Сорок лет назад, 5 сентября 1972 года на летних Играх в Мюнхене в результате нападения палестинских террористов из организации "Черный сентябрь" были убиты 11 израильских спортсменов.
Перед началом Игр в Лондоне 2012 года 35 членов олимпийской команды ФРГ 1972 года подписали обращение к президенту германского олимпийского комитета Томасу Баху, побуждая его – от имени Германии – настоять на том, чтобы на Играх в Лондоне была устроена минута молчания памяти жертв трагедии в Мюнхене. Руководство Международного олимпийского комитета, которое до того отклоняло подобные предложения, 23 июля организовало мемориальное мероприятие в присутствии функционеров МОК, а президент МОК Жак Рогг пообещал посетить траурную церемонию в Мюнхене 5 августа.
Если Игры 1936 года стали успехом нацистской пропаганды, усыпившей бдительность многих и частично развеявшей на время опасения за судьбу немецких евреев, то игры 1972 года должны были, по замыслу организаторов, показать миру новую демократическую свободную Германию. Это, несомненно, удавалось в первые 10 дней – до нападения террористов. Но к сценарию теракта службы, обеспечивавшие безопасность в Мюнхене, были, как выяснилась, абсолютно не подготовлены. И все ошибки, которые можно было совершить, были тогда совершены.
Сегодня участники продолжавшегося сутки кошмара в Мюнхене говорят о нем так, как будто все это происходило еще вчера. Бывший тогда министром внутренних дел Ганс-Дитрих Геншер признался: "Это был самый страшный день за всю мою многолетнюю работу в правительстве".
Открывшаяся в эти дни в Мюнхене выставка, посвященная той Олимпиаде, названа "Мюнхен 72 – тренировочная площадка демократии". Таков современный взгляд автора концепции Петры Шили, которой в 1972 году было 4 года. Бывший бургомистром олимпийской деревни в Мюнхене, ныне 83-летний Вальтер Трёгер и спортивный журналист Герберт Фишер участвовали в тех трагических событиях в разных ролях.
О требованиях террористов заявлял тогда человек, называвший себя Исса; он поставил условием, чтобы именно Трёгер выступил в качестве переговорщика. Палестинец, утверждавший, что закончил университет в Западном Берлине, говорил с бургомистром на хорошем немецком языке, вспоминает Вальтер Трёгер:
– Я помню все, как сейчас, может быть за исключением каких-то мелких деталей, тем более, что все сохранено средствами массовой информации. Тема никогда не умирала за эти 40 лет, да и меня за эти годы неоднократно интервьюировали корреспонденты разных стран, в частности, Израиля. И я всегда охотно участвовал в таких мероприятиях, так как считаю, что необходимость обсуждения уроков тех событий важна и по сей день, – уверен Вальтер Трёгер.
О важности разговора на тему теракта в Мюнхене говорит известный немецкий спортивный журналист Герберт Фишер:
– Многие считают, – и я полагаю, что они правы, – что это было началом международного терроризма. Это была Олимпиада, непохожая на предыдущие, потому что до Мюнхена Игры концентрировались, прежде всего, на спортивной стороне дела. Я, например, принадлежал тогда к тем, кто не понимал, почему игры после теракта были продолжены. Я вспоминаю тогдашнюю речь президента Германии Густава Хайнемана, который сказал, что олимпийская идея не опровергнута, и что мы должны защищать ее еще сильнее, чем прежде. Это были прекрасные, важные для меня лично и ставшие известными во всем мире слова, может быть лучшие среди многих хороших речей, прозвучавших тогда. Позднее я скорректировал свое мнение по поводу продолжения Игр. Если мы сегодня послушаем членов той израильской делегации, то и они говорят сегодня, что это было правильно, – продолжить Игры. Так что теперь я думаю, что тогдашнее решение было верным, – полагает Герберт Фишер.
То, что захват заложников в Мюнхене следует рассматривать в международном а не только ближневосточном контексте, было очевидно сразу, так как террористы среди прочего требовали освобождения арестованных за несколько месяцев до того лидеров немецкой левоэкстремистской террористический организации РАФ Андреаса Баадера и Ульрике Майхоф. Интересно, что и спецслужбы ГДР так или иначе приняли участие в этих событиях. Все известные нам съемки террористов на балконе были сделаны членами спортивной делегации ГДР, жившей напротив израильтян. Эти съемки сначала попали к "Штази". Один из выживших террористов впоследствии лечился в ГДР. Активисты РАФ также находили временный приют в ГДР. Как выяснилось, у террористов на мюнхенской Олимпиаде были помощники и в ФРГ, люди с нацистскими убеждениями. Так что к 9 формулам Кубертена на тему, что есть спорт, с сожалением следовало бы прибавить не только "О, спорт, ты – коммерция", но и "О, спорт, ты – политика".
О коммерциализации спорта чуть позже, а то, что спорт – это политика, очевидно для новых поколений. Куратор мюнхенской выставки Петра Шили сказала: "Когда говорят, что спорт должен быть аполитичным, для меня это чушь. Если я хочу представить свою страну другим странам, как молодую демократию – это очень политическое намерение".
Что же осталось в памяти от Олимпиады в Мюнхене – кроме теракта – в исторической памяти? Говорит журналист Герберт Фишер:
– Я считаю, что влияние Олимпиады в Мюнхене на представления о Германии было, несмотря ни на что, позитивным. Атмосфера свободы, света – все это, в конце концов, все равно оказалось сильнее. Мир увидел новую Германию. В 1936 году Игры в Берлине были использованы нацистами в своих преступных целях, и вот спустя 36 лет – Мюнхен с его атмосферой настоящей открытости миру. И это в городе, который был столицей нацистского движения, что восточный блок долгое время использовал как мишень для критики. В день принятия решения о проведении Плимпиады член МОК от Чехословакии спрашивал: "Мюнхен? Это город Фельдхеррнхалле, где Гитлер начинал путч в 1923 году? Мюнхен, это город, неподалеку от Дахау, где был концлагерь?" Но все это не сыграло роли при голосовании. Уже тогда было видно, что возникла новая демократическая Германия, и этот образ и остался в сознании многих в мире после Олимпиады. И проходящая сейчас в Мюнхене выставка названа, по-моему, очень правильно – "Мюнхен-72 – тренировочная площадка демократии". Именно это и было сутью происходившего тогда, и это воздействует, в частности, на меня, по сей день, – заявил Герберт Фишер.
Теперь о коммерции – под девизом "О, спорт, ты – бизнес". Одна из важнейших позиций в этом бизнесе – телетрансляции. Игры в нацистском Берлине были, кстати, первыми, с которых велась телетрансляция как таковая. 25 телебудок для населения Берлина позволяли не попавшим на стадионы наблюдать за состязаниями. Для организации первых трансляций в другие страны (это произошло на Олимпиаде в Кортина Д’Ампеццо в 1956 году) потребовалось еще 20 лет, но уже в 1960 году права на трансляции впервые стали предметом торгов. Тогда на римской Олимпиаде американская компания CBS заплатила 394 000 долларов, а в наши дни сумма, выплаченная американским концерном NBC за трансляции из Лондона, – почти 1,2 миллиарда долларов. К тому же компания спонсирует Игры в размере 200 миллионов долларов. Всего Международный олимпийский комитет получает от трансляций зимних Игр в Ванкувере в 2010 году и летних Игр в Лондоне почти 4 миллиарда долларов. Спорт в современном мире во многом финансируется из этих денег. Но спорт, как телешоу, диктует многое, в частности, борьбу за рекорды, что ведет ко все более изощренным способам применения допинга. Сам допинг является крупным грязным бизнесом, традиции которого создавались в соцстранах, в первую очередь в ГДР.
Накануне олимпиады в Лондоне известная немецкая спортсменка, 37-летняя шпажистка Имке Дуплитцер, для которой лондонская Олимпиада будет пятой, обрушилась с резкой критикой на руководство Олимпийского комитета Германии, обвиняя его в показухе, некомпетентности, разрушении немецкой спортивной культуры. Она говорила, в частности, о распределении денег, финансировании спорта и о допинге. На замечание корреспондента газеты "Бильд", что, мол, Международный олимпийский комитет признает, что лишь небольшое числе спортсменов применяло допинг (и это было доказано), она сказала:
– О, боже, нежели вы верите подобным сказкам? Если у тебя есть деньги на медикаменты, толковый врач и покрывающий тебя спортклуб, никогда не уличат тебя в применении допинга. И потом, охотники за допингом всегда отстают по уровню знаний. Если ты применяешь, например, эритропоэтин пятого поколения, созданный где-нибудь в Китае, он никогда не проявится в тестах. Так что только глупцы позволяют себя уличить.
Еще кое-что о спорте как бизнесе. МОК запретил участникам Олимпиад сниматься в рекламе по своему выбору – и одновременно обязал сниматься в разрешенной комитетом рекламе. Имке Дуплитцер высказалась и по этому поводу:
– Я нахожу это бесстыдством по отношению к спортсменам, но о спортсменах уже давно вообще речь не идет. Олимпийские игры превратились в шоу на продажу телеканалам. И МОК создает визуальные миры, какие считает нужными. Они меняют правила и системы оценок, которые все дальше уходят от идей создателей Олимпийских игр. Из Олимпиад делают принцессу Сисси мирового спорта. Многих привлекает телекартинка, где зажигают олимпийской огонь, или ребенок несет по стадиону голубя. Такие сцены, сопровождаемые драматической музыкой, безотказно действуют на слезные железы. А сам спорт – не столь важен. МОК подает себя благородным, готовым прийти на помощь. Пожалуйста, пусть он действительно будет таким. Пока же он являет собой противоположность этому образу. В наше время можно подать в суд на банк, если он солгал в своих проспектах. МОК делает на продажу красивые иллюзии и лжет наглее всяких банков, но это никого не интересует. Мир, как мне кажется, сам хочет быть в дерьме, – полагает Имке Дуплитцер.
Олимпийский комитет Германии поначалу вообще делал вид, что не слышит мнения известной спортсменки. Но потом все же откликнулся. Второе лицо в комитете, его генеральный директор Михаэль Веспер заявил:
– Мы, конечно же, открыты любым предложениям по поводу того, как лучше поддержать спортсменов Германии. Мы над этим работаем, я бы сказал, денно и нощно. Я, правда, к сожалению, в последние годы не слышал от фрау Дуплитцер ни одного предложения. Она не искала диалога ни со мной, ни с моими коллегами. Мы встретимся с ней, я уверен, после Лондона, после соревнований. Но сейчас главное – сами соревнования. И я хотел бы, чтобы она в ближайшее время фехтовала не словами, а все же шпагой, добилась успеха, и способствовала бы общему успеху нашей команды, – заявил Михаэль Веспер.
Следует отметить, тем не менее, что в поддержку критики со стороны Имке Дуплитцер выступили уже многие известные немецкие спортсмены.
Фрагмент программы "Время и мир"
Перед началом Игр в Лондоне 2012 года 35 членов олимпийской команды ФРГ 1972 года подписали обращение к президенту германского олимпийского комитета Томасу Баху, побуждая его – от имени Германии – настоять на том, чтобы на Играх в Лондоне была устроена минута молчания памяти жертв трагедии в Мюнхене. Руководство Международного олимпийского комитета, которое до того отклоняло подобные предложения, 23 июля организовало мемориальное мероприятие в присутствии функционеров МОК, а президент МОК Жак Рогг пообещал посетить траурную церемонию в Мюнхене 5 августа.
Если Игры 1936 года стали успехом нацистской пропаганды, усыпившей бдительность многих и частично развеявшей на время опасения за судьбу немецких евреев, то игры 1972 года должны были, по замыслу организаторов, показать миру новую демократическую свободную Германию. Это, несомненно, удавалось в первые 10 дней – до нападения террористов. Но к сценарию теракта службы, обеспечивавшие безопасность в Мюнхене, были, как выяснилась, абсолютно не подготовлены. И все ошибки, которые можно было совершить, были тогда совершены.
Сегодня участники продолжавшегося сутки кошмара в Мюнхене говорят о нем так, как будто все это происходило еще вчера. Бывший тогда министром внутренних дел Ганс-Дитрих Геншер признался: "Это был самый страшный день за всю мою многолетнюю работу в правительстве".
Открывшаяся в эти дни в Мюнхене выставка, посвященная той Олимпиаде, названа "Мюнхен 72 – тренировочная площадка демократии". Таков современный взгляд автора концепции Петры Шили, которой в 1972 году было 4 года. Бывший бургомистром олимпийской деревни в Мюнхене, ныне 83-летний Вальтер Трёгер и спортивный журналист Герберт Фишер участвовали в тех трагических событиях в разных ролях.
О требованиях террористов заявлял тогда человек, называвший себя Исса; он поставил условием, чтобы именно Трёгер выступил в качестве переговорщика. Палестинец, утверждавший, что закончил университет в Западном Берлине, говорил с бургомистром на хорошем немецком языке, вспоминает Вальтер Трёгер:
– Я помню все, как сейчас, может быть за исключением каких-то мелких деталей, тем более, что все сохранено средствами массовой информации. Тема никогда не умирала за эти 40 лет, да и меня за эти годы неоднократно интервьюировали корреспонденты разных стран, в частности, Израиля. И я всегда охотно участвовал в таких мероприятиях, так как считаю, что необходимость обсуждения уроков тех событий важна и по сей день, – уверен Вальтер Трёгер.
О важности разговора на тему теракта в Мюнхене говорит известный немецкий спортивный журналист Герберт Фишер:
– Многие считают, – и я полагаю, что они правы, – что это было началом международного терроризма. Это была Олимпиада, непохожая на предыдущие, потому что до Мюнхена Игры концентрировались, прежде всего, на спортивной стороне дела. Я, например, принадлежал тогда к тем, кто не понимал, почему игры после теракта были продолжены. Я вспоминаю тогдашнюю речь президента Германии Густава Хайнемана, который сказал, что олимпийская идея не опровергнута, и что мы должны защищать ее еще сильнее, чем прежде. Это были прекрасные, важные для меня лично и ставшие известными во всем мире слова, может быть лучшие среди многих хороших речей, прозвучавших тогда. Позднее я скорректировал свое мнение по поводу продолжения Игр. Если мы сегодня послушаем членов той израильской делегации, то и они говорят сегодня, что это было правильно, – продолжить Игры. Так что теперь я думаю, что тогдашнее решение было верным, – полагает Герберт Фишер.
То, что захват заложников в Мюнхене следует рассматривать в международном а не только ближневосточном контексте, было очевидно сразу, так как террористы среди прочего требовали освобождения арестованных за несколько месяцев до того лидеров немецкой левоэкстремистской террористический организации РАФ Андреаса Баадера и Ульрике Майхоф. Интересно, что и спецслужбы ГДР так или иначе приняли участие в этих событиях. Все известные нам съемки террористов на балконе были сделаны членами спортивной делегации ГДР, жившей напротив израильтян. Эти съемки сначала попали к "Штази". Один из выживших террористов впоследствии лечился в ГДР. Активисты РАФ также находили временный приют в ГДР. Как выяснилось, у террористов на мюнхенской Олимпиаде были помощники и в ФРГ, люди с нацистскими убеждениями. Так что к 9 формулам Кубертена на тему, что есть спорт, с сожалением следовало бы прибавить не только "О, спорт, ты – коммерция", но и "О, спорт, ты – политика".
О коммерциализации спорта чуть позже, а то, что спорт – это политика, очевидно для новых поколений. Куратор мюнхенской выставки Петра Шили сказала: "Когда говорят, что спорт должен быть аполитичным, для меня это чушь. Если я хочу представить свою страну другим странам, как молодую демократию – это очень политическое намерение".
Что же осталось в памяти от Олимпиады в Мюнхене – кроме теракта – в исторической памяти? Говорит журналист Герберт Фишер:
– Я считаю, что влияние Олимпиады в Мюнхене на представления о Германии было, несмотря ни на что, позитивным. Атмосфера свободы, света – все это, в конце концов, все равно оказалось сильнее. Мир увидел новую Германию. В 1936 году Игры в Берлине были использованы нацистами в своих преступных целях, и вот спустя 36 лет – Мюнхен с его атмосферой настоящей открытости миру. И это в городе, который был столицей нацистского движения, что восточный блок долгое время использовал как мишень для критики. В день принятия решения о проведении Плимпиады член МОК от Чехословакии спрашивал: "Мюнхен? Это город Фельдхеррнхалле, где Гитлер начинал путч в 1923 году? Мюнхен, это город, неподалеку от Дахау, где был концлагерь?" Но все это не сыграло роли при голосовании. Уже тогда было видно, что возникла новая демократическая Германия, и этот образ и остался в сознании многих в мире после Олимпиады. И проходящая сейчас в Мюнхене выставка названа, по-моему, очень правильно – "Мюнхен-72 – тренировочная площадка демократии". Именно это и было сутью происходившего тогда, и это воздействует, в частности, на меня, по сей день, – заявил Герберт Фишер.
Теперь о коммерции – под девизом "О, спорт, ты – бизнес". Одна из важнейших позиций в этом бизнесе – телетрансляции. Игры в нацистском Берлине были, кстати, первыми, с которых велась телетрансляция как таковая. 25 телебудок для населения Берлина позволяли не попавшим на стадионы наблюдать за состязаниями. Для организации первых трансляций в другие страны (это произошло на Олимпиаде в Кортина Д’Ампеццо в 1956 году) потребовалось еще 20 лет, но уже в 1960 году права на трансляции впервые стали предметом торгов. Тогда на римской Олимпиаде американская компания CBS заплатила 394 000 долларов, а в наши дни сумма, выплаченная американским концерном NBC за трансляции из Лондона, – почти 1,2 миллиарда долларов. К тому же компания спонсирует Игры в размере 200 миллионов долларов. Всего Международный олимпийский комитет получает от трансляций зимних Игр в Ванкувере в 2010 году и летних Игр в Лондоне почти 4 миллиарда долларов. Спорт в современном мире во многом финансируется из этих денег. Но спорт, как телешоу, диктует многое, в частности, борьбу за рекорды, что ведет ко все более изощренным способам применения допинга. Сам допинг является крупным грязным бизнесом, традиции которого создавались в соцстранах, в первую очередь в ГДР.
Накануне олимпиады в Лондоне известная немецкая спортсменка, 37-летняя шпажистка Имке Дуплитцер, для которой лондонская Олимпиада будет пятой, обрушилась с резкой критикой на руководство Олимпийского комитета Германии, обвиняя его в показухе, некомпетентности, разрушении немецкой спортивной культуры. Она говорила, в частности, о распределении денег, финансировании спорта и о допинге. На замечание корреспондента газеты "Бильд", что, мол, Международный олимпийский комитет признает, что лишь небольшое числе спортсменов применяло допинг (и это было доказано), она сказала:
– О, боже, нежели вы верите подобным сказкам? Если у тебя есть деньги на медикаменты, толковый врач и покрывающий тебя спортклуб, никогда не уличат тебя в применении допинга. И потом, охотники за допингом всегда отстают по уровню знаний. Если ты применяешь, например, эритропоэтин пятого поколения, созданный где-нибудь в Китае, он никогда не проявится в тестах. Так что только глупцы позволяют себя уличить.
Еще кое-что о спорте как бизнесе. МОК запретил участникам Олимпиад сниматься в рекламе по своему выбору – и одновременно обязал сниматься в разрешенной комитетом рекламе. Имке Дуплитцер высказалась и по этому поводу:
– Я нахожу это бесстыдством по отношению к спортсменам, но о спортсменах уже давно вообще речь не идет. Олимпийские игры превратились в шоу на продажу телеканалам. И МОК создает визуальные миры, какие считает нужными. Они меняют правила и системы оценок, которые все дальше уходят от идей создателей Олимпийских игр. Из Олимпиад делают принцессу Сисси мирового спорта. Многих привлекает телекартинка, где зажигают олимпийской огонь, или ребенок несет по стадиону голубя. Такие сцены, сопровождаемые драматической музыкой, безотказно действуют на слезные железы. А сам спорт – не столь важен. МОК подает себя благородным, готовым прийти на помощь. Пожалуйста, пусть он действительно будет таким. Пока же он являет собой противоположность этому образу. В наше время можно подать в суд на банк, если он солгал в своих проспектах. МОК делает на продажу красивые иллюзии и лжет наглее всяких банков, но это никого не интересует. Мир, как мне кажется, сам хочет быть в дерьме, – полагает Имке Дуплитцер.
Олимпийский комитет Германии поначалу вообще делал вид, что не слышит мнения известной спортсменки. Но потом все же откликнулся. Второе лицо в комитете, его генеральный директор Михаэль Веспер заявил:
– Мы, конечно же, открыты любым предложениям по поводу того, как лучше поддержать спортсменов Германии. Мы над этим работаем, я бы сказал, денно и нощно. Я, правда, к сожалению, в последние годы не слышал от фрау Дуплитцер ни одного предложения. Она не искала диалога ни со мной, ни с моими коллегами. Мы встретимся с ней, я уверен, после Лондона, после соревнований. Но сейчас главное – сами соревнования. И я хотел бы, чтобы она в ближайшее время фехтовала не словами, а все же шпагой, добилась успеха, и способствовала бы общему успеху нашей команды, – заявил Михаэль Веспер.
Следует отметить, тем не менее, что в поддержку критики со стороны Имке Дуплитцер выступили уже многие известные немецкие спортсмены.
Фрагмент программы "Время и мир"