С Тибором Фишером мы славно поработали на Эдинбургском книжном фестивале этого года. Три дискуссии, которые повторяли темы того легендарного фестиваля 1962 года; в частности, попытки ответить на вечнозеленый вопрос «Должна ли литература быть политически ангажированной?». Три обсуждения в течение трех дней; помимо Фишера и вашего покорного слуги, спорили британцы Мелвин Берджесс, Тереза Бреслин, российские литераторы Андрей Аствацатуров, Константин Мильчин, Линор Горалик, Илья Бояшев и главный редактор издательства «Новое литературное обозрение» Ирина Прохорова. Ни к какому общему выводу, слава Богу, не пришли, зато выяснили собственные и чужие позиции по целому ряду вопросов, включая будущее романа и судьбу национальных литератур. В общем, было интересно – и надеюсь, познавательно для красноярской публики.
«Отчего же красноярской?, - воскликнет внимательный читатель, - ведь фестиваль-то эдинбургский!». Все верно. Это была своего рода «выездная ноябрьская сессия» Эдинбургского книжного фестиваля в рамках VI Красноярской ярмарки книжной культуры (КРЯКК). Здесь британские гости оказались в неравной ситуации – если Мелвина Берджесса переводили на русский, то вот сочинения Терезы Бреслин в России неизвестны. Но даже Берджессу в этом смысле до Фишера далеко – все, кроме одного, романы Тибора вышли здесь, и имеют своих поклонников. Там же, в Красноярске, я вел встречу читателей с Фишером – народу пришло немало.
Около трех лет назад Тибор Фишер дал интервью Анне Асланян для программы Дмитрия Волчека «Поверх барьеров». Писатель тогда только что выпустил новый роман «Хорошо быть богом», вот отрывок того разговора:
Анна Асланян: Давайте начнем с книги “Хорошо быть Богом”. Черный юмор, как всегда у вас, в самую точку; но если серьезно: зачем понадобилось делать героя начинающим Богом? Это был какой-то особый литературный прием? Вы хотели дать ему шанс выбиться из неудачников в люди? познакомиться с одноэтажной Америкой?
Тибор Фишер: Тут было несколько причин. Во-первых, речь, ясное дело, идет о надувательстве. Во-вторых, история получилась более интересной: посмотрим, удастся ли ему справиться с ролью подобного масштаба. Ну и потом, отчасти это связано с той самой идеей Тиндейла: одна из причин его неуспеха в прошлом — в том, что его начинаниям всегда недоставало смелости. Ему уже за сорок: лучшие годы, скорее всего, позади, ему надо сделать нечто из ряда вон выходящее, чтобы изменить свою жизнь. В общем, прикинуться Богом — пожалуй, наиболее смелое “присвоение чужой личности” изо всех, какие только можно придумать. Ну вот, как-то вот так... А, кроме того, это — размышление о том, что у всех есть высокие стремления, но...
Анна Асланян: Или недостаточно высокие - ваш герой так и говорит.
Тибор Фишер: Ну да, ему нужно было метить выше. И все же Бог — это своего рода метафора, не только символ высоких стремлений, но еще и мера морального уровня. Хотя Тиндейл действует как мошенник, Бог все равно олицетворяет высокие цели, мораль, достоинство.
Анна Асланян: И все-таки, хорошо ли быть Богом? Братья Стругацкие в свое время учили нас, что трудно.
Тибор Фишер: Ну, название... Знаете, если прочесть книгу, то становится ясно, что название предполагает некую иронию. Понимаете, эта фраза... В общем, быть Богом — идея, или идеал, который многих из нас привлекает, но если действительно придется этим заняться, то окажется, наверное, что дело это достаточно трудное. О чем и говорится в книге братьев... Строговских? Стругацких.
Анна Асланян: То есть ничего особенно хорошего в этом нет?
Тибор Фишер: Нет-нет, ничего особенно хорошего в этом нет. Знаете фильм, который вышел несколько лет назад, “Господь всемогущий”; там похожие мысли — о том, что Богом, наверное, быть достаточно трудно. С другой стороны, будь ты на самом деле Богом, возможно, тебе это не покажется столь уж трудным занятием. А если ты — человек, берущийся за эту работу, тогда тебе, видимо, придется весьма трудно.
Прервемся на этом для короткой биографической справки: Тибор Фишер (1959 г.р.) – британский писатель, сын венгерских баскетболистов, бежавших из страны после подавления восстания 1956 года. Автор пяти романов и нескольких книг рассказов. Все романы, кроме первого “Under the Frog”, переведены на русский язык. Но вернемся назад в интервью:
Анна Асланян: Вас как писателя и как человека прельщает подобная идея — стать Богом, хотя бы на полставки?
Тибор Фишер: Ну, отчасти как бы да... Опять-таки, это наблюдение особенно оригинальным не является, но все же: писательство — своего рода месть, во многих отношениях. Мстишь собственной жизни, тому, что происходит... Это то, что французы называют “юмор на лестнице”: в реальной жизни не можешь найти остроумный ответ в какой-то ситуации, а два месяца спустя садишься и пишешь рассказ на похожую тему, и тут уж можно остроумно ответить, можно набить морду тому, кто тебя раздражает, хотя на самом деле ничего такого не было.
Анна Асланян: То есть речь об еще одной попытке?
Тибор Фишер: Да, во многом это именно так. По-моему, обдумывать собственную жизнь так или иначе приходится: вроде как исследуешь ее по кусочкам... На мой взгляд, литература в некотором смысле вся как бы сводится к трем главным вопросам: “знаете ли вы?”, “помните ли вы?” и “а вам бы не хотелось?”. На этих трех вещах обычно стоит литература. Либо пытаешься оценить, проанализировать чей-то опыт, либо... Знаете, Шандор Мараи — был такой венгерский писатель, так вот, когда в деревушку, где он как-то пересидел конец войны, вошли русские, они очень обрадовались, выяснив, что он писатель. Они относились к нему с величайшим уважением — писатель все-таки, — и ему это, конечно, было приятно, он такого не ожидал. Как-то раз он спросил у одного из русских солдат: “Почему вы так уважаете писателей?”, а тот ответил: “Потому что вы нам объясняете, что у нас в голове». Это действительно одна из возможностей литературы — она помогает выразить в ясной форме чувства и мысли людей. А еще одна вещь, которая у литературы иногда хорошо получается, это позволить человеку заглянуть во что-то такое, чего он сам не видел, где он сам не бывал. Потому-то в книгах часто говорится о путешествиях, о других странах — такой способ рассказать, что происходит там, где человека нет. Ну, и наконец, как я уже говорил, это — вроде как месть, или переписывание истории: можно снабдить счастливым концом — или более удачным концом — те жизненные сценарии, которые всем нам хорошо знакомы. Тебе все-таки достанется красивая девушка, все-таки удается отомстить нелюбимому начальнику — чего почти никогда не бывает в жизни.
Целиком интервью с Тибором Фишером можно прочесть и послушать в архиве программы Дмитрия Волчека «Поверх барьеров».
«Отчего же красноярской?, - воскликнет внимательный читатель, - ведь фестиваль-то эдинбургский!». Все верно. Это была своего рода «выездная ноябрьская сессия» Эдинбургского книжного фестиваля в рамках VI Красноярской ярмарки книжной культуры (КРЯКК). Здесь британские гости оказались в неравной ситуации – если Мелвина Берджесса переводили на русский, то вот сочинения Терезы Бреслин в России неизвестны. Но даже Берджессу в этом смысле до Фишера далеко – все, кроме одного, романы Тибора вышли здесь, и имеют своих поклонников. Там же, в Красноярске, я вел встречу читателей с Фишером – народу пришло немало.
Около трех лет назад Тибор Фишер дал интервью Анне Асланян для программы Дмитрия Волчека «Поверх барьеров». Писатель тогда только что выпустил новый роман «Хорошо быть богом», вот отрывок того разговора:
Анна Асланян: Давайте начнем с книги “Хорошо быть Богом”. Черный юмор, как всегда у вас, в самую точку; но если серьезно: зачем понадобилось делать героя начинающим Богом? Это был какой-то особый литературный прием? Вы хотели дать ему шанс выбиться из неудачников в люди? познакомиться с одноэтажной Америкой?
Тибор Фишер: Тут было несколько причин. Во-первых, речь, ясное дело, идет о надувательстве. Во-вторых, история получилась более интересной: посмотрим, удастся ли ему справиться с ролью подобного масштаба. Ну и потом, отчасти это связано с той самой идеей Тиндейла: одна из причин его неуспеха в прошлом — в том, что его начинаниям всегда недоставало смелости. Ему уже за сорок: лучшие годы, скорее всего, позади, ему надо сделать нечто из ряда вон выходящее, чтобы изменить свою жизнь. В общем, прикинуться Богом — пожалуй, наиболее смелое “присвоение чужой личности” изо всех, какие только можно придумать. Ну вот, как-то вот так... А, кроме того, это — размышление о том, что у всех есть высокие стремления, но...
Анна Асланян: Или недостаточно высокие - ваш герой так и говорит.
Тибор Фишер: Ну да, ему нужно было метить выше. И все же Бог — это своего рода метафора, не только символ высоких стремлений, но еще и мера морального уровня. Хотя Тиндейл действует как мошенник, Бог все равно олицетворяет высокие цели, мораль, достоинство.
Анна Асланян: И все-таки, хорошо ли быть Богом? Братья Стругацкие в свое время учили нас, что трудно.
Тибор Фишер: Ну, название... Знаете, если прочесть книгу, то становится ясно, что название предполагает некую иронию. Понимаете, эта фраза... В общем, быть Богом — идея, или идеал, который многих из нас привлекает, но если действительно придется этим заняться, то окажется, наверное, что дело это достаточно трудное. О чем и говорится в книге братьев... Строговских? Стругацких.
Анна Асланян: То есть ничего особенно хорошего в этом нет?
Тибор Фишер: Нет-нет, ничего особенно хорошего в этом нет. Знаете фильм, который вышел несколько лет назад, “Господь всемогущий”; там похожие мысли — о том, что Богом, наверное, быть достаточно трудно. С другой стороны, будь ты на самом деле Богом, возможно, тебе это не покажется столь уж трудным занятием. А если ты — человек, берущийся за эту работу, тогда тебе, видимо, придется весьма трудно.
Прервемся на этом для короткой биографической справки: Тибор Фишер (1959 г.р.) – британский писатель, сын венгерских баскетболистов, бежавших из страны после подавления восстания 1956 года. Автор пяти романов и нескольких книг рассказов. Все романы, кроме первого “Under the Frog”, переведены на русский язык. Но вернемся назад в интервью:
Анна Асланян: Вас как писателя и как человека прельщает подобная идея — стать Богом, хотя бы на полставки?
Тибор Фишер: Ну, отчасти как бы да... Опять-таки, это наблюдение особенно оригинальным не является, но все же: писательство — своего рода месть, во многих отношениях. Мстишь собственной жизни, тому, что происходит... Это то, что французы называют “юмор на лестнице”: в реальной жизни не можешь найти остроумный ответ в какой-то ситуации, а два месяца спустя садишься и пишешь рассказ на похожую тему, и тут уж можно остроумно ответить, можно набить морду тому, кто тебя раздражает, хотя на самом деле ничего такого не было.
Анна Асланян: То есть речь об еще одной попытке?
Тибор Фишер: Да, во многом это именно так. По-моему, обдумывать собственную жизнь так или иначе приходится: вроде как исследуешь ее по кусочкам... На мой взгляд, литература в некотором смысле вся как бы сводится к трем главным вопросам: “знаете ли вы?”, “помните ли вы?” и “а вам бы не хотелось?”. На этих трех вещах обычно стоит литература. Либо пытаешься оценить, проанализировать чей-то опыт, либо... Знаете, Шандор Мараи — был такой венгерский писатель, так вот, когда в деревушку, где он как-то пересидел конец войны, вошли русские, они очень обрадовались, выяснив, что он писатель. Они относились к нему с величайшим уважением — писатель все-таки, — и ему это, конечно, было приятно, он такого не ожидал. Как-то раз он спросил у одного из русских солдат: “Почему вы так уважаете писателей?”, а тот ответил: “Потому что вы нам объясняете, что у нас в голове». Это действительно одна из возможностей литературы — она помогает выразить в ясной форме чувства и мысли людей. А еще одна вещь, которая у литературы иногда хорошо получается, это позволить человеку заглянуть во что-то такое, чего он сам не видел, где он сам не бывал. Потому-то в книгах часто говорится о путешествиях, о других странах — такой способ рассказать, что происходит там, где человека нет. Ну, и наконец, как я уже говорил, это — вроде как месть, или переписывание истории: можно снабдить счастливым концом — или более удачным концом — те жизненные сценарии, которые всем нам хорошо знакомы. Тебе все-таки достанется красивая девушка, все-таки удается отомстить нелюбимому начальнику — чего почти никогда не бывает в жизни.
Целиком интервью с Тибором Фишером можно прочесть и послушать в архиве программы Дмитрия Волчека «Поверх барьеров».