Дмитрий Волчек: В Зверевском центре современного искусства проходит выставка Антона Николаева «Гетеродоксия». Как и Евгения Мальцева, автор цикла «Духовная брань», Николаев задумывается о феномене святости и изображает новых святых – в частности, знаменитых хвостатых космонавтов Белку и Стрелку. О маленьких кощунствах Антона Николаева рассказывает социолог и культуролог Алек Эпштейн, автор книг о группах «Война» и Pussy Riot.
Алек Эпштейн: Выставка Антона Николаева открылась 22 сентября, буквально через два дня после того, как в Галерее Гельмана с грандиозным скандалом, вызовом спецназа и блокированием спецназом же входа вообще на всю территорию Центра современного искусства «Винзавод», открылась выставка «Духовная брань» Евгении Мальцевой и Виктора Бондаренко (на Радио «Свобода» этот кризис, к счастью, подробно обсуждался в тот же день). Эти события оставили несколько в тени открытие выставки Антона Николаева, и я не думаю, что это справедливо. Понятно, что медийных ресурсов, да и вообще ресурсов на «раскрутку» выставки в Зверевском центре всегда несравнимо меньше, чем в Галерее Гельмана и в многих других галереях, представленных в Центре «Винзавод», хотя, с моей точки зрения, тот факт, что выставка работает уже больше недели, а на сайте самого Зверевского центра об этом нет никакой информации – досаднейшее упущение, никакими финансовыми проблемами не объяснимое. На «Духовную брань» был подготовлен прекрасно изданный 32‑страничный каталог, была приглашена пресса, причем профессиональные сотрудники Галереи Наталья Пелевина и Лиана Агабабян несколько дней серьезно занимались этим вопросом, а уже после открытия выставки и вызванного ею беспрецедентного медийного бума Роман Багдасаров и я отслеживали многочисленные публикации в печатных и электронных СМИ (их можно видеть здесь и здесь)...
К выставке Антона Николаева никакого каталога или буклета не было издано вообще, хотя, с моей точки зрения, эта очень небольшая выставка свидетельствует о том, что давно назрела необходимость проведения масштабной ретроспективы его творчества.
Антон известен в среде деятелей современного искусства как основатель группы «Бомбилы» и «Профсоюза уличного искусства» – последний проект и сейчас, шесть-семь лет спустя после своего создания, кажется мне чрезвычайно актуальным, собственно, этим путем идет сейчас весь радикальный акционизм. Более широкая известность пришла к Николаеву, когда совместно с Александром Россихиным они организовали в апреле 2007 года акцию «Автопробег несогласных»; в разных частях Москвы по улицам ездила машина «Жигули» с укрепленной на ней сверху красной кроватью, на которой гетеросексуальные пары занимались любовью, предвосхитив, таким образом, акцию в Зоологическом музее, которой прогремела менее года спустя группа «Война», основанная, кстати, при непосредственном участии и поддержке Антона Николаева, о чем я в своей посвященной «Войне» книге (о ней на Радио «Свобода» мы уже говорили) достаточно подробно писал.
За эти годы мы видели развитие творчества Николаева в разных направлениях. С одной стороны, он продолжал заниматься непосредственно акционистским искусством: в этой связи памятны его акции «На правах рекламы», проведенная на «Арт-стрелке» пять лет назад и особенно «Православная Фемида», проведенная в мае 2009 года во дворе Таганского суда, когда там судили еще не девушек из «Pussy Riot», а арт-критика и куратора Андрея Ерофеева и директора Сахаровского центра Юрия Самодурова. С другой стороны, Антон занимался созданием графических работ (вот, например, подборка некоторых из них). И я думаю, представленная на выставке в Зверевском центре работа «Наша вера должна быть слепой» – это одна из самых сильных работ, переосмысливающих вообще место религии в общественной жизни, которую я видел в последнее время.
Кроме того, Антон Николаев – самобытный теоретик, и в этом качестве он выступил в свое время и в Государственном центре современного искусства, где он прочитал лекцию «Артивизм и акционизм» в начале лета 2011 года. Антон – один из немногих современных художников, который, создавая собственные оригинальные произведения, является еще и теоретиком. В этом смысле то, что
Как известно, почти во всех судах во всех странах запрещено фотографировать, вследствие чего репортажи на юридические темы лишены важной визуальной составляющей, совершенно необходимой для понимания судебного процесса как события на стыке политики и культуры, в широком смысле этих понятий, коим любой судебный процесс неминуемо является. Процесс над организаторами выставки «Запретное искусство», завершившийся 12 июля 2010 года в Таганском районном суде обвинительным приговором, был событием исключительным: музейные работники были обвинены и осуждены за прямое выполнение своих служебных обязанностей, за организацию выставки, в которой в нетривиальной форме, скрытые фальшстеной, были представлены работы звезд современного русского искусства: Ильи Кабакова, Александра Косолапова, Леонида Сокова, Михаила Рогинского, Авдея Тер-Оганьяна, Вагрича Бахчиняна, групп «Синие носы» и «Поп-графика» и других. Судебный процесс подобного масштаба абсурда требовал сам по себе адекватного художественного осмысления, и Виктории Ломаско и Антону Николаеву это удалось. Подобно тому как Александр Солженицын своим «Архипелагом» создал в русской литературе жанр роман-документ, Виктория Ломаско и Антон Николаев создали жанр комикс-документ, чрезвычайно перспективный и очень полезный в насыщенную информацией эпоху, в которую книги солженицынского объема читаются всё меньше и меньше. Книга-альбом «Запретное искусство» вышла в 2011 году, включенные в нее работы номинировались на Премию Кандинского. И вот эта идея зарисовать все основные заседания суда (понятно, что все их зарисовать невозможно, книжка все-таки не многотомник), и добавить еще очень красиво написанные каллиграфическим почерком фрагменты текстов, ключевых «показаний», свидетелей, подсудимых, обвинителей, всё это позволяет, листая книгу Ломаско – Николаева, восстановить весь этот двухлетний процесс, когда музейных работников судили – и осудили – за прямое выполнение ими своих профессиональных обязанностей, за организацию в правозащитном центре актуальной художественной выставки не допущенных к экспонированию в других местах работ.
«Противостояние принципиальное. Оно глубже политического, имеет характер ценностный. Джинн мракобесия был выпущен из бутылки прошлой зимой, когда власть, напуганная неожиданной массовостью и веселым драйвом оппозиционных митингов, сделала ставку на наиболее консервативные силы и лозунги. В результате на сцену из гнилых щелей, из-под замшелых коряг вылезли персонажи гоголевского «Вия» и в ультимативной форме предъявили обществу ХХI века намерение командовать парадом. Подкрепляя свои претензии вполне себе реальными судебными решениями, энергичными законодательными инициативами и нескрываемой благосклонностью высшего государственного руководства».
Я думаю, что это – очень верные слова, но повод к ним был сфальсифицированным от начала до конца. И вот это, мне кажется, важным потому, ибо мало есть людей более осведомленных, разбирающихся в том, что происходит в современной общественно-политической жизни России, чем Николай Сванидзе, и даже он не сумел отделить информацию фальшивую о том, что в Таганрогский суд подано заявление о признании сказки «Приключения Буратино» экстремистской, поскольку Буратино, дескать, являет собой злую и незатейливую пародию на Иисуса Христа, и тем, что происходит на самом деле. А в это же самое время – и это уже не розыгрыш и не шутка – Евгении Мальцевой, выставка которой «Духовная брань» открылась за два дня до выставки Антона, 1 октября пришла срочная повестка в Следственный комитет в связи с жалобой, как раз поданной православными активистами за якобы оскорбление их религиозных чувств. Я вспомнил об этой ситуации, потому что Антон Николаев именно ее и предвидел, и его работа «Маленькое кощунство», которая была создана достаточно давно и воспроизведена на пригласительном билете на вернисаж, на ней, собственно, Буратино и изображен. Как верно заметил в этой связи в нашей беседе Олег Васильев, именно это показывает, насколько своими работами Антон Николаев попадает в самую точку.
Работает Антон Николаев много, работает в разных жанрах. К сожалению, многие вещи, мне кажется, не доделываются до конца. Я думаю, что если бы данная выставка в Зверевском центре современного искусства включала больше, например, видео-инсталляций акций Антона (на вернисаже была показана лишь одна – «Послушание Олега» 2007 года), если бы она включала в себя больше листов из серии «Запретное искусство» (насколько я знаю, в экспозиции представлен только один лист из нее) – это было бы здорово. Не так давно получила известность инсталляция «Православный феминизм», созданная Антоном Николаевым, для выставки Олега Кулика «Апокалипсис или возрождение», которая была представлена в рамках альтернативной программы киевского биеннале современного искусства весной этого года. Выставка была полностью закрыта во многом из-за представленной на ней замечательной инсталляции Леши Кнедляковского и Лусинэ Джаняна «Белое кольцо», но нарекания, приведшие к запрету всей выставки вызвали и другие работы, в том числе инсталляция «Православный феминизм» Антона Николаева. Он одним из самых первых провел акцию в защиту «Pussy Riot»: когда их арестовали в Москве, сам Антон находился в Амстердаме, и уже 6 марта он провел то, что сам определяет как «Партизанинг». В защиту арестованных девушек им была создана была работа «Притворились светофором», позднее представленная в ходе «Автобусной выставки», прошедшей 31 марта в Москве и включенная в изданный по ее следам альбом, о котором на Радио «Свобода» прозвучала не так давно отдельная передача.
И горький опыт погрома, а потом суда над организаторами выставки «Осторожно, религия», когда суд осудил не тех, кто разгромил выставку, а тех, кто эту выставку устроил (о чем есть прекрасная, хоть и очень горькая книга Михаила Рыклина), показывает, что здесь возможно любое развитие событий и на скамье подсудимых могут оказаться и художники, и кураторы, и организаторы, и идеологи выставок. Идеологом выставки «Духовная брань» является Виктор Александрович Бондаренко, который очень мужественно отражает атаки на протяжении всех последних дней, масштаб которых, я думаю, не мог предсказать никто. Я сам опубликовал статью об этой выставке за несколько дней до ее начала в журнале «Нью Таймс». Было понятно, что не всем это понравится, но того, что «Винзавод» придется защищать силами спецназа, никто из нас не предполагал. Причем, несмотря на наличие спецназа, Виктор Александрович подвергся нападению, я сам был тому свидетелем. Это не газетная «утка», я стоял в метре от него и видел, как на него бросился человек и стал его обливать. К счастью, это оказалась вода, а никакая не кислота, и хотя туда было привезено три автобуса милицейского спецназа, даже их наличие на территории «Винзавода» не смогло защитить организатора выставки от хулиганского нападения. Все мы видим, в какой среде живем и работаем. Я думаю, что Антон Николаев делает в этой связи очень и очень много, делает уже много лет, и я надеюсь, что эта небольшая (и на мой взгляд – кураторски недоработанная) выставка в Зверевском центре, его первая персональная выставка в Москве, что она отнюдь не последняя. Антон Николаев – ярчайший и наиболее последовательный противник фундаменталистской смычки религии и кегебистского государства, которого только можно себе представить в современном российском искусстве. Сил ему и удачи в его нелегком пути.
Дмитрий Волчек: Разговор с Антоном Николаевым я начал с вопроса о названии выставки. «Гетеродоксия» – стало быть, вы предлагаете дополнение к каталогу ересей?
Антон Николаев: Хотя православные могут обвинить меня в ереси и лукавстве, мне нравится работать с религиозными парадоксами. Если вы видели афишу выставки, она выглядит как перевернутый крест. Но при входе на выставку она висела кверху ногами. Крест возвращался в нормальное положения, но все буквы переворачивались. При этом телефонный номер центра современного искусства, в котором были дьявольские три шестерки, как бы нейтрализовывался.
Картины, представленные на выставке, представляют визуальные метафоры двоемыслия, такого мышления, которое присуще верующим, которому противопоставляется мышление дихотмическое, рациональное. Людей же с таким «религиозным» мышлением больное позитивизмом и рационализмом общество помещает в психиатрические больницы. Если рассматривать выставку как политическую позицию, то она как бы работает на два фронта, с одной стороны тролля мракобесов с их очевидно реакционными наездами на искусство, которые они совершают совершенно зря, вместо того чтобы отстаивать свою автономию. С другой стороны оно есть вызов глобалистскому неолиберальному позитивизму-рационализму. В этом смысле моя выставка «Гетеродоксия» один из очагов альтерглобалистского сопротивления.
Дмитрий Волчек: Но вы уже так раздразнили мракобесов, что на различных форумах появляются ваши фотографии с вашим домашним адресом и призывом что-то с вами сделать. Страшно?
Антон Николаев: Я не думаю, что они меня убьют, побьют скорее. Не очень страшно – меня в жизни немало били. К тому же за идею пострадать даже почетно. С этим Володей Сергеевым я знаком два года, мы постоянно терлись рядом на судах. И я не считаю его очень плохим человеком. И то, что он мне угрожает – это просто его манера общаться. Иногда он от угроз переходит к фотошопу: делает на меня и девчонок из Pussy Riot забавные в своей наивности коллажи. Я к этому привык, он просто пытается меня напугать. Я ему говорю: «Володя, ты послушай, это все художники делают для того, чтобы вы тоже что-то поняли. Да, мы рискуем, вы нас можете побить, ваши друзья могут побить. Если уж это так необходимо, ловите и бейте нас, только не до смерти».
Дмитрий Волчек: То есть диалог между современным художником и православным фанатиком возможен? Многие считают, что уже нет никакого поля для диалога, только война.
Антон Николаев: Война – это тоже форма диалога, но не хотелось бы, чтобы доходило до этого. Мы же всего-навсего актеры. Я стоял как раз у истоков группы с этим названием. Куратор Александр Шумов тогда предложил Воротникову сделать перформанс на выставке в том же пространстве, где сейчас проходит «Гетеродоксия». Выставка называлась «Военная действия». Т.к. в перформансе еще планировалось участие группы людей, в том числе Нади Толоконниковой и Пети Верзилова, я предложил им позиционироваться как группе и взять название по выставке, т.е «Война». Так вот, после этого было внутреннее обсуждение и проговаривалось, что речь идет о виртуальной войне, как бы войне наоборот. Мы проигрываем эту ролевую игру, где медиа являются камерами, и таким образом мы снимаем напряжение в обществе, снижаем его энтропию. Еще проговаривалось, что это соответствует представлениям философа Хоружего, что на смену разомкнутому человеку прогресса, приходит новый антропологический тип – человек виртуальный.
Дмитрий Волчек: Тогда спрошу вас, что с группой «Война»? Она молчит. Это пауза перед великой акцией, о которой ходило много слухов, или конец «Войне»? Что вы думаете?
Мне кажется, что это затишье временное. Но также я предполагаю, что самолюбие Воротникова не позволит ему заниматься акционизмом, оставаясь тенью себя. У Олега есть литературный талант. Я надеюсь, что нам еще удастся познакомиться с Воротниковым-поэтом, писателем, критиком, публицистом. Потому что он, как человек, тонко чувствующий культуру, понимает, что в той линии, которой они шли, они достигли предела. Я с большим уважением отношусь к тому, что они не спешат и не рассыпают в медийном поле всякую лихорадочную мелочь.
Дмитрий Волчек: Антон, у вас есть другая группа под названием «Бомбилы». Расскажите, пожалуйста, о ней.
Антон Николаев: Группа под названием «Бомбилы» существует с 2005 года, она предшествовала всплеску уличного искусства, когда к нам присоединились ребята, которые позже стали «Войной». Эта группа просуществовала до 2011 года. После акции «Е*** за наследника медвежонка» мы с Воротниковым решили, что мы расходимся по-доброму. Мы будем как бы их зеркалом, они будут в медиа штурмовать в больших городах, а мы будем ездить по провинциям, микрохирургически провоцируя реальность, чтобы потом фиксировать это на камеру. Мы разошлись, год дружили. Но потом я узнал, что Олег Воротников за спиной говорит обо мне плохо, настраивает соратников по Профсоюзу Уличного Искусства против меня, и мы разошлись. Проект «Бомбилы» постепенно переродился в наш совместный проект с Викой Ломаско. «Бомбилы» снимали видео, а Виктория рисовала. И в какой-то момент Виктория заменила камеру. По крайней мере, я так это видел. У Вики другое видение, поскольку она как человек, работающий с пластикой, немножко по-другому выстраивает свою мифологию, но в данном контексте это не очень важно. Мы регулярно ездили в провинциальные командировки, сделали несколько проектов («Ржевская оттепель», «Ижевский час», «Антиклипы», «Ефремов», «Провинция»), но в какой-то момент начался суд над Ерофеевым. Вдруг я увидел то, что я искал и не мог найти ни в одном городе – столкновение архаичной сельской общинной цивилизации с этим городом. Кроме того, в этом сюжете мне очень понравилось присутствие радикальной православной общины, поскольку я всегда испытывал интерес ко всяким маргинальным религиозным явлениям. Также в этом сюжете присутствовали интересные мотивы репрессий, государства, художников. Мы с Викторией и Супергероем (партнером по «Бомбилам») как пошли на этот суд, так до сих пор не можем оттуда выйти. После истории с Pussy Riot стало понятно? что за происходящим следит уже вся страна. Да чего там, все человечество следит.
Антон Николаев: История про Белку и Стрелку хорошо известна. Человеческая воля запустила их в небо, и они стали первыми живыми существами в Космосе, сакральном убежище божества. Белка и Стрелка – одни из главных святых советской иконографии. Религией СССР был прогресс, а собачки соответственно стали символами прогресса.
В этой работе манифестируются несколько парадоксов, религия как прогресс, прогресс как религия. И такая же странная связка между святыми и собаками. Хотя справедливости ради стоит вспомнить, что в православной традиции существует почитание святого Христофора Псеглавца, который был настолько хорош собой, что отрезал себе голову и приставил собачью, чтобы не вводить женщин в соблазн. Иконы с Псеглавцем можно встретить в некоторых старообрядческих церквях Москвы.
Есть еще один интересный момент, связанный с Христофором – существует канонический сюжет (сохранился в католической традиции) о том, как Христофор переносит на плечах малютку Иисуса через реку. Это отсылает к древнеегипетскому божеству Анубису с головой шакала и телом человека, проводнику умерших в загробный мир.
Но на моей картине две собаки, и они женского пола. Таким образом, как бы компенсируется минимальное количество женщин среди канонических фигур в православии. Я предлагаю ввести сразу две, в дополнение к Христофору и Анубису.
В этом есть и небольшой провокационный момент. Многие православные не знают, что в их вере есть собакоголовые существа и любой разговор о собаках в качестве святых вызывает дикое раздражение. Они готовы считать кощунником Олега Кулика лишь за то, что он изображал собаку.
Дмитрий Волчек: А другой ваш герой «Рюрик, покоритель Сибири»?
Антон Николаев: «Рюрик, покоритель Сибири» – это визуальная метафора царя, ключевого понятия из православного дискурса. Эдуард Вениаминович Лимонов предложил перенести столицу в Сибирь, и я как член партии «Другая Россия» занялся формированием мифологии. К слову этим занимается еще и бывший руководитель новосибирских нацболов Константин Еременко. Поначалу по примеру Еременко, я хотел нарисовать комикс о том, как Рюрик бежал из Новгорода, плыл по морю, попал в место, где сейчас находится Новосибирск, и так началась духовная династия сибирских царей. Что-то типа «Энеиды». Но потом решил сосредоточиться на одном образе, наиболее суггестивном нарисованном в сумасшедшем доме при помощи парня, который в 22 года не умеет ни читать, ни писать, но ловко вскрывает замки.
Дмитрий Волчек: Алек Эпштейн сожалеет, что ваши видео-инсталляции не представлены на этой выставке. Расскажете о них?
Антон Николаев: Совершенно зря сожалеет. При входе на выставку, как бы в притворе еретической церкви, показывается «Послушание Олега». http://vimeo.com/15914252 Это документация реального чуда, которое произошло в Никитском монастыре под Переславлем, по некоторым версиям, самого древнем монастыре России. Я вытащил из Москвы Олега Воротникова и Наташу Сокол и отвез их к этому источнику. Это было как наваждение. Они приехали, и, когда мы подошли к купели, я сказал: «Вот, Олег, источник, окунайся три раза». Он вошел в источник и стал говорить: «Сила Кулика войди в меня, сила Бакштейна войди в меня, сила «Бомбил» войди в меня». Было ощущение, что Олег прикалывается. Вдруг в дверь раздается стук: тук-тук. Бабушка-послушница говорит из-за двери: «У вас тут грязно, помойте, пожалуйста». И дает ведро и тряпку. Я говорю Олегу: «Вот ты сил набрался, ты и мой». Олег отвечает: «Не хочу». «Помой, если хочешь, чтобы твои желания сбылись». И Воротников помыл пол в святом источнике и после этого стал самой заметной фигурой современного искусства. Если бы они не начали дурацкую войну против Pussy Riot, он ею бы и остался. Получается, высшие силы реально дали ему все, что он хочет, но забрали, как только гордыня сыграла с ним злую шутку. Не уйдешь от неумолимой логики событий.
Антон Николаев: Мне кажется, что от звонка до звонка досидят. Потому что у властей не хватит интеллектуальной смелости пойти навстречу. Они просто боятся, что если они дадут послабление, то их заклюют и нечем будет ответить. Они загнаны в угол и поэтому будут продолжать линию жесткости. К сожалению, девчонкам придется из-за этой их неповоротливости, комплекса страха два года сидеть в тюрьме. Но нужно все равно бороться, нужно продолжать власти объяснять ее ошибку, чтобы она сдалась в конце. Может быть, и отпустит, если начнутся какие-то другие события. Сейчас все очень сложно.
Дмитрий Волчек: Как член партии «Другая Россия», вы, очевидно, надеетесь на социальную революцию?
Антон Николаев: Я мечтаю об этом. Я на самом деле был Либералом Либераловичем еще лет 8 назад, но эти поездки по провинциям открыли мне глаза. Эти митинги, люди, которые на них собираются, это не народ, это всего лишь политически активные жители больших городов. А Россия совсем другая, она смотрит на все эти митинги примерно так же, как люди из муниципальных школ смотрят на мажоров, которые веселятся на охраняемом школьном дворе. И самый ужас то, что жители Москвы и Питера плохо это понимают. Последние митинги, там хотя бы стало много людей с левыми настроениями, больше стало народа, которых Эдуард Лимонов назвал «люди со стоптанными каблуками».
И налицо разрыв: массы, идущие колоннами под красными знаменами, хмуро слушают, как на сцене бодрятся какие-то либералы бывшей ельцинской команды. Ведь нужно признать, что в том, что происходит в стране, они виноваты ни в меньшей степени, чем чекисты, которые, будучи людьми военными и организованными, просто взяли власть в руки. Мне кажется, что столичная интеллигенция не осознает своей роли в истории, снова нужны большевики, которые окажутся хребтом, как писал Герберт Уэллс в книге «Россия во Мгле».
Дмитрий Волчек: Большевики-безбожники?
Антон Николаев: Большевизм – это очень религиозный подход к реальности. Они еретики, но не безбожники. У Эдуарда Вениаминовича есть замечательная книга «Ереси», очень быстро написанная, но это оправдано: видно, что писателю очень хотелось ее писать. Книга странная, там включены какие-то странные текстов, какие-то цитирования: это отсылает к средневековым текстам-компиляциям, но в этом есть необыкновенная моща.
Двоемыслие православия во многом смыкается с двоемыслием большевизма. И в марксизме и в русской религиозной философии (особенно ценен Лосев) есть понятие становления, когда ты, пропуская через себя эти тексты, начинаешь понимать, что все движимо, все находится в развитии. Возвращается описанное Августином и ввернутое марксистскими экзистенциалистами ощущение, что ты живешь сейчас, а прошлое и будущее лишь артефакты сознания. Вот этой философемы так не хватает столичной интеллигенции! А людям, измученным бытом, сами к этому приходят. Им церковь понятна, им нацболы понятны, им даже Путин понятен, хотя и не очень приятен, а интеллигенция непонятна. И в этом серьезная проблема.
Дмитрий Волчек: Собственно говоря, об этом и есть ваша выставка – о ересях и маленьких кощунствах.
Антон Николаев: Они маленькие, потому что, если делаешь большие, то делаешь слишком экспрессивный жест. А маленькие кощунства дают понять, что параллельное мышление, новое средневековье наступило, люди живут уже по-другому. И это более революционно. Маленькое кощунство работает на социальную революцию. Большое кощунство вписывается в спектакль и развлекает буржуазию.
Алек Эпштейн: Выставка Антона Николаева открылась 22 сентября, буквально через два дня после того, как в Галерее Гельмана с грандиозным скандалом, вызовом спецназа и блокированием спецназом же входа вообще на всю территорию Центра современного искусства «Винзавод», открылась выставка «Духовная брань» Евгении Мальцевой и Виктора Бондаренко (на Радио «Свобода» этот кризис, к счастью, подробно обсуждался в тот же день). Эти события оставили несколько в тени открытие выставки Антона Николаева, и я не думаю, что это справедливо. Понятно, что медийных ресурсов, да и вообще ресурсов на «раскрутку» выставки в Зверевском центре всегда несравнимо меньше, чем в Галерее Гельмана и в многих других галереях, представленных в Центре «Винзавод», хотя, с моей точки зрения, тот факт, что выставка работает уже больше недели, а на сайте самого Зверевского центра об этом нет никакой информации – досаднейшее упущение, никакими финансовыми проблемами не объяснимое. На «Духовную брань» был подготовлен прекрасно изданный 32‑страничный каталог, была приглашена пресса, причем профессиональные сотрудники Галереи Наталья Пелевина и Лиана Агабабян несколько дней серьезно занимались этим вопросом, а уже после открытия выставки и вызванного ею беспрецедентного медийного бума Роман Багдасаров и я отслеживали многочисленные публикации в печатных и электронных СМИ (их можно видеть здесь и здесь)...
Евгения Мальцева и Виктор Бондаренко с каталогом выставки «Духовная брань» на фоне одной из представленных работ в студии художницы, 14 сентября 2012 года. Фото Алека Д. Эпштейна и Андрея Насонова.
К выставке Антона Николаева никакого каталога или буклета не было издано вообще, хотя, с моей точки зрения, эта очень небольшая выставка свидетельствует о том, что давно назрела необходимость проведения масштабной ретроспективы его творчества.
Антон известен в среде деятелей современного искусства как основатель группы «Бомбилы» и «Профсоюза уличного искусства» – последний проект и сейчас, шесть-семь лет спустя после своего создания, кажется мне чрезвычайно актуальным, собственно, этим путем идет сейчас весь радикальный акционизм. Более широкая известность пришла к Николаеву, когда совместно с Александром Россихиным они организовали в апреле 2007 года акцию «Автопробег несогласных»; в разных частях Москвы по улицам ездила машина «Жигули» с укрепленной на ней сверху красной кроватью, на которой гетеросексуальные пары занимались любовью, предвосхитив, таким образом, акцию в Зоологическом музее, которой прогремела менее года спустя группа «Война», основанная, кстати, при непосредственном участии и поддержке Антона Николаева, о чем я в своей посвященной «Войне» книге (о ней на Радио «Свобода» мы уже говорили) достаточно подробно писал.
За эти годы мы видели развитие творчества Николаева в разных направлениях. С одной стороны, он продолжал заниматься непосредственно акционистским искусством: в этой связи памятны его акции «На правах рекламы», проведенная на «Арт-стрелке» пять лет назад и особенно «Православная Фемида», проведенная в мае 2009 года во дворе Таганского суда, когда там судили еще не девушек из «Pussy Riot», а арт-критика и куратора Андрея Ерофеева и директора Сахаровского центра Юрия Самодурова. С другой стороны, Антон занимался созданием графических работ (вот, например, подборка некоторых из них). И я думаю, представленная на выставке в Зверевском центре работа «Наша вера должна быть слепой» – это одна из самых сильных работ, переосмысливающих вообще место религии в общественной жизни, которую я видел в последнее время.
Кроме того, Антон Николаев – самобытный теоретик, и в этом качестве он выступил в свое время и в Государственном центре современного искусства, где он прочитал лекцию «Артивизм и акционизм» в начале лета 2011 года. Антон – один из немногих современных художников, который, создавая собственные оригинальные произведения, является еще и теоретиком. В этом смысле то, что
Фрагмент обложки книги "Запретное искусство"
они создали с Викой Ломаско книгу «Запретное искусство», я бы определил как первый в русском искусстве комикс-документ, где рисовала Вика, а идею этого проекта дал Антон. Этот проект стал началом нового этапа в творчестве Виктории Ломаско, ставшей сегодня, наряду с Алексеем Иоршем, крупнейшими художниками-графиками, больше чем просто летописцами общественных протестных движений и акций наших дней.Как известно, почти во всех судах во всех странах запрещено фотографировать, вследствие чего репортажи на юридические темы лишены важной визуальной составляющей, совершенно необходимой для понимания судебного процесса как события на стыке политики и культуры, в широком смысле этих понятий, коим любой судебный процесс неминуемо является. Процесс над организаторами выставки «Запретное искусство», завершившийся 12 июля 2010 года в Таганском районном суде обвинительным приговором, был событием исключительным: музейные работники были обвинены и осуждены за прямое выполнение своих служебных обязанностей, за организацию выставки, в которой в нетривиальной форме, скрытые фальшстеной, были представлены работы звезд современного русского искусства: Ильи Кабакова, Александра Косолапова, Леонида Сокова, Михаила Рогинского, Авдея Тер-Оганьяна, Вагрича Бахчиняна, групп «Синие носы» и «Поп-графика» и других. Судебный процесс подобного масштаба абсурда требовал сам по себе адекватного художественного осмысления, и Виктории Ломаско и Антону Николаеву это удалось. Подобно тому как Александр Солженицын своим «Архипелагом» создал в русской литературе жанр роман-документ, Виктория Ломаско и Антон Николаев создали жанр комикс-документ, чрезвычайно перспективный и очень полезный в насыщенную информацией эпоху, в которую книги солженицынского объема читаются всё меньше и меньше. Книга-альбом «Запретное искусство» вышла в 2011 году, включенные в нее работы номинировались на Премию Кандинского. И вот эта идея зарисовать все основные заседания суда (понятно, что все их зарисовать невозможно, книжка все-таки не многотомник), и добавить еще очень красиво написанные каллиграфическим почерком фрагменты текстов, ключевых «показаний», свидетелей, подсудимых, обвинителей, всё это позволяет, листая книгу Ломаско – Николаева, восстановить весь этот двухлетний процесс, когда музейных работников судили – и осудили – за прямое выполнение ими своих профессиональных обязанностей, за организацию в правозащитном центре актуальной художественной выставки не допущенных к экспонированию в других местах работ.
Антон Николаев. "Наша вера должна быть слепой"
Памятная и одна из самых храбрых акций Антона Николаева, проведенная еще в 2007 году, акция «Путька-Бог». Тогда Антон основал нечто, что можно назвать незарегистрированным религиозным объединением, которое он назвал «Истинно православная церковь». Вся эта деятельность, которой Антон занимается и как акционист, и как теоретик, и как художник, в этом его проекте сводится воедино. Известный московский радикальный активист и участник ряда резонансных акций Олег Васильев несколько дней назад обратил мое внимание на потрясающую историю, как Николай Карлович Сванидзе попался на «утку» газетного сообщения о том, что якобы верующие подали в Таганрогский суд иск, требуя запретить сказку о Буратино как оскорбляющую их религиозные чувства. Это был розыгрыш компании «Фогньюс», но Н.К. Сванидзе 26 сентября напечатал очень серьезную статью в «Ежедневном журнале», она появилась под названием «Вий против Буратино», в которой описал происходящие на «культурном фронте» события в терминах «Фундаментализм против гуманизма»:«Противостояние принципиальное. Оно глубже политического, имеет характер ценностный. Джинн мракобесия был выпущен из бутылки прошлой зимой, когда власть, напуганная неожиданной массовостью и веселым драйвом оппозиционных митингов, сделала ставку на наиболее консервативные силы и лозунги. В результате на сцену из гнилых щелей, из-под замшелых коряг вылезли персонажи гоголевского «Вия» и в ультимативной форме предъявили обществу ХХI века намерение командовать парадом. Подкрепляя свои претензии вполне себе реальными судебными решениями, энергичными законодательными инициативами и нескрываемой благосклонностью высшего государственного руководства».
Я думаю, что это – очень верные слова, но повод к ним был сфальсифицированным от начала до конца. И вот это, мне кажется, важным потому, ибо мало есть людей более осведомленных, разбирающихся в том, что происходит в современной общественно-политической жизни России, чем Николай Сванидзе, и даже он не сумел отделить информацию фальшивую о том, что в Таганрогский суд подано заявление о признании сказки «Приключения Буратино» экстремистской, поскольку Буратино, дескать, являет собой злую и незатейливую пародию на Иисуса Христа, и тем, что происходит на самом деле. А в это же самое время – и это уже не розыгрыш и не шутка – Евгении Мальцевой, выставка которой «Духовная брань» открылась за два дня до выставки Антона, 1 октября пришла срочная повестка в Следственный комитет в связи с жалобой, как раз поданной православными активистами за якобы оскорбление их религиозных чувств. Я вспомнил об этой ситуации, потому что Антон Николаев именно ее и предвидел, и его работа «Маленькое кощунство», которая была создана достаточно давно и воспроизведена на пригласительном билете на вернисаж, на ней, собственно, Буратино и изображен. Как верно заметил в этой связи в нашей беседе Олег Васильев, именно это показывает, насколько своими работами Антон Николаев попадает в самую точку.
Работает Антон Николаев много, работает в разных жанрах. К сожалению, многие вещи, мне кажется, не доделываются до конца. Я думаю, что если бы данная выставка в Зверевском центре современного искусства включала больше, например, видео-инсталляций акций Антона (на вернисаже была показана лишь одна – «Послушание Олега» 2007 года), если бы она включала в себя больше листов из серии «Запретное искусство» (насколько я знаю, в экспозиции представлен только один лист из нее) – это было бы здорово. Не так давно получила известность инсталляция «Православный феминизм», созданная Антоном Николаевым, для выставки Олега Кулика «Апокалипсис или возрождение», которая была представлена в рамках альтернативной программы киевского биеннале современного искусства весной этого года. Выставка была полностью закрыта во многом из-за представленной на ней замечательной инсталляции Леши Кнедляковского и Лусинэ Джаняна «Белое кольцо», но нарекания, приведшие к запрету всей выставки вызвали и другие работы, в том числе инсталляция «Православный феминизм» Антона Николаева. Он одним из самых первых провел акцию в защиту «Pussy Riot»: когда их арестовали в Москве, сам Антон находился в Амстердаме, и уже 6 марта он провел то, что сам определяет как «Партизанинг». В защиту арестованных девушек им была создана была работа «Притворились светофором», позднее представленная в ходе «Автобусной выставки», прошедшей 31 марта в Москве и включенная в изданный по ее следам альбом, о котором на Радио «Свобода» прозвучала не так давно отдельная передача.
Антон Николаев и Алек Д. Эпштейн с альбомом «Искусство на баррикадах», на обложке которого изображена работа Евгении Мальцевой, 13 сентября 2012 года. Фото Андрея Насонова.
Мне кажется, что деятельность, которую ведет Антон Николаев, заслуживает намного большего внимания со стороны художественных институций. Я надеюсь, что мы доживем до того дня, когда будет издан достойный каталог, документирующий акции и другие работы Антона. Я уверен, что отдельные из них войдут в золотой фонд современного российского акционизма. При этом я очень надеюсь, что и он, и Женя Мальцева с Виктором Бондаренко смогут продолжить свою творческую деятельность. За них волей-неволей приходится опасаться, потому что призывы к физической расправе над ними звучали и звучат неоднократно. Я сам был 20 сентября весь день на «Винзаводе», я видел эту полную ненависти толпу, ведомую Кириллом Фроловым и Дмитрием Цорионовым, мы видели там людей, которые приходят в выставочные залы, чтобы не пустить туда других, чтобы устроить погром, чувствуя себя не только правыми, но и защищенными правом, вот что дико.Блокирование православными погромщиками галереи, где должна была открыться выставка Евгении Мальцевой и Виктора Бондаренко «Духовная брань», 20 сентября 2012 года. Фото Павла Гнилорыбова.
И горький опыт погрома, а потом суда над организаторами выставки «Осторожно, религия», когда суд осудил не тех, кто разгромил выставку, а тех, кто эту выставку устроил (о чем есть прекрасная, хоть и очень горькая книга Михаила Рыклина), показывает, что здесь возможно любое развитие событий и на скамье подсудимых могут оказаться и художники, и кураторы, и организаторы, и идеологи выставок. Идеологом выставки «Духовная брань» является Виктор Александрович Бондаренко, который очень мужественно отражает атаки на протяжении всех последних дней, масштаб которых, я думаю, не мог предсказать никто. Я сам опубликовал статью об этой выставке за несколько дней до ее начала в журнале «Нью Таймс». Было понятно, что не всем это понравится, но того, что «Винзавод» придется защищать силами спецназа, никто из нас не предполагал. Причем, несмотря на наличие спецназа, Виктор Александрович подвергся нападению, я сам был тому свидетелем. Это не газетная «утка», я стоял в метре от него и видел, как на него бросился человек и стал его обливать. К счастью, это оказалась вода, а никакая не кислота, и хотя туда было привезено три автобуса милицейского спецназа, даже их наличие на территории «Винзавода» не смогло защитить организатора выставки от хулиганского нападения. Все мы видим, в какой среде живем и работаем. Я думаю, что Антон Николаев делает в этой связи очень и очень много, делает уже много лет, и я надеюсь, что эта небольшая (и на мой взгляд – кураторски недоработанная) выставка в Зверевском центре, его первая персональная выставка в Москве, что она отнюдь не последняя. Антон Николаев – ярчайший и наиболее последовательный противник фундаменталистской смычки религии и кегебистского государства, которого только можно себе представить в современном российском искусстве. Сил ему и удачи в его нелегком пути.
Дмитрий Волчек: Разговор с Антоном Николаевым я начал с вопроса о названии выставки. «Гетеродоксия» – стало быть, вы предлагаете дополнение к каталогу ересей?
Антон Николаев: Хотя православные могут обвинить меня в ереси и лукавстве, мне нравится работать с религиозными парадоксами. Если вы видели афишу выставки, она выглядит как перевернутый крест. Но при входе на выставку она висела кверху ногами. Крест возвращался в нормальное положения, но все буквы переворачивались. При этом телефонный номер центра современного искусства, в котором были дьявольские три шестерки, как бы нейтрализовывался.
Картины, представленные на выставке, представляют визуальные метафоры двоемыслия, такого мышления, которое присуще верующим, которому противопоставляется мышление дихотмическое, рациональное. Людей же с таким «религиозным» мышлением больное позитивизмом и рационализмом общество помещает в психиатрические больницы. Если рассматривать выставку как политическую позицию, то она как бы работает на два фронта, с одной стороны тролля мракобесов с их очевидно реакционными наездами на искусство, которые они совершают совершенно зря, вместо того чтобы отстаивать свою автономию. С другой стороны оно есть вызов глобалистскому неолиберальному позитивизму-рационализму. В этом смысле моя выставка «Гетеродоксия» один из очагов альтерглобалистского сопротивления.
Дмитрий Волчек: Но вы уже так раздразнили мракобесов, что на различных форумах появляются ваши фотографии с вашим домашним адресом и призывом что-то с вами сделать. Страшно?
Антон Николаев: Я не думаю, что они меня убьют, побьют скорее. Не очень страшно – меня в жизни немало били. К тому же за идею пострадать даже почетно. С этим Володей Сергеевым я знаком два года, мы постоянно терлись рядом на судах. И я не считаю его очень плохим человеком. И то, что он мне угрожает – это просто его манера общаться. Иногда он от угроз переходит к фотошопу: делает на меня и девчонок из Pussy Riot забавные в своей наивности коллажи. Я к этому привык, он просто пытается меня напугать. Я ему говорю: «Володя, ты послушай, это все художники делают для того, чтобы вы тоже что-то поняли. Да, мы рискуем, вы нас можете побить, ваши друзья могут побить. Если уж это так необходимо, ловите и бейте нас, только не до смерти».
Дмитрий Волчек: То есть диалог между современным художником и православным фанатиком возможен? Многие считают, что уже нет никакого поля для диалога, только война.
Антон Николаев: Война – это тоже форма диалога, но не хотелось бы, чтобы доходило до этого. Мы же всего-навсего актеры. Я стоял как раз у истоков группы с этим названием. Куратор Александр Шумов тогда предложил Воротникову сделать перформанс на выставке в том же пространстве, где сейчас проходит «Гетеродоксия». Выставка называлась «Военная действия». Т.к. в перформансе еще планировалось участие группы людей, в том числе Нади Толоконниковой и Пети Верзилова, я предложил им позиционироваться как группе и взять название по выставке, т.е «Война». Так вот, после этого было внутреннее обсуждение и проговаривалось, что речь идет о виртуальной войне, как бы войне наоборот. Мы проигрываем эту ролевую игру, где медиа являются камерами, и таким образом мы снимаем напряжение в обществе, снижаем его энтропию. Еще проговаривалось, что это соответствует представлениям философа Хоружего, что на смену разомкнутому человеку прогресса, приходит новый антропологический тип – человек виртуальный.
Дмитрий Волчек: Тогда спрошу вас, что с группой «Война»? Она молчит. Это пауза перед великой акцией, о которой ходило много слухов, или конец «Войне»? Что вы думаете?
Антон Николаев и Виктория Ломаско на выставке "Гетеродоксия"
Антон Николаев: Я сразу оговорюсь, что я могу лишь строить догадки по этому поводу. Последний раз я видел Наташу и Олега в декабре 2009, когда они неожиданно пришли с малышом Каспером на мою выставку «Свинотека». Хотя я позволял не раз резко высказываться в их адрес из-за глупых наездов на Петьку и Надю, я все равно сохраняю к этим людям искреннее уважение.Мне кажется, что это затишье временное. Но также я предполагаю, что самолюбие Воротникова не позволит ему заниматься акционизмом, оставаясь тенью себя. У Олега есть литературный талант. Я надеюсь, что нам еще удастся познакомиться с Воротниковым-поэтом, писателем, критиком, публицистом. Потому что он, как человек, тонко чувствующий культуру, понимает, что в той линии, которой они шли, они достигли предела. Я с большим уважением отношусь к тому, что они не спешат и не рассыпают в медийном поле всякую лихорадочную мелочь.
Дмитрий Волчек: Антон, у вас есть другая группа под названием «Бомбилы». Расскажите, пожалуйста, о ней.
Антон Николаев: Группа под названием «Бомбилы» существует с 2005 года, она предшествовала всплеску уличного искусства, когда к нам присоединились ребята, которые позже стали «Войной». Эта группа просуществовала до 2011 года. После акции «Е*** за наследника медвежонка» мы с Воротниковым решили, что мы расходимся по-доброму. Мы будем как бы их зеркалом, они будут в медиа штурмовать в больших городах, а мы будем ездить по провинциям, микрохирургически провоцируя реальность, чтобы потом фиксировать это на камеру. Мы разошлись, год дружили. Но потом я узнал, что Олег Воротников за спиной говорит обо мне плохо, настраивает соратников по Профсоюзу Уличного Искусства против меня, и мы разошлись. Проект «Бомбилы» постепенно переродился в наш совместный проект с Викой Ломаско. «Бомбилы» снимали видео, а Виктория рисовала. И в какой-то момент Виктория заменила камеру. По крайней мере, я так это видел. У Вики другое видение, поскольку она как человек, работающий с пластикой, немножко по-другому выстраивает свою мифологию, но в данном контексте это не очень важно. Мы регулярно ездили в провинциальные командировки, сделали несколько проектов («Ржевская оттепель», «Ижевский час», «Антиклипы», «Ефремов», «Провинция»), но в какой-то момент начался суд над Ерофеевым. Вдруг я увидел то, что я искал и не мог найти ни в одном городе – столкновение архаичной сельской общинной цивилизации с этим городом. Кроме того, в этом сюжете мне очень понравилось присутствие радикальной православной общины, поскольку я всегда испытывал интерес ко всяким маргинальным религиозным явлениям. Также в этом сюжете присутствовали интересные мотивы репрессий, государства, художников. Мы с Викторией и Супергероем (партнером по «Бомбилам») как пошли на этот суд, так до сих пор не можем оттуда выйти. После истории с Pussy Riot стало понятно? что за происходящим следит уже вся страна. Да чего там, все человечество следит.
Антон Николаев с картиной "Святые Белка и Стрелка". Фото Евгении Зубченко
Дмитрий Волчек: Давайте вернемся к выставке «Гетеродоксия». Мне очень нравится ваша работа «Святые Белка и Стрелка». Вы полагаете, что эти собаки-космонавты, улетев на орбиту, оказались ближе к Богу? Расскажите, пожалуйста, их историю, как вы ее видите?Антон Николаев: История про Белку и Стрелку хорошо известна. Человеческая воля запустила их в небо, и они стали первыми живыми существами в Космосе, сакральном убежище божества. Белка и Стрелка – одни из главных святых советской иконографии. Религией СССР был прогресс, а собачки соответственно стали символами прогресса.
В этой работе манифестируются несколько парадоксов, религия как прогресс, прогресс как религия. И такая же странная связка между святыми и собаками. Хотя справедливости ради стоит вспомнить, что в православной традиции существует почитание святого Христофора Псеглавца, который был настолько хорош собой, что отрезал себе голову и приставил собачью, чтобы не вводить женщин в соблазн. Иконы с Псеглавцем можно встретить в некоторых старообрядческих церквях Москвы.
Есть еще один интересный момент, связанный с Христофором – существует канонический сюжет (сохранился в католической традиции) о том, как Христофор переносит на плечах малютку Иисуса через реку. Это отсылает к древнеегипетскому божеству Анубису с головой шакала и телом человека, проводнику умерших в загробный мир.
Но на моей картине две собаки, и они женского пола. Таким образом, как бы компенсируется минимальное количество женщин среди канонических фигур в православии. Я предлагаю ввести сразу две, в дополнение к Христофору и Анубису.
В этом есть и небольшой провокационный момент. Многие православные не знают, что в их вере есть собакоголовые существа и любой разговор о собаках в качестве святых вызывает дикое раздражение. Они готовы считать кощунником Олега Кулика лишь за то, что он изображал собаку.
Дмитрий Волчек: А другой ваш герой «Рюрик, покоритель Сибири»?
Антон Николаев: «Рюрик, покоритель Сибири» – это визуальная метафора царя, ключевого понятия из православного дискурса. Эдуард Вениаминович Лимонов предложил перенести столицу в Сибирь, и я как член партии «Другая Россия» занялся формированием мифологии. К слову этим занимается еще и бывший руководитель новосибирских нацболов Константин Еременко. Поначалу по примеру Еременко, я хотел нарисовать комикс о том, как Рюрик бежал из Новгорода, плыл по морю, попал в место, где сейчас находится Новосибирск, и так началась духовная династия сибирских царей. Что-то типа «Энеиды». Но потом решил сосредоточиться на одном образе, наиболее суггестивном нарисованном в сумасшедшем доме при помощи парня, который в 22 года не умеет ни читать, ни писать, но ловко вскрывает замки.
Дмитрий Волчек: Алек Эпштейн сожалеет, что ваши видео-инсталляции не представлены на этой выставке. Расскажете о них?
Антон Николаев: Совершенно зря сожалеет. При входе на выставку, как бы в притворе еретической церкви, показывается «Послушание Олега». http://vimeo.com/15914252 Это документация реального чуда, которое произошло в Никитском монастыре под Переславлем, по некоторым версиям, самого древнем монастыре России. Я вытащил из Москвы Олега Воротникова и Наташу Сокол и отвез их к этому источнику. Это было как наваждение. Они приехали, и, когда мы подошли к купели, я сказал: «Вот, Олег, источник, окунайся три раза». Он вошел в источник и стал говорить: «Сила Кулика войди в меня, сила Бакштейна войди в меня, сила «Бомбил» войди в меня». Было ощущение, что Олег прикалывается. Вдруг в дверь раздается стук: тук-тук. Бабушка-послушница говорит из-за двери: «У вас тут грязно, помойте, пожалуйста». И дает ведро и тряпку. Я говорю Олегу: «Вот ты сил набрался, ты и мой». Олег отвечает: «Не хочу». «Помой, если хочешь, чтобы твои желания сбылись». И Воротников помыл пол в святом источнике и после этого стал самой заметной фигурой современного искусства. Если бы они не начали дурацкую войну против Pussy Riot, он ею бы и остался. Получается, высшие силы реально дали ему все, что он хочет, но забрали, как только гордыня сыграла с ним злую шутку. Не уйдешь от неумолимой логики событий.
Православный стрит-арт
Дмитрий Волчек: Антон, раз вы упомянули Pussy Riot, спрошу вас: возможно ли в этом деле чудо? Освободят ли их? Чем все закончится, как вы думаете?Антон Николаев: Мне кажется, что от звонка до звонка досидят. Потому что у властей не хватит интеллектуальной смелости пойти навстречу. Они просто боятся, что если они дадут послабление, то их заклюют и нечем будет ответить. Они загнаны в угол и поэтому будут продолжать линию жесткости. К сожалению, девчонкам придется из-за этой их неповоротливости, комплекса страха два года сидеть в тюрьме. Но нужно все равно бороться, нужно продолжать власти объяснять ее ошибку, чтобы она сдалась в конце. Может быть, и отпустит, если начнутся какие-то другие события. Сейчас все очень сложно.
Дмитрий Волчек: Как член партии «Другая Россия», вы, очевидно, надеетесь на социальную революцию?
Антон Николаев: Я мечтаю об этом. Я на самом деле был Либералом Либераловичем еще лет 8 назад, но эти поездки по провинциям открыли мне глаза. Эти митинги, люди, которые на них собираются, это не народ, это всего лишь политически активные жители больших городов. А Россия совсем другая, она смотрит на все эти митинги примерно так же, как люди из муниципальных школ смотрят на мажоров, которые веселятся на охраняемом школьном дворе. И самый ужас то, что жители Москвы и Питера плохо это понимают. Последние митинги, там хотя бы стало много людей с левыми настроениями, больше стало народа, которых Эдуард Лимонов назвал «люди со стоптанными каблуками».
И налицо разрыв: массы, идущие колоннами под красными знаменами, хмуро слушают, как на сцене бодрятся какие-то либералы бывшей ельцинской команды. Ведь нужно признать, что в том, что происходит в стране, они виноваты ни в меньшей степени, чем чекисты, которые, будучи людьми военными и организованными, просто взяли власть в руки. Мне кажется, что столичная интеллигенция не осознает своей роли в истории, снова нужны большевики, которые окажутся хребтом, как писал Герберт Уэллс в книге «Россия во Мгле».
Дмитрий Волчек: Большевики-безбожники?
Антон Николаев: Большевизм – это очень религиозный подход к реальности. Они еретики, но не безбожники. У Эдуарда Вениаминовича есть замечательная книга «Ереси», очень быстро написанная, но это оправдано: видно, что писателю очень хотелось ее писать. Книга странная, там включены какие-то странные текстов, какие-то цитирования: это отсылает к средневековым текстам-компиляциям, но в этом есть необыкновенная моща.
Двоемыслие православия во многом смыкается с двоемыслием большевизма. И в марксизме и в русской религиозной философии (особенно ценен Лосев) есть понятие становления, когда ты, пропуская через себя эти тексты, начинаешь понимать, что все движимо, все находится в развитии. Возвращается описанное Августином и ввернутое марксистскими экзистенциалистами ощущение, что ты живешь сейчас, а прошлое и будущее лишь артефакты сознания. Вот этой философемы так не хватает столичной интеллигенции! А людям, измученным бытом, сами к этому приходят. Им церковь понятна, им нацболы понятны, им даже Путин понятен, хотя и не очень приятен, а интеллигенция непонятна. И в этом серьезная проблема.
Дмитрий Волчек: Собственно говоря, об этом и есть ваша выставка – о ересях и маленьких кощунствах.
Антон Николаев: Они маленькие, потому что, если делаешь большие, то делаешь слишком экспрессивный жест. А маленькие кощунства дают понять, что параллельное мышление, новое средневековье наступило, люди живут уже по-другому. И это более революционно. Маленькое кощунство работает на социальную революцию. Большое кощунство вписывается в спектакль и развлекает буржуазию.