Фракция "Справедливая Россия" в Государственной Думе 11 сентября приняла специальное заявление в связи с так называемым " делом Гудкова". В нем говорится об угрозе "неконституционного произвола" со стороны фракций "Единая Россия" и ЛДПР, которые планируют 14 сентября проголосовать за лишение депутатского мандата одного из лидеров "Справедливой России" Геннадия Гудкова.
Владимир Кара-Мурза: «Дума станет более управляемой: депутатам ужесточают регламент» - под такими заголовками выходят статьи парламентских корреспондентов. Время, отведенное для зачитывания депутатами поправок к законам, ограничат одной минутой. Если же парламентарию будет необходимо больше времени для выступления или он захочет внести большое число поправок, он должен будет предоставить их заранее, в письменном виде председателю палаты или его первым замам. Такие изменения в регламент палаты подготовлены по поручению спикера Думы Сергея Нарышкина. Российский Минфин поспешил дистанцироваться от наделавшей много шума идеи внести поправки в Бюджетный кодекс, которые позволят принимать трехлетний бюджет без обсуждения - путем ратификации. Этот вопрос уже якобы обсуждался на заседании фракции «Единая Россия». Однако большинство депутатов выступили против.
О том, есть ли угроза окончательного превращения Государственной думы в имитационный орган, мы сегодня беседуем с депутатами Государственной думы Анатолием Локтем от фракции КПРФ, Вячеславом Лысаковым от фракции «Единая Россия», Максимом Рохмистровым от фракции ЛДПР. Как по-вашему, превращается ли опять дума в место не для дискуссий?
Максим Рохмистров: Надеемся, что нет. Потому что все-таки уже сказали, что даже Минфин отказался от идеи, хотел, чтобы бюджет, основной закон нашей страны, сколько денег она получит и сколько денег она потратит на все, рассматривался в режиме ратификации, практически по сокращенной программе в одно чтение, проголосовали и все. Так что на сегодняшний день бюджет рассматривается в четырех чтениях - это самый серьезный документ. И самый многочисленный комитет в Государственной думе – это бюджетный комитет, который имеет огромное количество подкомитетов и который очень серьезно рассматривает. И так уже процедура «нулевого чтения» практически исчезла. Я третий созыв в Государственной думе, помню, как это было, когда было объявлено «нулевое чтение», что представители фракций все лето сидели и с правительством постатейно разбирали тот бюджет, который готовился к внесению. Этого уже нет, это уже отобрали. И попытка, которая была сегодня, не получила понимания даже у «Единой России».
Владимир Кара-Мурза: Действительно ли обсуждалась на фракции «Единой России» эта поправка о том, чтобы бюджет принимать без обсуждения путем ратификации?
Вячеслав Лысаков: Мы как раз говорили о том, что более естественно, что парламент контролирует правительство в этой части, утверждает бюджет, принимает его, рассматривает, анализирует и так далее. Поэтому был ряд критических высказываний, и депутатский корпус в этом отношении показал абсолютно здравый смысл. У нас, во всяком случае, в парламенте все нормально, никаких изменений, никакой управляемости не намечается. Сергей Евгеньевич не та фигура, которая будет закручивать гайки в этом направлении. Человек абсолютно адекватный, интеллигентный, терпимый, и та задача, которую он поставил при корректировке регламента, она исходит прежде всего из того, что мы хотим работать с большей эффективностью, с большим коэффициентом полезного действия. У нас, к сожалению, наши коллеги очень много льют воды из разных фракций, в том числе из нашей, очень много тратится время неконструктивно. Поэтому если у тебя есть поправки, они готовы будь любезен их оформить и представить в письменном виде, не с голоса, путаясь в формулировках и так далее ,с голоса тем более коллегам воспринимать очень сложно. Поэтому эти требования абсолютно, я считаю, адекватные, и они абсолютно не говорят о том, что парламент превращается в некий управляемый аппарат, штампующий лишь чьи-то решения.
Владимир Кара-Мурза: Считаете ли вы предпринимаемые шаги наступлением на права оппозиции?
Анатолий Локоть: Вы знаете, я хотел бы напомнить, что сегодня действует порядок, когда поправки рассматриваются только в письменном виде. Я не помню случая, когда поправки с голоса принимались. Вообще-то противоречит всем правилам, мне кажется, бессмысленно дискутировать на эту тему. Попытка уменьшить время для дискуссии по поправкам, зарегламентировать обсуждение во втором чтении – это может сказаться на качестве законодательства. Это важный очень момент, безусловно. Я бы говорил не о демократии, не о попытке наступления на оппозицию, а подчеркиваю, здесь это скажется на качестве работы депутатов Государственной думы. А продукт работы депутатов Государственной думы – это законодательство Российской Федерации. Безусловно, сегодня рассматривается, если говорить поглубже, рассматриваются поправки к регламенту, там очень серьезные поправки и серьезный зажим с точки зрения обсуждения. И наверное, это ответ на ту «итальянскую забастовку», когда в течение дня рассматривали во втором чтении законопроект, касавшийся усиления ответственности, повышения штрафов за нарушения во время проведения митингов, демонстраций и так далее. Но я подчеркиваю: это может серьезно сказаться на качестве работы.
Мне всегда очень интересно сравнивать содержание выступления во время первого пленарного заседания спикера. Вообще говоря, выступления Нарышкина действительно серьезнее, глубже и содержательнее, чем его предшественников. Но первый посыл прошлого выступления заключался в том, что надо поднимать авторитет Государственной думы и придавать больше профессионализма, заговорили о том, что дума - место для дискуссий. Чем это закончилось? Закончилось это наступлением на оппозицию в отношении депутата Бессонова, а сейчас депутата Гудкова. В этот раз Сергей Евгеньевич, действительно интересно несколько мыслей было в его выступлении, где он сказал, что меньше надо полемизировать и, прямо скажем, дал отповедь некоторым законодательным инициативам, в частности, депутата Исаева, совершенно определенно об этом речь шла. И он говорил о том, чтобы было меньше корпоративно-партийного влияний, надо прибавлять в профессионализме. Чем закончилось? Через некоторое время после него выступали руководители фракции «Единая Россия» тоже с жесткими поучениями в отношении оппозиции, как надо вести себя, как надо вести избирательные кампании так далее. Начало работы Государственной думы вроде бы вяловатое и не очень напряженное, но напряжение есть, нервозность чувствуется. И эта нервозность задается тем, что предстоит решать судьбу депутата Гудкова. Неважна тут фамилия, речь идет о том, что за последние созывы со времен Мавроди, скажем так, собираются лишать полномочий депутата решением палаты.
Владимир Кара-Мурза: Почему с самого начала сессии урезают права оппозиции?
Максим Рохмистров: Здесь, наверное, все-таки технологии, которые были опробованы в прошлой Государственной думе, получат свое дальнейшее расширение. И собственно говоря, несмотря на то, что именно через второе чтение решается фактически судьба и насыщение смыслом законопроекта, пытаются урезать с тем, чтобы кто-то не изменил. Например, Конституционный суд совершенно четкое дал определение, что изменять концепцию законопроекта во втором чтении нельзя. Я хочу напомнить, что в прошлой Государственной думе было множество законопроектов, которые проходили первое чтение нормально, законопроект с хорошей концепцией, во втором чтении появлялись такие вещи, как, например, поправка объемом 138 листов, название ее очень простое - новый текст законопроекта. Обсуждать ее нельзя во втором чтении, потому что была принята поправка, что человек может обосновать только те поправки, которые он сам внес. Раньше регламент предусматривал, что любой депутат по любой поправке может высказать свое мнение, позицию за или против и обосновать ее. Сейчас это нельзя делать. И совершенно втихаря протолкнули под конец Государственной думы поправку в регламент. И зажимание именно второго чтения, я думаю, связано с тем, что через второе чтение планируется изменять концепции законопроектов, которые прошли обсуждение в первом, и впихивать какие-то вещи, которые не найдут поддержки не только у депутатов оппозиционных партий, но и не найдут понимания у народа, если они будут обсуждаться детально в первом чтении. Здесь есть некий нюансы технологии. Мы категорически против, наоборот во втором чтении надо расширять обсуждение законопроектов.
Владимир Кара-Мурза: К нашему разговору подключилась Елена Драпеко, член фракции «Справедливая Россия». Чем вы объясняете, что с первого же дня работы осенней сессии пошло наступление на права оппозиционеров, в частности, поправками к регламенту?
Елена Драпеко: Думаю, что с тем, что наступают трудные времена. Россия вступила в ВТО и в связи с этим у нас начнутся проблемы в реальном секторе экономики, начнется безработица инфляция. Сегодня прозвучала цифра потерь России в размере одного триллиона рублей, а оппозиция подсчитала, что это будет три триллиона. То есть пытаются единственный пока инструмент озвучивания проблем заткнуть, чтобы не было. Потому что все-таки думская трибуна – это то, что позволяет оппозиции публично обсуждать экономическую политику, социальную политику правящей партии и руководства страны.
Владимир Кара-Мурза: «Дума станет более управляемой: депутатам ужесточают регламент» - под такими заголовками выходят статьи парламентских корреспондентов. Время, отведенное для зачитывания депутатами поправок к законам, ограничат одной минутой. Если же парламентарию будет необходимо больше времени для выступления или он захочет внести большое число поправок, он должен будет предоставить их заранее, в письменном виде председателю палаты или его первым замам. Такие изменения в регламент палаты подготовлены по поручению спикера Думы Сергея Нарышкина. Российский Минфин поспешил дистанцироваться от наделавшей много шума идеи внести поправки в Бюджетный кодекс, которые позволят принимать трехлетний бюджет без обсуждения - путем ратификации. Этот вопрос уже якобы обсуждался на заседании фракции «Единая Россия». Однако большинство депутатов выступили против.
О том, есть ли угроза окончательного превращения Государственной думы в имитационный орган, мы сегодня беседуем с депутатами Государственной думы Анатолием Локтем от фракции КПРФ, Вячеславом Лысаковым от фракции «Единая Россия», Максимом Рохмистровым от фракции ЛДПР. Как по-вашему, превращается ли опять дума в место не для дискуссий?
Максим Рохмистров: Надеемся, что нет. Потому что все-таки уже сказали, что даже Минфин отказался от идеи, хотел, чтобы бюджет, основной закон нашей страны, сколько денег она получит и сколько денег она потратит на все, рассматривался в режиме ратификации, практически по сокращенной программе в одно чтение, проголосовали и все. Так что на сегодняшний день бюджет рассматривается в четырех чтениях - это самый серьезный документ. И самый многочисленный комитет в Государственной думе – это бюджетный комитет, который имеет огромное количество подкомитетов и который очень серьезно рассматривает. И так уже процедура «нулевого чтения» практически исчезла. Я третий созыв в Государственной думе, помню, как это было, когда было объявлено «нулевое чтение», что представители фракций все лето сидели и с правительством постатейно разбирали тот бюджет, который готовился к внесению. Этого уже нет, это уже отобрали. И попытка, которая была сегодня, не получила понимания даже у «Единой России».
Владимир Кара-Мурза: Действительно ли обсуждалась на фракции «Единой России» эта поправка о том, чтобы бюджет принимать без обсуждения путем ратификации?
Вячеслав Лысаков: Мы как раз говорили о том, что более естественно, что парламент контролирует правительство в этой части, утверждает бюджет, принимает его, рассматривает, анализирует и так далее. Поэтому был ряд критических высказываний, и депутатский корпус в этом отношении показал абсолютно здравый смысл. У нас, во всяком случае, в парламенте все нормально, никаких изменений, никакой управляемости не намечается. Сергей Евгеньевич не та фигура, которая будет закручивать гайки в этом направлении. Человек абсолютно адекватный, интеллигентный, терпимый, и та задача, которую он поставил при корректировке регламента, она исходит прежде всего из того, что мы хотим работать с большей эффективностью, с большим коэффициентом полезного действия. У нас, к сожалению, наши коллеги очень много льют воды из разных фракций, в том числе из нашей, очень много тратится время неконструктивно. Поэтому если у тебя есть поправки, они готовы будь любезен их оформить и представить в письменном виде, не с голоса, путаясь в формулировках и так далее ,с голоса тем более коллегам воспринимать очень сложно. Поэтому эти требования абсолютно, я считаю, адекватные, и они абсолютно не говорят о том, что парламент превращается в некий управляемый аппарат, штампующий лишь чьи-то решения.
Владимир Кара-Мурза: Считаете ли вы предпринимаемые шаги наступлением на права оппозиции?
Анатолий Локоть: Вы знаете, я хотел бы напомнить, что сегодня действует порядок, когда поправки рассматриваются только в письменном виде. Я не помню случая, когда поправки с голоса принимались. Вообще-то противоречит всем правилам, мне кажется, бессмысленно дискутировать на эту тему. Попытка уменьшить время для дискуссии по поправкам, зарегламентировать обсуждение во втором чтении – это может сказаться на качестве законодательства. Это важный очень момент, безусловно. Я бы говорил не о демократии, не о попытке наступления на оппозицию, а подчеркиваю, здесь это скажется на качестве работы депутатов Государственной думы. А продукт работы депутатов Государственной думы – это законодательство Российской Федерации. Безусловно, сегодня рассматривается, если говорить поглубже, рассматриваются поправки к регламенту, там очень серьезные поправки и серьезный зажим с точки зрения обсуждения. И наверное, это ответ на ту «итальянскую забастовку», когда в течение дня рассматривали во втором чтении законопроект, касавшийся усиления ответственности, повышения штрафов за нарушения во время проведения митингов, демонстраций и так далее. Но я подчеркиваю: это может серьезно сказаться на качестве работы.
Мне всегда очень интересно сравнивать содержание выступления во время первого пленарного заседания спикера. Вообще говоря, выступления Нарышкина действительно серьезнее, глубже и содержательнее, чем его предшественников. Но первый посыл прошлого выступления заключался в том, что надо поднимать авторитет Государственной думы и придавать больше профессионализма, заговорили о том, что дума - место для дискуссий. Чем это закончилось? Закончилось это наступлением на оппозицию в отношении депутата Бессонова, а сейчас депутата Гудкова. В этот раз Сергей Евгеньевич, действительно интересно несколько мыслей было в его выступлении, где он сказал, что меньше надо полемизировать и, прямо скажем, дал отповедь некоторым законодательным инициативам, в частности, депутата Исаева, совершенно определенно об этом речь шла. И он говорил о том, чтобы было меньше корпоративно-партийного влияний, надо прибавлять в профессионализме. Чем закончилось? Через некоторое время после него выступали руководители фракции «Единая Россия» тоже с жесткими поучениями в отношении оппозиции, как надо вести себя, как надо вести избирательные кампании так далее. Начало работы Государственной думы вроде бы вяловатое и не очень напряженное, но напряжение есть, нервозность чувствуется. И эта нервозность задается тем, что предстоит решать судьбу депутата Гудкова. Неважна тут фамилия, речь идет о том, что за последние созывы со времен Мавроди, скажем так, собираются лишать полномочий депутата решением палаты.
Владимир Кара-Мурза: Почему с самого начала сессии урезают права оппозиции?
Максим Рохмистров: Здесь, наверное, все-таки технологии, которые были опробованы в прошлой Государственной думе, получат свое дальнейшее расширение. И собственно говоря, несмотря на то, что именно через второе чтение решается фактически судьба и насыщение смыслом законопроекта, пытаются урезать с тем, чтобы кто-то не изменил. Например, Конституционный суд совершенно четкое дал определение, что изменять концепцию законопроекта во втором чтении нельзя. Я хочу напомнить, что в прошлой Государственной думе было множество законопроектов, которые проходили первое чтение нормально, законопроект с хорошей концепцией, во втором чтении появлялись такие вещи, как, например, поправка объемом 138 листов, название ее очень простое - новый текст законопроекта. Обсуждать ее нельзя во втором чтении, потому что была принята поправка, что человек может обосновать только те поправки, которые он сам внес. Раньше регламент предусматривал, что любой депутат по любой поправке может высказать свое мнение, позицию за или против и обосновать ее. Сейчас это нельзя делать. И совершенно втихаря протолкнули под конец Государственной думы поправку в регламент. И зажимание именно второго чтения, я думаю, связано с тем, что через второе чтение планируется изменять концепции законопроектов, которые прошли обсуждение в первом, и впихивать какие-то вещи, которые не найдут поддержки не только у депутатов оппозиционных партий, но и не найдут понимания у народа, если они будут обсуждаться детально в первом чтении. Здесь есть некий нюансы технологии. Мы категорически против, наоборот во втором чтении надо расширять обсуждение законопроектов.
Владимир Кара-Мурза: К нашему разговору подключилась Елена Драпеко, член фракции «Справедливая Россия». Чем вы объясняете, что с первого же дня работы осенней сессии пошло наступление на права оппозиционеров, в частности, поправками к регламенту?
Елена Драпеко: Думаю, что с тем, что наступают трудные времена. Россия вступила в ВТО и в связи с этим у нас начнутся проблемы в реальном секторе экономики, начнется безработица инфляция. Сегодня прозвучала цифра потерь России в размере одного триллиона рублей, а оппозиция подсчитала, что это будет три триллиона. То есть пытаются единственный пока инструмент озвучивания проблем заткнуть, чтобы не было. Потому что все-таки думская трибуна – это то, что позволяет оппозиции публично обсуждать экономическую политику, социальную политику правящей партии и руководства страны.