Ирина Лагунина: Эксперты продолжают выдвигать версии причин масштабов трагедии в Крымске: виновата природная стихия, разгильдяйство чиновников, искусственный сброс воды. Росприроднадзор на днях пришел к выводу, что одной из причин трагедии стала незаконная застройка паводкоопасных территорий, эксперты WWF сразу после паводка говорили о том, что одной из причин масштабного разлива воды была массовая вырубка деревьев в районе Крымска. О причинах трагедии на Кубани, о природоохранной политике Краснодарских властей и о том, что из себя сегодня представляет черноморское побережье, моя коллега Любовь Чижова побеседовала с сотрудником Экологической вахты по Северному Кавказу, кандидатом биологических наук Суреном Газаряном...
Любовь Чижова: Это произошло уже не первый раз, и понятно, что природоохранная экологическая политика в южном, приморском регионе, там, где есть горы, должна быть особая и учитывать все эти нюансы. Что вы можете сказать о природоохранной политике краснодарских властей?
Сурен Газарян: У нас природоохранной политики нет никакой в крае. Не столько природоохранная политика виновата, сколько отсутствие территориального планирования. Потому что застройка ведется хаотичная во всех городах. Генпланы есть городов, но никто их не соблюдает. Существуют меры инженерной защиты, которые в данном случае не применялись.
Любовь Чижова: А какие методы инженерной защиты от паводка?
Сурен Газарян: Строительство дамб в первую очередь и расчистка русел в критических местах, если они завалены, например, стволами деревьев. Просто за этим надо следить, вести мониторинг. В первую очередь мониторинг самих паводков, количество осадков. Я думаю, власти догадывались, что будет паводок. как говорят местные, они заранее проводили совещание в предыдущий день.
Любовь Чижова: Сообщается, что последний паводок такого масштаба был около 10 лет назад на Кубани, были ли такие катастрофы раньше, были ли подобные трагедии раньше, не связываете ли вы подобный масштаб с изменением климата?
Сурен Газарян: В 2002 году именно в Крымске паводок был намного меньше, там жертв было немного по сравнению с тем, что сейчас произошло. Во-вторых, период наблюдений с тех пор как колонизировали территорию Западного Кавказа, 150, может быть чуть больше лет, когда велись наблюдения. Какие были паводки до этого времени, никто не знает. Поэтому в рамках геологической шкалы времени 150 лет – это ничего. Говорить, что этот паводок экстраординарный в истории этой местности, нельзя. Люди всегда старались селиться в горах, повыше от русл рек, а сейчас этого правила нет, и поэтому такие будут повторяться истории.
Любовь Чижова: А почему сейчас нет такого правила?
Сурен Газарян: Потому что с одной стороны эти земли самые привлекательные, они были свободные долгое время даже во времена СССР их не застраивали именно по причине опасности, с другой стороны коррупция позволяет земельные участки приватизировать и застраивать, никакого контроля за этим серьезного нет. Что касается Черноморского побережья, здесь просто катастрофическая ситуация с застройкой, практически до разреза воды все застроено, и любой паводок приведет к тому, что дома разрушаются.
Любовь Чижова: В 2014 году в Сочи пройдет Олимпиада. Многие эксперты говорят, что строительство олимпийских объектов ведется с серьезными нарушением природоохранного законодательства. К чему это может привести в случае природных катаклизмов? Понятно, что сейчас обычная жизнь, живут люди, приезжают курортники, а тут Олимпиада надвигается?
Сурен Газарян: По моим наблюдениям, в Сочи туристы мало ездят, во-первых. Во-вторых, в плане природоохранного законодательства законодательство легко поменять, его много раз меняли для того, чтобы облегчить строительство олимпийских объектов, меняли в плане смягчения, отменяли запреты, разрешали вырубки краснокнижных деревьев, просто нарушается элементарная логика, игнорируются законы природы. Это приведет к тому, что рано или поздно такая же история, как в Крымске, может повториться.
Любовь Чижова: Были случаи, если я не ошибаюсь, что какие-то дома смывало при строительстве олимпийских объектов, они просто съезжали вниз в реку, когда что-то делали строители неправильно.
Сурен Газарян: По всему Сочи колоссальное количество оползней. Просто основное бедствие в Сочи - это оползни в основном техногенного характера, связанные с отвалом грунта, который везде идет как санкционировано, так и несанкционированно по большей части. Кроме оползней паводки приводят к тому, что разрушаются дома. Вообще любое грубое техногенное вмешательство в систему горную чревато такими катаклизмами. Паводки были катастрофические, сейчас пытаются каким-то образом паводковые мероприятия провести, но не факт, что они будут эффективными. Потому что ничто не может заменить естественный, миллионами лет сложившийся рельеф. А рельеф там полностью разрушен, что касается бассейна Мзымты, а на других реках идет тоже застройка пойм, поэтому там тоже можно ожидать повторения таких событий.
Любовь Чижова: Если вернуться к трагедии в Крымске, что-то конкретно можно сделать, чтобы этого больше не повторялось? Что-то наладить, построить? Нынешняя власть на это способна?
Сурен Газарян: Нынешняя власть локально, точечно, да, она способна решить проблему, но в целом проблема основная не в том, что именно здесь, в этом месте что-то не сделали, что-то забыли, а проблема в том, что комплексно не решается вообще задача защиты населения от природных катаклизмов, предупреждения этих катаклизмов, нет мониторинга. Причина в том, что элементарно коррупция не позволяет государству нормально функционировать. Пока это будет продолжаться, в целом ситуация не улучшится. Можно построить в одном месте дамбы, но нет гарантии, что завтра та же самая ситуация в другом месте не повторится.
Любовь Чижова: Нет так давно вас приговорили к сроку за порчу забора так называемой дачи губернатора Краснодарского края Александра Ткачева. Что сейчас происходит с дачей, что со строительством и что вы делаете для того, чтобы снять эту судимость?
Сурен Газарян: Забор этот - еще одна иллюстрация к тому, что система не работает, потому что были нарушены все мыслимые нормы, лесной кодекс, водный кодекс. Но вместо того, чтобы заниматься наказанием виновных, государственные органы пишут отписки, что никакого забора нет. Ни в одном документе, в котором нам пришел ответ на наши письма, которые в том числе президенту передавали, вообще не упоминается забор. Пока не возникло уголовное дело, не было понятно, кто собственник, на чьей земле расположен, кто за этим стоит. Как только появились надписи, сразу же вся государственная машина пришла в движение и уголовное дело фактически готово в отношении нас. Это желание людей тех, кто заказал, видимо, сам Александр Николаевич Ткачев или его ближайшее окружение. Потому что настолько абсурдно это дело. За надписи на заборе, которые мы не наносили, им не удалось это доказать, нас приговаривают к сроку по статье, которая предусматривает повреждение чужого имущества в особо крупных размерах и при том из хулиганских побуждений. Мы эти надписи не наносили, сами надписи сделаны аэрозольной краской, и забор принадлежит неизвестны кому. В суде так и не были представлены документы, говорящие о том, кому принадлежит забор. Более того, мы доказали, что этот забор находится на землях государственного лесного фонда, даже не арендованных землях. Но тем не мене суд отказался с самого начала исследовать вопрос о законности забора. Потому что если бы углубиться в этот вопрос, то забор не может быть признан законной постройкой и на него не может быть права собственности.
Любовь Чижова: Что вы делаете для того, чтобы снять судимость?
Сурен Газарян: Приговор не вступил в законную силу, мы подали кассационную жалобу. Будем обжаловать вплоть до Европейского суда по правам человека. Потому что в краевом суде навряд ли приговор будет отменен.
Любовь Чижова: Сурен, сейчас разгар курортного сезона, можете ли рассказать о том, как трагедия в Крымске повлияла на желание россиян отдыхать в Краснодарском крае, едут ли люди и что из себя представляет Черноморское побережье Краснодарского края?
Сурен Газарян: Люди едут. Я вижу, что был открыт курортный сезон официально, после катастрофы в Геленджике и Новороссийске открыли курортный сезон. Хотя вода в море мутная, объявили, что купаться можно. И одновременно мне звонили из Новороссийска и сказали, что там плавает нефть, мазут, который смыло. Есть люди, которые готовы до последнего отдыхать на курортах Черноморского побережья, уровень сервиса, уровень загрязненности, качество отдыха, все ниже и ниже из-за того, что обстановка экологическая ухудшается здесь с каждым годом.
Любовь Чижова: Кроме природных катаклизмов, что еще ухудшает обстановку на море экологическую?
Сурен Газарян: Вообще не решается проблема с мусором, свалки все находятся в бассейне Черного моря, ни одной свалки более-менее оборудованной нет, мусор попадает в море. Поэтому все сточные воды в море уходят. Система очистки сточных вод в большинстве населенных пунктов черноморского побережья или нет, или разрушена, или работает неэффективно. Даже в Сочи нет нормальной очистки сточных вод.
Любовь Чижова: Это произошло уже не первый раз, и понятно, что природоохранная экологическая политика в южном, приморском регионе, там, где есть горы, должна быть особая и учитывать все эти нюансы. Что вы можете сказать о природоохранной политике краснодарских властей?
Сурен Газарян: У нас природоохранной политики нет никакой в крае. Не столько природоохранная политика виновата, сколько отсутствие территориального планирования. Потому что застройка ведется хаотичная во всех городах. Генпланы есть городов, но никто их не соблюдает. Существуют меры инженерной защиты, которые в данном случае не применялись.
Любовь Чижова: А какие методы инженерной защиты от паводка?
Сурен Газарян: Строительство дамб в первую очередь и расчистка русел в критических местах, если они завалены, например, стволами деревьев. Просто за этим надо следить, вести мониторинг. В первую очередь мониторинг самих паводков, количество осадков. Я думаю, власти догадывались, что будет паводок. как говорят местные, они заранее проводили совещание в предыдущий день.
Любовь Чижова: Сообщается, что последний паводок такого масштаба был около 10 лет назад на Кубани, были ли такие катастрофы раньше, были ли подобные трагедии раньше, не связываете ли вы подобный масштаб с изменением климата?
Сурен Газарян: В 2002 году именно в Крымске паводок был намного меньше, там жертв было немного по сравнению с тем, что сейчас произошло. Во-вторых, период наблюдений с тех пор как колонизировали территорию Западного Кавказа, 150, может быть чуть больше лет, когда велись наблюдения. Какие были паводки до этого времени, никто не знает. Поэтому в рамках геологической шкалы времени 150 лет – это ничего. Говорить, что этот паводок экстраординарный в истории этой местности, нельзя. Люди всегда старались селиться в горах, повыше от русл рек, а сейчас этого правила нет, и поэтому такие будут повторяться истории.
Любовь Чижова: А почему сейчас нет такого правила?
Сурен Газарян: Потому что с одной стороны эти земли самые привлекательные, они были свободные долгое время даже во времена СССР их не застраивали именно по причине опасности, с другой стороны коррупция позволяет земельные участки приватизировать и застраивать, никакого контроля за этим серьезного нет. Что касается Черноморского побережья, здесь просто катастрофическая ситуация с застройкой, практически до разреза воды все застроено, и любой паводок приведет к тому, что дома разрушаются.
Любовь Чижова: В 2014 году в Сочи пройдет Олимпиада. Многие эксперты говорят, что строительство олимпийских объектов ведется с серьезными нарушением природоохранного законодательства. К чему это может привести в случае природных катаклизмов? Понятно, что сейчас обычная жизнь, живут люди, приезжают курортники, а тут Олимпиада надвигается?
Сурен Газарян: По моим наблюдениям, в Сочи туристы мало ездят, во-первых. Во-вторых, в плане природоохранного законодательства законодательство легко поменять, его много раз меняли для того, чтобы облегчить строительство олимпийских объектов, меняли в плане смягчения, отменяли запреты, разрешали вырубки краснокнижных деревьев, просто нарушается элементарная логика, игнорируются законы природы. Это приведет к тому, что рано или поздно такая же история, как в Крымске, может повториться.
Любовь Чижова: Были случаи, если я не ошибаюсь, что какие-то дома смывало при строительстве олимпийских объектов, они просто съезжали вниз в реку, когда что-то делали строители неправильно.
Сурен Газарян: По всему Сочи колоссальное количество оползней. Просто основное бедствие в Сочи - это оползни в основном техногенного характера, связанные с отвалом грунта, который везде идет как санкционировано, так и несанкционированно по большей части. Кроме оползней паводки приводят к тому, что разрушаются дома. Вообще любое грубое техногенное вмешательство в систему горную чревато такими катаклизмами. Паводки были катастрофические, сейчас пытаются каким-то образом паводковые мероприятия провести, но не факт, что они будут эффективными. Потому что ничто не может заменить естественный, миллионами лет сложившийся рельеф. А рельеф там полностью разрушен, что касается бассейна Мзымты, а на других реках идет тоже застройка пойм, поэтому там тоже можно ожидать повторения таких событий.
Любовь Чижова: Если вернуться к трагедии в Крымске, что-то конкретно можно сделать, чтобы этого больше не повторялось? Что-то наладить, построить? Нынешняя власть на это способна?
Сурен Газарян: Нынешняя власть локально, точечно, да, она способна решить проблему, но в целом проблема основная не в том, что именно здесь, в этом месте что-то не сделали, что-то забыли, а проблема в том, что комплексно не решается вообще задача защиты населения от природных катаклизмов, предупреждения этих катаклизмов, нет мониторинга. Причина в том, что элементарно коррупция не позволяет государству нормально функционировать. Пока это будет продолжаться, в целом ситуация не улучшится. Можно построить в одном месте дамбы, но нет гарантии, что завтра та же самая ситуация в другом месте не повторится.
Любовь Чижова: Нет так давно вас приговорили к сроку за порчу забора так называемой дачи губернатора Краснодарского края Александра Ткачева. Что сейчас происходит с дачей, что со строительством и что вы делаете для того, чтобы снять эту судимость?
Сурен Газарян: Забор этот - еще одна иллюстрация к тому, что система не работает, потому что были нарушены все мыслимые нормы, лесной кодекс, водный кодекс. Но вместо того, чтобы заниматься наказанием виновных, государственные органы пишут отписки, что никакого забора нет. Ни в одном документе, в котором нам пришел ответ на наши письма, которые в том числе президенту передавали, вообще не упоминается забор. Пока не возникло уголовное дело, не было понятно, кто собственник, на чьей земле расположен, кто за этим стоит. Как только появились надписи, сразу же вся государственная машина пришла в движение и уголовное дело фактически готово в отношении нас. Это желание людей тех, кто заказал, видимо, сам Александр Николаевич Ткачев или его ближайшее окружение. Потому что настолько абсурдно это дело. За надписи на заборе, которые мы не наносили, им не удалось это доказать, нас приговаривают к сроку по статье, которая предусматривает повреждение чужого имущества в особо крупных размерах и при том из хулиганских побуждений. Мы эти надписи не наносили, сами надписи сделаны аэрозольной краской, и забор принадлежит неизвестны кому. В суде так и не были представлены документы, говорящие о том, кому принадлежит забор. Более того, мы доказали, что этот забор находится на землях государственного лесного фонда, даже не арендованных землях. Но тем не мене суд отказался с самого начала исследовать вопрос о законности забора. Потому что если бы углубиться в этот вопрос, то забор не может быть признан законной постройкой и на него не может быть права собственности.
Любовь Чижова: Что вы делаете для того, чтобы снять судимость?
Сурен Газарян: Приговор не вступил в законную силу, мы подали кассационную жалобу. Будем обжаловать вплоть до Европейского суда по правам человека. Потому что в краевом суде навряд ли приговор будет отменен.
Любовь Чижова: Сурен, сейчас разгар курортного сезона, можете ли рассказать о том, как трагедия в Крымске повлияла на желание россиян отдыхать в Краснодарском крае, едут ли люди и что из себя представляет Черноморское побережье Краснодарского края?
Сурен Газарян: Люди едут. Я вижу, что был открыт курортный сезон официально, после катастрофы в Геленджике и Новороссийске открыли курортный сезон. Хотя вода в море мутная, объявили, что купаться можно. И одновременно мне звонили из Новороссийска и сказали, что там плавает нефть, мазут, который смыло. Есть люди, которые готовы до последнего отдыхать на курортах Черноморского побережья, уровень сервиса, уровень загрязненности, качество отдыха, все ниже и ниже из-за того, что обстановка экологическая ухудшается здесь с каждым годом.
Любовь Чижова: Кроме природных катаклизмов, что еще ухудшает обстановку на море экологическую?
Сурен Газарян: Вообще не решается проблема с мусором, свалки все находятся в бассейне Черного моря, ни одной свалки более-менее оборудованной нет, мусор попадает в море. Поэтому все сточные воды в море уходят. Система очистки сточных вод в большинстве населенных пунктов черноморского побережья или нет, или разрушена, или работает неэффективно. Даже в Сочи нет нормальной очистки сточных вод.