Судья Конституционного суда в отставке полагает, что приговор участницам группы Pussy Riot - признак неадекватного состояния судебной системы, а отсутствие консенсуса по этому вопросу - путь к катастрофе.
- Здесь важно только одно обстоятельство подчеркнуть – никто не собирается защищать то, что сделали Pussy Riot, тем более, в таком месте. Важно понять другую вещь – совершенно не все, что делают люди, то, что мы оцениваем с нравственной точки зрения отрицательно, может повлечь за собой уголовное наказание. Уголовная репрессия – это крайняя мера для убийц, насильников, людей, которые уничтожают ценности реальные которые покушаются на детей, на собственность, на очень важные вещи для жизни человека, лишают их здоровья.
Храм для верующих - важная вещь, но нравственные ценности защищаются разными способами, не обязательно уголовным наказанием. Уголовное наказание – это чрезвычайная мера. Она может последовать только за преступлением.
Я бы не стала вопрос о политическом значении этого процесса сужать до обсуждения критики в адрес только одного конкретного лица, даже если это главное лицо в государстве. Потому что из текста песни, которую они исполняли, видно их достаточно критическое отношение не только к личностям, которые были названы в песне, но и ко многим нашим обычаям в худом смысле этого слова. Они критикуют обязательное преподавание религии в школе Они говорят и о верующих, которые своим поведением демонстрируют определенную сервильность, которая может быть не свойственна другим религиям, где, как мне кажется, более распространен более дружеский образ взаимоотношений между служителями церкви и верующими. Наверное, это может вызывать отрицательную реакцию, но это наявляется поводом для уголовного наказания.
Да, у них был критический настрой, поэтому они пришли. Раз у них был такой критический настрой, то давайте посмотрим, какие социальные явления его вызывали. В документе, подписанным недавно главами РПЦ и польской католической церкви, есть слова о том, что нужно, наконец, научиться видеть свои недостатки и прощать других. Девушки видели недостатки. Кто сказал, что у них не было конституционного права сказать об этом, о том, что они видят? Я не говорю сейчас о форме, в которой они это сделали. Очевидно, она может вызывать порицание, нисколько не стану это отрицать. Порицание возможно в разных формах. Когда родители наказывают детей, они не обязательно подвергают их уголовному наказанию.
Есть такое понятие, как мера общественной опасности поведения. И есть такое понятие как мера адекватного реагирования на какие-то нарушения, которые не обязательно являются уголовно наказуемыми. И вот этой соразмерности в нашей судебной системе мы не видим давно. И это беда российской юстиции.
А что общество может сделать, когда оно сталкивается с такими фактами? Общество уже давно выражает глубокое неудовлетворение, мягко выражаясь, состоянием дел в судебной система не ведет себя как инстанция, обеспечивающая справедливое правосудие. И эта проблема общественная, большая социальная проблема. Если по этому вопросу какие-то консенсусные меры не будут приняты, ситуация может развиваться только неконструктивно.
Фрагмент программы Кристины Горелик "Третий сектор".
- Здесь важно только одно обстоятельство подчеркнуть – никто не собирается защищать то, что сделали Pussy Riot, тем более, в таком месте. Важно понять другую вещь – совершенно не все, что делают люди, то, что мы оцениваем с нравственной точки зрения отрицательно, может повлечь за собой уголовное наказание. Уголовная репрессия – это крайняя мера для убийц, насильников, людей, которые уничтожают ценности реальные которые покушаются на детей, на собственность, на очень важные вещи для жизни человека, лишают их здоровья.
Храм для верующих - важная вещь, но нравственные ценности защищаются разными способами, не обязательно уголовным наказанием. Уголовное наказание – это чрезвычайная мера. Она может последовать только за преступлением.
Я бы не стала вопрос о политическом значении этого процесса сужать до обсуждения критики в адрес только одного конкретного лица, даже если это главное лицо в государстве. Потому что из текста песни, которую они исполняли, видно их достаточно критическое отношение не только к личностям, которые были названы в песне, но и ко многим нашим обычаям в худом смысле этого слова. Они критикуют обязательное преподавание религии в школе Они говорят и о верующих, которые своим поведением демонстрируют определенную сервильность, которая может быть не свойственна другим религиям, где, как мне кажется, более распространен более дружеский образ взаимоотношений между служителями церкви и верующими. Наверное, это может вызывать отрицательную реакцию, но это наявляется поводом для уголовного наказания.
Да, у них был критический настрой, поэтому они пришли. Раз у них был такой критический настрой, то давайте посмотрим, какие социальные явления его вызывали. В документе, подписанным недавно главами РПЦ и польской католической церкви, есть слова о том, что нужно, наконец, научиться видеть свои недостатки и прощать других. Девушки видели недостатки. Кто сказал, что у них не было конституционного права сказать об этом, о том, что они видят? Я не говорю сейчас о форме, в которой они это сделали. Очевидно, она может вызывать порицание, нисколько не стану это отрицать. Порицание возможно в разных формах. Когда родители наказывают детей, они не обязательно подвергают их уголовному наказанию.
Есть такое понятие, как мера общественной опасности поведения. И есть такое понятие как мера адекватного реагирования на какие-то нарушения, которые не обязательно являются уголовно наказуемыми. И вот этой соразмерности в нашей судебной системе мы не видим давно. И это беда российской юстиции.
А что общество может сделать, когда оно сталкивается с такими фактами? Общество уже давно выражает глубокое неудовлетворение, мягко выражаясь, состоянием дел в судебной система не ведет себя как инстанция, обеспечивающая справедливое правосудие. И эта проблема общественная, большая социальная проблема. Если по этому вопросу какие-то консенсусные меры не будут приняты, ситуация может развиваться только неконструктивно.
Фрагмент программы Кристины Горелик "Третий сектор".