Эдуард Лимонов, конечно, мастер эпатажа. Но не эпатажем единым: в его нынешнем большом интервью, которое публикует Лента.ру, нашлось место и любопытным политическим наблюдениям, и откровенной грубости (в основном в адрес столь ненавидимой лидером "Другой России" "буржуазной" оппозиции), и мечтаниям вроде такого: "У меня нет никакого желания быть президентом – бледным, с перепоя, но в шесть утра уже лететь в захудалый бантустан, чтобы говорить глупости и пожимать руки. Я с удовольствием был бы духовным вождем, кем я и являюсь. Я хочу быть аятоллой (смеется). Аятоллой Хомейни. Буду старым, приеду в центр города, и меня понесут на руках...".
Эдуард Лимонов
Лимонов в большей степени фигура художественная, чем политическая. Он сам себя выдумал и сам вписал в довольно унылый пейзаж нынешней российской политики – в качестве привлекающего внимание пятна, яркого, как флаг нацболов. У Лимонова, как у Ленина, есть полное собрание сочинений (неофициальное, правда). С Лениным он себя сравнивает напрямую: "Я постоянно оказываюсь впереди своего времени и шагаю не в ногу. Иногда бывают эпохи, когда один человек мыслит правильно, а все остальные – неправильно. Вот Ленин приехал в Россию со своими апрельскими тезисами и предложил вторую революцию, но умнейшие люди из его собственной партии смотрели на него как на придурка: «Куда он лезет, мы 42-я по численности партия». Но ему удалось убедить этих 18 остолопов из ЦК, и все было как было. Может, я значительно превосхожу по политическому уму и таланту всю эту кодлу. Видимо, так и есть".
Но от Ильича, фанатика идеи и дела (как бы это дело ни оценивать), Вениаминович отличается чрезмерной сконцентрированностью на себе любимом: "Я практически одолел всех, я остался единственным среди всех лидеров, на ком нет никакой грязи. Я все время поступал правильно". В этом он ближе скорее другому радикальному лидеру – Бенито Муссолини, тем более что и идеология, по большому счету, у них почти идентичная: "Смесь левых идей и националистических – то, на чем мы и основали нашу Национал-большевистскую партию".
Но дуче был во многом идеологом-первооткрывателем, а Лимонов в этом смысле вторичен – и по отношению к Муссолини, и по отношению к Ленину: "Либеральный бунт закончился ничем, до свидания, ребята, займите свое место на задних партах, сейчас будет большой бунт, он будет за передел собственности России, и его поддержит так или иначе три четверти населения. Мне есть предъявить огромный лозунг: "Отнять и поделить". Это лозунг следующих нескольких лет. Это неизбежно, этого хочет страна. В основном бедная. Этот лозунг, я надеюсь, никто у меня не украдет. Пересмотр приватизации – это огромный подъемный лозунг! Его боятся все! Я этот лозунг раскручу". Реализацию лозунга "Отнять и поделить" Россия уже пережила 95 лет назад – что, конечно, не означает невозможности "захода на второй круг". У Лимонова вряд ли получится стать новым Лениным или новым Муссолини. Но это не значит, что к его заявлениям не стоит прислушиваться. Эстеты – а Лимонов специфический, но эстет – часто лучше прагматиков чувствуют приближение и суть грядущего кризиса.