Сопредседатель Республиканской партии - партии народной свободы Борис Немцов в программе Радио Свобода "Время Политики" – о ходе следствия по делу о столкновениях на Болотной площади.
– Вы свидетель по делу о майских "беспорядках" или уже подследственный?
– С удивлением узнал, что свидетель. Как известно, 11 июня, за день до нашего марша и митинга на проспекте Сахарова, в мой дом на Малой Ордынке ворвались омоновцы, чекисты и полицейские. Пытались войти в квартиру – это не удалось сделать, потому что меня дома не было. Потом они опечатали квартиру и дежурили довольно долго.
Прямо на трибуне ко мне подошел полковник полиции и вручил мне повестку на допрос в Следственный комитет. Допрос начался в 17 часов и длился недолго. Следователь сразу предложил мне проехать в мою квартиру, а также мой офис на улицу Большая Татарская, чтобы осуществить обыск в присутствии понятых, полицейских и адвоката. Мы пришли, были сняты печати с дверей.
Что интересовало, собственно, следователей, полицейских? Во-первых, – экстремистские материалы. Я так и не понял, что это, если честно. Но у меня дома были наши доклады "Путин. Итоги", "Путин. Коррупция", "Путин и "Газпром", "Путин и кризис", "Сочи и Олимпиада". С ужасом убедившись, что у меня дома столько "подрывной литературы", ее не тронули: сказали, что она широко известна общественности. Их интересовали компьютеры, твердые диски, флэш-карты и так далее. Компьютеры все изъяли, изъяли "Айпеды".
Они еще искали деньги. Деньги действительно были, но, видимо, сумма столь незначительная, столь не похожая на "госдеповскую", что их увидели, но не тронули.
После этого был обыск у меня в офисе на Большой Татарской улице, там тоже изъяли компьютеры, изъяли жесткие диски и "Айпеды".
– Теперь вы ни политикой, ни бизнесом заниматься не можете?
– Я несколько дней без компьютера. Но что касается безработицы, мне это не грозит. Обыски прошли на основании решения Басманного суда. Адвокат Вадим Прохоров и я отправили жалобу в Московский городской суд на незаконность обыска. Потому что я действительно прохожу как свидетель, никаких оснований считать меня причастным к массовым беспорядкам у следователей не было.
– Вы 6 мая сидели во время демонстрации на асфальте, а потом были арестованы на трибуне.
– Это правда. Только сидение на асфальте к массовым беспорядкам никакого отношения не имеет. На самом деле мы сидели и ожидали, когда депутат Гудков-старший сумеет договориться с руководством московской полиции о том, чтобы в соответствии с нашими договоренностями нам открыли Болотную площадь для прохода.
– В этом и есть суть ваших показаний? Или вы не даете показания, воспользовавшись статьей конституции, которая гарантирует право не свидетельствовать против себя?
– Я не воспользовался 51-й статьей конституции и даю показания. Знаете, правду говорить легко и приятно.
– А подписку о неразглашении вы давали?
– Нет. Не стал – после того, как господин Маркин, который является пресс-секретарем Следственного комитета, стал рассказывать о том, что он обнаружил в квартире Ксении Собчак.
– Илью Яшина он там обнаружил.
– Помимо Яшина, вы знаете, деньги были обнаружены. Потом на сайте Следственного комитета появились их фотографии – это грубейшее нарушение УПК. Маркин, согласно закону, не имеет никакого права ничего обнародовать. Есть тайна следствия, поэтому давать подписку о неразглашении никто из нормальных людей не должен, пока Следственный комитет не будет выполнять нормы российского законодательства. А то получается так, что Маркин может рассказывать все, что угодно, а мы должны молчать.
Нас по политическим мотивам пытаются привлечь к уголовной ответственности, между прочим, по статье 212. Статья серьезная – организация массовых беспорядков: от 4 до 10 лет лишения свободы.
Так вот, молчать при этом мы не будем. Либо они будут соблюдать законы, тогда мы готовы следовать этим подпискам, либо – если они занимаются пиаром, причем черным – почему, собственно, мы должны идти у них на поводу? Мы этого делать не будем.
– Что они хотят от вас?
– Следователи довольно профессиональные, обычно занимаются организованной преступностью, заказными убийствами, борьбой с терроризмом. Сейчас, правда, они занимаются нами. Это квалифицированные ребята, корректные, профессиональные, но их заставляют выполнять политический заказ. Кстати, никакого желания делать это у них, по-моему, нет.
Есть очевидное желание руководства страны во главе с Путиным нейтрализовать лидеров оппозиции. У Путина чекистская ментальность. Он считает, что протесты (а они его очень пугают) можно свести к нулю или как-то сгладить, если нейтрализовать, обезвредить лидеров оппозиции.
Сейчас пять человек из известных лидеров оппозиции вызываются на допросы, у них прошли обыски. Это Алексей Навальный, Сергей Удальцов, Илья Яшин, Ксения Собчак и я. Таким образом, Путин для себя определил круг зачинщиков, и он считает, что если избавиться от них любым способом, то тогда ни 15 сентября, ни раньше, ни позже протестов не будет. Это глупая позиция.
Дело в том, что многие люди выходят на площади – в том числе последний марш и митинг это показали – совсем не из-за Навального, Немцова, Яшина, Собчак и Удальцова, а потому, что не согласны с курсом, который проводит Путин. Они не хотят с пожизненным Путиным жить в России, они считают, что Россия достойна лучшего.
Если не будет нас, будет кто-то другой, если не будет кого-то другого, они будут выходить сами. Путин этого не понимает, он считает, что мы, собственно, организаторы всех этих мероприятий.
Сейчас за решеткой находится много людей, которым пытаются вменить организацию беспорядков. И кроме этого их вынуждают дать показания на нас.
– Дают?
– У меня есть предположение, что из них выбивают такие показания. Понятно, что в тюрьме не сладко, и понятно, что у них есть огромное количество возможностей воздействовать на арестованных. Они могут все что угодно сделать.
– Есть какой-то прогноз, что будет дальше? Владимир Путин собирается действовать по белорусскому сценарию, когда, помните, Лукашенко засадил в тюрьму кандидатов в президенты?
– Путин для себя твердо и окончательно решил, что делать ставку на народ, на поддержку людей бессмысленно. Кстати, наиболее зримый образ нового путинского срока – это пустынные московские улицы в день инаугурации. Путин сделал ставку на штыки, на дубинки, на спецслужбы, на подчиненный ему суд, на репрессии. И в этом смысле "лукашизация" страны – это ровно то, что произошло, начиная с 6 мая.
К великому сожалению, "лукашизация" – это не фигура речи, это даже не какая-то гипербола, а это факт нашей жизни. Я думаю, что в связи с общим падением поддержки Путина, в связи с ростом протеста в нашей стране неизбежно будут расти репрессии, и Путин неизбежно будет опираться на штыки, на полицейщину, на неправосудные приговоры и на угрозы в адрес собственного народа.
– Не ошибка ли тогда вот эта пауза, которую взяла оппозиция, проведя митинг и разойдясь до сентября?
– Никакой паузы нет. Мы сейчас будем бороться за освобождение политзаключенных, никто эту борьбу не отменял. Вы знаете, какие акции планируются.
Кроме того, мы считаем предельно важным проведение разъяснительной работы, потому что очень многие люди до сих пор не знают истинных итогов правления Путина и не представляют перспектив его правления.
Леша Навальный сейчас хочет запустить проект "Добрая машина правды". Мы выпустили много роликов, экранизировали наши доклады "Путин. Итоги", "Путин. Коррупция". Некоторые ролики – например, "Блатной Путин" – посмотрели более двух миллионов человек. Я считаю, что такая разъяснительная работа предельно важна, потому что без поддержки людей победить этих негодяев будет трудно.
Полный текст интервью Бориса Немцова в программе "Время Политики".
– Вы свидетель по делу о майских "беспорядках" или уже подследственный?
– С удивлением узнал, что свидетель. Как известно, 11 июня, за день до нашего марша и митинга на проспекте Сахарова, в мой дом на Малой Ордынке ворвались омоновцы, чекисты и полицейские. Пытались войти в квартиру – это не удалось сделать, потому что меня дома не было. Потом они опечатали квартиру и дежурили довольно долго.
Прямо на трибуне ко мне подошел полковник полиции и вручил мне повестку на допрос в Следственный комитет. Допрос начался в 17 часов и длился недолго. Следователь сразу предложил мне проехать в мою квартиру, а также мой офис на улицу Большая Татарская, чтобы осуществить обыск в присутствии понятых, полицейских и адвоката. Мы пришли, были сняты печати с дверей.
Что интересовало, собственно, следователей, полицейских? Во-первых, – экстремистские материалы. Я так и не понял, что это, если честно. Но у меня дома были наши доклады "Путин. Итоги", "Путин. Коррупция", "Путин и "Газпром", "Путин и кризис", "Сочи и Олимпиада". С ужасом убедившись, что у меня дома столько "подрывной литературы", ее не тронули: сказали, что она широко известна общественности. Их интересовали компьютеры, твердые диски, флэш-карты и так далее. Компьютеры все изъяли, изъяли "Айпеды".
Они еще искали деньги. Деньги действительно были, но, видимо, сумма столь незначительная, столь не похожая на "госдеповскую", что их увидели, но не тронули.
После этого был обыск у меня в офисе на Большой Татарской улице, там тоже изъяли компьютеры, изъяли жесткие диски и "Айпеды".
– Теперь вы ни политикой, ни бизнесом заниматься не можете?
– Я несколько дней без компьютера. Но что касается безработицы, мне это не грозит. Обыски прошли на основании решения Басманного суда. Адвокат Вадим Прохоров и я отправили жалобу в Московский городской суд на незаконность обыска. Потому что я действительно прохожу как свидетель, никаких оснований считать меня причастным к массовым беспорядкам у следователей не было.
– Вы 6 мая сидели во время демонстрации на асфальте, а потом были арестованы на трибуне.
– Это правда. Только сидение на асфальте к массовым беспорядкам никакого отношения не имеет. На самом деле мы сидели и ожидали, когда депутат Гудков-старший сумеет договориться с руководством московской полиции о том, чтобы в соответствии с нашими договоренностями нам открыли Болотную площадь для прохода.
– В этом и есть суть ваших показаний? Или вы не даете показания, воспользовавшись статьей конституции, которая гарантирует право не свидетельствовать против себя?
– Я не воспользовался 51-й статьей конституции и даю показания. Знаете, правду говорить легко и приятно.
– А подписку о неразглашении вы давали?
– Нет. Не стал – после того, как господин Маркин, который является пресс-секретарем Следственного комитета, стал рассказывать о том, что он обнаружил в квартире Ксении Собчак.
– Илью Яшина он там обнаружил.
– Помимо Яшина, вы знаете, деньги были обнаружены. Потом на сайте Следственного комитета появились их фотографии – это грубейшее нарушение УПК. Маркин, согласно закону, не имеет никакого права ничего обнародовать. Есть тайна следствия, поэтому давать подписку о неразглашении никто из нормальных людей не должен, пока Следственный комитет не будет выполнять нормы российского законодательства. А то получается так, что Маркин может рассказывать все, что угодно, а мы должны молчать.
Нас по политическим мотивам пытаются привлечь к уголовной ответственности, между прочим, по статье 212. Статья серьезная – организация массовых беспорядков: от 4 до 10 лет лишения свободы.
Так вот, молчать при этом мы не будем. Либо они будут соблюдать законы, тогда мы готовы следовать этим подпискам, либо – если они занимаются пиаром, причем черным – почему, собственно, мы должны идти у них на поводу? Мы этого делать не будем.
– Что они хотят от вас?
– Следователи довольно профессиональные, обычно занимаются организованной преступностью, заказными убийствами, борьбой с терроризмом. Сейчас, правда, они занимаются нами. Это квалифицированные ребята, корректные, профессиональные, но их заставляют выполнять политический заказ. Кстати, никакого желания делать это у них, по-моему, нет.
Есть очевидное желание руководства страны во главе с Путиным нейтрализовать лидеров оппозиции. У Путина чекистская ментальность. Он считает, что протесты (а они его очень пугают) можно свести к нулю или как-то сгладить, если нейтрализовать, обезвредить лидеров оппозиции.
Сейчас пять человек из известных лидеров оппозиции вызываются на допросы, у них прошли обыски. Это Алексей Навальный, Сергей Удальцов, Илья Яшин, Ксения Собчак и я. Таким образом, Путин для себя определил круг зачинщиков, и он считает, что если избавиться от них любым способом, то тогда ни 15 сентября, ни раньше, ни позже протестов не будет. Это глупая позиция.
Дело в том, что многие люди выходят на площади – в том числе последний марш и митинг это показали – совсем не из-за Навального, Немцова, Яшина, Собчак и Удальцова, а потому, что не согласны с курсом, который проводит Путин. Они не хотят с пожизненным Путиным жить в России, они считают, что Россия достойна лучшего.
Если не будет нас, будет кто-то другой, если не будет кого-то другого, они будут выходить сами. Путин этого не понимает, он считает, что мы, собственно, организаторы всех этих мероприятий.
Сейчас за решеткой находится много людей, которым пытаются вменить организацию беспорядков. И кроме этого их вынуждают дать показания на нас.
– Дают?
– У меня есть предположение, что из них выбивают такие показания. Понятно, что в тюрьме не сладко, и понятно, что у них есть огромное количество возможностей воздействовать на арестованных. Они могут все что угодно сделать.
– Есть какой-то прогноз, что будет дальше? Владимир Путин собирается действовать по белорусскому сценарию, когда, помните, Лукашенко засадил в тюрьму кандидатов в президенты?
– Путин для себя твердо и окончательно решил, что делать ставку на народ, на поддержку людей бессмысленно. Кстати, наиболее зримый образ нового путинского срока – это пустынные московские улицы в день инаугурации. Путин сделал ставку на штыки, на дубинки, на спецслужбы, на подчиненный ему суд, на репрессии. И в этом смысле "лукашизация" страны – это ровно то, что произошло, начиная с 6 мая.
К великому сожалению, "лукашизация" – это не фигура речи, это даже не какая-то гипербола, а это факт нашей жизни. Я думаю, что в связи с общим падением поддержки Путина, в связи с ростом протеста в нашей стране неизбежно будут расти репрессии, и Путин неизбежно будет опираться на штыки, на полицейщину, на неправосудные приговоры и на угрозы в адрес собственного народа.
– Не ошибка ли тогда вот эта пауза, которую взяла оппозиция, проведя митинг и разойдясь до сентября?
– Никакой паузы нет. Мы сейчас будем бороться за освобождение политзаключенных, никто эту борьбу не отменял. Вы знаете, какие акции планируются.
Кроме того, мы считаем предельно важным проведение разъяснительной работы, потому что очень многие люди до сих пор не знают истинных итогов правления Путина и не представляют перспектив его правления.
Леша Навальный сейчас хочет запустить проект "Добрая машина правды". Мы выпустили много роликов, экранизировали наши доклады "Путин. Итоги", "Путин. Коррупция". Некоторые ролики – например, "Блатной Путин" – посмотрели более двух миллионов человек. Я считаю, что такая разъяснительная работа предельно важна, потому что без поддержки людей победить этих негодяев будет трудно.
Полный текст интервью Бориса Немцова в программе "Время Политики".