Двадцать лет назад парламент Словакии принял декларацию о государственном суверенитете. В тот же день подал в отставку президент Чехословацкой Федерации (таким было последнее название общего государства двух народов) Вацлав Гавел. Распад страны, считают эксперты, после событий 17 июля 1992 года стал неминуемым.
Напомним, что возникла Чехословакия после Первой мировой войны на территориях, прежде входивших в австрийскую и венгерскую части монархии Габсбургов. Об опыте чешско-словацкого сосуществования и нынешних отношениях двух стран и народов Радио Свобода рассказал международный обозреватель РС Ефим Фиштейн:
– Репутация Чехословацкой Федерации достаточно высока и среди чехов, и среди словаков. Тем не менее, сохранить общее государство тогда не представлялось возможным - и 20 лет спустя большинство сходится в мысли о том, что сохранить бы его не удалось и сегодня. Несмотря на все попытки, особенно тогдашнего президента Вацлава Гавела.
В течение последних лет до распада, после "бархатной революции" фактически все время шла речь о повышении статуса словацкой части федерации. Сначала в названии – Чехословацкая социалистическая Федерация, потом – Чехо-Словацкая, через дефис. Тогда это называлось "дефисной войной" за повышение статуса Словацкой республики. Словаки требовали в случае вступления в Евросоюз (тогда это было еще ближайшее будущее) отдельной звездочки на флаге Европейского союза, даже самостоятельного дипломатического представительства за рубежом, потом и самостоятельной армии. И все это, по возможности, в рамках Федерации.
Стало ясно, что общее государство удержать нельзя. Оно продержалась всего лишь считанные месяцы, до конца года, когда Чехословакия распалась. Вацлав Гавел ушел в отставку, поскольку не хотел быть как бы соучастником трагического, с его точки зрения, события – распада Федерации. И сегодняшние политики (я следил за высказываниями актера Княжко, бывшего тогда министром иностранных дел, который и осуществлял фактически распад Федерации, и Черногурского, тогдашнего премьера) – все они считают, что сохранить федерацию в тех условиях было невозможно. Словаки были твердо и жестко ориентированы на самостоятельное государство. Чехи были не готовы принять самостоятельное государство, которое кормилось бы из общего бюджета.
– Можно ли проводить какие-то параллели, связанные с внутренним устройством Чехословацкого государства в то время с Советским Союзом?
– Никоим образом. И дело здесь не столько в соотношении двух единиц, составляющих федерацию, Чехия всего в два раза больше. Так, собственно, и происходил раздел – в соответствии с формулой "2:1", поэтому он был довольно безболезненным. Кроме того, нужно учитывать, что и в чехословацкие времена положение Словакии было отнюдь не сравнимо с положением советских республик, особенно тех из них, которые считали себя оккупированными, скажем, Прибалтики. Словацкий язык был совершенно равноценен на всех уровнях. То есть ситуация была такова, что даже в армии рядовой мог говорить по-чешски, а офицер по-словацки или наоборот. Если премьер-министр был чехом, он говорил по-чешски, а если словак – по-словацки.
– А правда, что хоккейные матчи комментировали так: один период на чешском, а другой – на словацком?
– Совершенно верно. Этот принцип соблюдался последовательно, и хоккей комментировался обязательно вдвоем. И дикторы телевидения также были чех и словак параллельно. Школьное образование в Чехии было организовано на чешском языке, в Словакии – на словацком. Чехи даже считали себя несколько ущемленными, поскольку существовала коммунистическая партия Чехословакии, а также коммунистическая партия Словакии, но не было Чешской коммунистической партии. Словаки и сегодня говорят, что уровень их представительства, все свободы и права были совершенно аналогичны правам чешским, не было никакого подавления. Но нужно учесть, что Словакия не имела своей государственности и на протяжении всей своей истории, за исключением нескольких плачевных лет, когда Словакия после распада Чехословакии из-за нацистской оккупации, провозгласив свою независимость, стала союзником Гитлера. У словаков было исключительное историческое везение, потому что в войне они участвовали на стороне Гитлера, однако после разгрома Германии оказались в составе Чехословакии, на стороне победителей. Они так тянулись к государственности, что не было силы, способной противостоять этой тяге, этому стремлению.
– 20-летие новой государственности в целом для Словакии оказалось успешным?
– Даже более, чем ожидалось. После 10 лет колебаний и метаний, когда Словакия не знала под руководством Владимира Мичара, к какому лагерю она относится – у нее были тогда попытки заигрывать с Востоком. А после того, как к власти пришло правоцентристское правительство, Словакия взяла однозначный курс на западные структуры, вошла во все эти структуры – ЕС, НАТО, и в этих структурах достаточно успешно продвигалась. Сейчас экономическая ситуация в Словакии довольно хороша, она успешно развивалась и быстро подтягивается к уровню Чехии.
– Традиционно новый премьер-министр или президент Чехии или Словакии наносит первый визит в Прагу или, соответственно, в Братиславу. Отношения между этими странами официально именуются стратегическим партнерством. Неужели нет никаких спорных вопросов?
– В первые месяцы после распада страны можно было встретить ощущение словацкой эйфории, связанной со скрытой враждебностью по отношению к Чехии. Встречались лозунги такого типа: нам, словакам, не повезло, сначала нас притесняли венгры, а потом чехи. Но сегодня встретить такое совершенно невозможно. Отношения между народами никогда до этого не были настолько теплыми и тесными. Появляются совместные телевизионные проекты, идет речь о создании чехо-словацкой футбольной лиги, о создании других объединений, которые как бы повторяют контур прошлой Чехословацкой Федерации.
– Только не говорите, что чехи не относятся к словакам как к младшим братьям.
– Нет. Все индексы популярности других народов крайне разнообразны, но словаки неизбежно занимают первое место во всех этих индексах как самый популярный и близкий к Чехии народ. А ведь в Чехии существует огромное словацкое меньшинство, некоторые его исчисляют в сотни тысяч человек. Нет этого пренебрежительного отношения к словакам как к младшим братьям. Нет и стереотипов. Если есть какие-то стереотипы, то они, как правило, относятся к полякам, венграм, другим народам, но не к словакам. То же самое отношение – к словацкой культуре, которая высоко ценится в Чехии.
Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги вместе с Андреем Шарым"
Напомним, что возникла Чехословакия после Первой мировой войны на территориях, прежде входивших в австрийскую и венгерскую части монархии Габсбургов. Об опыте чешско-словацкого сосуществования и нынешних отношениях двух стран и народов Радио Свобода рассказал международный обозреватель РС Ефим Фиштейн:
– Репутация Чехословацкой Федерации достаточно высока и среди чехов, и среди словаков. Тем не менее, сохранить общее государство тогда не представлялось возможным - и 20 лет спустя большинство сходится в мысли о том, что сохранить бы его не удалось и сегодня. Несмотря на все попытки, особенно тогдашнего президента Вацлава Гавела.
В течение последних лет до распада, после "бархатной революции" фактически все время шла речь о повышении статуса словацкой части федерации. Сначала в названии – Чехословацкая социалистическая Федерация, потом – Чехо-Словацкая, через дефис. Тогда это называлось "дефисной войной" за повышение статуса Словацкой республики. Словаки требовали в случае вступления в Евросоюз (тогда это было еще ближайшее будущее) отдельной звездочки на флаге Европейского союза, даже самостоятельного дипломатического представительства за рубежом, потом и самостоятельной армии. И все это, по возможности, в рамках Федерации.
Стало ясно, что общее государство удержать нельзя. Оно продержалась всего лишь считанные месяцы, до конца года, когда Чехословакия распалась. Вацлав Гавел ушел в отставку, поскольку не хотел быть как бы соучастником трагического, с его точки зрения, события – распада Федерации. И сегодняшние политики (я следил за высказываниями актера Княжко, бывшего тогда министром иностранных дел, который и осуществлял фактически распад Федерации, и Черногурского, тогдашнего премьера) – все они считают, что сохранить федерацию в тех условиях было невозможно. Словаки были твердо и жестко ориентированы на самостоятельное государство. Чехи были не готовы принять самостоятельное государство, которое кормилось бы из общего бюджета.
– Можно ли проводить какие-то параллели, связанные с внутренним устройством Чехословацкого государства в то время с Советским Союзом?
– Никоим образом. И дело здесь не столько в соотношении двух единиц, составляющих федерацию, Чехия всего в два раза больше. Так, собственно, и происходил раздел – в соответствии с формулой "2:1", поэтому он был довольно безболезненным. Кроме того, нужно учитывать, что и в чехословацкие времена положение Словакии было отнюдь не сравнимо с положением советских республик, особенно тех из них, которые считали себя оккупированными, скажем, Прибалтики. Словацкий язык был совершенно равноценен на всех уровнях. То есть ситуация была такова, что даже в армии рядовой мог говорить по-чешски, а офицер по-словацки или наоборот. Если премьер-министр был чехом, он говорил по-чешски, а если словак – по-словацки.
– А правда, что хоккейные матчи комментировали так: один период на чешском, а другой – на словацком?
– Совершенно верно. Этот принцип соблюдался последовательно, и хоккей комментировался обязательно вдвоем. И дикторы телевидения также были чех и словак параллельно. Школьное образование в Чехии было организовано на чешском языке, в Словакии – на словацком. Чехи даже считали себя несколько ущемленными, поскольку существовала коммунистическая партия Чехословакии, а также коммунистическая партия Словакии, но не было Чешской коммунистической партии. Словаки и сегодня говорят, что уровень их представительства, все свободы и права были совершенно аналогичны правам чешским, не было никакого подавления. Но нужно учесть, что Словакия не имела своей государственности и на протяжении всей своей истории, за исключением нескольких плачевных лет, когда Словакия после распада Чехословакии из-за нацистской оккупации, провозгласив свою независимость, стала союзником Гитлера. У словаков было исключительное историческое везение, потому что в войне они участвовали на стороне Гитлера, однако после разгрома Германии оказались в составе Чехословакии, на стороне победителей. Они так тянулись к государственности, что не было силы, способной противостоять этой тяге, этому стремлению.
– 20-летие новой государственности в целом для Словакии оказалось успешным?
– Даже более, чем ожидалось. После 10 лет колебаний и метаний, когда Словакия не знала под руководством Владимира Мичара, к какому лагерю она относится – у нее были тогда попытки заигрывать с Востоком. А после того, как к власти пришло правоцентристское правительство, Словакия взяла однозначный курс на западные структуры, вошла во все эти структуры – ЕС, НАТО, и в этих структурах достаточно успешно продвигалась. Сейчас экономическая ситуация в Словакии довольно хороша, она успешно развивалась и быстро подтягивается к уровню Чехии.
– Традиционно новый премьер-министр или президент Чехии или Словакии наносит первый визит в Прагу или, соответственно, в Братиславу. Отношения между этими странами официально именуются стратегическим партнерством. Неужели нет никаких спорных вопросов?
– В первые месяцы после распада страны можно было встретить ощущение словацкой эйфории, связанной со скрытой враждебностью по отношению к Чехии. Встречались лозунги такого типа: нам, словакам, не повезло, сначала нас притесняли венгры, а потом чехи. Но сегодня встретить такое совершенно невозможно. Отношения между народами никогда до этого не были настолько теплыми и тесными. Появляются совместные телевизионные проекты, идет речь о создании чехо-словацкой футбольной лиги, о создании других объединений, которые как бы повторяют контур прошлой Чехословацкой Федерации.
– Только не говорите, что чехи не относятся к словакам как к младшим братьям.
– Нет. Все индексы популярности других народов крайне разнообразны, но словаки неизбежно занимают первое место во всех этих индексах как самый популярный и близкий к Чехии народ. А ведь в Чехии существует огромное словацкое меньшинство, некоторые его исчисляют в сотни тысяч человек. Нет этого пренебрежительного отношения к словакам как к младшим братьям. Нет и стереотипов. Если есть какие-то стереотипы, то они, как правило, относятся к полякам, венграм, другим народам, но не к словакам. То же самое отношение – к словацкой культуре, которая высоко ценится в Чехии.
Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги вместе с Андреем Шарым"