В Лондоне завершается Международный лондонский джазовый фестиваль, один из крупнейших в мире. На десять дней британская столица превратилась в грандиозную джазовую сцену, на которой собрались крупнейшие джазмены Европы и Америки.
Ежегодно с 1993 года организаторы Лондонского джазового фестиваля - Английский совет по делам искусств и Радио-3 Би-би-си - собирают в ноябре в британской столице крупнейших джазовых музыкантов Америки и Европы. Как правило, на фестивале выступают мастера, играющие джаз самых разных стилей – от диксиленда до фри-джаза и фьюжн. Десятидневная фестивальная программа этого года включает в себя более трехсот концертов и импровизированных выступлений на более чем пятидесяти площадках. В отличие от других таких фестивалей, Лондонский фестиваль не проводится в одном концертном зале, джаз звучит не только в четырех крупнейших лондонских концертных залах, но и в клубах, ресторанах, кафе и даже пабах.
Родина джаза, США, в этом году представлена целой группой выдающихся джазовых звезд: в Барбикан-центре выступает 82-летний классик саксофонист Сонни Роллинс; впервые с сольной программой приехал пианист Херби Хенкок; выступают дуэт пианиста Чика Кориа и басиста Кристиана Макбрайда, гитарист Джим Холл, трио пианиста Брэда Мелдау, биг-бэнд саксофониста Дэвида Мёррея. Среди европейских джазовых звезд - чешско-норвежский саксофонист Ян Гарбарек, британские трубачи Кенни Уилер и Гай Баркер, певица Норма Уинстон; саксофонист Питер Брёцман из Германии; ансамбль французского саксофониста Гильома Перре; финский квартет саксофониста Юхани Аалтонена. Центральное событие заключительного дня фестиваля, 18 ноября, - выступление в Барбикан-центре оркестра выдающегося американского тенор-саксофониста Дэвида Мёррея, солирующего практически во всех композициях.
О Дэвиде Мёррее и его музыке говорит лондонский джазовый критик Ефим Барбан: «57-летний Дэвид Мёррей – один из крупнейших тенор-саксофонистов постколтрейновской поры. Не исключено, что его искусство составит эпоху в истории игры на этом инструменте в джазе, как это случилось с творчеством Хокинса, Роллинса или Колтрейна. Во всяком случае, признаки этого появились в музыке Мёррея последних лет. Казалось бы, технические возможности тенор-саксофона в джазе исчерпаны великими мастерами прошлого. Однако главное достоинство Мёррея в его интуитивной способности к синтезу – как техническому (в смысле инструментального мастерства), так и эстетическому (в смысле стилистической природы своих импровизаций и композиций). Мёррею удалось восстановить связь времен в джазе, разделенном на традиционалистов и авангардистов. Причем способ, которым он это сделал, воспринимается до такой степени органичным синтезом традиции и новаторства, что язык не поворачивается назвать его музыку эклектичной.
Начиная примерно с 1980 года, Мёррей демонстрирует зрелую и самобытную индивидуальность, содержательно насыщенную музыку. Опираясь на традицию Дюка Эллингтона, Дэвид Мёррей в своих композиторских проектах тяготеет к музыке крупной формы - жанрам джазовой сюиты и оратории. Семичастная сюита «Пикассо» для октета и ораториальная композиция для певцов, чтеца, джазового секстета и классического струнного квартета под названием «Пушкин» – пожалуй, самые значительные его опусы в этих жанрах. «Пушкина» с его фрагментами из «Арапа Петра Великого» и «Евгения Онегина» вполне можно было бы отнести к музыке «третьего течения», если бы Мёррей не оставил на его стилистике такого количества джазовых «отпечатков пальцев». Любопытно, что Дэвид Мёррей не советует молодым саксофонистам идти по его стопам. Когда мы встретились в Лондоне, он заметил, что всегда настаивал на том, чтобы молодые музыканта прежде чем играть в его стиле или, скажем, в стиле Альберта Эйлера, должны освоить идеи Коулмана Хокинса, потому что, по его мнению, именно Хокинс – отец современного тенор-саксофона».
Ежегодно с 1993 года организаторы Лондонского джазового фестиваля - Английский совет по делам искусств и Радио-3 Би-би-си - собирают в ноябре в британской столице крупнейших джазовых музыкантов Америки и Европы. Как правило, на фестивале выступают мастера, играющие джаз самых разных стилей – от диксиленда до фри-джаза и фьюжн. Десятидневная фестивальная программа этого года включает в себя более трехсот концертов и импровизированных выступлений на более чем пятидесяти площадках. В отличие от других таких фестивалей, Лондонский фестиваль не проводится в одном концертном зале, джаз звучит не только в четырех крупнейших лондонских концертных залах, но и в клубах, ресторанах, кафе и даже пабах.
Родина джаза, США, в этом году представлена целой группой выдающихся джазовых звезд: в Барбикан-центре выступает 82-летний классик саксофонист Сонни Роллинс; впервые с сольной программой приехал пианист Херби Хенкок; выступают дуэт пианиста Чика Кориа и басиста Кристиана Макбрайда, гитарист Джим Холл, трио пианиста Брэда Мелдау, биг-бэнд саксофониста Дэвида Мёррея. Среди европейских джазовых звезд - чешско-норвежский саксофонист Ян Гарбарек, британские трубачи Кенни Уилер и Гай Баркер, певица Норма Уинстон; саксофонист Питер Брёцман из Германии; ансамбль французского саксофониста Гильома Перре; финский квартет саксофониста Юхани Аалтонена. Центральное событие заключительного дня фестиваля, 18 ноября, - выступление в Барбикан-центре оркестра выдающегося американского тенор-саксофониста Дэвида Мёррея, солирующего практически во всех композициях.
О Дэвиде Мёррее и его музыке говорит лондонский джазовый критик Ефим Барбан: «57-летний Дэвид Мёррей – один из крупнейших тенор-саксофонистов постколтрейновской поры. Не исключено, что его искусство составит эпоху в истории игры на этом инструменте в джазе, как это случилось с творчеством Хокинса, Роллинса или Колтрейна. Во всяком случае, признаки этого появились в музыке Мёррея последних лет. Казалось бы, технические возможности тенор-саксофона в джазе исчерпаны великими мастерами прошлого. Однако главное достоинство Мёррея в его интуитивной способности к синтезу – как техническому (в смысле инструментального мастерства), так и эстетическому (в смысле стилистической природы своих импровизаций и композиций). Мёррею удалось восстановить связь времен в джазе, разделенном на традиционалистов и авангардистов. Причем способ, которым он это сделал, воспринимается до такой степени органичным синтезом традиции и новаторства, что язык не поворачивается назвать его музыку эклектичной.
Начиная примерно с 1980 года, Мёррей демонстрирует зрелую и самобытную индивидуальность, содержательно насыщенную музыку. Опираясь на традицию Дюка Эллингтона, Дэвид Мёррей в своих композиторских проектах тяготеет к музыке крупной формы - жанрам джазовой сюиты и оратории. Семичастная сюита «Пикассо» для октета и ораториальная композиция для певцов, чтеца, джазового секстета и классического струнного квартета под названием «Пушкин» – пожалуй, самые значительные его опусы в этих жанрах. «Пушкина» с его фрагментами из «Арапа Петра Великого» и «Евгения Онегина» вполне можно было бы отнести к музыке «третьего течения», если бы Мёррей не оставил на его стилистике такого количества джазовых «отпечатков пальцев». Любопытно, что Дэвид Мёррей не советует молодым саксофонистам идти по его стопам. Когда мы встретились в Лондоне, он заметил, что всегда настаивал на том, чтобы молодые музыканта прежде чем играть в его стиле или, скажем, в стиле Альберта Эйлера, должны освоить идеи Коулмана Хокинса, потому что, по его мнению, именно Хокинс – отец современного тенор-саксофона».