Вернувшись с Дальнего Востока, подытоживаю увиденное.
Открытие первое: Дальний Восток многолик. Он сам по себе целая страна: Хабаровск не похож на Биробиджан, Биробиджан – на Владивосток. При этом и хабаровчанин, и, в особенности, приморец ощущают себя субъектами самодостаточными и автономными.
О местном патриотизме камчатском (где я в начале нулевых «зимовал») и сахалинском (где закончил школу) и раньше не понаслышке знал.
Но есть и то, что объединяет дальневосточные регионы России. Сформулировать это можно так: «Москва – далеко, Китай – близко».
Во времена СССР Дальний Восток вполне вписывался в тогдашнюю почти герметически закрытую экономическую и социальную систему. Билет на самолет до Москвы стоил смешные по нынешним временам деньги, и сахалинский шахтер каждый год летал в Трускавец через Москву, а уж моряк из Владивостока с его японскими шмотками был и вовсе «королем на именинах». В общем, и Дальний Восток был как бы Москве (и всей большой стране!) нужен, и Москва манила своими огнями: для кого-то мечтой было попасть в «Елисеевский», для кого-то – в МГУ и Ленинскую библиотеку…
Наступили новые времена. Первые несколько постперестроечных лет были для дальневосточников подлинным адом. Закрытая прежде система открылась, но так, как будто из запломбированного вагона тебя на полном ходу поезда выпихнули на дождь с ветром!
Доценты таскали полосатые клеенчатые сумки через таможню, буфетчицы, удачно конвертировав припрятанные рубли, возглавляли ОАО и ЗАО, ребята с «калашами» отнимали у рыбаков красную икру прямо на берегу. Некоторые дальневосточные знакомые говорили мне, что своих «материковских» родственников они не видели лет 15, что не смогли похоронить родителей (пару лет назад правительством были введены льготные цены на авиабилеты для дальневосточников – но, по общему мнению, это случилось слишком поздно).
Постепенно дальневосточный наш народ начал к новой жизни в открытом в разные стороны мире приспосабливаться, выучился как-то выживать. И как-то так получилось, что Восток открывался охотнее. На Западе что? До Москвы не долетишь, а даже до Читы на автомобиле по отечественным дорогам добраться из Владивостока это все равно что Роберту Пири на собачьих упряжках до Северного полюса доползти.
Вот и ездят теперь старики лечиться в Поднебесную, а молодые учат китайский, корейский, японский. В общем, как-то начали встраиваться по-новому в новый – действительно дальне-восточный мир.
И именно в этот момент в Кремле вдруг вспомнили о Дальнем Востоке: стратегия развития до 2020 года, саммит АТЭС, госкорпорация, министерство по делам ДВ... Сразу столько желающих появилось «регулировать», «администрировать» и «коммуницировать».
Бурной радости все это у дальневосточников не вызывает. Самые прозорливые говорят о том, что за всей этой трескотней кроются даже не «пиар-патриотические» порывы кремлевских лидеров, а забота олигархов о том, чтобы труба, по которой из страны выкачиваются ресурсы, была пошире, чтобы были надежно смазаны на ней швы.
Но я вот думаю: может, и при министерстве, и даже при госкорпорации дальневосточникам удастся выжить? И сохранить тот человеческий тип, который, на самом деле, и стал для меня главным открытием.
Тихий мудрый ученый Ефим Фрисман... Порывистый поэт, прозаик и криминалист из Биробиджана Саша Драбкин... Неистовый оптимист, строитель из Хабаровска Михаил Сорокин... Исследователь творчества В.К.Арсеньева Владимир Соколов из Владивостока, грезящий о «Мире Миров»...
Вы далеко, но, перефразируя Андрея Платонова, «Россия без вас неполная».
Открытие первое: Дальний Восток многолик. Он сам по себе целая страна: Хабаровск не похож на Биробиджан, Биробиджан – на Владивосток. При этом и хабаровчанин, и, в особенности, приморец ощущают себя субъектами самодостаточными и автономными.
О местном патриотизме камчатском (где я в начале нулевых «зимовал») и сахалинском (где закончил школу) и раньше не понаслышке знал.
Но есть и то, что объединяет дальневосточные регионы России. Сформулировать это можно так: «Москва – далеко, Китай – близко».
Во времена СССР Дальний Восток вполне вписывался в тогдашнюю почти герметически закрытую экономическую и социальную систему. Билет на самолет до Москвы стоил смешные по нынешним временам деньги, и сахалинский шахтер каждый год летал в Трускавец через Москву, а уж моряк из Владивостока с его японскими шмотками был и вовсе «королем на именинах». В общем, и Дальний Восток был как бы Москве (и всей большой стране!) нужен, и Москва манила своими огнями: для кого-то мечтой было попасть в «Елисеевский», для кого-то – в МГУ и Ленинскую библиотеку…
Наступили новые времена. Первые несколько постперестроечных лет были для дальневосточников подлинным адом. Закрытая прежде система открылась, но так, как будто из запломбированного вагона тебя на полном ходу поезда выпихнули на дождь с ветром!
Доценты таскали полосатые клеенчатые сумки через таможню, буфетчицы, удачно конвертировав припрятанные рубли, возглавляли ОАО и ЗАО, ребята с «калашами» отнимали у рыбаков красную икру прямо на берегу. Некоторые дальневосточные знакомые говорили мне, что своих «материковских» родственников они не видели лет 15, что не смогли похоронить родителей (пару лет назад правительством были введены льготные цены на авиабилеты для дальневосточников – но, по общему мнению, это случилось слишком поздно).
Постепенно дальневосточный наш народ начал к новой жизни в открытом в разные стороны мире приспосабливаться, выучился как-то выживать. И как-то так получилось, что Восток открывался охотнее. На Западе что? До Москвы не долетишь, а даже до Читы на автомобиле по отечественным дорогам добраться из Владивостока это все равно что Роберту Пири на собачьих упряжках до Северного полюса доползти.
Вот и ездят теперь старики лечиться в Поднебесную, а молодые учат китайский, корейский, японский. В общем, как-то начали встраиваться по-новому в новый – действительно дальне-восточный мир.
И именно в этот момент в Кремле вдруг вспомнили о Дальнем Востоке: стратегия развития до 2020 года, саммит АТЭС, госкорпорация, министерство по делам ДВ... Сразу столько желающих появилось «регулировать», «администрировать» и «коммуницировать».
Бурной радости все это у дальневосточников не вызывает. Самые прозорливые говорят о том, что за всей этой трескотней кроются даже не «пиар-патриотические» порывы кремлевских лидеров, а забота олигархов о том, чтобы труба, по которой из страны выкачиваются ресурсы, была пошире, чтобы были надежно смазаны на ней швы.
Но я вот думаю: может, и при министерстве, и даже при госкорпорации дальневосточникам удастся выжить? И сохранить тот человеческий тип, который, на самом деле, и стал для меня главным открытием.
Тихий мудрый ученый Ефим Фрисман... Порывистый поэт, прозаик и криминалист из Биробиджана Саша Драбкин... Неистовый оптимист, строитель из Хабаровска Михаил Сорокин... Исследователь творчества В.К.Арсеньева Владимир Соколов из Владивостока, грезящий о «Мире Миров»...
Вы далеко, но, перефразируя Андрея Платонова, «Россия без вас неполная».