновники происшествия и главный позор нашего футбола. Жеста Эменике не видел никто, кроме ловкого оператора, а хулиганство "болельщиков" было очевидно всем. Но фанатов не наказали никак! Никто не ищет ухателей, никто не ищет метателей снежков.
Но даже если и найдут, то, как и в Самаре и на "Локомотиве", никакое наказание им не грозит. А Эменике наказание уже понес, и довольно существенное. Это великолепно! Группа граждан оскорбляет другого гражданина и в результате пострадавший получает наказание, платит штраф, а те, кто его оскорбил, не получают ничего!
Кстати, не мною одним замечено, что дисквалификация до конца сезона и полумиллионный штраф ни в каких регламентных нормах не прописаны. Комитет по этике, опираясь на расплывчатые формулировки, взял этот срок и эту сумму абсолютно с потолка! Фактически наказав Эменике жестче, чем принято в похожих случаях.
Кстати, только в прошлом сезоне РФС обогатился на штрафах на 24 миллиона рублей. Просто так. Ничего не делая, чтобы искоренить хулиганство, расизм, вандализм и прочую мерзость на трибунах, а только облагая за это штрафами клубы, которые якобы и должны единолично с этим бороться. 800 тысяч долларов из воздуха – не так плохо для небольшой общественной организации.
Блогер сайта Sports.Ru Александр Ткач констатирует, что эпопея с приходом более или менее современных технологий в футбольное судейство вышла на очередной виток.
Пока что речь идет только о системах "гол-линия" – то есть технологиях, определяющих, пересек мяч линию ворот или нет. Во-первых, это все-таки самый важный момент в игре, во-вторых, самый простой из тех, что можно поручить машинам (уж точно проще, чем определение офсайдов и тем более симуляций). Сейчас на тестировании в IFAB (организации, заведующей футбольными правилами) находятся две модели, в июне ее очередной ежегодный конгресс должен вынести свой вердикт: "камеры", "датчики", обе или вообще ничего.
Почему возможностью внедрения запахло только сейчас, казалось бы, давно понятно: в ФИФА сидят люди, которые боятся, что технологии убьют "дух" футбола, а усложнение правил снизит его доступность и популярность. Отчасти так и есть – но, как ни странно, дело не только в старперах-консерваторах. Проблема есть и с существующими на сегодняшний день технологиями. В этом мы и попробуем разобраться.
Видеоповторы футбольные чиновники забраковали сразу: здесь нет такой деления игры на отдельные фрагменты, как в хоккее или регби, в паузах между которыми нормально помещался бы просмотр эпизода главным рефери или его помощником. Кроме того, точность видеоповторов, по мнению ФИФА, тоже не стопроцентна и допускает влияние "человеческого фактора" – а значит, не стоит потраченных сил. В общем, нужно было нечто безупречное, способное сразу и точно просигнализировать арбитру, был гол или не было.
В ноябре 2011 года ФИФА передала в Швейцарскую федеральную лабораторию материаловедения (EMPA) для первого этапа испытаний восемь систем от разных производителей. Набор требований был короток, но суров: абсолютное отсутствие ошибок и скорость срабатывания не более одной секунды. После полугода тестов ко второму раунду месяц назад были допущены две: английский Hawk-Eye и немецко-датский GoalRef.
Несмотря на "условно равный" результат эти системы кардинально отличаются друг от друга принципом работы.
Hawk-Eye – это набор высокоскоростных камер, снимающих мяч с разных точек на нужном участке поля. Из отснятых ими кадров формируется компьютерная 3D-модель полета мяча на фоне того самого участка с линией. Разработанная в Великобритании система появилась сначала в крикете, потом в теннисе, при этом пару раз меняла владельцев и сейчас принадлежит концерну Sony.
GoalRef – это радиодатчик в мяче и набор датчиков в каркасе ворот, которые создают своеобразную "завесу" на всей площади ворот. Эта "радиозавеса" срабатывает, как только датчик мяча пересекает ее полностью. Изначально GoalRef придумали в Дании для использования в гандболе и с 2009 года уже начали применять на чемпионатах мира и Олимпиадах. Чтобы адаптировать систему к футболу, датчане доработали ее вместе с немецким исследовательским гигантом Fraunhofer.
Британская технология применяется для судейских решений с 2008 года в крикете и с 2006 года в теннисе (а также несколько лет для удобства зрителей в снукере), но перенести ее напрямую в футбол нельзя. Тамошний Hawk-Eye – это компьютеризированный (и вроде бы высокоточный) аналог видеоповтора, просмотра которого на больших экранах игрок имеет право потребовать от рефери.
Кроме того, в теннисе за Hawk-Eye тянется небольшой, но заметный шлейф скандалов, связанных с его ошибочными решениями. Пострадавшие от них Роже Федерер и Рафаэль Надаль стали одними из главных противников технологии. Их недовольство можно понять: видел, как мяч попал в аут, видишь след на поле, судья согласен и даже соперник признал – но компьютер показывает "in", и очко засчитывается оппоненту.
С другой стороны, такой уровень точности, как в теннисе, в футболе вряд ли понадобится. По утверждениям разработчиков Hawk-Eye, его погрешность не превышает 3,6 мм, точность сохраняется до скорости полета 500 км/ч и 25 процентов видимого в кадре мяча. Что делать, если видно будет меньше, – например, когда в туманную погоду в раскисшей от дождя вратарской площади десять человек будут пытаться затолкать мяч в ворота, и еще десять будут им всячески препятствовать – вопрос открытый.
Главный недостаток GoalRef – его высокотехнологичность. Мысль о том, что нужно встроить что-то в мяч и ворота, для некоторых звучит настолько кощунственно, что становится не совсем понятно, как такая технология вообще могла попасть в финал. К тому же в 2007 году ФИФА уже забраковала схожий по сути проект от Adidas и Cairos. А если еще и взглянуть на список остальных разработок Fraunhofer в сфере футбола, можно понять, к чему клонят немцы, и в зависимости от взглядов либо ужаснуться, либо порадоваться: нашпигованная сенсорами футболка FitnessSHIRT фиксирует частоту дыхания и пульс игрока, и может связываться с системой датчиков (в мяче, щитках и вокруг поля), которая отслеживает все перемещения на поле и считает статистику.
Вердикт IFAB может быть каким угодно. Никаких обязательств что-нибудь непременно выбрать и внедрить у футбольных чиновников нет. В том самом 2007 году они точно так же допустили к финальным испытаниям многострадальный Hawk-Eye и упоминавшийся уже Cairos – лишь для того, чтобы в следующем году закрыть их с мотивировкой "мы бы рады, но системы ваши никудышные". Изобретатель Hawk-Eye Пол Хокинз потом писал открытые письма Зеппу Блаттеру, доказывая, что его система срабатывает за 0,5 секунды, а не за 5, и что испытания на матчах премьерлигового тогда "Рединга" показали стопроцентную точность результата – но этот стук был уже в закрытую дверь.
* * *
Обозреватель "Огонька" Александр Беляев на сайте Sports.Ru пишет о футбольных пристрастиях Сулеймана Керимова.
Два с половиной года назад, когда я впервые оказался в Махачкале, о футбольных пристрастиях Сулеймана Керимова в Дагестане знали единицы. Разговоры о том, что покровитель вольных борцов и один из богатейших дагестанцев мира готов-де вкладывать свои деньги в местный футбол, начались в 2008 году, когда команде в очередной раз поставили задачу вернуться в премьер-лигу и под эти цели нужно было найти спонсора. Одним из активных участников процесса оказался известный в прошлом дагестанский футболист Будун Будунов, к тому моменту пересевший в кресло президента Дагестанского футбольного союза. В интервью еженедельнику "Стадион" он рассказывал о том, что бурную деятельность по поиску инвестора начал после слов президента "Анжи" Магомед-Султана Магомедова, который сказал, что с удовольствием бы бесплатно отдал команду, "лишь бы она не утонула".
Дальше Будунов говорит о том, что через трети-четвертые руки информация дошла до Керимова, он вроде как заинтересовался и согласился. Теперь надо остановиться и сказать пару слов о бизнесмене Сулеймане Керимове. Как именно развивалась его бурная экономическая карьера, вы можете прочитать в шикарной заметке журнала Forbes, но важно отметить вот что: с 2003 по 2007 годы Сулейман Керимов являлся председателем по физической культуре, спорту и делам молодежи в составе Государственной думы. На этот период пришелся бурный расцвет его бизнеса, и к середине 2006 года его состояние оценивалось, по данным Forbes, в 15 миллиардов долларов. В том же 2006 году Керимов, уже сделавший себе в России и имя, и деньги, твердо решил выходить на западные рынки и получил на это "добро". В 2007 году он вошел в Совет Федерации, начал скупать акции крупных европейских компаний и сделал свое первое громкое спортивное заявление: пообещал заплатить борцам-вольникам по 500 тысяч долларов за каждую золотую медаль в Пекине.
К 2008 году состояние Керимова достигло пиковой отметки. Он продолжал успешно вести бизнес, запустил несколько проектов в Дагестане и, судя по всему, готов был вкладывать в "Анжи". На тот момент бюджет клуба составлял примерно $15-20 миллиона, и по меркам состояния Керимова это были, конечно, сущие пустяки. Плюсов от такой сделки могло быть гораздо больше, нежели минусов: во всяком случае, это способствовало бы укреплению имиджа человека, который активно помогает родной республике, а не тратит деньги за границей, как другие олигархи. И тут началось самое интересное. Во-первых, по версии дагестанского издания "Черновик", против покупки "Анжи" выступил президент республики Дагестан Муху Алиев, который якобы боялся возможного усиления позиций бизнесмена в этом регионе. Напряженность отношений между ними косвенно подтверждает и газета "Ведомости", которая в январе 2010 года накануне очередных выборов президента республики, писала о том, что Керимов готов поддержать кого угодно, только не Муху Алиева. В итоге, на выборах победил Магомедсалам Магомедов, близкий друг Сулеймана Керимова.
В 2008 году случилось еще одно знаковое событие: экономический кризис. Все тот же Forbes пишет о том, что из-за кризиса Керимов потерял все или почти все. Конечно, жалкие двадцать футбольных миллионов он бы нашел, но, видимо, встретив жесткий отпор сверху, Сулейман Керимов притормозил. Взамен ему президент клуба "Анжи" Магомедов обратился к другому выходцу из Дагестана предпринимателю Игорю Яковлеву, совладельцу крупного оператора бытовой техники компании "Эльдорадо", с которым они вместе работали в ОАО "Дагнефтепродукт" (Магомед-Султан Магомедов является владельцем этой компании). Называлась даже сумма, которую бизнесмен готов на первых парах инвестировать в футбол, – 53 миллиона рублей.
Сам Яковлев в своих интервью не скрывал, что признает убыточность футбола и поддерживает "Анжи" просто потому, что об этом его попросил друг. Согласно официальным данным, финансирование клуба с 2009 по 2011 год осуществлялось на паритетных началах: половину давал Игорь Яковлев, вторую – Магомед-Султан Магомедов. На эти деньги команда смогла вернуться в премьер-лигу и отыграть там один год. В январе 2011 года президент Дагестана Магомедсала Магомедов предложил Керимову возглавить команду, и тот не стал возражать. Игорь Яковлев, надо думать, с радостью расстался с невыгодным активом, а Магомед-Султан Магомедов, отдав свою долю в "Анжи", перебрался в Москву.
Самый интересный вопрос теперь: для чего покупка футбольного клуба "Анжи" понадобилась самому Керимову, который уже восстановил свой капитал после краха-2008. В Махачкале об этом особо не задумываются, и самый популярный здесь ответ: потому что он любит Махачкалу. Президент республики Магомедсалам Магомедов рассказывает о том, что с Керимовым у республики связаны огромные планы. В скором времени на берегу Каспийского моря будет создаваться новый курорт, деньги на строительство которого дадут два известных дагестанца: владелец "Нафта-Москвы" Сулейман Керимов и председатель совета директоров ОАО "Курорты Северного Кавказа" Ахмед Билалов (кстати, президент Ассоциации гольфа России). Насколько это будет выгодно самому Керимову – большой вопрос.
Так или иначе, но если раньше о Керимове слышали единицы, то теперь о нем действительно знает вся Махачкала. У него есть футбольный клуб, он возит за свой счет верующих в хадж и постоянно мелькает в новостях: то "бугатти" подарит, то тонущих туристов из зубов акулы спасет. Для одних он красавчик, который вкладывает деньги в родной регион и создает позитивный информационный фон для всего Дагестана. Для других – расточитель, который швыряет деньги направо и налево, будто не замечая в каких спартанских условиях живет его родной народ. При этом и те, и другие соглашаются, что в одиночку превратить беднейший регион России в конфетку невозможно, а проект "Анжи" может стать той самой идеей, вслед за которой подтянутся остальные бизнесмены, и Дагестан, наконец, заживет.
Сейчас Махачкала – это типичный представитель серой российской действительности. В городе нет работы, нищенская зарплата, поэтому мужчины с утра до вечера таксуют, работают на стройках или в правоохранительных органах (иногда умудряясь совмещать и первое, и второе, и третье), а женщины торгуют или кашеварят. Хорошие дороги в городе встречаются лишь там, где проезжают правительственные кортежи, а черные целлофановые пакеты для мусора служат естественным и единственным украшением улиц. В городе и за его пределами полно недостроенных домов, причем болезнь у всех одна и та же: есть фундамент, фасад, крыша и стены, а дверей и окон – нет. Особенно сильное впечатление они производят по вечерам, когда из кромешной тьмы вырастает вдруг такой зияющий ранами гигант и то ли плачет, то ли смеется тебе в лицо от безысходности.
Богатая каста здесь занимается продажей алкоголя, недвижимости и землей под строительство. И самые опасные места в Дагестане – это территории возле их офисов и магазинов. Эти объекты охраняются примерно так же, как охраняется президентский дворец: камеры наблюдения и вооруженные наемные бойцы в камуфляже. Но это не помогает, и чаще всего именно здесь звучат выстрелы и взрываются бомбы. Таковы законы бизнеса, разводят руками местные жители. Они уже давно привыкли, что каждый день телевизор сообщает об очередных убийствах и прочих криминальных новостях, но относятся к ним так же, как к прогнозу погоды или сообщениям о дорожных пробках. Все эти взрывы и убийства – это отдельный мир, который имеет к рядовому дагестанцу такое же отношение, как миллионы какого-нибудь алкогольного магната.
Если говорить исключительно о футбольном клубе, то "Анжи" как будто бы потерял элемент самобытности и какого-то романтизма. Раньше выезд в Махачкалу можно было сравнить с поездкой в Грозный, в горячую и опасную точку, где чего только не может произойти. Например, два с половиной года назад местные знатоки рассказывали о том, что все приезжающие команды попадают под тотальную прослушку, за ними следят, селят в специальных отелях (благо, выбор здесь не большой), долго не пропускают в город и используют прочие хитрости, чтобы приезжие футболисты сразу понимали, куда они попали. Сам клуб в то время фигурировал в черном списке УЕФА и назывался в России чуть ли не самой "странной" командой чемпионата. Тогда можно было поужинать в ресторане с президентом "Анжи", а через два дня узнать из новостей, что ресторан этот только что взорвали. Можно было разговаривать с капитаном команды Магомедом Магомедовым в окружении двух симпатичных телохранителей, которые побрякивали свисающими с плеч автоматами и проверяли, заряжен ли "Узи".
Даже перелет из Москвы в Махачкалу раньше доставлял особое удовольствие. Старенький "Ту" еле-еле отрывался от земли, проваливался вниз на 30-й секунде полета, заставляя женщин ухать, а детей плакать навзрыд, а потом в проходе появлялся огромный верзила с золотой цепью на шее поверх водолазки и начинал обходить самолет, пристально вглядываясь в лица пассажиров. Все последующие два с половиной часа можно было фантазировать на тему, свой он или чужой. И по всем раскладам выходило, что, раз ничего еще не произошло, то, стало быть, свой.
Теперь в "Анжи" царят другие законы. Футболисты общаются без телохранителей, "Авиалинии Дагестана" остались без лицензии, и в Махачкалу летают "Боинги", а поужинать с Сулейманом Керимовым не представляется возможным: в Махачкале он появляется лишь по большим праздникам. Последний раз такой праздник случился год с лишним назад, когда бизнесмен прилетел в Дагестан на первый матч своей уже команды в чемпионате России. Он состоялся 12 марта 2011 года, в день рождения Керимова, и "Анжи" тогда сыграл вничью с "Краснодаром". После этого бизнесмен в Махачкале не появлялся, и все надеялись, что он вновь приурочит свой визит к футбольному матчу. Тем более что открытие нового сезона, будто специально, опять выпало на 12 марта и игру "Анжи" – "Спартак". Но Керимов в Махачкалу так и не приехал.
За полтора года его правления сам город никак не изменился. Если лететь сюда под впечатлением многочисленных роликов о том, как очередные пацанчики на тонированных "Кайенах" перекрывают московские улицы, то можно испытать разочарование. В Махачкале за подобные выходки большинству дагестанцев также стыдно, как бывает стыдно нормальному российскому туристу за своих соотечественников-попутчиков, которые со стеклянными глазами говорят "No pasaran!" встречающим их у трапа кубинцам. К приезжим здесь относятся предельно вежливо, и после рассказа о городе непременно следует вопрос: "Ну, как вам у нас?". Если абстрагироваться от внешней неприглядной действительности и сосредоточится на кухне и личных качествах большинства дагестанцев, то ответ будет – "отлично". Но абстрагироваться не получается, и лучшим ответом в этой ситуации служит: "Нет слов".
* * *
Антон Орехъ в колонке на сайте "Ежедневного журнала" пишет: кто о чем, а я всё о… да, опять про футбол, опять про расизм, опять про бессилие и бессмысленность наших властей – и футбольных, и "общечеловеческих". Впрочем, футбольные власти кое-чем похвастать все-таки могут. Когда я касался этой темы в прошлый раз, то говорил о том, как в Самаре, спустя почти год нашелся-таки господин, швырявший банан в Роберто Карлоса. Вот только наказать этого человека никак не сумели. Преступление есть, преступник в наличии – наказания нет.
А поводом вспомнить про Самару стал инцидент на стадионе "Локомотив", где во время матча "Локо" и "Анжи" в футболиста "Анжи" Кристофера Самба бросили банан из VIP-сектора. Я оказался пессимистом, предполагая, что на сей раз метатель окажется неизвестным – раз уж он оказался на элитной трибуне.
Но службы безопасности стадиона, надо отдать им должное, по видеозаписям вычислили этого гражданина, которым оказался московский студент Смирнов, 18 лет. Студент Смирнов против чернокожих как таковых ничего не имеет. Впрочем, в его пустой башке вообще сложновато оказалось с мыслями. Он смог объяснить свой поступок лишь желанием произвести впечатление на свою подругу. Что ж, надеюсь, что он достиг своей цели, а его подруга не разочаровалась в кавалере, который настолько крут, что не побоялся кинуть бананом в негра с трибуны.
Но как и в Самаре, вопрос о наказании вновь повис в воздухе. Получается, что нету никакой статьи для человека, который унижает другого человека по мотивам расовой ненависти. Пускай даже там не столько ненависть, сколько дурь. Студент Смирной установлен – наказать его невозможно. Таков итог. Президент РФС Фурсенко опять говорит про необходимость принятия какого-то отдельного, специального, футбольного закона, чтобы разбираться в подобных случаях. А разве нет у нас обычных законов про расовую, национальную и прочую вражду? Разве нет статьи про хулиганство? Вот по хулиганской статье сейчас проходит самое громкое из текущих дел – про девиц из Pussy Riot, певших в ХСС. Вот там статья нашлась моментально.
Впрочем, статья нашлась и в футболе. Матч между "Спартаком" и "Динамо" запомнился фантастическим непотребством на трибунах. Фанаты всю игру ухали, как обезьяны, издеваясь над чернокожими игроками, кидали снежки (уже без разбора цвета кожи) и всячески изгалялись. Многих успели показать крупным планом по телевизору в ходе трансляции. Но успели показать и другое. Футболист "Спартака", нигериец Эменике, доведенный уханьем до ручки, показал трибунам средний палец. Впрочем, видели это только телезрители, а вот по ходу игры на этот эпизод внимания никто не обратил. Что не помешало устроить целое следствие после игры. Что же расследовал Комитет по этике РФС? Вы думаете, он пытался разобраться с фанатами, полтора часа хулиганившими на трибунах? Ничуть не бывало! Комитет по этике разбирал нехорошее поведение Эменике, который посмел показать трибунам средний палец!
Считается, что такими жестами футболисты могу спровоцировать публику, что вызовет беспорядки и так далее. Но, как уже было сказано, жеста Эменике никто не заметил, и коллеги, бывшие непосредственно на игре, очень удивились, что главным скандалом на ней были не бомбардировка футболистов снегом и не обезьянье уханье целого стадиона, а средний палец выведенного из себя игрока, которого по-человечески понять можно легко. Так вот Комитет по этике пропесочил Эменике, поставил на вид, строго предупредил, оштрафовал на полмиллиона рублей и условно дисквалифицировал до конца сезона.
А как наказаны фанаты? Ведь это именно они провоцировали игрока, а не наоборот. Это они ухали, свистели и безобразничали 90 минут. Это они и есть главные виновники происшествия и главный позор нашего футбола. Жеста Эменике не видел никто, кроме ловкого оператора, а хулиганство "болельщиков" было очевидно всем. Но фанатов не наказали никак! Никто не ищет ухателей, никто не ищет метателей снежков.
Но даже если и найдут, то, как и в Самаре и на "Локомотиве", никакое наказание им не грозит. А Эменике наказание уже понес, и довольно существенное. Это великолепно! Группа граждан оскорбляет другого гражданина и в результате пострадавший получает наказание, платит штраф, а те, кто его оскорбил, не получают ничего!
Кстати, не мною одним замечено, что дисквалификация до конца сезона и полумиллионный штраф ни в каких регламентных нормах не прописаны. Комитет по этике, опираясь на расплывчатые формулировки, взял этот срок и эту сумму абсолютно с потолка! Фактически наказав Эменике жестче, чем принято в похожих случаях.
Кстати, только в прошлом сезоне РФС обогатился на штрафах на 24 миллиона рублей. Просто так. Ничего не делая, чтобы искоренить хулиганство, расизм, вандализм и прочую мерзость на трибунах, а только облагая за это штрафами клубы, которые якобы и должны единолично с этим бороться. 800 тысяч долларов из воздуха – не так плохо для небольшой общественной организации.