Сначала я отгоняю машину от двери дома быта, чтобы Верзилову пришлось совершать с баулами небольшую пробежку, а немецкое телевидение могло эту пробежку снять. «Этот стендап с погрузкой и вещами я снимаю раз шестой», — констатирует Верзилов. Немецкие журналисты пытаются взять интервью у Геры. Та сжимает губы и отвечает кивками: да, мол, скучаю, да, хотелось бы ездить к маме чаще. На вопрос, куда мы сейчас поедем, наконец отвечает словами: «К Наде». С Надеждой Толоконниковой, отбывающей двухлетний срок в ИК-14, что километрах в сорока от Зубовой Поляны, Гера последний раз виделась еще в Москве, в СИЗО, в сентябре — точнее, на мой вопрос, когда Гера видела маму последний раз, она отвечает: «Не помню уже». Я спрашиваю, за что маму посадили в тюрьму. Гера пожимает плечами: «Сама не знаю». А кто? Опять пожимает плечами: «Путин».
Радио Свобода не должно зарабатывать деньги, размещая рекламу на своем сайте, и не хочет их тратить на покупку рекламы на чужих. Поэтому мы можем давать пользователям доступ к статьям, подкастам и передачам Радио Свобода на разных площадках вместо того чтобы собирать аудиторию исключительно на собственных частотах и сайте.
Решив прочитать материал целиком, Вы перейдете на сайт нашего партнера bg.ru.
Середина двушечки
Надежда Толоконникова
В 9 утра на задворках дома быта в Зубовой Поляне Петр Верзилов грузит огромные баулы в багажник моей машины. На третьем этаже дома быта гостиница, где мы — Верзилов, его четырехлетняя дочь Гера, его тесть Андрей Толоконников и я — провели ночь. На втором этаже дома быта — кафе «13» (в честь 13-го региона, то есть Мордовии, если считать по автомобильным знакам), комната с гордой табличкой «Электронная отчетность» и ресепшен. На ресепшене можно оплатить номер, выбрать цвет окраски волос с одного из трех стендов с образцами от нежно-золотого до темно-медного, а также купить российский флаг по цене 300 р. или мордовский по цене 350 р.