90 лет назад скончался министр финансов Чехословакии Алоис Рашин. 5 января 1923 года на Рашина было совершено покушение – в него стрелял 19-летний левый анархист Йозеф Шоупал. Через полтора месяца министр умер. Это было единственное в истории межвоенной Чехословакии покушение по политическим мотивам. Политик и экономист Алоис Рашин, один из основателей чехословацкого государства, придерживался жестких монетаристских взглядов на вопросы развития экономики и в сложных условиях после Первой мировой войны сумел провести успешную финансовую реформу.
О личности Алоиса Рашина РС рассказала пражский историк, профессор философского факультета Карлова университета в Праге Яна Чехурова.
– Алоис Рашин был одним из самых значительных политиков первого периода существования совместного государства чехов и словаков. В 1918 году ему было уже за 50, но активное участие в политике он принимал с юности, с австро-венгерских времен. Во время учебы на юридическом факультете Карлова университета Рашин написал брошюру "Чешское государственное право", которая была изъята из продажи. Из-за этой брошюры вскоре после получения диплома Рашин был осужден на два года в рамках процесса по делу организации "Омладина". Такая организация, замечу, никогда не существовала, речь скорее шла о движении чехов за избирательное право и право на национальную самоидентификацию.
Освободившись, Рашин сблизился с младочехами и возглавляющим Национальную партию свободомыслящих Карелом Крамаржем, будущим первым премьер-министром Чехословакии. Через несколько лет Рашин и Крамарж оказались в одной тюремной камере – их признали виновными в измене родине за участие в деятельности, направленной на создание независимого государства. Рашин был одним из пяти ведущих политиков, результатом деятельности которых стало возникновение Чехословакии. В первом правительстве республики он получил пост министра финансов. Рашин провел жесткую денежную реформу и считается одним из создателей чехословацкой валюты – кроны.
И хотя он твердо верил, что поступает правильно, хотя вложил много сил в реализацию своих идей, в независимой Чехословакии ему удалось прожить всего 5 лет.
Рашин – символ чешской предпринимательской среды, либералов, в определенной степени – чешских националистов. Его воспринимают как один из символов чешской государственности, – рассказала Яна Чехурова.
Из современных чешских политиков только Вацлав Клаус, заняв пост министра финансов, говорил о продолжении традиций Рашина. О значении фигуры Рашина для новейшей чешской истории и современной политики говорит обозреватель РС, автор книги о межвоенной истории Чехословакии Александр Бобраков-Тимошкин.
– Алоису Рашину принадлежит авторство самого первого чехословацкого закона, принятого 28 октября 1918 года. Этот закон, собственно, провозглашал создание нового независимого государства. Но более чем политик он был известен все же как экономист: имя Рашина связывают с успешным проведением финансовой и валютной реформы, введением национальной валюты Чехословакии, а также с проведением политики дефляции (когда уменьшаются цены на товары, но одновременно с этим сокращается и заработная плата).
Первая важная экономическая задача, которая стояла перед новым государством Чехословакия, – как "отрезать" свою денежную систему от денежных систем всех тех государств, которые возникли на обломках Австро-Венгрии. Естественно, какое-то время после того, как Австро-Венгрия перестала существовать, австрийские деньги по-прежнему во всех этих странах ходили. Поскольку каждая новая страна проводила свою собственную финансовую политику, то, естественно, всем грозила инфляция и даже гиперинфляция, которой не избежала, например, несколько лет спустя Германия. Рашин действовал очень решительно. На несколько дней закрыли государственные границы; все деньги, которые находились на территории Чехословакии, – насколько это было практически возможно – помечались специальной печатью, а другие купюры после этого как платежные средства не принимались. Таким образом, удалось отрезать финансовую систему страны от австрийской, венгерской и всех прочих "австро-венгерских" наследников. Отчасти это было нечто вроде "павловской" реформы в Советском Союзе: в течение нескольких дней нужно было поменять ("пометить") деньги, а остальные деньги "сгорали".
– Рашин похож на Егора Гайдара с его методами шоковой экономической терапии?
– В определенном смысле – это корректное сравнение, потому что в некоторых общественных кругах, особенно среди левых радикалов, Рашин воспринимался как кровопийца, который ради интересов буржуазии проводит жесткую, как бы у нас сейчас сказали, "монетаристскую" политику. Не только сама политика Рашина в чем-то напоминала эту шоковую терапию, но и его довольно противоречивая репутация: часть общества считала его спасителем экономики страны, а другие видели в нем злого гения. Отчасти это было парадоксально: большинство чехословацких политиков придерживались левых, в чем-то даже социалистических взглядов. Рашин был едва ли не единственным, кто отстаивал и проводил в жизнь принципы либеральной экономической политики.
– За это его и убили?
– Скорее всего. Шоупал решился на преступление, поскольку Рашин превратился для него в символ капиталистического зла, против которого и выступали радикальные левые. Шоупал действовал в одиночку, это преступление не было результатом заговора. Юноша прежде был членом
Компартии, но вышел из нее, поскольку коммунисты отрицали метод индивидуального террора. В Чехословакии это было не только самое громкое политическое убийство, но вообще единственное политическое покушение.
Конечно, оно несколько изменило общественно-политическую атмосферу в стране. Был принят закон о защите республики, по которому ужесточался полицейский контроль, в частности и над Компартией. Она не была запрещена, по-прежнему могла участвовать в выборах, но тем не менее отдельных активистов могли отправить под арест, могли изъять какие-то печатные материалы. На последовавших после гибели Рашина выборах победили правые буржуазные партии, и еще какое-то время правая экономическая политика в стране продолжала осуществляться.
– В Праге одна из набережных Влтавы носит имя Алоиса Рашина. Он остается сколько-нибудь актуальным политиком для нынешней Чехии?
– Непосредственно к наследию Рашина как политика или как экономиста Чехия если и обращается, то в минимальной степени. Однако его фигура, редкий политический тип, продолжает оставаться символом. Скажем, уходящий сейчас с поста главы государства Вацлав Клаус, как считают, во многом строит свой образ с образа Рашина – как принципиальный политик и борец, способный пойти наперекор мнению большинства, способный отстоять праволиберальные принципы, – считает Александр Бобраков-Тимошкин.
Фрагмент итогового выпуска программы "Время Свободы"
О личности Алоиса Рашина РС рассказала пражский историк, профессор философского факультета Карлова университета в Праге Яна Чехурова.
– Алоис Рашин был одним из самых значительных политиков первого периода существования совместного государства чехов и словаков. В 1918 году ему было уже за 50, но активное участие в политике он принимал с юности, с австро-венгерских времен. Во время учебы на юридическом факультете Карлова университета Рашин написал брошюру "Чешское государственное право", которая была изъята из продажи. Из-за этой брошюры вскоре после получения диплома Рашин был осужден на два года в рамках процесса по делу организации "Омладина". Такая организация, замечу, никогда не существовала, речь скорее шла о движении чехов за избирательное право и право на национальную самоидентификацию.
Освободившись, Рашин сблизился с младочехами и возглавляющим Национальную партию свободомыслящих Карелом Крамаржем, будущим первым премьер-министром Чехословакии. Через несколько лет Рашин и Крамарж оказались в одной тюремной камере – их признали виновными в измене родине за участие в деятельности, направленной на создание независимого государства. Рашин был одним из пяти ведущих политиков, результатом деятельности которых стало возникновение Чехословакии. В первом правительстве республики он получил пост министра финансов. Рашин провел жесткую денежную реформу и считается одним из создателей чехословацкой валюты – кроны.
И хотя он твердо верил, что поступает правильно, хотя вложил много сил в реализацию своих идей, в независимой Чехословакии ему удалось прожить всего 5 лет.
Рашин – символ чешской предпринимательской среды, либералов, в определенной степени – чешских националистов. Его воспринимают как один из символов чешской государственности, – рассказала Яна Чехурова.
Из современных чешских политиков только Вацлав Клаус, заняв пост министра финансов, говорил о продолжении традиций Рашина. О значении фигуры Рашина для новейшей чешской истории и современной политики говорит обозреватель РС, автор книги о межвоенной истории Чехословакии Александр Бобраков-Тимошкин.
– Алоису Рашину принадлежит авторство самого первого чехословацкого закона, принятого 28 октября 1918 года. Этот закон, собственно, провозглашал создание нового независимого государства. Но более чем политик он был известен все же как экономист: имя Рашина связывают с успешным проведением финансовой и валютной реформы, введением национальной валюты Чехословакии, а также с проведением политики дефляции (когда уменьшаются цены на товары, но одновременно с этим сокращается и заработная плата).
Первая важная экономическая задача, которая стояла перед новым государством Чехословакия, – как "отрезать" свою денежную систему от денежных систем всех тех государств, которые возникли на обломках Австро-Венгрии. Естественно, какое-то время после того, как Австро-Венгрия перестала существовать, австрийские деньги по-прежнему во всех этих странах ходили. Поскольку каждая новая страна проводила свою собственную финансовую политику, то, естественно, всем грозила инфляция и даже гиперинфляция, которой не избежала, например, несколько лет спустя Германия. Рашин действовал очень решительно. На несколько дней закрыли государственные границы; все деньги, которые находились на территории Чехословакии, – насколько это было практически возможно – помечались специальной печатью, а другие купюры после этого как платежные средства не принимались. Таким образом, удалось отрезать финансовую систему страны от австрийской, венгерской и всех прочих "австро-венгерских" наследников. Отчасти это было нечто вроде "павловской" реформы в Советском Союзе: в течение нескольких дней нужно было поменять ("пометить") деньги, а остальные деньги "сгорали".
– Рашин похож на Егора Гайдара с его методами шоковой экономической терапии?
– В определенном смысле – это корректное сравнение, потому что в некоторых общественных кругах, особенно среди левых радикалов, Рашин воспринимался как кровопийца, который ради интересов буржуазии проводит жесткую, как бы у нас сейчас сказали, "монетаристскую" политику. Не только сама политика Рашина в чем-то напоминала эту шоковую терапию, но и его довольно противоречивая репутация: часть общества считала его спасителем экономики страны, а другие видели в нем злого гения. Отчасти это было парадоксально: большинство чехословацких политиков придерживались левых, в чем-то даже социалистических взглядов. Рашин был едва ли не единственным, кто отстаивал и проводил в жизнь принципы либеральной экономической политики.
– За это его и убили?
– Скорее всего. Шоупал решился на преступление, поскольку Рашин превратился для него в символ капиталистического зла, против которого и выступали радикальные левые. Шоупал действовал в одиночку, это преступление не было результатом заговора. Юноша прежде был членом
Компартии, но вышел из нее, поскольку коммунисты отрицали метод индивидуального террора. В Чехословакии это было не только самое громкое политическое убийство, но вообще единственное политическое покушение.
Конечно, оно несколько изменило общественно-политическую атмосферу в стране. Был принят закон о защите республики, по которому ужесточался полицейский контроль, в частности и над Компартией. Она не была запрещена, по-прежнему могла участвовать в выборах, но тем не менее отдельных активистов могли отправить под арест, могли изъять какие-то печатные материалы. На последовавших после гибели Рашина выборах победили правые буржуазные партии, и еще какое-то время правая экономическая политика в стране продолжала осуществляться.
– В Праге одна из набережных Влтавы носит имя Алоиса Рашина. Он остается сколько-нибудь актуальным политиком для нынешней Чехии?
– Непосредственно к наследию Рашина как политика или как экономиста Чехия если и обращается, то в минимальной степени. Однако его фигура, редкий политический тип, продолжает оставаться символом. Скажем, уходящий сейчас с поста главы государства Вацлав Клаус, как считают, во многом строит свой образ с образа Рашина – как принципиальный политик и борец, способный пойти наперекор мнению большинства, способный отстоять праволиберальные принципы, – считает Александр Бобраков-Тимошкин.
Фрагмент итогового выпуска программы "Время Свободы"