Международный день защиты детей - повод вспомнить о том, что детские проблемы - не только обязательное среднее образование и послушание до шестнадцати лет, но право на свободу мнения и религии, а также на защиту от физического и психологического насилия.
Как отстоять собственные права, не ущемив интересы учителя или одноклассника, рассказывают эксперты: уполномоченный по правам ребенка Москвы Евгений Бунимович, президент Национальной организации медиаторов, автор курса школьной медиации Цисана Шамликашвили и заведующий кафедрой этнопсихологии и психологических проблем поликультурного образования МГППУ Олег Хухлаев.
Евгений Бунимович:
- Я убежден, что главная проблема сегодняшней школы, сегодняшнего образования – это проблема "я и другой". И речь идет не только о тех, кто иной по языку, по религии, но иной, потому что у него какая-то болезнь или потому что он шибко умный. Однако наши исследования показывают, что главная проблема даже не эта, а базовая, из которой растут все остальные: "иной" – потому что у его родителей иные финансовые возможности. И эти экономические "ножницы", которые сегодня присутствуют в доходах московских семей, показывают, по собственным высказываниям детей, по нашим социологическим исследованиям, что это самая больная тема, на основе которой развиваются какие угодно другие, в том числе и национальные.
Каждый раз, когда я смотрю глубокие, серьезные исследования по этому поводу, я нахожу для себя какой-то новый аспект. Например, для меня было открытием, что дети-мигранты в наших школах часто бывают не худшими, а лучшими учениками. Потому что живут они, как вы понимаете, не в самых благополучных районах, и местное население там тоже не самое благополучное. И часто бывает так, что для семьи, приехавшей, скажем, откуда-нибудь из Вьетнама, образование ребенка становится ключевым моментом их общей социализации. И ребенок, и семья относятся к школе чуть ли не религиозно.
Далеко не все наши методики, далеко не все наши действия дают эффективный результат. Я хорошо помню, как мы открывали в 80-е годы национальные школы, однако сегодня ситуация кажется более сложной и требующей отдельного исследования. Идея была правильная - когда все землячества объединялись и демонстрировали, что все разные. Но сегодня, мне кажется, для наших детей гораздо важнее, что мы все вместе, в одном городе. Поэтому ограничиваться демонстрацией узбекских блюд или армянского танца, мне кажется, совсем неправильно. Самое главное в этой ситуации, когда что-то делают вместе, играют в одной спортивной команде, например.
Цисана Шамликашвили:
- Школа является срезом, и очень, надо заметить, показательным срезом общества вообще. В соответствии с законом об образовании, участниками образовательного процесса являются все: и родители, и учителя, и администрация, и дети, и социальные работники, и психологи. Поэтому программа по школьной медиации, которую мы разработали, рассчитана на всех, потому что это - прежде всего общение, основанное на уважении.
Ведь 80 процентов конфликтов происходят от того, что в какой-то момент нарушается способность к коммуникации. Поэтому речь, в первую очередь, идет о том, чтобы в достаточно открытой, доверительной обстановке получить возможность рассказать, с чего все началось. Мы в медиации очень не любим слово "толерантность", для нас "принятие" – самое главное. "Принятие" вовсе не означает, что мы соглашаемся с этим человеком. Но мы позволяем ему быть тем, кто он есть, и высказывать свое видение ситуации. Когда это происходит, когда человек получает возможность быть услышанным, тогда возникает основа для того, чтобы посмотреть в будущее и найти выход из сложившейся ситуации.
Наше общество сегодня, к сожалению, становится все более циничным. Здоровый прагматизм нужен, но он не должен ущемлять права людей, которые тебя окружают. Вы скажете: это бесконфликтное взаимодействие. Ни в коем случае! Бесконфликтного взаимодействия не может быть. Если даже оно существует, это мертвое, ничего не рождающее взаимодействие. Потому что противоречия, разногласия – они как раз и ведут нас к тому, чтобы мы развивались, эволюционировали. Другое дело – как жить с этими разногласиями, как общаться со своим оппонентом.
Сейчас, к сожалению, часто звучит тема суицидов среди подростков, но, опять-таки, это происходит из-за отсутствия коммуникации, из-за неуслышанности. А с другой стороны, такие поступки бывают спровоцированы желанием кого-то наказать. Дети просто не понимают ценность и конечность человеческой жизни. Родители не всегда видят, что происходит с ребенком, школьные педагоги все больше утрачивают традиционный авторитет, и у детей в качестве ориентира остается только внешний мир. Заметьте, для ребенка внешний мир – это фактически система координат, на основе которой он формируют свой будущий образ.
Школьная медиация – это метод, который ориентирован не только на интересы ребенка. Да, мы ставим ребенка в центр всего этого, но мы говорим о правах всех участников, чтобы все в равной степени чувствовали себя комфортно. Если учитель сегодня находится в прямой зависимости от прилежания своих учеников, от родителей, которые скоро будут подавать на него в суд за некачественное обучение, как он сможет, чувствуя себя ущемленным, оставаться яркой, свободной личностью? И чему сможет человек, который недоволен самим собой, который противен, может быть, самому себе, научить детей?
Олег Хухлаев
- Конечно, если бы сегодня не было известно о самых разнообразных насильственных действиях, то проблема ксенофобии не стояла бы так остро. Но эти явные проявления являются только внешней частью, следствием, а не причиной. Вопрос в том, как и почему они возникают. И здесь краеугольный камень - отношение к другим. Следующим этапом уже идет отношение к мигрантам, и понятно почему - как к наиболее очевидным другим. Кроме того, введение и позиционирование мигранта как другого сейчас очень ярко демонстрируется средствами массовой информации. А следующий выход уже непосредственно завязан на насилие.
Но если мы посмотрим с психологической точки зрения на то, откуда же берется отношение к иным, оно, по сути дела, является другой стороной медали: отношение к своим. Не существует своих без чужих, нас без них.
Если мы посмотрим, как это отражается в сознании реальных московских школьников, то мы с вами увидим три традиционных типажа. Первый: это ребята, у которых есть баланс - и патриотических установок много, но одновременно достаточно много и националистических установок. Этот баланс время от времени смещается то в одну, то в другую сторону. Чуть больше в сторону патриотизма, но не сильно. Вторая группа, условно названная "патриоты", - те ребята, у которых преобладает позитивное отношение к своим, а негативное отношение к чужим существенно ниже. И, наконец, третья группа, условно названная "националисты" - у них неприязнь к другим выше, чем позитивное отношение к своему народу.
А теперь посмотрим, как это располагается в количественном плане. По нашим данным, 60-70 процентов современных московских школьников, это так называемые неопределившиеся. Патриотов достаточно много, националистов, слава богу, не так много в сравнении с остальными. Но самый главный, самый важный объект - вот эти неопределившиеся. Потому что именно их точка зрения дает основания националистам переходить к каким-либо действия или все-таки, убоявшись мнения большинства, остаться где-то в стороне, а не действовать активно.
Да, хорошо и правильно - праздники, фестивали, национальная кухня, обычаи и традиции. Но снимут ли эти мероприятия проблему? Помогут существенно снизить националистские установки и повысить патриотические? Большой вопрос. А активное лобовое противодействие национализму? Очевидный ответ, что нет, борьба не может быть основой повседневной жизни.
Как отстоять собственные права, не ущемив интересы учителя или одноклассника, рассказывают эксперты: уполномоченный по правам ребенка Москвы Евгений Бунимович, президент Национальной организации медиаторов, автор курса школьной медиации Цисана Шамликашвили и заведующий кафедрой этнопсихологии и психологических проблем поликультурного образования МГППУ Олег Хухлаев.
Евгений Бунимович:
- Я убежден, что главная проблема сегодняшней школы, сегодняшнего образования – это проблема "я и другой". И речь идет не только о тех, кто иной по языку, по религии, но иной, потому что у него какая-то болезнь или потому что он шибко умный. Однако наши исследования показывают, что главная проблема даже не эта, а базовая, из которой растут все остальные: "иной" – потому что у его родителей иные финансовые возможности. И эти экономические "ножницы", которые сегодня присутствуют в доходах московских семей, показывают, по собственным высказываниям детей, по нашим социологическим исследованиям, что это самая больная тема, на основе которой развиваются какие угодно другие, в том числе и национальные.
Каждый раз, когда я смотрю глубокие, серьезные исследования по этому поводу, я нахожу для себя какой-то новый аспект. Например, для меня было открытием, что дети-мигранты в наших школах часто бывают не худшими, а лучшими учениками. Потому что живут они, как вы понимаете, не в самых благополучных районах, и местное население там тоже не самое благополучное. И часто бывает так, что для семьи, приехавшей, скажем, откуда-нибудь из Вьетнама, образование ребенка становится ключевым моментом их общей социализации. И ребенок, и семья относятся к школе чуть ли не религиозно.
Далеко не все наши методики, далеко не все наши действия дают эффективный результат. Я хорошо помню, как мы открывали в 80-е годы национальные школы, однако сегодня ситуация кажется более сложной и требующей отдельного исследования. Идея была правильная - когда все землячества объединялись и демонстрировали, что все разные. Но сегодня, мне кажется, для наших детей гораздо важнее, что мы все вместе, в одном городе. Поэтому ограничиваться демонстрацией узбекских блюд или армянского танца, мне кажется, совсем неправильно. Самое главное в этой ситуации, когда что-то делают вместе, играют в одной спортивной команде, например.
Цисана Шамликашвили:
- Школа является срезом, и очень, надо заметить, показательным срезом общества вообще. В соответствии с законом об образовании, участниками образовательного процесса являются все: и родители, и учителя, и администрация, и дети, и социальные работники, и психологи. Поэтому программа по школьной медиации, которую мы разработали, рассчитана на всех, потому что это - прежде всего общение, основанное на уважении.
Ведь 80 процентов конфликтов происходят от того, что в какой-то момент нарушается способность к коммуникации. Поэтому речь, в первую очередь, идет о том, чтобы в достаточно открытой, доверительной обстановке получить возможность рассказать, с чего все началось. Мы в медиации очень не любим слово "толерантность", для нас "принятие" – самое главное. "Принятие" вовсе не означает, что мы соглашаемся с этим человеком. Но мы позволяем ему быть тем, кто он есть, и высказывать свое видение ситуации. Когда это происходит, когда человек получает возможность быть услышанным, тогда возникает основа для того, чтобы посмотреть в будущее и найти выход из сложившейся ситуации.
Наше общество сегодня, к сожалению, становится все более циничным. Здоровый прагматизм нужен, но он не должен ущемлять права людей, которые тебя окружают. Вы скажете: это бесконфликтное взаимодействие. Ни в коем случае! Бесконфликтного взаимодействия не может быть. Если даже оно существует, это мертвое, ничего не рождающее взаимодействие. Потому что противоречия, разногласия – они как раз и ведут нас к тому, чтобы мы развивались, эволюционировали. Другое дело – как жить с этими разногласиями, как общаться со своим оппонентом.
Сейчас, к сожалению, часто звучит тема суицидов среди подростков, но, опять-таки, это происходит из-за отсутствия коммуникации, из-за неуслышанности. А с другой стороны, такие поступки бывают спровоцированы желанием кого-то наказать. Дети просто не понимают ценность и конечность человеческой жизни. Родители не всегда видят, что происходит с ребенком, школьные педагоги все больше утрачивают традиционный авторитет, и у детей в качестве ориентира остается только внешний мир. Заметьте, для ребенка внешний мир – это фактически система координат, на основе которой он формируют свой будущий образ.
Школьная медиация – это метод, который ориентирован не только на интересы ребенка. Да, мы ставим ребенка в центр всего этого, но мы говорим о правах всех участников, чтобы все в равной степени чувствовали себя комфортно. Если учитель сегодня находится в прямой зависимости от прилежания своих учеников, от родителей, которые скоро будут подавать на него в суд за некачественное обучение, как он сможет, чувствуя себя ущемленным, оставаться яркой, свободной личностью? И чему сможет человек, который недоволен самим собой, который противен, может быть, самому себе, научить детей?
Олег Хухлаев
- Конечно, если бы сегодня не было известно о самых разнообразных насильственных действиях, то проблема ксенофобии не стояла бы так остро. Но эти явные проявления являются только внешней частью, следствием, а не причиной. Вопрос в том, как и почему они возникают. И здесь краеугольный камень - отношение к другим. Следующим этапом уже идет отношение к мигрантам, и понятно почему - как к наиболее очевидным другим. Кроме того, введение и позиционирование мигранта как другого сейчас очень ярко демонстрируется средствами массовой информации. А следующий выход уже непосредственно завязан на насилие.
Но если мы посмотрим с психологической точки зрения на то, откуда же берется отношение к иным, оно, по сути дела, является другой стороной медали: отношение к своим. Не существует своих без чужих, нас без них.
Если мы посмотрим, как это отражается в сознании реальных московских школьников, то мы с вами увидим три традиционных типажа. Первый: это ребята, у которых есть баланс - и патриотических установок много, но одновременно достаточно много и националистических установок. Этот баланс время от времени смещается то в одну, то в другую сторону. Чуть больше в сторону патриотизма, но не сильно. Вторая группа, условно названная "патриоты", - те ребята, у которых преобладает позитивное отношение к своим, а негативное отношение к чужим существенно ниже. И, наконец, третья группа, условно названная "националисты" - у них неприязнь к другим выше, чем позитивное отношение к своему народу.
А теперь посмотрим, как это располагается в количественном плане. По нашим данным, 60-70 процентов современных московских школьников, это так называемые неопределившиеся. Патриотов достаточно много, националистов, слава богу, не так много в сравнении с остальными. Но самый главный, самый важный объект - вот эти неопределившиеся. Потому что именно их точка зрения дает основания националистам переходить к каким-либо действия или все-таки, убоявшись мнения большинства, остаться где-то в стороне, а не действовать активно.
Да, хорошо и правильно - праздники, фестивали, национальная кухня, обычаи и традиции. Но снимут ли эти мероприятия проблему? Помогут существенно снизить националистские установки и повысить патриотические? Большой вопрос. А активное лобовое противодействие национализму? Очевидный ответ, что нет, борьба не может быть основой повседневной жизни.