В Театре.doc 9 января состоялся единственный показ спектакля режиссера Варвары Фаэр «Свидетельский театр. Pussy Riot. Продолжение». В импровизационной постановке в качестве актеров-свидетелей участвовали одна из активисток группы Екатерина Самуцевич, родственники Надежды Толоконниковой и Марии Алехиной, документалист Таисия Круговых, московские журналисты и гражданские активисты. Этот спектакль – продолжение общественно-художественного проекта Театра.doc, начатого в минувшем году другим одноразовым спектаклем – «Хамсуд. Продолжение». О свидетельском театре и судьбе Pussy Riot рассказывает главный режиссер Театра.doc Михаил Угаров.
– Это особый жанр – «свидетельский театр». Спектакль идет всего лишь один раз, потому что иначе свидетель превратится в актера. В зале вчера была потрясающая атмосфера, шли очень интересные разговоры об этих девушках. В основном говорили о Толоконниковой и Алехиной, потому что Катя Самуцевич была с нами. Сам факт такого спектакля очень важен, потому что ежедневно происходит много событий, что-то неминуемо уходит на второй план, поэтому мы и стараемся постоянно говорить о Магнитском, о группе Pussy Riot. Возникла даже какая-то семейная атмосфера. Участвовали папа Надежды Толоконниковой, мама Марии Алехиной, муж Толоконниковой Петя Верзилов, все они говорили. Самое главное, переполнение зала было чудовищным, пришлось даже закрыть двери, а люди все подходили и подходили. Это означает, что тема горячая, важная и необходимая.
– В чем задача режиссера спектакля Варвары Фаэр, которая была автором и первой свидетельской постановки о Pussy Riot под названием «Хамсуд. Продолжение»? Она пишет текст? Она разговаривает до спектакля с его участниками? Или речь идет только о чистой воды импровизации?
– Какое-то музыкальное сопровождение или участие профессиональных актеров в такого рода спектакле предполагается?
– Музыка – точно нет, это авторский театр, она исключена. Видео, свет используется. Профессиональных актеров пока мы не используем, потому что это очень сложная комбинаторика, отношения между свидетелем и актером. Жанр только разрабатывается, во всяком случае, в России только мы им пока занимаемся, и очень много сложностей на этом пути.
– Чьим опытом, кстати, вы пользуетесь? В Западной Европе такого рода жанр документального театра, насколько мне известно, довольно распространен.
– Да, распространен, и мы пользуемся этим опытом, обмениваемся методиками. Наиболее интересный театр – итальянский Rimini Protocol, который работает только в жанре свидетельского театра, и конечно, их опыт мы изучаем. А в России мы пионеры, и уже наш опыт изучают.
– Свидетельский спектакль основан на ценных свидетельских показаниях. Эти сцены уходят «в никуда», поскольку спектакль неповторим, или ведется какая-то видеосъемка и аудиозапись того, что происходит на сцене?
– Обязательно ведутся и аудиозапись, и видео. Вчера мы снимали спектакль тремя камерами. Запись будет выложена в интернете, чтобы это могли посмотреть люди не только в Москве, но и во всей России.
– В первом спектакле, посвященном судьбе участниц группы, «Хамсуд. Продолжение», участвовали адвокаты, которые защищали интересы Толоконниковой и Алехиной, – Марк Фейгин, Виолетта Волкова, Николай Полозов. Сейчас они находятся в конфликте с Екатериной Самуцевич и в непонятных отношениях с Толоконниковой и Алехиной. Вы их приглашали принять участие во второй постановке?
– Нет, не приглашали, поскольку они уже были заняты в одном спектакле. В их конфликт мы не вдаемся, поскольку не можем понять, что на самом деле там происходит. Мы сосредоточились на родных, близких, друзьях Pussy Riot, на людях, которые сейчас участвуют в их судьбе.
– Верно ли я понимаю: если первый спектакль был общественно-политическим, второй получился более личным?
– Да, личная интонация была очень важна, она существеннее, как мне кажется, общественно-политической.
– В чем главный смысл этой интонации, каким получился месседж спектакля?
– Режиссер имеет право хотя бы расставлять контрапункты по ходу спектакля – кульминация, начало действия? Или все это тоже импровизация?
– Конечно, работа с композицией очень важна. Но не выстраивается сам месседж и само такое, что ли, авторитарное режиссерское высказывание: этот спектакль – вот про это. Выстраивание этого веера мнений – довольно сложная история, но и самая увлекательная.
– Вы сказали в начале беседы, что внимательно следите и за делом Сергея Магнитского, и за судьбой участниц группы Pussy Riot. Вы будете продолжать этот проект?
– Вчера мы долго и подробно говорили с Катей Самуцевич, и она выразила желание появиться и в третьем проекте в Театре.doc. Она сама предложит то, что хочет, по поводу Pussy Riot, она теперь будет главной героиней и автором. Я думаю, что эта постановка выйдет уже весной.
Фрагмент итогового выпуска программы «Время Свободы»
– Это особый жанр – «свидетельский театр». Спектакль идет всего лишь один раз, потому что иначе свидетель превратится в актера. В зале вчера была потрясающая атмосфера, шли очень интересные разговоры об этих девушках. В основном говорили о Толоконниковой и Алехиной, потому что Катя Самуцевич была с нами. Сам факт такого спектакля очень важен, потому что ежедневно происходит много событий, что-то неминуемо уходит на второй план, поэтому мы и стараемся постоянно говорить о Магнитском, о группе Pussy Riot. Возникла даже какая-то семейная атмосфера. Участвовали папа Надежды Толоконниковой, мама Марии Алехиной, муж Толоконниковой Петя Верзилов, все они говорили. Самое главное, переполнение зала было чудовищным, пришлось даже закрыть двери, а люди все подходили и подходили. Это означает, что тема горячая, важная и необходимая.
– В чем задача режиссера спектакля Варвары Фаэр, которая была автором и первой свидетельской постановки о Pussy Riot под названием «Хамсуд. Продолжение»? Она пишет текст? Она разговаривает до спектакля с его участниками? Или речь идет только о чистой воды импровизации?
Михаил Угаров
– Конечно, в основном это импровизация. Цели репетиции – структурировать рассказы людей. Непрофессионал, выходящий на сцену, волнуется, он может говорить второстепенные вещи, которые кажутся ему важными, может теоретизировать, что мы пресекаем, ведь интереснее всего живые впечатления. Например, потрясающие ребята во главе с художницей и режиссером Таисией Круговых рассказывали, как они ездили в Мордовию, в лагерь к Наде Толоконниковой, и показали подпольно снятое видео. Там 30 километров сплошных лагерей, и все население либо сидит, либо в лагерях служит. Очень важны такие непосредственные впечатления, и Варвара именно через них спектакль и выстраивает. Но, конечно, это спонтанный театр, бывает много неожиданностей, на которые необходимо тут же реагировать. Вот в прошлый раз на спектакли пришли православные активисты, в этот раз мы тоже ждали их. Вариант их прихода был предусмотрен, вариативность режиссером закладывается.– Какое-то музыкальное сопровождение или участие профессиональных актеров в такого рода спектакле предполагается?
– Музыка – точно нет, это авторский театр, она исключена. Видео, свет используется. Профессиональных актеров пока мы не используем, потому что это очень сложная комбинаторика, отношения между свидетелем и актером. Жанр только разрабатывается, во всяком случае, в России только мы им пока занимаемся, и очень много сложностей на этом пути.
– Чьим опытом, кстати, вы пользуетесь? В Западной Европе такого рода жанр документального театра, насколько мне известно, довольно распространен.
– Да, распространен, и мы пользуемся этим опытом, обмениваемся методиками. Наиболее интересный театр – итальянский Rimini Protocol, который работает только в жанре свидетельского театра, и конечно, их опыт мы изучаем. А в России мы пионеры, и уже наш опыт изучают.
– Свидетельский спектакль основан на ценных свидетельских показаниях. Эти сцены уходят «в никуда», поскольку спектакль неповторим, или ведется какая-то видеосъемка и аудиозапись того, что происходит на сцене?
– Обязательно ведутся и аудиозапись, и видео. Вчера мы снимали спектакль тремя камерами. Запись будет выложена в интернете, чтобы это могли посмотреть люди не только в Москве, но и во всей России.
– В первом спектакле, посвященном судьбе участниц группы, «Хамсуд. Продолжение», участвовали адвокаты, которые защищали интересы Толоконниковой и Алехиной, – Марк Фейгин, Виолетта Волкова, Николай Полозов. Сейчас они находятся в конфликте с Екатериной Самуцевич и в непонятных отношениях с Толоконниковой и Алехиной. Вы их приглашали принять участие во второй постановке?
– Нет, не приглашали, поскольку они уже были заняты в одном спектакле. В их конфликт мы не вдаемся, поскольку не можем понять, что на самом деле там происходит. Мы сосредоточились на родных, близких, друзьях Pussy Riot, на людях, которые сейчас участвуют в их судьбе.
– Верно ли я понимаю: если первый спектакль был общественно-политическим, второй получился более личным?
– Да, личная интонация была очень важна, она существеннее, как мне кажется, общественно-политической.
– В чем главный смысл этой интонации, каким получился месседж спектакля?
На сцене – Екатерина Самуцевич и журналист Анастасия Кириленко. Снимок Анастасии Патлай
– Трудно сформулировать, потому что это же не художественное произведение в полном смысле слова. Для каждого послание свое. Было несколько разных мнений: кто-то скептически воспринимал историю, кто-то включенно, кто-то воспринимал девушек как героинь, кому-то было просто любопытно. Вот это очень важно, такой круговорот мнений – это гораздо ценнее, чем единый посыл, который в свидетельском театре не практикуется, считается тоталитарным.– Режиссер имеет право хотя бы расставлять контрапункты по ходу спектакля – кульминация, начало действия? Или все это тоже импровизация?
– Конечно, работа с композицией очень важна. Но не выстраивается сам месседж и само такое, что ли, авторитарное режиссерское высказывание: этот спектакль – вот про это. Выстраивание этого веера мнений – довольно сложная история, но и самая увлекательная.
– Вы сказали в начале беседы, что внимательно следите и за делом Сергея Магнитского, и за судьбой участниц группы Pussy Riot. Вы будете продолжать этот проект?
– Вчера мы долго и подробно говорили с Катей Самуцевич, и она выразила желание появиться и в третьем проекте в Театре.doc. Она сама предложит то, что хочет, по поводу Pussy Riot, она теперь будет главной героиней и автором. Я думаю, что эта постановка выйдет уже весной.
Фрагмент итогового выпуска программы «Время Свободы»