Михаил Соколов: Сегодня мы обсудим деятельность президента России Владимира Путина и его команды с сопредседателем Республиканской партии России - Партии народной свободы Владимиром Рыжковым.
Мы начнем наш разговор с крымской катастрофы – такое символическое название. В ночь с 6 на 7 июля был полностью затоплен город Крымск, более 170 погибших, 35 тысяч пострадавших. Владимир Путин в выходные лично снова отправился в этот город, явно недовольно поругивал губернатора Ткачева.
Владимир Александрович, получается, что без визита царя на место ничего нормально не работает в России?
Владимир Рыжков: Что, с визитом царя что-то нормально работает? Только от того, что Путин побывал там через два-три дня после катастрофы, там стало намного лучше?
Сообщают о том, что даже не все трупы животных убраны, а это означает, что могут любые самых тяжелые эпидемии.
Михаил Соколов: Просто догадались на 9 день туда послать армию, внутренние войска. Надо было столько времени ждать?
Владимир Рыжков: Я, кстати, обращу внимание, если взять европейский опыт, мы периодически видим там, помнишь, года три-четыре назад был чудовищный разлив Вислы в Польше.
Михаил Соколов: Там почти все реки разлились и в Германии, и в Чехии.
Владимир Рыжков: То же самое немцы делают, там дикие ливни и первое, что сделали немцы и поляки: буквально в первый же день армия была брошена, во-первых, на сооружение дамб и, во-вторых, на спасательные работы, в-третьих, на расчистку.
В принципе по раздолбайству мы напоминаем американцев, как ни странно. Помнишь, что у них когда был ураган "Катрин" и был затоплен Новый Орлеан, Буш не сразу среагировал, прошло какое-то время.
Михаил Соколов: Там рассчитывали на национальную гвардию, а она в подчинении штатов.
Владимир Рыжков: У них было связано с тем, что разделены полномочия очень жестко, и центр не вмешивается до тех пор, пока не попросят штаты, то есть была такая неразбериха.
Но в нашей жестко централизованной стране, где все силовики подчиняются одному человеку – президенту, и никто не оспаривает эти полномочия, конечно, надо было в первые дни принимать решение привлекать армию.
Михаил Соколов: Кстати, разница все-таки есть. В Новом Орлеане был вовремя подан сигнал об опасности, людей вывозили, люди эвакуировались, и здесь претензий больших не было.
Владимир Рыжков: Новый Орлеан – не Крымск, я был в нем, это город почти с миллионным населением, он находится ниже уровня воды Миссисипи, и если бы там не были приняты экстренные меры по оповещению и эвакуации, то жертвами могли бы быть многие тысячи людей, чего там удалось избежать.
По Крымску я скажу, что сейчас ясно по истечении 10 дней. Ясно то, что край, этот город и другие города и села находятся в опасной зоне с точки зрения наводнений такого рода, и как все знают теперь, они периодически там случаются, последний раз было в 2002 году.
Михаил Соколов: Бюджетные деньги были выделены на предотвращение нового…
Владимир Рыжков: Все разговоры о том, что это невиданная стихия, не проходят, потому что они там периодически случаются. В 2002 году губернатором был тот же самый Ткачев, были человеческие жертвы. Сейчас выясняется, что очистка русел не проводилась, необходимые защитные сооружения не были построены. Система оповещения в том месте, где уже была гибель людей – вот это самое поразительное, если японцы знают, что у них цунами бывает периодически, система оповещения до каждого двора. В том же самом месте, где известно, что бывают наводнения с человеческими жертвами, система оповещения за 10 лет создана не была.
Третье, что ясно – это тотальная ложь чиновников, когда они говорили, что была бегущая строка, а вчера признались, что в 9.30 вырубили свет во всем городе, поэтому, где бежала эта строка, кроме как в головах местных чиновников, непонятно.
Михаил Соколов: Самое интересное, Путин уехал, а местные жители устроили митинг на следующий день, поскольку никаких мер не принято, перемен нет.
Владимир Рыжков: Поэтому никаких выводов из старых наводнений не было сделано, система оповещения не была создана, люди не были оповещены, работы были организованы из рук вон плохо, на этот счет были тысячи сообщений в интернете от волонтеров, как все это было, и она до сих пор очень плохо организована. И те люди, которые руководят краем многие годы, опять не несут ответственность. На самом деле это системная безответственность того же Ткачева, тех же МЧСовцев, на мой взгляд, их облик сильно полинял неугасимых и лучших в мире спасателей, мы видели, как они сработали по Крымску - это сильно ударило по реноме МЧС.
Кто крайний? Крайний пока один человек – глава Крымского района, который даже не уволен, а временно отстранен, юридически даже он формально не уволен со своего места. Никого ответственного нет.
Михаил Соколов: Почему президент не может уволить губернатора в этой системе?
Владимир Рыжков: Я полагаю, что в этой системе, во-первых, есть личные мотивы. Дело в том, что это же такое место, единственное место, где Россия выходит к теплым морям. Там есть всякие берега Черного моря. Они, как мы хорошо знаем, застраиваются дворцами, в том числе при всех опровержениях народ упорно утверждает, что под Геленджиком дворец путинский, и сам Путин там регулярно бывает. Об этом Сергей Колесников, который сейчас в Америке, подробно рассказал.
Михаил Соколов: По крайней мере, ФСО охраняет этот дворец.
Владимир Рыжков: Там есть еще объект РПЦ, который официально называется духовно-оздоровительным центром.
Михаил Соколов: Забор там строится шикарный.
Владимир Рыжков: При этом это заказники, заповедные леса, которые заросли, поросли редкими видами деревьев и так далее. Кто помогал этому? Ткачев. Потому что под всеми выделениями земли, участков, отведениями под дороги, под линии электропередач, отгораживание пляжей. Кстати, у самого Ткачева там дачка нехилая на берегу Черного моря, об этом писала "Новая газета". Поэтому этот человек оказывал и оказывает важные услуги руководству страны, руководству РПЦ и так далее. За что же его снимать при таких заслугах? Это конкретная причина.
Есть более общая причина – нельзя вводить в стране принцип ответственности. Потому что если вводить в стране принцип ответственности, создать прецедент, что имярек такой-то ответственен за такую-то катастрофу или за такой-то провал, то дальше надо будет этот принцип применять к десяткам других губернаторов, которых давно пора гнать поганой метлой, министрам и даже, страшно сказать, к самому гаранту, который уже 12 лет находится у власти, а кони все тонут и тонут, а избы горят и горят. Поэтому нежелание ввести принцип ответственности – это вторая причина того, почему Ткачев работает и скорее всего продолжит работать.
Михаил Соколов: Владимир Александрович, все-таки есть в России самодержавие или нет? Пусть оно построено на принципе безответственности, пусть оно недееспособное, но, тем не менее, действительно, на мой взгляд, самодержавие.
Когда общественное мнение требует уволить губернатора, и мы перечисляем массу аргументов в пользу того, чтобы уволить, да, собственно, для власти неплохо было бы избавиться от недееспособного руководителя.
Владимир Рыжков: Кстати, Борис Николаевич был самодержцем совсем другого толка. Он их просто снимал влет, и министров, и губернаторов. И народу, кстати, это очень нравилось.
Михаил Соколов: Рейтинг только был другой.
Владимир Рыжков: И цена на нефть была другая, поэтому надо все в комплексе рассматривать.
Михаил Соколов: Все-таки, насколько этого самодержавия нынешнего хватит теперь, когда Путин стал главным спасателем страны вместо Сергея Шойгу? Он теперь сам всех спасает, уже нет этой прокладки.
Владимир Рыжков: Мне кажется, что перестало это работать, я даже скажу, когда это перестало работать. Утонул "Курск", сработало как тефлоновый рейтинг Путина. "Она утонула", казалось бы, чудовищная фраза, которая способна похоронить любого в мире политика, тем не менее, это никак не сказалось на его рейтинге. Чудовищный Беслан, сотни детей и мирных жителей погибли, "Норд-Ост" ужасный, более ста жертв, и ничего, тефлоновый рейтинг.
Мне кажется, первая трагедия, когда он не смог восстановить свой рейтинг, Саяно-Шушенская ГЭС, когда стало ясно, что одна из самых современных станций страны, построенная в советское, время одна из крупных в мире из-за коррупции на ремонте, из-за воровства на ремонте убила 75 человек, и это прямо люди связали, миллионы людей с именем Путина. Затем была ужасная история с лесными пожарами, когда стало ясно, что ничего нет, нет лесной службы, ее развалили, нет службы пожаротушения, нет службы оповещения о пожарах. И когда волонтеры, первая волна волонтеров, сейчас тема модная, она пошла по лесным пожарам. Первые были признаки, что люди сами начали ездить, рубить.
Михаил Соколов: Есть реакция власти теперь забюрократизировать это дело, принять дуракций закон о волонтерах.
Владимир Рыжков: Третья трагедия была совсем недавно, когда "Булгария" потонула на водохранилище, когда оказалось, что просто можно погрузить десятки людей с детьми и потопить их в километре, даже меньше от берега на ржавом корыте. Нашли опять какого-то стрелочника, в то время как это свидетельствовало о развале всей системы контроля, технической подготовки и так далее. И вот четвертое - Крымск показал, что нет порядка даже в одном из самых опекаемых властями регионах, откуда они не вылезают…
Михаил Соколов: Олимпийская территория.
Владимир Рыжков: Путин, Медведев, Олимпиада в Сочи. Вчера я видел какой-то зеленый трамплин, с которого кто-то сигал, какие-то лыжники там прыгают. И эта вывеска, витрина путинского авторитаризма, путинского самодержавия. В этой витрине гибнет в мирное время более 170 человек по официальным данным, потому что очень много разных разговоров идет.
Михаил Соколов: Есть и пропавшие без вести.
Владимир Рыжков: Более 170 человек в мирное время, и потом выясняется, что это просто тупо из-за того, что не было системы оповещения. Если бы была система оповещения, можно было бы вовсе избежать жертв или обойтись меньшими.
Михаил Соколов: Может быть, она была, но ее не включили.
Владимир Рыжков: Ее не могли включить, потому что не было электричества. На этот случай у тех же японцев там, где есть цунамиопасное побережье, у них есть резервная система электроснабжения, резервная система оповещения. Здесь вообще ничего не было сделано.
Поэтому мне кажется, что его рейтинг, удар он почувствует. Путин – политик, он чувствует, что большой удар по его репутации.
Вот уже второй раз туда приезжает и лично решает, какие компенсации. Понятно, что сейчас зальют деньгами, понятно, что построят новые дома, понятно, что попытаются как с Пикалево и другими местами точечно решить проблему.
У людей, хотя бы немного способных связно мыслить, а таких у нас большинство в стране, все равно возникает вопрос: что ж у тебя каждое лето трагедия с сотнями жертв, и каждая из них однотипная. То грохнется электростанция, на следующее лето у тебя леса горят, на следующее лето у тебя пароход с детьми тонет, на следующее лето у тебя тонет целый город, потому что никто не оповестил. И так каждое лето. У нас каждое лето какая-то трагедия. Причем, если взять, ни одна из этих трагедий не была стихийной, ни одна из них не была предопределена.
Михаил Соколов: И ни одна из них не была нормально расследована.
Владимир Рыжков: Потому что если бы на Саяно-Шушенской ГЭС не воровали с ремонтов на этой крышке, которая стояла над турбиной, турбина бы не вылетела, и люди бы не погибли, 75 человек. Если бы не была тем же Путиным разрушена система, я просто знаю, мне друзья-охотники рассказывали, нет почти лесников, посокращали всех. Лесное хозяйство фактически уничтожено. Не ведется, просеки никто не рубит санитарные, никто на вышках не стоит.
Михаил Соколов: В европейский части России сейчас грандиозная эпидемия такого жучка, который поедает ёлки и так далее.
Владимир Рыжков: Если вы уничтожаете в самой лесной стране мира лесников, то трудно потом удивляться, что у нас кругом все горит и лес едят жуки.
"Булгария" – это не стихийное бедствие, и Крымск – это не стихийное бедствие. Дождь – это стихийное бедствие, но то, что люди не были оповещены, то, что до этого русло не чистилось и не было системы предупреждения – это не стихийное бедствие.
Михаил Соколов: Техническим контролем заведовал Пуликовский, и говорят, что там грандиозные всякие истории происходили в этой системе по не наблюдению за тем, за чем надо.
Владимир Рыжков: Коррупция огромная. Потом посмотрите, сколько лжи: одни службы говорят - был сброс с водохранилища, другие говорят – не было сброса.
Михаил Соколов: Вот в этой ситуации хочется спросить: где парламент, где парламентская комиссия по расследованию? Где они? В отпуск ушли?
Владимир Рыжков: Дело в том, что наша дума нынешняя, она внешне, думаю, как сформулировать это…
Михаил Соколов: Чтобы не попасть под закон о клевете?
Владимир Рыжков: Бог с ним. Всегда говорил то, что думаю, и буду говорить то, что думаю. Она внешне вроде как получше, она стала местом для дискуссий, действительно там сейчас выступают справедливороссы, коммунисты, про ЛДПР не говорю.
Но она при этом качественно не изменилась абсолютно, если брать пятую, четвертую думу. Я имею в виду, что она как была приводным ремнем кремлевской администрации, так она и осталась. Потому что, какая разница, было у "Единой России" 315 мандатов, сейчас 238, все равно она может одна без других партий принимать любой закон, что она и делает.
Михаил Соколов: Конституционные законы не может.
Владимир Рыжков: Было два конституционных, где так называемая системная оппозиция показала, что она тоже является приводным ремнем того же Кремля.
Михаил Соколов: Они торгуются там.
Владимир Рыжков: Меня меньше всего интересует, как они торгуются, я просто приведу примеры - это связано с вашим вопросом. Сейчас у нас как в брежневские времена начальники должны править пожизненно. Несколько лет назад был убран возрастной предел для Зорькина. То есть специально ради одного человека изменили закон о Конституционном суде, фактически он теперь может до, как Папа римский, до физической смерти править Конституционным судом.
Сейчас подошел критический возраст для главы Верховного суда Лебедева. Внесли поправочку о том, чтобы и там снять предел. И это оказался конституционный закон, не могла "Единая Россия" одна. Наши друзья справедливороссы, коммунисты, ЛДПР, все дружно «за», а для Кремля Лебедев очень важен, потому что он возглавляет судебную систему, полностью слившуюся с судом, прокуратурой, следствием и администрацией. То есть Лебедев в этом смысле символ полного уничтожения независимости судебной системы.
И вот эта наша хваленая оппозиция дружно проголосовала за то, чтобы господин Лебедев мог и дальше руководить Верховным судом, то есть тем судом, который дискредитирует каждый день само имя суда.
И второй раз, когда понадобилось "Единой России" конституционное большинство – это было как раз на прошлой неделе, было два закона о парламентском расследовании. Был закон госпожи Яровой, "Единой России", суть которого такова: ваше превосходительство, мы, поданные вам депутаты, примем участие в парламентском расследовании, если вы нам то прикажете. И второй альтернативный законопроект, подготовленный, в частности, Геннадием Гудковым и рядом других депутатов о том, чтобы сделать нормальный закон о парламентском расследовании, когда сами депутаты инициируют, когда сами создают комиссии, когда они могут приглашать, допрашивать, опрашивать, получать документы и так далее. Какой прошел? Понятно какой – прошел единороссовский закон о парламентских расследованиях, который абсолютно никакой, он ничего не меняет в нынешней системе.
Но там нужна была поправка в закон о правительстве конституционная, как раз регулирующая, как правительство будет указывать депутатам проводить расследование. И за нее проголосовала системная оппозиция.
То есть уже первая сессия, где единороссоам не хватало до 300 голосов – голосов коммунистов, справедливороссов и ЛДПР, они оба раза их получили.
Два случая было, в обоих случаях так называемая оппозиция системная поддержала "Единую Россию".
Михаил Соколов: Владимир Александрович, все-таки против закона о митингах они боролись.
Владимир Рыжков: Шуму стало много, толку никакого. Боролись они, а толк?
Михаил Соколов: Сейчас подали запросы в Конституционный суд коммунисты и "Справедливая Россия" тому же Зорькину.
Владимир Рыжков: И как же поступит Валерий Зорькин, которому продлили его полномочия фактически до пожизненных? Все желания и прихоти которого неизменно выполняются Кремлем и наоборот.
Михаил Соколов: В Питер его сослали, он не хотел ехать с Конституционным судом.
Владимир Рыжков: Не хотел, но подчинился монаршей воле. Поэтому нет сомнения в решении. В 1996 году Конституционный суд черным по белому записал, что губернаторы должны выбираться народом. Потом при Зорькине этот же самый Конституционный суд написал прямо противоположное: нет, необязательно они должны выбираться народом.
Михаил Соколов: А теперь снова будут выбираться народом, но с фильтрацией.
Владимир Рыжков: Конституционный суд у нас как дышло, куда повернул, туда и вышло. Я хочу простую вещь сказать, что 6-я дума по существу ничем не отличается от 5-й и 4-й.
Михаил Соколов: Это вас там нет, вы завидуете.
Владимир Рыжков: Ничего я не завидую. Мы сейчас обсуждаем думу, а не мои эмоции. Мои эмоции можно выразить в гораздо более крепких выражениях, чем зависть.
Эта дума такая, чуть-чуть больше розовых, чуть-чуть больше красных, чуть-чуть больше желто-черных, чуть-чуть меньше синеньких единороссов, чуть-чуть меньше медвежатины, чуть-чуть больше мяса выхухоля. По сути никакой разницы, как она была ведомством по штамповке по желанию начальства, так и она осталась ведомством по штамповке.
Единственное, что изменилось - это то, что большинство "Единой России", повторю в сотый раз, оно ворованное. По оценкам экспертов и недавно, Михаил, вы были на барнаульской конференции, там было два доклада посвященных как раз оценке масштабов фальсификаций. Уже сейчас на холодную голову можно их посчитать – 15 миллионов голосов сомнительных, назовем прямо – сфальсифицированных. Это 83 мандата. То есть 83 мандата незаконно удерживает в своих руках "Единая Россия", что дает ей большинство, а это в свою очередь дает ей возможность единолично штамповать любые законы, которые нужны ей и нужны Кремлю.
Михаил Соколов: Все-таки, что это такое – думская монархия, самодержавие или, как написал один из наших слушателей, тирания?
Владимир Рыжков: Это не тирания, говорю вам как историк. Тирания была при Сталине, когда один человек казнил и миловал, и не было никого, включая членов политбюро, вспомните историю с Бухариным, Зиновьевым, Каменевым и другими.
Михаил Соколов: И Троцкого догнали.
Владимир Рыжков: Ну да, Троцкий вроде как сначала спасся, а потом его в Мексике догнали. Вот это была настоящая тирания.
Является ли этой думской монархией? Не думаю. Я бы все-таки поставил думскую монархию 1906-1917 года выше, чем нынешний российский режим, по многим параметрам она была выше. Начнем с того, что царь, и об этом хорошо написано во многих мемуарах, действительно стремился и старался соблюдать Основные законы, которые он же издал в апреле 1906 года.
Начнем с того, что Дума не была, даже третья, четвертая царская дума не была холопская. Я хочу напомнить, что особенно четвертая дума настаивала на ответственном правительстве и очень большую роль сыграла в политических реформах в стране.
Поэтому, мне кажется, в России такой коррумпированный авторитаризм, где парламент играет сугубо декоративную роль.
Михаил Соколов: Владимир Александрович, эта сессия Думы, как вы говорите, которая отдел при администрации президента, тем не менее, напринимала целый пакет законов разнообразных интереснейших – это закон об НКО иностранных агентах, это закон о диких штрафах за нарушения на митингах.
Намечается теперь, господа Бурматов и Костунов придумывают новых закон о средствах массовой информации иностранных агентах. Правда, пока это еще не созрело, но тем не менее, что-то такое похожее использование психологических комплексов части россиян, находящихся в плену то ли советской, то ли антизападной пропаганды, что-то вроде желтых звезд гитлеровских для евреев или как у Сталина были "лакеи буржуазии" и "безродные космополиты", чтобы ясно было, кто есть враги отечества.
В комплексе, как вы всю эту политику оцениваете?
Владимир Рыжков: Еще в уголовный кодекс статья о клевете.
Михаил Соколов: Да, мы с вами разговариваем, а через какое-то время может не сможем так вольно разговаривать.
Владимир Рыжков: Четко направлено против журналистов и блогеров – тут нет никаких сомнений. Потому что более 90% всех приговоров по статье "клевета" до ее отмены в прошлом году, за три года было 811 приговоров, 2009-2011 год до отмены 811 приговоров по статье "клевета" - 90% журналистов и блогеров. То есть совершенно четко целевая аудитория – это журналисты и блогеры.
Как в целом оценить? Что удивительного? Мы все знали и говорили в этой студии, что приход Путина снова в Кремль – это реакция, политика реакции, закручивание гаек. Вот мы ее и видим.
Михаил Соколов: Просто такое впечатление, что консультируют Путина такие люди после Суркова (а он теперь кажется почти либералом), которые страдают тяжелейшим параноидальным страхом перед придуманными ими же революциями, якобы управляемыми из заграницы.
Плюс люди, которые не собираются даже соблюдать какие-то элементарные нормы приличия, интернет-провокаторы в прошлом, а теперь видные депутаты Государственной думы.
Новая у них идея, например, лишать депутатов мандата за какие-то некорректные высказывания, антигосударственно направленные.
Владимир Рыжков: Если примут этот закон, то туши свет.
Михаил Соколов: Это без суда и следствия. Извините, нацисты применяли такие методы, они Рейхстаг в 1933 году зачистили сначала от коммунистов, а потом от социал-демократов. Правда, они сразу целыми фракциями сметали политических противников. Такое впечатление, что в работе в администрации президента просто пакет чрезвычайных законов.
Владимир Рыжков: Во-первых, я думаю, что в данном случае никто Путина не консультирует, почти уверен, что это его личный креатив.
Михаил Соколов: Он сам пишет эти тексты?
Владимир Рыжков: Дело в том, что он сам не пишет, он дает указания, что в этих текстах должно быть. Дело в том, что то, что мы видим – это воссоздание советских практик. Путин сам в своих ранних мемуарах, "От первого лица" они назывались – это 2000 год, он рассказывает, как он гонял диссидентов в Петербурге около Исаакиевского собора. Ничего нового нет. Закон об экстремизме воспроизводит сталинские и брежневские статьи об антисоветской пропаганде и антигосударственной деятельности – это ровно один в один. Закон об НКО, кстати, забыли вы сказать, что впервые в российское законодательство введены новые нормы, касающиеся интернета.
Михаил Соколов: Черные списки.
Владимир Рыжков: Не только. В законе о митингах, я хочу напомнить, кто забыл, введена ответственность административная и уголовная за организацию несанкционированных акций через интернет. В закон, в уголовный кодекс. И то, что они делают по интернету, черные списки – это восстановление советской цензуры. Был такой Главлит, сейчас фактически вводится Главлит только на новом технологическом уровне, когда будут чиновники решать, какой сайт достоин, какой недостоин.
Анатолий Лебедько, который был у нас на алтайской конференции не так давно, рассказывал, что Белоруссия давно это сделала. 5-7 лет назад у них был принят аналогичный закон, та же самая, ровно один в один мотивация, как у Путина и единороссов, что против педофилии, порнографии, эротики, самоубийств и так далее. Кто первый попал под удар? "Белорусский партизан" и "Хартия-97".
Михаил Соколов: В Туркмении все сайты с "com" недоступны.
Владимир Рыжков: Поэтому Путин воспроизводит сталинско-брежневское законодательство. Вот, пожалуйста: НКО, работающие при иностранном финансировании, хотя это может быть вообще не государственное финансирование, "Гринпис" или "Трансперенси Интернэшнл".
Михаил Соколов: Фонд дикой природы.
Владимир Рыжков: Фонд дикой природы, который защищает тех же любимых Путиным барсов.
Смешная история была на прошлой неделе, когда Шохин Александр Николаевич, видный единоросс, преданный путинец и глава РСПП, обратился с челобитной к одному из двух царей – младшему, о том, чтобы исключили РСПП из числа будущих иностранных агентов. Потому что у РСПП оказались обширные связи в деловом мире на Земном шаре, и они прямым ходом в первые ряды агентов попадают.
Поэтому Путин восстанавливает прошлое: цензура СМИ, все НКО с западным участием, зарубежным участием – иностранные агенты вообще, сталинская терминология вернулась. У нас даже в словарях русского языка: иностранный агент – синоним шпион.
Чудовищное наказание на самом деле за якобы нарушения на якобы несанкционированных митингах, которые сама власть запрещает, а потом объявляет несанкционированными, как с депутатом Бессоновым было. Сначала не разрешили провести мирную акцию, а потом, когда депутат Бессонов туда пришел, начали с ним толкаться, сейчас сняли с него иммунитет. Кстати, тоже первый за 20 постсоветских лет прецедент, когда иммунитет снят не за кражу, не за убийство, а именно чисто по политическим мотивам.
Поэтому Путин воссоздает советское карательное законодательство времен Андропова, частично с отсылками и отблесками сталинского законодательства, полностью вся конструкция восстанавливается – антисоветская деятельность, антисоветская пропаганда, цензура, борьба с иностранными агентами, за клевету на советскую власть тоже можно было загреметь и гремели огромное количество людей, тот же Сергей Адамович Ковалев нам хорошо известный.
Михаил Соколов: 190-я статья УК РСФСР.
Владимир Рыжков: Совершенно верно. То есть Путина не надо консультировать, он сам эксперт по советской карательной системе, поэтому он еще фору даст всем Володиным и Сурковым, когда речь идет о восстановлении советской карательной системы и советского карательного законодательства.
Михаил Соколов: Давайте еще немножко про закон о выборах губернаторов. Дело в том, что закон принят с муниципальным фильтром, но спущен в регионы, там должны свои законы напринимать. Посмотрим одну-другую область, например, Ульяновскую. Сергей Гогин расскажет, что там с этим законом делают.
Сергей Гогин: Закон о выборах губернатора Ульяновской области, принятый региональным законодательным собранием, в целом соответствует политической реформе, состоявшейся на федеральном уровне. Ульяновские депутаты проявили дополнительную твердость и лишили кандидата в губернаторы возможности самовыдвижения, право выдвижения закреплено только за партиями. Председатель комитета заксобрания, член "Единой России" Игорь Тихонов объясняет причину.
Игорь Тихонов: Даже если человек называется самовыдвиженцем, он все равно выдвигается не сам, его все равно выдвигает какая-то группа, полукриминальная группа, финансово-промышленная группа. Но только тех, кто выдвигал, никто не знал, они оставались всегда в тени. Сегодня главная и единственная группа, которая может выдвинуть кандидата в губернаторы – это политическая партия, которая прошла соответствующие процедуры регистрации, которая прозрачна в своей политической работе.
Сергей Гогин: Но в партиях состоит менее процента населения России, говорят депутаты от КПРФ, к тому же, сколько представителей "Единой России" уже село на скамью подсудимых, и никакой ответственности партия не понесла. Нарушена статья конституции о праве граждан быть избранными, говорят коммунисты, и обещают оспорить закон в Конституционном суде.
Теперь о муниципальном фильтре. Ульяновские законодатели установили, что кандидат в губернаторы должен будет заручиться поддержкой 9% муниципальных депутатов и глав местных администраций. Для Ульяновской области это 169 человек. Понятно, что сегодня лишь кандидат от партии власти пройдет муниципальный фильтр, но по плану следующие выборы губернатора только через четыре года, напоминает председатель ульяновского законодательного собрания Борис Зотов, и все еще может измениться.
Борис Зотов: У нас предстоят выборы в муниципальные советы, до этого появятся новые партии, я полагаю, что это будет стимулировать и партийную конкуренцию
Сергей Гогин: Руководитель фракции КПРФ в заксобрании Александр Кругликов говорит, что безальтернативными выборы в любом случае не будут.
Александр Кругликов: Нам сегодня дано право создавать партии, 500 человек достаточно, и эти партии будут выдвигать своих кандидатов. Я совершенно убежден в том, что "Единая Россия", точнее руководство Ульяновской области договорятся с вполне конкретной политической силой о выдвижение второй фигуры для того, чтобы видимость альтернативы присутствовала.
Сергей Гогин: Коммунисты говорят, что у них будет свой кандидат, хотя имен не называют.
Напомню, что в 1996 году сам Александр Кругликов баллотировался в губернаторы и ему чуть-чуть не хватило для победы над «красным губернатором» Юрием Горячевым, хотя, по другим данным, итоги тогда были подтасованы. Ульяновский политолог Николай Васин считает, что в Ульяновске есть достойные фигуры среди бизнесменов и хозяйственников, которые могут претендовать на губернаторский пост, но они пока не раскручены.
Николай Васин: Но есть другое соображение. Когда политик долго во власти, люди видят его потолок, люди начинают голосовать против, тогда шанс получают фигуры третьего-четвертого ряда. Яркий пример – приморский Наздратенко и Дарькин со скандальной репутацией.
Сергей Гогин: Законодательное собрание Ульяновской области также своим решением увеличило состав регионального парламента с 30 до 36 депутатов, половина из которых будет избираться по партийным спискам, а половина – по одномандатным округам. А региональное правительство отличилось новой антикоррупционной нормой: чиновник, который сообщит о том, что его склоняли к коррупции и докажет это, получит единовременное поощрение в размере 3000 рублей.
Михаил Соколов: В Мурманской области, как сообщает наш корреспондент Андрей Королев, оппозиционные депутаты смогли заблокировать принятие законопроекта о выборах губернатора, поскольку у них есть треть голосов в областном собрании и поскольку нужно вносить поправки и в устав области, они не дают править устав, пока "Единая Россия" не пойдет им навстречу.
Андрей Королев: Закон о выборах губернатора Мурманской области принят лишь во втором чтении. Третье предстоит в сентябре. Юридическая коллизия заключается в том, что сам закон должен был рассматриваться после того, как депутаты примут изменения в Устав региона. А в нем прописано, что глава области избирается по спискам партий, представленных в Думе, а так называемая планка подписей избирателей для кандидатов не должна быть меньше семи процентов.
Думская оппозиция настаивала на снижении порога до полутора процентов, но большинство от «Единой России» остановилось на цифре, прописанной в Уставе.
Председатель мурманского парламента Василий Шамбир изначально сомневался в том, что законопроект ждет легкая судьба.
Василий Шамбир: Принимать его все равно нужно, но параметры, о которые мы споткнулись, по поводу процентной составляющей сбора подписей, по поводу «фильтров», мы будем обсуждать.
Андрей Королев: Руководитель фракции «Справедливая Россия» Александр Макаревич заявляет, что парламентская оппозиция не пойдет на уступки парламентскому большинству.
Александр Макаревич: И фракция «Справедливая Россия», и другие оппозиционные партии не поддержат законопроект «О выборах губернатора Мурманской области». Мы считаем, что его концепция имеет очень серьезные изъяны, которые обязательно должны быть устранены.
Андрей Королев: В Мурманской областной Думе – 36 депутатов. 22 голоса – у «Единой России», 5 депутатов от КПРФ, 5 - у «Справедливой России и 3 у ЛДПР. Один депутат имеет статус независимого. Чтобы изменить Устав области требуется две трети голосов от общего количества. Единороссам навстречу не идут. Предлагают переговоры. Оппозиция настаивает на уменьшении семипроцентного барьера, но при этом может отказаться от пункта, по которому на пост губернатора могут претендовать и самовыдвиженцы.
Однако так называемого пакетного договора не получилось.
Во время второго чтения законопроекта слово взяли коммунисты. Член фракции КПРФ Павел Сажинов.
Павел Сажинов: Мы считаем, что у нас есть право утвердить свою позицию принятием решения по Уставу области. До тех пор, пока не будут внесены изменения в Устав, закон о выборах губернатора не будет иметь юридической силы.
Андрей Королев: Руководитель фракции КПРФ Геннадий Степахно предложил перенести так называемой пакетное голосование по изменения Устава области на осень.
Геннадий Степахно: Если пакетно не будет обсуждаться этот вопрос, мы примем консолидированное решение не голосовать за внесение изменений в Устав Мурманской области во втором чтении. Нас ничто не торопит и не тревожит в связи с тем, что до 1 июля якобы надо принять этот закон. У нас губернатор избран – пусть поработает. А «единороссы» пусть подумают до осени, будем ли мы работать в новой системе координат по выборам губернатора Мурманской области.
Андрей Королев: Результат двух заседаний Мурманской областной Думы маловразумителен. Законопроект, по которому губернатор избирается только по партийным спискам и только при условии, что кандидатура набирает не менее 7 процентов подписей от общего числа избирателей, принят во втором чтении. Однако он не может стать полноценным законом до тех пор, пока не изменен региональный Устав. Сейчас этот вопрос находится в ведении Мурманской областной прокуратуры, однако, судя по общим настроениям, депутаты вернутся к нему не ранее октября.
Михаил Соколов Еще одна новость, только что она пришла: компартия отказалась от участия в выборах губернатора Белгородской области, поскольку из почти трехсот тысяч депутатов муниципальных образований региона только 16 коммунистов, и партии пришлось бы получить согласие у партии власти на выдвижение своего кандидата.
Так что ситуация с этим законом чудовищная, по всей видимости, во многих регионах просто даже коммунисты не смогут выдвинуть своего кандидата. Неслучайно коммунисты и "Справедливая Россия" подали, как мы говорили, в Конституционный суд запрос по поводу конституционности этого документа. Как вы оцениваете происходящее с этим?
Владимир Рыжков: Пропаганда трубит, что прямые выборы. Как всегда, это стопроцентная ложь. Потому что свободные выборы – это когда в них можно участвовать, когда есть какие-то барьеры, например, человек со справкой из психушки не мог быть кандидатом – это, на мой взгляд, допустимый фильтр. Или, например, денежный залог разумный, чтобы человек из небогатых слоев населения мог его внести. Или какой-то невысокий процент сбора подписей, чтобы человек без огромных ресурсов мог их собрать. То, что сделали Медведев и Путин – это просто ни в какие ворота не лезет. Вот Ульяновск - 9% муниципальных депутатов. Люди еще не знают нюансов.
Михаил Соколов: В Белгородской 5%, и коммунисты все равно не могут выдвинуть.
Владимир Рыжков: Там же еще масса нюансов, а нюансы таковы, что они должны быть из всех районов области. Нельзя подписаться дважды, например, за единоросса и за справедливоросса. И там еще масса, даже внутри этого барьера еще барьеры, и все это напоминает просто скачку с препятствиями, где каждый следующий барьер все выше и выше, и последний где-то под небом. Поэтому во что превратятся так называемые свободные губернаторские выборы 14 октября? Я скажу, во что они превратятся. Фактически они будут безальтернативными, где спарринг-партнером для действующего губернатора единоросса будет выступать подобранный им кандидат, это, кстати, может быть и коммунист, но такой - из своих.
Михаил Соколов: Предлагали новгородским коммунистам такого, они отказались.
Владимир Рыжков: Им могут сказать так: давайте Васю Пупкина, который формально коммунист, но при этом с губернатором имеет общий бизнес и в бане водку пьет. Дальше "Единая Россия" выберет спарринг-партнера, одного или двух, даже необязательно одного, они могут и троих.
Михаил Соколов: Есть ДПР знаменитая партия, СДПР.
Владимир Рыжков: Есть какие-то "Женщины", есть какие-то "зеленые". Более того, администрация области или края поможет собрать подписи, прикажет муниципалам, и они наберут свои 2%. На самом деле это будет имитация, то есть выборы формально будут всенародными, формально будут альтернативными, но суть этого закона медведевского в том, что реально сильные фигуры из оппозиции к выборам допущены не будут. И в этом смысле они ничем не будут отличаться от думских, до которых не допустили реальную оппозицию, и от президентских, до которых тоже не допустили реальную оппозицию. Это такая же путинская имитация, как и то, что было до этого.
Михаил Соколов: Давайте мы пару вопросов примем. У нас звонок из Калининграда. Пожалуйста, Алик.
Слушатель: Здравствуйте. У меня два коротких вопроса Владимиру Рыжкову. Скажите, пожалуйста, в мавзолее, когда Ленина похоронят, кто займет место Ленина? Второй: кто сегодня делает нынешнюю власть легитимной?
Михаил Соколов: Первая шутка, по-моему, была.
Владимир Рыжков: Я не знаю, кто займет мавзолей. Я надеюсь, что там будет музей русской трагедии. Маленькое, конечно, для музея помещение, но можно сделать хорошую экспозицию.
Само здание Щусева гениальное и очень хорошо вписано в Красную площадь. Поэтому все разговоры о том, что надо сносить – это безумие, это настоящая высокая архитектура. А что там будет - не знаю.
Легитимность в чем? Нет никакой легитимности, в том-то все и дело. То есть Путин не потомок пророка Магомеда, в нем не течет кровь Рюриковичей и Романовых, и даже Гогенцоллернов, хотя он по-немецки говорит. У него нет легитимности большевиков, на этом держался миф, которые сделали революцию, уничтожили царя ненавистного, победили в гражданской войне. Заслуг тоже особых нет.
Михаил Соколов: Цены на нефть дают ему легитимность?
Владимир Рыжков: Цены на нефть, пропаганда, насилие, которое он постоянно применяет, страх, на котором он держится. И пассивность большой части населения, которая привыкла жить, как живется, знаменитое - лишь бы не было войны. Да, живем плохо, да, коррупция, но лишь бы не было войны.
Михаил Соколов: Нам напоминают цитату из премьера Горемыкина, которая была направлена депутатам тогдашней Думы: "Я с удовольствием выслушал вашу фантастику, но хочу напомнить, что пока в России самодержавный монарх, ни вы, ни я ничего решать не вправе". А нынешний режим – это классическая олигархия, когда никому из богатых не могут оторвать голову". Пишет Александр.
Владимир Рыжков: Да, похоже на то.
Михаил Соколов: Насчет премьера, есть сейчас в России премьер-министр Дмитрий Медведев. И что забавно, проводится совещание в Магнитогорске о развитии черной металлургии. Кто, вы думаете, проводит это совещание? Владимир Путин. А вообще-то премьерское дело промышленностью заниматься.
Владимир Рыжков: Собственно говоря, Владимир Владимирович никогда себя не ограничивал. Если его интересует металлургия, кто же ему запретит.
Михаил Соколов: Помните, он "Мечел" в 2008 году хотел кошмарить, но тут кризис помешал. Видимо, решил вернуться к знакомому делу.
Владимир Рыжков: Медведев – это один из чиновников в его окружении, пусть и по должности второй человек в стране. Поэтому Путин берет себе любое полномочие, которое ему нравится.
Михаил Соколов: Даже в Крымск Медведев не мог съездить.
Владимир Рыжков: Сегодня Путин взял себе черную металлургию, завтра он возьмет себе бюджет, скорее всего так и будет, послезавтра еще чего-нибудь. То есть это действительно авторитарный лидер, таких в мире не так много, но еще достаточно, авторитарный лидер, который не связан ни законами, ни партийными решениями, кроме может быть дружеских обязательств, как мы видели, с Ткачевым.
Михаил Соколов: С Берлускони.
Владимир Рыжков: Когда есть взаимные услуги, и он обязательства выполняет.
Михаил Соколов: Владимир из Калининграда написал нам: "Путин возомнил себя великим, назначив себя президентом, построив вертикаль власти, а это зеркальное отражение государственного устройства Германии великим фюрером. Историю все знают". В деталях, правда, расходятся, но есть некоторые закономерности.
Владимир Рыжков: Что считать величием? Обычно в мире великими людьми принято считать, которые добились великих достижений. Например, тот же Махатма Ганди, который привел Индию к независимости, или Джавахарлал Неру, который создал демократическую систему, довольно успешную до наших дней, крупнейшую демократию в мире.
Или тот же Конрад Аденауэр, который выбрал для ФРГ после 1945 года стратегию интеграции в Европу, интеграции в демократический мир, демократического политического устройства, прав человека. Мы видим, что такое Германия сегодня. То есть в чем величие Путина? Мне интересно было бы послушать какого-нибудь адвоката его. За 12 лет у власти, какие великие свершения совершила наша страна для того, чтобы он вошел в сонм великих? Правит, как может.
Михаил Соколов: Олег нам звонит, давайте спросим. Вы случайно не адвокат Путина?
Слушатель: Нет, я сварщик.
Михаил Соколов: А вопрос у вас какой?
Слушатель: Я хотел, чтобы Владимир сказал, как там с Явлинским, дружба будет или нет? Насчет единого кандидата от оппозиции продвигаются дела?
Михаил Соколов: Вы там с Кудриным совещались. Народ волнуется.
Владимир Рыжков: Я, Олег, всегда за все хорошее, Михаил не даст соврать. Я много лет предлагал Явлинскому, перед выборами 7 года встречался, предлагал объединить Республиканскую партию и "Яблоко", пойти вместе. Тяжело с ним, с Григорием Алексеевичем, все это знает, кто хоть немножко следит за политикой.
Михаил Соколов: А с другими? Есть такой высокий человек Прохоров, есть Алексей Кудрин.
Владимир Рыжков: Я не просто голословно говорю, я же смог объединиться с Михаилом Касьяновым, с Борисом Немцовым, я готов дальше.
Михаил Соколов: И разъединиться с Владимиром Миловым.
Владимир Рыжков: К сожалению, это скорее он с нами разъединился, а не мы с ним. Так уж вышло. О чем я, кстати, сожалею, я считаю, что он молодой, талантливый, перспективный политик и плохо, что мы разошлись.
Что касается Явлинского, я очень надеюсь, думаю, что что-то должно получиться у нас уже на выборах региональных и местных в октябре. У нас есть договоренность с "Яблоком", что мы объединим усилия. Где-то РПР поддержит список "Яблока", где-то "Яблоко" поддержит список Республиканской партии, где-то мы вместе будем поддерживать единые списки по одномандатным округам. Поэтому начнем с такого маленького шага 14 октября, а там доберемся до единого кандидата. Судя по тому, что Владимир Владимирович только заступил на третью, реально на четвертую свою вахту на галере, и он намерен, судя по этим двум бурным месяцам его законотворчества, намерен править как минимум 6 лет.
Михаил Соколов: Что-то маловато вы ему даете.
Владимир Рыжков: Знаю одного человека, весьма политически значимого, который говорит: запомни - 6 + 6. Есть и такие настроения. Поэтому до единого кандидата дожить надо.
Михаил Соколов: Слушайте, от вас не разбегутся люди? Тут активистка "Солидарности" Анастасия Рыбаченко решила эмигрировать после того, как у нее обыск устроили. На Запад направились некоторые другие люди, а кто-то сидит по этому делу о митингах 6 мая. Как-то нехорошо все.
Владимир Рыжков: Не очень принято среди приличных людей себя цитировать, но в данном случае это уместно, потому что вопрос об этом. По-моему, "Московскому комсомольцу" еще прошлой зимой давал интервью. Вопрос обычный: что будет, если Путин вернется? Я сказал, что в его первые десять лет Россию покинуло порядка двух миллионов человек. В основном люди уехали в Европу, немало в Соединенные Штаты. Кстати, немало людей, особенно москвичей, уехало в разные экзотические страны типа Таиланда, Малайзии, где можно за очень небольшие деньги, сдавая квартиру в Москве, жить как Робинзон Крузо, только со всеми удобствами, бананы падают тебе в рот, и ты можешь ни о чем не думать.
Я сказал, что если Путин вернется к власти, то это будет волна реакции, которую мы сейчас наблюдаем. И я прогнозирую, что порядка двух миллионов человек может покинуть страну в следующие 6 лет. Особенно, если наступления на элементарные удобства и права – интернет, НКО, волонтерство, митинги – это элементарные свободы.
Михаил Соколов: Но это и страх власти, которая боится оппозиции.
Владимир Рыжков: Есть разные люди. Есть люди, которые пойдут на ОМОН с дубинками, а есть люди, которые возьмут дочку на руки и уедут. Причем это будут люди не из тех в основном, которые метут улицы и делает другую примитивную работу. Мы же знаем, кто уезжает – уезжают врачи, Настя Рыбаченко образованная девушка, уезжают студенты, уезжают молодые специалисты, уезжают экономисты и так далее. Очень много продолжает уезжать специалистов точных наук, математики, физики, много биологов уезжает, потому что сейчас эта наука востребована.
Поэтому Россия продолжает, у нас же эмиграция больше, чем после революции по некоторым оценкам, тем более сейчас границы пока открыты. И в этом смысле наступление режима на элементарные удобства, я уже не говорю права и свободы, на элементарные удобства такие, как приватная жизнь, интернет, возможность свободно высказываться, вытолкнет очень много людей.
Михаил Соколов: А что тогда противопоставить? Василий из Японии интересуется, участвуете ли вы в организации митинга в сентябре?
Далеко до сентября, но тем не менее, какой-то митинг наметили.
Владимир Рыжков: Происходит, если честно, разброд и шатание. Потому что оргкомитета в том виде, в котором он был с декабря по март, не существует.
Михаил Соколов: Вот и пишут, что оппозиция в большей степени виновата, что Путин снова у власти. Все неправильно вы сделали.
Владимир Рыжков: Ну да, я знаю, что мы делаем все неправильно, как правило, это пишут люди, которые сами ничего не делают.
Поэтому сейчас опасность в том, что, во-первых, размываются цели протестов. Мы с вами, Михаил, в одном из эфиров обсуждали этот странный манифест протестного движения.
Михаил Соколов: Забыли про этот манифест уже.
Владимир Рыжков: Но так как речь идет о протестном движении, то вокруг него делается попытка построить всю дальнейшую работу, а он вообще никакой. То есть если у декабрьско-мартовских акций были четкие цели, а их было четыре: первая – добиться прекращения политических репрессий и освобождения людей.
Михаил Соколов: Не добились.
Владимир Рыжков: Вторая – это политическая реформа, чтобы реально были выборы губернаторов.
Михаил Соколов: Получили имитацию.
Владимир Рыжков: Третья – добиться досрочных выборов в Госдуму.
Михаил Соколов: Ни шиша.
Владимир Рыжков: И четвертая – добиться выборов президента.
Михаил Соколов: Увидели того же самого президента.
Владимир Рыжков: Я к чему говорю: сейчас фактически четыре задачи, которые, на мой взгляд, остаются самыми важными, еще раз повторю – прекращение репрессий, политическая реформа, досрочные выборы парламента и досрочные президента – фактически сняты с повестки дня, и вместо этого предлагается неизвестно что и непонятно что. А когда нет четких сконцентрированных задач, вокруг которых можно объединять людей, то, собственно говоря, непонятно, к чему зовет людей протестное движение.
Михаил Соколов: С другой стороны может быть проблема в том, что власть создает постоянно новые поводы, эти все атаки через законодательство, и оппозиция отвлекается на тактические уколы.
Владимир Рыжков: Так вот не надо отвлекаться. Нет, отвлекаться надо в том смысле, чтобы противостоять, но не надо забывать стратегическую цель.
А стратегическая цель остается прежняя – прекращение политических репрессий, политическая реформа, досрочные выборы парламента, досрочные выборы президента. Эти четыре задачи должны оставаться прежними.
Как добиться успеха? Акции осенью должны быть максимально массовыми. Для того, чтобы акции осенью были максимально массовыми необходимо, чтобы в протестное движение пришли все от "Яблока", коммунистов, РПР, ПАРНАСа до Навального, Удальцова и других. Сейчас этого нет. Сейчас очень узкий оргкомитет, который чуть ли не тайно собирается, что-то там готовит и в этих условиях и условиях отсутствия четких целей и ориентиров, я боюсь, что протестное движение вновь не добьется результатов, так же как, к сожалению, не добилось до этого.
Михаил Соколов: Владимир, тут мы с вами может быть видели, я, по крайней мере, видел очень интересный текст Коха в одном из журналов. Два тезиса: "Если Путину опять повезет, и цены останутся достаточно высокими, он проскочит". И второй: "Путина погубит коррупция. Он ничего не может изменить в этом вопросе, не может вернуть то, что постепенно уходит – любовь народа". Как вам такой пассаж?
Владимир Рыжков: Я согласен с тем, что он может проскочить. Потому что если кардинально ничего не изменится, и это пробуждение общества будет касаться только крупных городов и то только части крупных городов, то у него инерция долго будет поддерживать.
Что касается коррупции, да, это очень острая тема, но я думаю, что гораздо более острая тема – это несправедливость и неэффективность, несправедливость созданной системы и тотальная неэффективность государства, то, что мы видели на Саяно-Шушенской ГЭС и в Крымске.
Мы начнем наш разговор с крымской катастрофы – такое символическое название. В ночь с 6 на 7 июля был полностью затоплен город Крымск, более 170 погибших, 35 тысяч пострадавших. Владимир Путин в выходные лично снова отправился в этот город, явно недовольно поругивал губернатора Ткачева.
Владимир Александрович, получается, что без визита царя на место ничего нормально не работает в России?
Владимир Рыжков: Что, с визитом царя что-то нормально работает? Только от того, что Путин побывал там через два-три дня после катастрофы, там стало намного лучше?
Сообщают о том, что даже не все трупы животных убраны, а это означает, что могут любые самых тяжелые эпидемии.
Михаил Соколов: Просто догадались на 9 день туда послать армию, внутренние войска. Надо было столько времени ждать?
Владимир Рыжков: Я, кстати, обращу внимание, если взять европейский опыт, мы периодически видим там, помнишь, года три-четыре назад был чудовищный разлив Вислы в Польше.
Михаил Соколов: Там почти все реки разлились и в Германии, и в Чехии.
Владимир Рыжков: То же самое немцы делают, там дикие ливни и первое, что сделали немцы и поляки: буквально в первый же день армия была брошена, во-первых, на сооружение дамб и, во-вторых, на спасательные работы, в-третьих, на расчистку.
В принципе по раздолбайству мы напоминаем американцев, как ни странно. Помнишь, что у них когда был ураган "Катрин" и был затоплен Новый Орлеан, Буш не сразу среагировал, прошло какое-то время.
Михаил Соколов: Там рассчитывали на национальную гвардию, а она в подчинении штатов.
Владимир Рыжков: У них было связано с тем, что разделены полномочия очень жестко, и центр не вмешивается до тех пор, пока не попросят штаты, то есть была такая неразбериха.
Но в нашей жестко централизованной стране, где все силовики подчиняются одному человеку – президенту, и никто не оспаривает эти полномочия, конечно, надо было в первые дни принимать решение привлекать армию.
Михаил Соколов: Кстати, разница все-таки есть. В Новом Орлеане был вовремя подан сигнал об опасности, людей вывозили, люди эвакуировались, и здесь претензий больших не было.
Владимир Рыжков: Новый Орлеан – не Крымск, я был в нем, это город почти с миллионным населением, он находится ниже уровня воды Миссисипи, и если бы там не были приняты экстренные меры по оповещению и эвакуации, то жертвами могли бы быть многие тысячи людей, чего там удалось избежать.
По Крымску я скажу, что сейчас ясно по истечении 10 дней. Ясно то, что край, этот город и другие города и села находятся в опасной зоне с точки зрения наводнений такого рода, и как все знают теперь, они периодически там случаются, последний раз было в 2002 году.
Михаил Соколов: Бюджетные деньги были выделены на предотвращение нового…
Владимир Рыжков: Все разговоры о том, что это невиданная стихия, не проходят, потому что они там периодически случаются. В 2002 году губернатором был тот же самый Ткачев, были человеческие жертвы. Сейчас выясняется, что очистка русел не проводилась, необходимые защитные сооружения не были построены. Система оповещения в том месте, где уже была гибель людей – вот это самое поразительное, если японцы знают, что у них цунами бывает периодически, система оповещения до каждого двора. В том же самом месте, где известно, что бывают наводнения с человеческими жертвами, система оповещения за 10 лет создана не была.
Третье, что ясно – это тотальная ложь чиновников, когда они говорили, что была бегущая строка, а вчера признались, что в 9.30 вырубили свет во всем городе, поэтому, где бежала эта строка, кроме как в головах местных чиновников, непонятно.
Михаил Соколов: Самое интересное, Путин уехал, а местные жители устроили митинг на следующий день, поскольку никаких мер не принято, перемен нет.
Владимир Рыжков: Поэтому никаких выводов из старых наводнений не было сделано, система оповещения не была создана, люди не были оповещены, работы были организованы из рук вон плохо, на этот счет были тысячи сообщений в интернете от волонтеров, как все это было, и она до сих пор очень плохо организована. И те люди, которые руководят краем многие годы, опять не несут ответственность. На самом деле это системная безответственность того же Ткачева, тех же МЧСовцев, на мой взгляд, их облик сильно полинял неугасимых и лучших в мире спасателей, мы видели, как они сработали по Крымску - это сильно ударило по реноме МЧС.
Кто крайний? Крайний пока один человек – глава Крымского района, который даже не уволен, а временно отстранен, юридически даже он формально не уволен со своего места. Никого ответственного нет.
Михаил Соколов: Почему президент не может уволить губернатора в этой системе?
Владимир Рыжков: Я полагаю, что в этой системе, во-первых, есть личные мотивы. Дело в том, что это же такое место, единственное место, где Россия выходит к теплым морям. Там есть всякие берега Черного моря. Они, как мы хорошо знаем, застраиваются дворцами, в том числе при всех опровержениях народ упорно утверждает, что под Геленджиком дворец путинский, и сам Путин там регулярно бывает. Об этом Сергей Колесников, который сейчас в Америке, подробно рассказал.
Михаил Соколов: По крайней мере, ФСО охраняет этот дворец.
Владимир Рыжков: Там есть еще объект РПЦ, который официально называется духовно-оздоровительным центром.
Михаил Соколов: Забор там строится шикарный.
Владимир Рыжков: При этом это заказники, заповедные леса, которые заросли, поросли редкими видами деревьев и так далее. Кто помогал этому? Ткачев. Потому что под всеми выделениями земли, участков, отведениями под дороги, под линии электропередач, отгораживание пляжей. Кстати, у самого Ткачева там дачка нехилая на берегу Черного моря, об этом писала "Новая газета". Поэтому этот человек оказывал и оказывает важные услуги руководству страны, руководству РПЦ и так далее. За что же его снимать при таких заслугах? Это конкретная причина.
Есть более общая причина – нельзя вводить в стране принцип ответственности. Потому что если вводить в стране принцип ответственности, создать прецедент, что имярек такой-то ответственен за такую-то катастрофу или за такой-то провал, то дальше надо будет этот принцип применять к десяткам других губернаторов, которых давно пора гнать поганой метлой, министрам и даже, страшно сказать, к самому гаранту, который уже 12 лет находится у власти, а кони все тонут и тонут, а избы горят и горят. Поэтому нежелание ввести принцип ответственности – это вторая причина того, почему Ткачев работает и скорее всего продолжит работать.
Михаил Соколов: Владимир Александрович, все-таки есть в России самодержавие или нет? Пусть оно построено на принципе безответственности, пусть оно недееспособное, но, тем не менее, действительно, на мой взгляд, самодержавие.
Когда общественное мнение требует уволить губернатора, и мы перечисляем массу аргументов в пользу того, чтобы уволить, да, собственно, для власти неплохо было бы избавиться от недееспособного руководителя.
Владимир Рыжков: Кстати, Борис Николаевич был самодержцем совсем другого толка. Он их просто снимал влет, и министров, и губернаторов. И народу, кстати, это очень нравилось.
Михаил Соколов: Рейтинг только был другой.
Владимир Рыжков: И цена на нефть была другая, поэтому надо все в комплексе рассматривать.
Михаил Соколов: Все-таки, насколько этого самодержавия нынешнего хватит теперь, когда Путин стал главным спасателем страны вместо Сергея Шойгу? Он теперь сам всех спасает, уже нет этой прокладки.
Владимир Рыжков: Мне кажется, что перестало это работать, я даже скажу, когда это перестало работать. Утонул "Курск", сработало как тефлоновый рейтинг Путина. "Она утонула", казалось бы, чудовищная фраза, которая способна похоронить любого в мире политика, тем не менее, это никак не сказалось на его рейтинге. Чудовищный Беслан, сотни детей и мирных жителей погибли, "Норд-Ост" ужасный, более ста жертв, и ничего, тефлоновый рейтинг.
Мне кажется, первая трагедия, когда он не смог восстановить свой рейтинг, Саяно-Шушенская ГЭС, когда стало ясно, что одна из самых современных станций страны, построенная в советское, время одна из крупных в мире из-за коррупции на ремонте, из-за воровства на ремонте убила 75 человек, и это прямо люди связали, миллионы людей с именем Путина. Затем была ужасная история с лесными пожарами, когда стало ясно, что ничего нет, нет лесной службы, ее развалили, нет службы пожаротушения, нет службы оповещения о пожарах. И когда волонтеры, первая волна волонтеров, сейчас тема модная, она пошла по лесным пожарам. Первые были признаки, что люди сами начали ездить, рубить.
Михаил Соколов: Есть реакция власти теперь забюрократизировать это дело, принять дуракций закон о волонтерах.
Владимир Рыжков: Третья трагедия была совсем недавно, когда "Булгария" потонула на водохранилище, когда оказалось, что просто можно погрузить десятки людей с детьми и потопить их в километре, даже меньше от берега на ржавом корыте. Нашли опять какого-то стрелочника, в то время как это свидетельствовало о развале всей системы контроля, технической подготовки и так далее. И вот четвертое - Крымск показал, что нет порядка даже в одном из самых опекаемых властями регионах, откуда они не вылезают…
Михаил Соколов: Олимпийская территория.
Владимир Рыжков: Путин, Медведев, Олимпиада в Сочи. Вчера я видел какой-то зеленый трамплин, с которого кто-то сигал, какие-то лыжники там прыгают. И эта вывеска, витрина путинского авторитаризма, путинского самодержавия. В этой витрине гибнет в мирное время более 170 человек по официальным данным, потому что очень много разных разговоров идет.
Михаил Соколов: Есть и пропавшие без вести.
Владимир Рыжков: Более 170 человек в мирное время, и потом выясняется, что это просто тупо из-за того, что не было системы оповещения. Если бы была система оповещения, можно было бы вовсе избежать жертв или обойтись меньшими.
Михаил Соколов: Может быть, она была, но ее не включили.
Владимир Рыжков: Ее не могли включить, потому что не было электричества. На этот случай у тех же японцев там, где есть цунамиопасное побережье, у них есть резервная система электроснабжения, резервная система оповещения. Здесь вообще ничего не было сделано.
Поэтому мне кажется, что его рейтинг, удар он почувствует. Путин – политик, он чувствует, что большой удар по его репутации.
Вот уже второй раз туда приезжает и лично решает, какие компенсации. Понятно, что сейчас зальют деньгами, понятно, что построят новые дома, понятно, что попытаются как с Пикалево и другими местами точечно решить проблему.
У людей, хотя бы немного способных связно мыслить, а таких у нас большинство в стране, все равно возникает вопрос: что ж у тебя каждое лето трагедия с сотнями жертв, и каждая из них однотипная. То грохнется электростанция, на следующее лето у тебя леса горят, на следующее лето у тебя пароход с детьми тонет, на следующее лето у тебя тонет целый город, потому что никто не оповестил. И так каждое лето. У нас каждое лето какая-то трагедия. Причем, если взять, ни одна из этих трагедий не была стихийной, ни одна из них не была предопределена.
Михаил Соколов: И ни одна из них не была нормально расследована.
Владимир Рыжков: Потому что если бы на Саяно-Шушенской ГЭС не воровали с ремонтов на этой крышке, которая стояла над турбиной, турбина бы не вылетела, и люди бы не погибли, 75 человек. Если бы не была тем же Путиным разрушена система, я просто знаю, мне друзья-охотники рассказывали, нет почти лесников, посокращали всех. Лесное хозяйство фактически уничтожено. Не ведется, просеки никто не рубит санитарные, никто на вышках не стоит.
Михаил Соколов: В европейский части России сейчас грандиозная эпидемия такого жучка, который поедает ёлки и так далее.
Владимир Рыжков: Если вы уничтожаете в самой лесной стране мира лесников, то трудно потом удивляться, что у нас кругом все горит и лес едят жуки.
"Булгария" – это не стихийное бедствие, и Крымск – это не стихийное бедствие. Дождь – это стихийное бедствие, но то, что люди не были оповещены, то, что до этого русло не чистилось и не было системы предупреждения – это не стихийное бедствие.
Михаил Соколов: Техническим контролем заведовал Пуликовский, и говорят, что там грандиозные всякие истории происходили в этой системе по не наблюдению за тем, за чем надо.
Владимир Рыжков: Коррупция огромная. Потом посмотрите, сколько лжи: одни службы говорят - был сброс с водохранилища, другие говорят – не было сброса.
Михаил Соколов: Вот в этой ситуации хочется спросить: где парламент, где парламентская комиссия по расследованию? Где они? В отпуск ушли?
Владимир Рыжков: Дело в том, что наша дума нынешняя, она внешне, думаю, как сформулировать это…
Михаил Соколов: Чтобы не попасть под закон о клевете?
Владимир Рыжков: Бог с ним. Всегда говорил то, что думаю, и буду говорить то, что думаю. Она внешне вроде как получше, она стала местом для дискуссий, действительно там сейчас выступают справедливороссы, коммунисты, про ЛДПР не говорю.
Но она при этом качественно не изменилась абсолютно, если брать пятую, четвертую думу. Я имею в виду, что она как была приводным ремнем кремлевской администрации, так она и осталась. Потому что, какая разница, было у "Единой России" 315 мандатов, сейчас 238, все равно она может одна без других партий принимать любой закон, что она и делает.
Михаил Соколов: Конституционные законы не может.
Владимир Рыжков: Было два конституционных, где так называемая системная оппозиция показала, что она тоже является приводным ремнем того же Кремля.
Михаил Соколов: Они торгуются там.
Владимир Рыжков: Меня меньше всего интересует, как они торгуются, я просто приведу примеры - это связано с вашим вопросом. Сейчас у нас как в брежневские времена начальники должны править пожизненно. Несколько лет назад был убран возрастной предел для Зорькина. То есть специально ради одного человека изменили закон о Конституционном суде, фактически он теперь может до, как Папа римский, до физической смерти править Конституционным судом.
Сейчас подошел критический возраст для главы Верховного суда Лебедева. Внесли поправочку о том, чтобы и там снять предел. И это оказался конституционный закон, не могла "Единая Россия" одна. Наши друзья справедливороссы, коммунисты, ЛДПР, все дружно «за», а для Кремля Лебедев очень важен, потому что он возглавляет судебную систему, полностью слившуюся с судом, прокуратурой, следствием и администрацией. То есть Лебедев в этом смысле символ полного уничтожения независимости судебной системы.
И вот эта наша хваленая оппозиция дружно проголосовала за то, чтобы господин Лебедев мог и дальше руководить Верховным судом, то есть тем судом, который дискредитирует каждый день само имя суда.
И второй раз, когда понадобилось "Единой России" конституционное большинство – это было как раз на прошлой неделе, было два закона о парламентском расследовании. Был закон госпожи Яровой, "Единой России", суть которого такова: ваше превосходительство, мы, поданные вам депутаты, примем участие в парламентском расследовании, если вы нам то прикажете. И второй альтернативный законопроект, подготовленный, в частности, Геннадием Гудковым и рядом других депутатов о том, чтобы сделать нормальный закон о парламентском расследовании, когда сами депутаты инициируют, когда сами создают комиссии, когда они могут приглашать, допрашивать, опрашивать, получать документы и так далее. Какой прошел? Понятно какой – прошел единороссовский закон о парламентских расследованиях, который абсолютно никакой, он ничего не меняет в нынешней системе.
Но там нужна была поправка в закон о правительстве конституционная, как раз регулирующая, как правительство будет указывать депутатам проводить расследование. И за нее проголосовала системная оппозиция.
То есть уже первая сессия, где единороссоам не хватало до 300 голосов – голосов коммунистов, справедливороссов и ЛДПР, они оба раза их получили.
Два случая было, в обоих случаях так называемая оппозиция системная поддержала "Единую Россию".
Михаил Соколов: Владимир Александрович, все-таки против закона о митингах они боролись.
Владимир Рыжков: Шуму стало много, толку никакого. Боролись они, а толк?
Михаил Соколов: Сейчас подали запросы в Конституционный суд коммунисты и "Справедливая Россия" тому же Зорькину.
Владимир Рыжков: И как же поступит Валерий Зорькин, которому продлили его полномочия фактически до пожизненных? Все желания и прихоти которого неизменно выполняются Кремлем и наоборот.
Михаил Соколов: В Питер его сослали, он не хотел ехать с Конституционным судом.
Владимир Рыжков: Не хотел, но подчинился монаршей воле. Поэтому нет сомнения в решении. В 1996 году Конституционный суд черным по белому записал, что губернаторы должны выбираться народом. Потом при Зорькине этот же самый Конституционный суд написал прямо противоположное: нет, необязательно они должны выбираться народом.
Михаил Соколов: А теперь снова будут выбираться народом, но с фильтрацией.
Владимир Рыжков: Конституционный суд у нас как дышло, куда повернул, туда и вышло. Я хочу простую вещь сказать, что 6-я дума по существу ничем не отличается от 5-й и 4-й.
Михаил Соколов: Это вас там нет, вы завидуете.
Владимир Рыжков: Ничего я не завидую. Мы сейчас обсуждаем думу, а не мои эмоции. Мои эмоции можно выразить в гораздо более крепких выражениях, чем зависть.
Эта дума такая, чуть-чуть больше розовых, чуть-чуть больше красных, чуть-чуть больше желто-черных, чуть-чуть меньше синеньких единороссов, чуть-чуть меньше медвежатины, чуть-чуть больше мяса выхухоля. По сути никакой разницы, как она была ведомством по штамповке по желанию начальства, так и она осталась ведомством по штамповке.
Единственное, что изменилось - это то, что большинство "Единой России", повторю в сотый раз, оно ворованное. По оценкам экспертов и недавно, Михаил, вы были на барнаульской конференции, там было два доклада посвященных как раз оценке масштабов фальсификаций. Уже сейчас на холодную голову можно их посчитать – 15 миллионов голосов сомнительных, назовем прямо – сфальсифицированных. Это 83 мандата. То есть 83 мандата незаконно удерживает в своих руках "Единая Россия", что дает ей большинство, а это в свою очередь дает ей возможность единолично штамповать любые законы, которые нужны ей и нужны Кремлю.
Михаил Соколов: Все-таки, что это такое – думская монархия, самодержавие или, как написал один из наших слушателей, тирания?
Владимир Рыжков: Это не тирания, говорю вам как историк. Тирания была при Сталине, когда один человек казнил и миловал, и не было никого, включая членов политбюро, вспомните историю с Бухариным, Зиновьевым, Каменевым и другими.
Михаил Соколов: И Троцкого догнали.
Владимир Рыжков: Ну да, Троцкий вроде как сначала спасся, а потом его в Мексике догнали. Вот это была настоящая тирания.
Является ли этой думской монархией? Не думаю. Я бы все-таки поставил думскую монархию 1906-1917 года выше, чем нынешний российский режим, по многим параметрам она была выше. Начнем с того, что царь, и об этом хорошо написано во многих мемуарах, действительно стремился и старался соблюдать Основные законы, которые он же издал в апреле 1906 года.
Начнем с того, что Дума не была, даже третья, четвертая царская дума не была холопская. Я хочу напомнить, что особенно четвертая дума настаивала на ответственном правительстве и очень большую роль сыграла в политических реформах в стране.
Поэтому, мне кажется, в России такой коррумпированный авторитаризм, где парламент играет сугубо декоративную роль.
Михаил Соколов: Владимир Александрович, эта сессия Думы, как вы говорите, которая отдел при администрации президента, тем не менее, напринимала целый пакет законов разнообразных интереснейших – это закон об НКО иностранных агентах, это закон о диких штрафах за нарушения на митингах.
Намечается теперь, господа Бурматов и Костунов придумывают новых закон о средствах массовой информации иностранных агентах. Правда, пока это еще не созрело, но тем не менее, что-то такое похожее использование психологических комплексов части россиян, находящихся в плену то ли советской, то ли антизападной пропаганды, что-то вроде желтых звезд гитлеровских для евреев или как у Сталина были "лакеи буржуазии" и "безродные космополиты", чтобы ясно было, кто есть враги отечества.
В комплексе, как вы всю эту политику оцениваете?
Владимир Рыжков: Еще в уголовный кодекс статья о клевете.
Михаил Соколов: Да, мы с вами разговариваем, а через какое-то время может не сможем так вольно разговаривать.
Владимир Рыжков: Четко направлено против журналистов и блогеров – тут нет никаких сомнений. Потому что более 90% всех приговоров по статье "клевета" до ее отмены в прошлом году, за три года было 811 приговоров, 2009-2011 год до отмены 811 приговоров по статье "клевета" - 90% журналистов и блогеров. То есть совершенно четко целевая аудитория – это журналисты и блогеры.
Как в целом оценить? Что удивительного? Мы все знали и говорили в этой студии, что приход Путина снова в Кремль – это реакция, политика реакции, закручивание гаек. Вот мы ее и видим.
Михаил Соколов: Просто такое впечатление, что консультируют Путина такие люди после Суркова (а он теперь кажется почти либералом), которые страдают тяжелейшим параноидальным страхом перед придуманными ими же революциями, якобы управляемыми из заграницы.
Плюс люди, которые не собираются даже соблюдать какие-то элементарные нормы приличия, интернет-провокаторы в прошлом, а теперь видные депутаты Государственной думы.
Новая у них идея, например, лишать депутатов мандата за какие-то некорректные высказывания, антигосударственно направленные.
Владимир Рыжков: Если примут этот закон, то туши свет.
Михаил Соколов: Это без суда и следствия. Извините, нацисты применяли такие методы, они Рейхстаг в 1933 году зачистили сначала от коммунистов, а потом от социал-демократов. Правда, они сразу целыми фракциями сметали политических противников. Такое впечатление, что в работе в администрации президента просто пакет чрезвычайных законов.
Владимир Рыжков: Во-первых, я думаю, что в данном случае никто Путина не консультирует, почти уверен, что это его личный креатив.
Михаил Соколов: Он сам пишет эти тексты?
Владимир Рыжков: Дело в том, что он сам не пишет, он дает указания, что в этих текстах должно быть. Дело в том, что то, что мы видим – это воссоздание советских практик. Путин сам в своих ранних мемуарах, "От первого лица" они назывались – это 2000 год, он рассказывает, как он гонял диссидентов в Петербурге около Исаакиевского собора. Ничего нового нет. Закон об экстремизме воспроизводит сталинские и брежневские статьи об антисоветской пропаганде и антигосударственной деятельности – это ровно один в один. Закон об НКО, кстати, забыли вы сказать, что впервые в российское законодательство введены новые нормы, касающиеся интернета.
Михаил Соколов: Черные списки.
Владимир Рыжков: Не только. В законе о митингах, я хочу напомнить, кто забыл, введена ответственность административная и уголовная за организацию несанкционированных акций через интернет. В закон, в уголовный кодекс. И то, что они делают по интернету, черные списки – это восстановление советской цензуры. Был такой Главлит, сейчас фактически вводится Главлит только на новом технологическом уровне, когда будут чиновники решать, какой сайт достоин, какой недостоин.
Анатолий Лебедько, который был у нас на алтайской конференции не так давно, рассказывал, что Белоруссия давно это сделала. 5-7 лет назад у них был принят аналогичный закон, та же самая, ровно один в один мотивация, как у Путина и единороссов, что против педофилии, порнографии, эротики, самоубийств и так далее. Кто первый попал под удар? "Белорусский партизан" и "Хартия-97".
Михаил Соколов: В Туркмении все сайты с "com" недоступны.
Владимир Рыжков: Поэтому Путин воспроизводит сталинско-брежневское законодательство. Вот, пожалуйста: НКО, работающие при иностранном финансировании, хотя это может быть вообще не государственное финансирование, "Гринпис" или "Трансперенси Интернэшнл".
Михаил Соколов: Фонд дикой природы.
Владимир Рыжков: Фонд дикой природы, который защищает тех же любимых Путиным барсов.
Смешная история была на прошлой неделе, когда Шохин Александр Николаевич, видный единоросс, преданный путинец и глава РСПП, обратился с челобитной к одному из двух царей – младшему, о том, чтобы исключили РСПП из числа будущих иностранных агентов. Потому что у РСПП оказались обширные связи в деловом мире на Земном шаре, и они прямым ходом в первые ряды агентов попадают.
Поэтому Путин восстанавливает прошлое: цензура СМИ, все НКО с западным участием, зарубежным участием – иностранные агенты вообще, сталинская терминология вернулась. У нас даже в словарях русского языка: иностранный агент – синоним шпион.
Чудовищное наказание на самом деле за якобы нарушения на якобы несанкционированных митингах, которые сама власть запрещает, а потом объявляет несанкционированными, как с депутатом Бессоновым было. Сначала не разрешили провести мирную акцию, а потом, когда депутат Бессонов туда пришел, начали с ним толкаться, сейчас сняли с него иммунитет. Кстати, тоже первый за 20 постсоветских лет прецедент, когда иммунитет снят не за кражу, не за убийство, а именно чисто по политическим мотивам.
Поэтому Путин воссоздает советское карательное законодательство времен Андропова, частично с отсылками и отблесками сталинского законодательства, полностью вся конструкция восстанавливается – антисоветская деятельность, антисоветская пропаганда, цензура, борьба с иностранными агентами, за клевету на советскую власть тоже можно было загреметь и гремели огромное количество людей, тот же Сергей Адамович Ковалев нам хорошо известный.
Михаил Соколов: 190-я статья УК РСФСР.
Владимир Рыжков: Совершенно верно. То есть Путина не надо консультировать, он сам эксперт по советской карательной системе, поэтому он еще фору даст всем Володиным и Сурковым, когда речь идет о восстановлении советской карательной системы и советского карательного законодательства.
Михаил Соколов: Давайте еще немножко про закон о выборах губернаторов. Дело в том, что закон принят с муниципальным фильтром, но спущен в регионы, там должны свои законы напринимать. Посмотрим одну-другую область, например, Ульяновскую. Сергей Гогин расскажет, что там с этим законом делают.
Сергей Гогин: Закон о выборах губернатора Ульяновской области, принятый региональным законодательным собранием, в целом соответствует политической реформе, состоявшейся на федеральном уровне. Ульяновские депутаты проявили дополнительную твердость и лишили кандидата в губернаторы возможности самовыдвижения, право выдвижения закреплено только за партиями. Председатель комитета заксобрания, член "Единой России" Игорь Тихонов объясняет причину.
Игорь Тихонов: Даже если человек называется самовыдвиженцем, он все равно выдвигается не сам, его все равно выдвигает какая-то группа, полукриминальная группа, финансово-промышленная группа. Но только тех, кто выдвигал, никто не знал, они оставались всегда в тени. Сегодня главная и единственная группа, которая может выдвинуть кандидата в губернаторы – это политическая партия, которая прошла соответствующие процедуры регистрации, которая прозрачна в своей политической работе.
Сергей Гогин: Но в партиях состоит менее процента населения России, говорят депутаты от КПРФ, к тому же, сколько представителей "Единой России" уже село на скамью подсудимых, и никакой ответственности партия не понесла. Нарушена статья конституции о праве граждан быть избранными, говорят коммунисты, и обещают оспорить закон в Конституционном суде.
Теперь о муниципальном фильтре. Ульяновские законодатели установили, что кандидат в губернаторы должен будет заручиться поддержкой 9% муниципальных депутатов и глав местных администраций. Для Ульяновской области это 169 человек. Понятно, что сегодня лишь кандидат от партии власти пройдет муниципальный фильтр, но по плану следующие выборы губернатора только через четыре года, напоминает председатель ульяновского законодательного собрания Борис Зотов, и все еще может измениться.
Борис Зотов: У нас предстоят выборы в муниципальные советы, до этого появятся новые партии, я полагаю, что это будет стимулировать и партийную конкуренцию
Сергей Гогин: Руководитель фракции КПРФ в заксобрании Александр Кругликов говорит, что безальтернативными выборы в любом случае не будут.
Александр Кругликов: Нам сегодня дано право создавать партии, 500 человек достаточно, и эти партии будут выдвигать своих кандидатов. Я совершенно убежден в том, что "Единая Россия", точнее руководство Ульяновской области договорятся с вполне конкретной политической силой о выдвижение второй фигуры для того, чтобы видимость альтернативы присутствовала.
Сергей Гогин: Коммунисты говорят, что у них будет свой кандидат, хотя имен не называют.
Напомню, что в 1996 году сам Александр Кругликов баллотировался в губернаторы и ему чуть-чуть не хватило для победы над «красным губернатором» Юрием Горячевым, хотя, по другим данным, итоги тогда были подтасованы. Ульяновский политолог Николай Васин считает, что в Ульяновске есть достойные фигуры среди бизнесменов и хозяйственников, которые могут претендовать на губернаторский пост, но они пока не раскручены.
Николай Васин: Но есть другое соображение. Когда политик долго во власти, люди видят его потолок, люди начинают голосовать против, тогда шанс получают фигуры третьего-четвертого ряда. Яркий пример – приморский Наздратенко и Дарькин со скандальной репутацией.
Сергей Гогин: Законодательное собрание Ульяновской области также своим решением увеличило состав регионального парламента с 30 до 36 депутатов, половина из которых будет избираться по партийным спискам, а половина – по одномандатным округам. А региональное правительство отличилось новой антикоррупционной нормой: чиновник, который сообщит о том, что его склоняли к коррупции и докажет это, получит единовременное поощрение в размере 3000 рублей.
Михаил Соколов: В Мурманской области, как сообщает наш корреспондент Андрей Королев, оппозиционные депутаты смогли заблокировать принятие законопроекта о выборах губернатора, поскольку у них есть треть голосов в областном собрании и поскольку нужно вносить поправки и в устав области, они не дают править устав, пока "Единая Россия" не пойдет им навстречу.
Андрей Королев: Закон о выборах губернатора Мурманской области принят лишь во втором чтении. Третье предстоит в сентябре. Юридическая коллизия заключается в том, что сам закон должен был рассматриваться после того, как депутаты примут изменения в Устав региона. А в нем прописано, что глава области избирается по спискам партий, представленных в Думе, а так называемая планка подписей избирателей для кандидатов не должна быть меньше семи процентов.
Думская оппозиция настаивала на снижении порога до полутора процентов, но большинство от «Единой России» остановилось на цифре, прописанной в Уставе.
Председатель мурманского парламента Василий Шамбир изначально сомневался в том, что законопроект ждет легкая судьба.
Василий Шамбир: Принимать его все равно нужно, но параметры, о которые мы споткнулись, по поводу процентной составляющей сбора подписей, по поводу «фильтров», мы будем обсуждать.
Андрей Королев: Руководитель фракции «Справедливая Россия» Александр Макаревич заявляет, что парламентская оппозиция не пойдет на уступки парламентскому большинству.
Александр Макаревич: И фракция «Справедливая Россия», и другие оппозиционные партии не поддержат законопроект «О выборах губернатора Мурманской области». Мы считаем, что его концепция имеет очень серьезные изъяны, которые обязательно должны быть устранены.
Андрей Королев: В Мурманской областной Думе – 36 депутатов. 22 голоса – у «Единой России», 5 депутатов от КПРФ, 5 - у «Справедливой России и 3 у ЛДПР. Один депутат имеет статус независимого. Чтобы изменить Устав области требуется две трети голосов от общего количества. Единороссам навстречу не идут. Предлагают переговоры. Оппозиция настаивает на уменьшении семипроцентного барьера, но при этом может отказаться от пункта, по которому на пост губернатора могут претендовать и самовыдвиженцы.
Однако так называемого пакетного договора не получилось.
Во время второго чтения законопроекта слово взяли коммунисты. Член фракции КПРФ Павел Сажинов.
Павел Сажинов: Мы считаем, что у нас есть право утвердить свою позицию принятием решения по Уставу области. До тех пор, пока не будут внесены изменения в Устав, закон о выборах губернатора не будет иметь юридической силы.
Андрей Королев: Руководитель фракции КПРФ Геннадий Степахно предложил перенести так называемой пакетное голосование по изменения Устава области на осень.
Геннадий Степахно: Если пакетно не будет обсуждаться этот вопрос, мы примем консолидированное решение не голосовать за внесение изменений в Устав Мурманской области во втором чтении. Нас ничто не торопит и не тревожит в связи с тем, что до 1 июля якобы надо принять этот закон. У нас губернатор избран – пусть поработает. А «единороссы» пусть подумают до осени, будем ли мы работать в новой системе координат по выборам губернатора Мурманской области.
Андрей Королев: Результат двух заседаний Мурманской областной Думы маловразумителен. Законопроект, по которому губернатор избирается только по партийным спискам и только при условии, что кандидатура набирает не менее 7 процентов подписей от общего числа избирателей, принят во втором чтении. Однако он не может стать полноценным законом до тех пор, пока не изменен региональный Устав. Сейчас этот вопрос находится в ведении Мурманской областной прокуратуры, однако, судя по общим настроениям, депутаты вернутся к нему не ранее октября.
Михаил Соколов Еще одна новость, только что она пришла: компартия отказалась от участия в выборах губернатора Белгородской области, поскольку из почти трехсот тысяч депутатов муниципальных образований региона только 16 коммунистов, и партии пришлось бы получить согласие у партии власти на выдвижение своего кандидата.
Так что ситуация с этим законом чудовищная, по всей видимости, во многих регионах просто даже коммунисты не смогут выдвинуть своего кандидата. Неслучайно коммунисты и "Справедливая Россия" подали, как мы говорили, в Конституционный суд запрос по поводу конституционности этого документа. Как вы оцениваете происходящее с этим?
Владимир Рыжков: Пропаганда трубит, что прямые выборы. Как всегда, это стопроцентная ложь. Потому что свободные выборы – это когда в них можно участвовать, когда есть какие-то барьеры, например, человек со справкой из психушки не мог быть кандидатом – это, на мой взгляд, допустимый фильтр. Или, например, денежный залог разумный, чтобы человек из небогатых слоев населения мог его внести. Или какой-то невысокий процент сбора подписей, чтобы человек без огромных ресурсов мог их собрать. То, что сделали Медведев и Путин – это просто ни в какие ворота не лезет. Вот Ульяновск - 9% муниципальных депутатов. Люди еще не знают нюансов.
Михаил Соколов: В Белгородской 5%, и коммунисты все равно не могут выдвинуть.
Владимир Рыжков: Там же еще масса нюансов, а нюансы таковы, что они должны быть из всех районов области. Нельзя подписаться дважды, например, за единоросса и за справедливоросса. И там еще масса, даже внутри этого барьера еще барьеры, и все это напоминает просто скачку с препятствиями, где каждый следующий барьер все выше и выше, и последний где-то под небом. Поэтому во что превратятся так называемые свободные губернаторские выборы 14 октября? Я скажу, во что они превратятся. Фактически они будут безальтернативными, где спарринг-партнером для действующего губернатора единоросса будет выступать подобранный им кандидат, это, кстати, может быть и коммунист, но такой - из своих.
Михаил Соколов: Предлагали новгородским коммунистам такого, они отказались.
Владимир Рыжков: Им могут сказать так: давайте Васю Пупкина, который формально коммунист, но при этом с губернатором имеет общий бизнес и в бане водку пьет. Дальше "Единая Россия" выберет спарринг-партнера, одного или двух, даже необязательно одного, они могут и троих.
Михаил Соколов: Есть ДПР знаменитая партия, СДПР.
Владимир Рыжков: Есть какие-то "Женщины", есть какие-то "зеленые". Более того, администрация области или края поможет собрать подписи, прикажет муниципалам, и они наберут свои 2%. На самом деле это будет имитация, то есть выборы формально будут всенародными, формально будут альтернативными, но суть этого закона медведевского в том, что реально сильные фигуры из оппозиции к выборам допущены не будут. И в этом смысле они ничем не будут отличаться от думских, до которых не допустили реальную оппозицию, и от президентских, до которых тоже не допустили реальную оппозицию. Это такая же путинская имитация, как и то, что было до этого.
Михаил Соколов: Давайте мы пару вопросов примем. У нас звонок из Калининграда. Пожалуйста, Алик.
Слушатель: Здравствуйте. У меня два коротких вопроса Владимиру Рыжкову. Скажите, пожалуйста, в мавзолее, когда Ленина похоронят, кто займет место Ленина? Второй: кто сегодня делает нынешнюю власть легитимной?
Михаил Соколов: Первая шутка, по-моему, была.
Владимир Рыжков: Я не знаю, кто займет мавзолей. Я надеюсь, что там будет музей русской трагедии. Маленькое, конечно, для музея помещение, но можно сделать хорошую экспозицию.
Само здание Щусева гениальное и очень хорошо вписано в Красную площадь. Поэтому все разговоры о том, что надо сносить – это безумие, это настоящая высокая архитектура. А что там будет - не знаю.
Легитимность в чем? Нет никакой легитимности, в том-то все и дело. То есть Путин не потомок пророка Магомеда, в нем не течет кровь Рюриковичей и Романовых, и даже Гогенцоллернов, хотя он по-немецки говорит. У него нет легитимности большевиков, на этом держался миф, которые сделали революцию, уничтожили царя ненавистного, победили в гражданской войне. Заслуг тоже особых нет.
Михаил Соколов: Цены на нефть дают ему легитимность?
Владимир Рыжков: Цены на нефть, пропаганда, насилие, которое он постоянно применяет, страх, на котором он держится. И пассивность большой части населения, которая привыкла жить, как живется, знаменитое - лишь бы не было войны. Да, живем плохо, да, коррупция, но лишь бы не было войны.
Михаил Соколов: Нам напоминают цитату из премьера Горемыкина, которая была направлена депутатам тогдашней Думы: "Я с удовольствием выслушал вашу фантастику, но хочу напомнить, что пока в России самодержавный монарх, ни вы, ни я ничего решать не вправе". А нынешний режим – это классическая олигархия, когда никому из богатых не могут оторвать голову". Пишет Александр.
Владимир Рыжков: Да, похоже на то.
Михаил Соколов: Насчет премьера, есть сейчас в России премьер-министр Дмитрий Медведев. И что забавно, проводится совещание в Магнитогорске о развитии черной металлургии. Кто, вы думаете, проводит это совещание? Владимир Путин. А вообще-то премьерское дело промышленностью заниматься.
Владимир Рыжков: Собственно говоря, Владимир Владимирович никогда себя не ограничивал. Если его интересует металлургия, кто же ему запретит.
Михаил Соколов: Помните, он "Мечел" в 2008 году хотел кошмарить, но тут кризис помешал. Видимо, решил вернуться к знакомому делу.
Владимир Рыжков: Медведев – это один из чиновников в его окружении, пусть и по должности второй человек в стране. Поэтому Путин берет себе любое полномочие, которое ему нравится.
Михаил Соколов: Даже в Крымск Медведев не мог съездить.
Владимир Рыжков: Сегодня Путин взял себе черную металлургию, завтра он возьмет себе бюджет, скорее всего так и будет, послезавтра еще чего-нибудь. То есть это действительно авторитарный лидер, таких в мире не так много, но еще достаточно, авторитарный лидер, который не связан ни законами, ни партийными решениями, кроме может быть дружеских обязательств, как мы видели, с Ткачевым.
Михаил Соколов: С Берлускони.
Владимир Рыжков: Когда есть взаимные услуги, и он обязательства выполняет.
Михаил Соколов: Владимир из Калининграда написал нам: "Путин возомнил себя великим, назначив себя президентом, построив вертикаль власти, а это зеркальное отражение государственного устройства Германии великим фюрером. Историю все знают". В деталях, правда, расходятся, но есть некоторые закономерности.
Владимир Рыжков: Что считать величием? Обычно в мире великими людьми принято считать, которые добились великих достижений. Например, тот же Махатма Ганди, который привел Индию к независимости, или Джавахарлал Неру, который создал демократическую систему, довольно успешную до наших дней, крупнейшую демократию в мире.
Или тот же Конрад Аденауэр, который выбрал для ФРГ после 1945 года стратегию интеграции в Европу, интеграции в демократический мир, демократического политического устройства, прав человека. Мы видим, что такое Германия сегодня. То есть в чем величие Путина? Мне интересно было бы послушать какого-нибудь адвоката его. За 12 лет у власти, какие великие свершения совершила наша страна для того, чтобы он вошел в сонм великих? Правит, как может.
Михаил Соколов: Олег нам звонит, давайте спросим. Вы случайно не адвокат Путина?
Слушатель: Нет, я сварщик.
Михаил Соколов: А вопрос у вас какой?
Слушатель: Я хотел, чтобы Владимир сказал, как там с Явлинским, дружба будет или нет? Насчет единого кандидата от оппозиции продвигаются дела?
Михаил Соколов: Вы там с Кудриным совещались. Народ волнуется.
Владимир Рыжков: Я, Олег, всегда за все хорошее, Михаил не даст соврать. Я много лет предлагал Явлинскому, перед выборами 7 года встречался, предлагал объединить Республиканскую партию и "Яблоко", пойти вместе. Тяжело с ним, с Григорием Алексеевичем, все это знает, кто хоть немножко следит за политикой.
Михаил Соколов: А с другими? Есть такой высокий человек Прохоров, есть Алексей Кудрин.
Владимир Рыжков: Я не просто голословно говорю, я же смог объединиться с Михаилом Касьяновым, с Борисом Немцовым, я готов дальше.
Михаил Соколов: И разъединиться с Владимиром Миловым.
Владимир Рыжков: К сожалению, это скорее он с нами разъединился, а не мы с ним. Так уж вышло. О чем я, кстати, сожалею, я считаю, что он молодой, талантливый, перспективный политик и плохо, что мы разошлись.
Что касается Явлинского, я очень надеюсь, думаю, что что-то должно получиться у нас уже на выборах региональных и местных в октябре. У нас есть договоренность с "Яблоком", что мы объединим усилия. Где-то РПР поддержит список "Яблока", где-то "Яблоко" поддержит список Республиканской партии, где-то мы вместе будем поддерживать единые списки по одномандатным округам. Поэтому начнем с такого маленького шага 14 октября, а там доберемся до единого кандидата. Судя по тому, что Владимир Владимирович только заступил на третью, реально на четвертую свою вахту на галере, и он намерен, судя по этим двум бурным месяцам его законотворчества, намерен править как минимум 6 лет.
Михаил Соколов: Что-то маловато вы ему даете.
Владимир Рыжков: Знаю одного человека, весьма политически значимого, который говорит: запомни - 6 + 6. Есть и такие настроения. Поэтому до единого кандидата дожить надо.
Михаил Соколов: Слушайте, от вас не разбегутся люди? Тут активистка "Солидарности" Анастасия Рыбаченко решила эмигрировать после того, как у нее обыск устроили. На Запад направились некоторые другие люди, а кто-то сидит по этому делу о митингах 6 мая. Как-то нехорошо все.
Владимир Рыжков: Не очень принято среди приличных людей себя цитировать, но в данном случае это уместно, потому что вопрос об этом. По-моему, "Московскому комсомольцу" еще прошлой зимой давал интервью. Вопрос обычный: что будет, если Путин вернется? Я сказал, что в его первые десять лет Россию покинуло порядка двух миллионов человек. В основном люди уехали в Европу, немало в Соединенные Штаты. Кстати, немало людей, особенно москвичей, уехало в разные экзотические страны типа Таиланда, Малайзии, где можно за очень небольшие деньги, сдавая квартиру в Москве, жить как Робинзон Крузо, только со всеми удобствами, бананы падают тебе в рот, и ты можешь ни о чем не думать.
Я сказал, что если Путин вернется к власти, то это будет волна реакции, которую мы сейчас наблюдаем. И я прогнозирую, что порядка двух миллионов человек может покинуть страну в следующие 6 лет. Особенно, если наступления на элементарные удобства и права – интернет, НКО, волонтерство, митинги – это элементарные свободы.
Михаил Соколов: Но это и страх власти, которая боится оппозиции.
Владимир Рыжков: Есть разные люди. Есть люди, которые пойдут на ОМОН с дубинками, а есть люди, которые возьмут дочку на руки и уедут. Причем это будут люди не из тех в основном, которые метут улицы и делает другую примитивную работу. Мы же знаем, кто уезжает – уезжают врачи, Настя Рыбаченко образованная девушка, уезжают студенты, уезжают молодые специалисты, уезжают экономисты и так далее. Очень много продолжает уезжать специалистов точных наук, математики, физики, много биологов уезжает, потому что сейчас эта наука востребована.
Поэтому Россия продолжает, у нас же эмиграция больше, чем после революции по некоторым оценкам, тем более сейчас границы пока открыты. И в этом смысле наступление режима на элементарные удобства, я уже не говорю права и свободы, на элементарные удобства такие, как приватная жизнь, интернет, возможность свободно высказываться, вытолкнет очень много людей.
Михаил Соколов: А что тогда противопоставить? Василий из Японии интересуется, участвуете ли вы в организации митинга в сентябре?
Далеко до сентября, но тем не менее, какой-то митинг наметили.
Владимир Рыжков: Происходит, если честно, разброд и шатание. Потому что оргкомитета в том виде, в котором он был с декабря по март, не существует.
Михаил Соколов: Вот и пишут, что оппозиция в большей степени виновата, что Путин снова у власти. Все неправильно вы сделали.
Владимир Рыжков: Ну да, я знаю, что мы делаем все неправильно, как правило, это пишут люди, которые сами ничего не делают.
Поэтому сейчас опасность в том, что, во-первых, размываются цели протестов. Мы с вами, Михаил, в одном из эфиров обсуждали этот странный манифест протестного движения.
Михаил Соколов: Забыли про этот манифест уже.
Владимир Рыжков: Но так как речь идет о протестном движении, то вокруг него делается попытка построить всю дальнейшую работу, а он вообще никакой. То есть если у декабрьско-мартовских акций были четкие цели, а их было четыре: первая – добиться прекращения политических репрессий и освобождения людей.
Михаил Соколов: Не добились.
Владимир Рыжков: Вторая – это политическая реформа, чтобы реально были выборы губернаторов.
Михаил Соколов: Получили имитацию.
Владимир Рыжков: Третья – добиться досрочных выборов в Госдуму.
Михаил Соколов: Ни шиша.
Владимир Рыжков: И четвертая – добиться выборов президента.
Михаил Соколов: Увидели того же самого президента.
Владимир Рыжков: Я к чему говорю: сейчас фактически четыре задачи, которые, на мой взгляд, остаются самыми важными, еще раз повторю – прекращение репрессий, политическая реформа, досрочные выборы парламента и досрочные президента – фактически сняты с повестки дня, и вместо этого предлагается неизвестно что и непонятно что. А когда нет четких сконцентрированных задач, вокруг которых можно объединять людей, то, собственно говоря, непонятно, к чему зовет людей протестное движение.
Михаил Соколов: С другой стороны может быть проблема в том, что власть создает постоянно новые поводы, эти все атаки через законодательство, и оппозиция отвлекается на тактические уколы.
Владимир Рыжков: Так вот не надо отвлекаться. Нет, отвлекаться надо в том смысле, чтобы противостоять, но не надо забывать стратегическую цель.
А стратегическая цель остается прежняя – прекращение политических репрессий, политическая реформа, досрочные выборы парламента, досрочные выборы президента. Эти четыре задачи должны оставаться прежними.
Как добиться успеха? Акции осенью должны быть максимально массовыми. Для того, чтобы акции осенью были максимально массовыми необходимо, чтобы в протестное движение пришли все от "Яблока", коммунистов, РПР, ПАРНАСа до Навального, Удальцова и других. Сейчас этого нет. Сейчас очень узкий оргкомитет, который чуть ли не тайно собирается, что-то там готовит и в этих условиях и условиях отсутствия четких целей и ориентиров, я боюсь, что протестное движение вновь не добьется результатов, так же как, к сожалению, не добилось до этого.
Михаил Соколов: Владимир, тут мы с вами может быть видели, я, по крайней мере, видел очень интересный текст Коха в одном из журналов. Два тезиса: "Если Путину опять повезет, и цены останутся достаточно высокими, он проскочит". И второй: "Путина погубит коррупция. Он ничего не может изменить в этом вопросе, не может вернуть то, что постепенно уходит – любовь народа". Как вам такой пассаж?
Владимир Рыжков: Я согласен с тем, что он может проскочить. Потому что если кардинально ничего не изменится, и это пробуждение общества будет касаться только крупных городов и то только части крупных городов, то у него инерция долго будет поддерживать.
Что касается коррупции, да, это очень острая тема, но я думаю, что гораздо более острая тема – это несправедливость и неэффективность, несправедливость созданной системы и тотальная неэффективность государства, то, что мы видели на Саяно-Шушенской ГЭС и в Крымске.