Двухдневной конференцией с участием 550 делегатов обернулась встреча Владимира Путина с его доверенными лицами. Сторонники идеологии президента, они поддерживали Путина во время предвыборной кампании, а теперь кремлевская администрация решила придать доверенным лицам постоянный статус. Среди делегатов конференции – и скромные провинциальные труженики, и столичные звезды спорта, кино, эстрады – от Никиты Михалкова и Евгения Плющенко до Геннадия Хазанова и Андрея Аршавина. Чем вызван интерес кремлевских политтехнологов к институту доверенных лиц? Зачем доверенные лица нужны Владимиру Путину и зачем он нужен доверенным лицам? Эти вопросы мой коллега РС обсуждает с московским политическим экспертом, заместителем директора Центра политических технологий Алексеем Макаркиным.
- Встреча Путина с доверенными лицами – замена формата прямого телеобщения президента с россиянами, которое, как известно, в этом году было отменено. Вместо этого Путин проведет пресс-конференцию, но это – совсем другой формат. Очевидно, в Кремле возникла идея: а что если между президентом и гражданами появится некая прослойка, группа людей, которые уже работали на выборах? Посредники, с которыми президент в комфортной для него обстановке будет разговаривать, будет отвечать на их вопросы, которые заведомо будут вопросами его симпатисантов, его сторонников. Пускай даже им говорят, что нужны острые, критические вопросы, но все равно критика в такой обстановке очень ограниченна.
Вторая задача: немножко приподнять Общероссийский народный фронт, с которым были связаны многие из доверенных лиц Путина. Сейчас эти «фронтовики» находятся в непростой ситуации. Они ожидали, что из ОНФ создадут какую-то большую политическую структуру, которая, может быть, даже станет партией и заменит «Единую Россию». Но ничего подобного не произошло. Наоборот, как показывают результаты региональной избирательной кампании, Кремль делает ставку на проверенные приемы партийной жизни. Поэтому всем этим путинским активистам, особенно статусным фигурам из различных сфер, надо показать, что они востребованы, их не забыли, их продолжают уважать. Более того, им дают важное поручение – встретившись с президентом, они должны транслировать его идеи в другие социальные группы.
- Верно я понимаю, что нового, принципиального политологического смысла здесь нет? Администрация президента делает свою рутинную работу, так как умеет. Вот существовал «старый» формат общения президента с гражданами. Как любой проект, этот проект закончился, и придумали что-то новое.
- Я не думаю, что формат устарел. Я думаю, что изменилась общественная ситуация. Граждане России стали немножко другими. Увеличились возможности того, что Путину могут быть заданы непредсказуемые вопросы. Могут быть заданы вопросы, пускай даже и предсказуемые, но не очень удобные, ответ на которые будет невыгодным. Например, вопросы, связанные с образованием, со здравоохранением. Обходить их было бы глупо – в формате прямого общения с гражданами – а ответы на них ничего имиджу президента не прибавили бы, а скорее всего и убавили бы. Когда граждане смотрели на президента как на спасителя, как на человека, который способен найти выход из любой ситуации, – это работало. Но сакральный характер власти Путина – в прошлом. В тех условиях, когда даже сторонники президента говорят, что для них причиной голосования за Путина стало отсутствие альтернативы, когда претензии к Кремлю растут, приходится искать другие способы коммуникации власти с общественностью.
- Вы объяснили, зачем доверенные лица нужны Путину. А зачем Путин нужен доверенным лицам? Ну хорошо, для представителей Липецка или Ярославля, которых за казенный счет привезли в Москву, – это возможность вечно вспоминать о том, как они лично общались с президентом. А знаменитые деятели культуры – от Никиты Михалкова до Геннадия Хазанова? Они расплачиваются с Путиным за тот режим преференций, который им предоставлен в профессиональной сфере?
- Ну, деятель культуры – тоже человек. Если он является руководителем театра, то он зависим от государства. Если он работает в кинематографе, где государство является главным игроком в сфере распределения средств на новые проекты, и этот кинематографист тоже зависит от власти. Если человек является директором исследовательского института, ему тоже нужна поддержка государства. На самом деле, почти все в России зависимы от государства, и часто эта зависимость имеет объективный характер. У оппозиции часто возникают претензии: вот человек идет договариваться с властью, человек идет на компромиссы с властью, но в данном случае оппозиция тоже не в состоянии предложить альтернативу. В России отсутствует, негосударственнная система поддержки тех проектов, которые не приносят выгоды. Даже благотворительность, которая осуществляется во многом силами самого общества, не решает проблему в случаях «больших проектов», организаторы которых тоже хотели бы получить государственную поддержку. Так что все эти статусные фигуры из числа доверенных лиц оказываются в кабальной зависимости и поступают в этой ситуации абсолютно прагматично.
Фрагмент итогового выпуска программы «Время Свободы»
- Встреча Путина с доверенными лицами – замена формата прямого телеобщения президента с россиянами, которое, как известно, в этом году было отменено. Вместо этого Путин проведет пресс-конференцию, но это – совсем другой формат. Очевидно, в Кремле возникла идея: а что если между президентом и гражданами появится некая прослойка, группа людей, которые уже работали на выборах? Посредники, с которыми президент в комфортной для него обстановке будет разговаривать, будет отвечать на их вопросы, которые заведомо будут вопросами его симпатисантов, его сторонников. Пускай даже им говорят, что нужны острые, критические вопросы, но все равно критика в такой обстановке очень ограниченна.
Вторая задача: немножко приподнять Общероссийский народный фронт, с которым были связаны многие из доверенных лиц Путина. Сейчас эти «фронтовики» находятся в непростой ситуации. Они ожидали, что из ОНФ создадут какую-то большую политическую структуру, которая, может быть, даже станет партией и заменит «Единую Россию». Но ничего подобного не произошло. Наоборот, как показывают результаты региональной избирательной кампании, Кремль делает ставку на проверенные приемы партийной жизни. Поэтому всем этим путинским активистам, особенно статусным фигурам из различных сфер, надо показать, что они востребованы, их не забыли, их продолжают уважать. Более того, им дают важное поручение – встретившись с президентом, они должны транслировать его идеи в другие социальные группы.
- Верно я понимаю, что нового, принципиального политологического смысла здесь нет? Администрация президента делает свою рутинную работу, так как умеет. Вот существовал «старый» формат общения президента с гражданами. Как любой проект, этот проект закончился, и придумали что-то новое.
- Я не думаю, что формат устарел. Я думаю, что изменилась общественная ситуация. Граждане России стали немножко другими. Увеличились возможности того, что Путину могут быть заданы непредсказуемые вопросы. Могут быть заданы вопросы, пускай даже и предсказуемые, но не очень удобные, ответ на которые будет невыгодным. Например, вопросы, связанные с образованием, со здравоохранением. Обходить их было бы глупо – в формате прямого общения с гражданами – а ответы на них ничего имиджу президента не прибавили бы, а скорее всего и убавили бы. Когда граждане смотрели на президента как на спасителя, как на человека, который способен найти выход из любой ситуации, – это работало. Но сакральный характер власти Путина – в прошлом. В тех условиях, когда даже сторонники президента говорят, что для них причиной голосования за Путина стало отсутствие альтернативы, когда претензии к Кремлю растут, приходится искать другие способы коммуникации власти с общественностью.
- Вы объяснили, зачем доверенные лица нужны Путину. А зачем Путин нужен доверенным лицам? Ну хорошо, для представителей Липецка или Ярославля, которых за казенный счет привезли в Москву, – это возможность вечно вспоминать о том, как они лично общались с президентом. А знаменитые деятели культуры – от Никиты Михалкова до Геннадия Хазанова? Они расплачиваются с Путиным за тот режим преференций, который им предоставлен в профессиональной сфере?
- Ну, деятель культуры – тоже человек. Если он является руководителем театра, то он зависим от государства. Если он работает в кинематографе, где государство является главным игроком в сфере распределения средств на новые проекты, и этот кинематографист тоже зависит от власти. Если человек является директором исследовательского института, ему тоже нужна поддержка государства. На самом деле, почти все в России зависимы от государства, и часто эта зависимость имеет объективный характер. У оппозиции часто возникают претензии: вот человек идет договариваться с властью, человек идет на компромиссы с властью, но в данном случае оппозиция тоже не в состоянии предложить альтернативу. В России отсутствует, негосударственнная система поддержки тех проектов, которые не приносят выгоды. Даже благотворительность, которая осуществляется во многом силами самого общества, не решает проблему в случаях «больших проектов», организаторы которых тоже хотели бы получить государственную поддержку. Так что все эти статусные фигуры из числа доверенных лиц оказываются в кабальной зависимости и поступают в этой ситуации абсолютно прагматично.
Фрагмент итогового выпуска программы «Время Свободы»