Сегодня в Тбилиси прощаются с моим коллегой по "Независимой газете" и Радио Свобода Александром Гагуа.
Есть что-то парадоксальное в том, что Алик, покинувший Грузию еще во времена, когда она была мандариново-курортной союзной республикой, свое последнее путешествие совершил в стремительно и противоречиво развивающуюся страну, менее всего похожую на ту, советскую Грузию. Но самое интересное то, что он был одним из немногих, способных предвидеть такой поворот событий в начале 90-х.
Когда создавалась "Независимая", он выступил с революционной для тогдашней журналистики идеей - создать специальный отдел, занимающийся политикой союзных (и автономных) республик, изучать и комментировать жизнь, которая становилась все более и более непохожей на московскую. Он стал основателем и первым редактором этого отдела, долгое время остававшегося единственным в российских СМИ местом, в котором происходившее в Казахстане, Грузии или Литве воспринималось как настоящая политика, а не как провинциальные страсти вокруг Горбачева, на которые "настоящие" журналисты, озабоченные общением с прорабами перестройки, вообще не должны обращать никакого внимания.
Собственно, моя настоящая работа в российских медиа началась именно с "Независимой", с отдела республик, и я должен сказать, что это было захватывающее приключение - видеть, как из куколки получается бабочка, а из союзной республики - государство. И еще мне повезло с редактором - потому что Алик Гагуа был редактором милостью божией, умевшим видеть текст как математическую задачу и всегда точно эту задачу решавшим.
И, конечно, он умел не только редактировать, но и буквально жить в журналистике, как в большом океане событий - и это еще до интернета, до легкости получения информации. Нередко наши телефонные дискуссии о следующем номере затягивались за полночь, и их невольными участниками становились наши домашние - но благодаря этому я научился видеть журналистику как бесконечный процесс. И в этом процессе был неизбывный интерес не столько даже к событиям и фактам, сколько к людям - новым людям. Благодаря этому отдел республик смог стать стартовой площадкой для многих интересных журналистов - причем не только и не столько в Москве, сколько в столицах новых независимых государств - Киеве, Ташкенте, Тбилиси, Риге...
Была создана новая школа, которая уже не была советской - и ее участники затем с легкостью интегрировались в новые медиа и новые политические процессы. Наш общий уход из "Независимой" - когда газета надолго стала участницей олигархических войн - был нежеланием возвращаться в прошлое и остается только сожалеть, что продолжавшаяся несколько лет работа по созданию настоящей современной газеты столкнулась с восприятием российских медиа в качестве многотиражек тогдашних хозяев жизни.
Зато этот уход открыл возможность совместной работы на Радио Свобода - очень интересной и необычной и в истории самого радио, и в становлении его московского бюро. Корабль радиостанции как раз тогда переправлялся из Мюнхена в Прагу, в эфире появлялись новые голоса, а в Москве мы оказались свидетелями соревнования эмоциональной влюбленности в журналистику Савика Шустера и точного, почти хирургического понимания ситуации Александром Гагуа.
Это не был такой уж продолжительный период, но и он стал хорошей школой. А ведь в журналистике школа - это главное: нередко становится обидно, что роль редактора в современных СМИ так девальвирована - и одновременно я понимаю, что благодаря работе с Аликом я смог обходиться без редакторов...
Есть что-то парадоксальное в том, что Алик, покинувший Грузию еще во времена, когда она была мандариново-курортной союзной республикой, свое последнее путешествие совершил в стремительно и противоречиво развивающуюся страну, менее всего похожую на ту, советскую Грузию. Но самое интересное то, что он был одним из немногих, способных предвидеть такой поворот событий в начале 90-х.
Когда создавалась "Независимая", он выступил с революционной для тогдашней журналистики идеей - создать специальный отдел, занимающийся политикой союзных (и автономных) республик, изучать и комментировать жизнь, которая становилась все более и более непохожей на московскую. Он стал основателем и первым редактором этого отдела, долгое время остававшегося единственным в российских СМИ местом, в котором происходившее в Казахстане, Грузии или Литве воспринималось как настоящая политика, а не как провинциальные страсти вокруг Горбачева, на которые "настоящие" журналисты, озабоченные общением с прорабами перестройки, вообще не должны обращать никакого внимания.
Собственно, моя настоящая работа в российских медиа началась именно с "Независимой", с отдела республик, и я должен сказать, что это было захватывающее приключение - видеть, как из куколки получается бабочка, а из союзной республики - государство. И еще мне повезло с редактором - потому что Алик Гагуа был редактором милостью божией, умевшим видеть текст как математическую задачу и всегда точно эту задачу решавшим.
И, конечно, он умел не только редактировать, но и буквально жить в журналистике, как в большом океане событий - и это еще до интернета, до легкости получения информации. Нередко наши телефонные дискуссии о следующем номере затягивались за полночь, и их невольными участниками становились наши домашние - но благодаря этому я научился видеть журналистику как бесконечный процесс. И в этом процессе был неизбывный интерес не столько даже к событиям и фактам, сколько к людям - новым людям. Благодаря этому отдел республик смог стать стартовой площадкой для многих интересных журналистов - причем не только и не столько в Москве, сколько в столицах новых независимых государств - Киеве, Ташкенте, Тбилиси, Риге...
Была создана новая школа, которая уже не была советской - и ее участники затем с легкостью интегрировались в новые медиа и новые политические процессы. Наш общий уход из "Независимой" - когда газета надолго стала участницей олигархических войн - был нежеланием возвращаться в прошлое и остается только сожалеть, что продолжавшаяся несколько лет работа по созданию настоящей современной газеты столкнулась с восприятием российских медиа в качестве многотиражек тогдашних хозяев жизни.
Зато этот уход открыл возможность совместной работы на Радио Свобода - очень интересной и необычной и в истории самого радио, и в становлении его московского бюро. Корабль радиостанции как раз тогда переправлялся из Мюнхена в Прагу, в эфире появлялись новые голоса, а в Москве мы оказались свидетелями соревнования эмоциональной влюбленности в журналистику Савика Шустера и точного, почти хирургического понимания ситуации Александром Гагуа.
Это не был такой уж продолжительный период, но и он стал хорошей школой. А ведь в журналистике школа - это главное: нередко становится обидно, что роль редактора в современных СМИ так девальвирована - и одновременно я понимаю, что благодаря работе с Аликом я смог обходиться без редакторов...